Завтрак в постели
Завтрак в постели
(The Breakfast Club)
Новый наш дом стоял в тихом тупичке в приличном районе. Жить бы да радоваться. А меня беспокоило будущее: через месяц Джек, моряк дальнего плаванья, должен был уйти в рейс — и не на неделю-две, как обычно, а на все полгода.
Всегда старалась держать себя в форме, однако в бедрах, сколько себя помню, неизменно оседали излишки. Джек снова и снова повторял, что ему я нравлюсь именно такой, неидеальной — а я с ужасом смотрела на календарь, зная, что когда останусь одна, блюсти фигуру станет гораздо сложнее. 64 кило при моих 167 см — не так много, я могла носить практически все, что угодно. Однако мы вместе уже пять лет, и была пара случаев, когда меня распирало до 75. Нет, Джек ничуть не возражал. Но все же...
Каким же облегчением стало знакомство с соседкой, Нэнси! Незамужняя, моих лет и габаритов. Пожалуй, решила я, мы вполне можем поладить.
Мы и поладили, еще до отбытия Джека болтая о том о сем. Так, убивая время.
Но навсегда мою жизнь изменил тот день, когда сухогруз Джека прощально прогудел с океанского рейда. Как сейчас помню...
Я проснулась с зарей, твердо намеренная приложить к чему-нибудь руки, ибо если буду сидеть дома и жевать весь день напролет — судьба моей фигуры предрешена. Так что я прогулялась до киоска за газетой, встретила по дороге Нэнси, мы поболтали и я пригласила ее на чашечку кофе. Заварила кофейник и спросила:
— Тебе какие-нибудь тосты или гренки поджарить?
— А как насчет пирога с корицей, умеешь делать? — отозвалась Нэнси.
Нет, ответила я, и она принялась хозяйничать на моей кухне. Заняло все действо чуть больше часа, но время летело незаметно, пока мы болтали о том о сем. Затем сели завтракать — яичница, колбаски и пирог с корицей. Пирог состоял из множества слоев пресного теста, корицы, сахарной пудры и толики рома. Нэнси испекла полный поднос, на шестерых — однако мы каким-то чудом ухитрились слопать все.
И этот завтрак — сегодня у меня, завтра у нее — стал у нас утренней церемонией. Мы обменивались рецептами и экспериментировали, стараясь превзойти друг дружку. И, само собой, начали поправляться. Через две недели Нэнси переросла свой бюстгальтер — 90 см третьего размера; я затащила ее в гардеробную, где висели все мои шмотки из прежних «не самых стройных» дней, когда я вынуждена была надевать лифчик 100 см удвоенного четвертого формата. Собственно, мне самой пришлось сменить прежний бюстгальтер на 95-см четвертого размера, и я тогда пошутила:
— С такими темпами нам скоро придется закупаться новой одеждой.
Шутка оказалась пророческой: через месяц на мне едва сходился самый большой бюстгальтер прежних дней, да и джинсы на заднице откровенно трещали. Схожие проблемы были и у Нэнси, у нее вообще из всей одежды остался растянутый до неприличия спортивный костюм. С завтраками мы уже засиживались за полдень, врубая по ящику мыльную оперу или какое-нибудь шоу, жевали вкусняшки и комментировали особо тупые рекламные ролики. И вот когда Нэнси доросла до самого большого из моих бюстгальтеров, а я уже вынуждена была прикупить в магазинчике за углом дешевый китайский вариант 105-см двойного четвертого формата, пришлось признать: пора обновлять гардероб.
Взвешиваться я все это время не решалась. Но теперь, перед походом в одежные ряды — пора. А вдруг я переросла свой былой «потолок» в 75 кило?
Без всяких «вдруг». 78 как с куста.
День покупок, выпавший на пятницу, мы провели замечательно. Все заднее сидение машины забили пакетами с новыми шмотками и взяли несколько новых видеодисков. А потом решили в последний раз предаться кулинарным излишествам, а с понедельника сесть на диету. В «Кентуккийских жареных цыплятах» загрузили два больших контейнера фирменной курятины, а в кондитерском — две дюжины пончиков с кремом по-бостонски. Дома мы устроились перед телевизором, смотрели фильмы и объедались. К половине десятого отключились от сытости, но после полуночи проснулись вновь — от голода. Позвонили в круглосуточную пиццерию и заказали две больших, на весь поднос, пиццы...
В понедельник утром о диете, естественно, мы и не вспомнили.
Вот уже пять месяцев Джек был в рейсе. Как-то утром я проснулась в особенно чувствительном настроении. Лежа в постели, огладила раздавшиеся вширь бедра, потом холм выросшего живота, потом груди. Взвесилась как раз вчера перед сном. 110. Сперва у меня, как всегда, начали расти именно бедра, которыми я задевала за все подряд, не успев привыкнуть к новым своим габаритам, но теперь живот вовсю принялся их догонять, да и бюст не слишком отставал. Лежа в кровати, я чувствовала себя очень, очень большой — и что самое странное, столь же классной и сексапильной.
Я писала Джеку, что поправилась — изобразить цифру в килограммах решимости не хватило. В ответном послании было написано — сколько угодно, дорогая. А еще он признался, что вообще-то всегда предпочитал женщин попышнее, ну а меня будет любить всегда, неважно, джинсы какого размера я ношу. Его слова лишь разжигали во мне пламя, которое, увы, утолить было некому; хуже того, в том же послании Джек сообщал, что у компании-владельца изменились планы, судно перенаправили в Персидский залив — и на тамошних рейсах могут продержать еще как бы не год. От разлуки я готова была биться головой об стену… и в то же время мне стало легче. Уж за год-то я успею похудеть.
Зашла Нэнси — сегодня была моя очередь «принимать гостей». Она за эти пять месяцев тоже растолстела, только у меня основная часть веса ушла в бедра, а Нэнси больше напоминала бочку. Где-то с месяц назад пузо у нее настолько выросло, что ни в одни брюки не влезало, и Нэнси перешла на эластик. А я любовалась тем, как же ее распирает, и сама удивлялась этому своему любованию.
После обычного состязания в кулинарии мы устроились на кушетке перед телевизором, и Нэнси открыла громадную коробку хрусткого мороженого с джемом — литров на двадцать, взяла по оптовой цене у местного мороженщика. Переложив мороженое в два салатных тазика, мы обильно полили его патокой и взбитыми сливками. И вот так вот сидели на кушетке, закинув ноги на кофейный столик, и поглощали мороженое литрами. Кажется, с каждым днем мы сидели все ближе и ближе друг к другу — ее бедро уже прижималось к моему, хотя ни она, ни я не двигались с места, держа подносы с едой на подлокотниках. Так что в некотором роде сама кушетка становилась все меньше. Для растуших вширь нас.
К полудню мы обожрались мороженым так, что в глазах темнело. Я чувствовала, что сейчас все одежки лопнут прямо на мне. Весь последний месяц, кажется, у меня сиськи росли после каждой трапезы. Чтобы легче было дышать, я сунула руку под фуфайку, расстегнула лифчик и отбросила в сторону — пусть себе свисают, лишь бы не давило.
Нэнси повернулась-перекатилась поближе ко мне — хотя и так было тесновато — и попросила расстегнуть бюстгальтер и ей, а то на спине толком не достать. Тут-то я впервые как следует и почувствовала, как же нас расперло, добраться до ее спины из сидячего положения сверху через вырез свитера я тоже не могла. Тогда Нэнси стянула свитер через голову, я дотянулась до защелки ее бюстгальтера, расстегнула — и наши слоновье груди соприкоснулись.
Изнутри меня словно молнией пробрало. А Нэнси с застывшей на губах улыбкой потянула вверх подол моей фуфайки.
Через минуту мы уже терлись друг о дружку голыми телесами и целовались. Затем молча поднялись и рука в руке пошли, вернее, вперевалку двинулись к спальне, а наши голые сиськи колыхались туда-сюда.
Часа три мы всесторонне и вдумчиво изучали собственные громадные телеса, которыми обзавелись за последние месяцы. Пузо и сиськи у Нэнси были просто колоссальные, лифчик у нее оказался двойного шестого размера и 120 см в обхвате — я со своим двойным четвертым 115 см аж обзавидовалась, ведь изначально у меня бюст был побольше!
Потом пришла мысль измерить все обхваты. Так-сказать, соревнование: грудь-бедра-талия (ну, вернее, место, где ей предполагалось быть), сложить три параметра, у кого больше — та и выиграла, а проигравшая готовит ужин. У Нэнси было 135-145-150, по сумме 430; у меня 125-135-175, итого 435. Так что за продуктами отправилась Нэнси — а я, поскольку дело опять произошло в пятницу, поехала в видеосалон и взяла там четыре фильма поромантичнее.
Ужин Нэнси напоминал бабушкину праздничную трапезу на День Благодарения. Индейка, окорок, килограммов восемь картофельного пюре в двух тазиках, бататы и зеленые бобы в жирной подливке с грибами. А еще она купила три пирога с пеканом и три тыквенных. Вечером мы смотрели фильмы, уписывая ужин и два пирога. Последний фильм мы уже досматривали в спальне, при четырех пирогах. А потом занимались любовью — как научились. Снова и снова, и после каждого фейерверка съедали по паре ломтей пирога. Отключились на рассвете, а когда проснулись, повторили все то же самое. Все выходные напролет мы ели, ласкали друг друга и снова ели, по дому перемещались исключительно голышом — смысл одеваться-то? И набрали на двоих никак не меньше семнадцати кило. Так что в понедельник пришлось снова ехать в магазин за новыми одежками, заглянув в отдел белья больших размеров. Я прикупила пару лифчиков 120 см и, на всякий случай, пару 125-см двойного четвертого; Нэнси взяла 125-см и 130-см двойного шестого. А еще мы взяли там же пару розовых ночнушек прозрачного шелка.
Каждую ночь мы теперь спали вместе, а постельные упражнения всегда переходили в застольную оргию (и наоборот).
Что будет, когда вернется Джек? Мы долго это обсуждали. Ясно, что вечно так продолжаться не может, но пока мы обе как с цепи сорвались, не в силах насытиться (во всех смыслах).
Я купила новую «королевскую» кровать. Обе мы уже перевалили за 140. В двери я теперь проходила только боком. Хорошо помню тот день, когда я обнаружила, что мои бедра теперь полностью вписываются в дверной проем: утром после очередных обжорных выходных я вперевалку двинулась в ванную — и почувствовала, что и правый, и левый бок задевают за дверной косяк. Только и сказала — ахххх… — и минут на пять застыла в двери, восхищаясь собой и своими растущими формами. Да уж, подумала я, надеюсь, Джеку «очень пышная» женщина тоже придется по душе… Потом я вернулась в постель, и мы с Нэнси еще часа четыре кувыркались, лаская друг друга и перебирая бесчисленные складки жира, а потом пошли объедаться мороженым с патокой — его мы поглощали уже не литрами, а можно сказать бочками.
Следующие несколько месяцев протекали в том же ключе, только с еще большей интенсивностью обжорства и постельных упражнений. Помню, мы забили дом продуктами и объедались две недели кряду. А те лифчики я в итоге так и не надела — не смогла влезть. Пришлось одолжить у Нэнси ее 125-см двойного шестого. Я просто стояла перед зеркалом, любуясь собственными сиськами, такими громадными и нежными. Попыталась втиснуться в новенькую белую блузку из последних покупок — не смогла застегнуть. Впрочем, никакая другая тоже не налезла. Пришлось ехать за покупками в растянутом свитере. Посреди августовской жары. А что делать-то...
И когда Джек наконец вернулся, оказалось, что он без ума как от меня, так и от моих новых габаритов. Во мне тогда было 177 кило, и нам обоим пришлось заново учиться спать вместе. Бедра у меня так раздались вширь, что если я засыпала на боку и во сне случайно поворачивалась, то попросту подминала под себя бедняжку Джека, который казался теперь таким худеньким… С Нэнси-то мы обычно спали лицом друг к другу, а на нее так не закатишься. Сама она, когда я (втихую от Джека) уточнила, сказала, что у нее подобных трудностей никогда не возникало, спасибо внушительному пузу, которое выпирало заметно дальше, чем мое. Как-то Нэнси взяла сантиметр и велела мне лечь на бок; поперечный габарит заднего фасада от кровати — 105 см! Так что я начала подкладывать под бок — фактически, подмышку — дополнительную подушку, так и на позвоночник нагрузка получалась меньше. А еще у меня так выросли сиськи, что теперь я не могла просто так перекатиться с боку на спину — приходилось поддерживать их руками.
После возвращения Джека мы поправлялись уже далеко не так быстро — все-таки «обжорные выходные» ушли в прошлое. Но утренний церемониал сохранился. Нэнси подсмеивалась надо мной:
— Ты теперь имеешь все лучшее с обеих сторон, утром спишь со мной, а ночью с Джеком!
Истинная правда: и я была счастлива таким распорядком дня.
«180» мы на весах увидели одновременно. Я добралась и до 190, но здесь мой вес стабилизировался и дальше не шел. Нэнси продолжала толстеть, забравшись за 240 — дальше весы не показывали.
В тот день мы снова затеяли маленькое соревнование с измерениями. Я тогда носила самый большой из существующих бюстгальтеров — 135 двойного шестого формата; Нэнси давно перешла на индпошив. Ее обхваты получились 220-175-200, итого 595 см. У меня вышло 165-170-240, итого 575. Нэнси выиграла с заметным отрывом.
Когда мы с ней занимались любовью, больше всего мне нравились наши громадные сиськи. Я фантазировала, как они вырастут еще больше. А ведь заметная часть набранных за последние месяцы килограммов осела именно в бюсте! И я снова принялась втихую объедаться днем, надеясь потолстеть. Переросла самый большой бюстгальтер из «рыночных» и перешла, как и Нэнси, на индпошив к той же портнихе. Где-то через год после возвращения Джека я нечеловеческими усилиями довела себя до 212 кило, и дальше — ну никак, хоть тресни. Но сиськи стали колоссальными, с баскетбольный мяч, пожалуй. Портниха, прикидывая, какой объем мне нужен для новых лифчиков, долго возилась с настройками своего «эталона» и заметила:
— Самый большой размер бюста, какой существует в природе — восьмой тройного объема. А у тебя тут выходит не меньше двенадцатого.
От радости я аж подпрыгивала. Заказала четыре новых лифчика, с тройной прошивкой чем-то шелковистым для прочности, отделанные атласными кружевами. Несколько минут упаковывала свое хозяйство в новый бюстгальтер, который приподнимал и удерживал груди на месте куда лучше старых. Платье в области декольте стало заметно теснее.
А Нэнси? Нэнси встретила парня по имени Фрэнк, и где-то через год после того, как Джек вернулся домой, переехала к нему. Фрэнк обожал свою 244-килограммовую любимую. Мы близкие подруги, наши мужья об этом знали — но пожалуй, не знали, НАСКОЛЬКО близкие. И до сих пор не знают. Наверное.
Между нами теперь четыре часа по автостраде. Далековато, но раз в месяц мы, договорившись с мужьями, встречаемся в мотеле примерно посередине пути — и проводим целый день в постели, безудержно объедаясь всякими вкусностями, как в старые добрые времена...