Встретив бывшую
Встретив бывшую
(Meeting Your Ex)
Со вздохом допиваю бокал. Устал после работы, морально готов расслабиться на выходных. Скоро должны подойти приятели, с которыми планировали уйти в вояж по окрестным барам до самого утра. Иду к стойке за следующей порцией и вижу… тебя. Впервые с тех пор, как мы разбежались, впервые за два с небольшим года, — но это ты, это безусловно ты, хотя внешне изменилась капитально. Все те же глубокие омуты зеленых очей и кащтановые кудряшки, которые я так обожал. Все та же улыбка и забавное колечко в носу, над которым я частенько подшучивал, обзывал тебя «призовой телкой» и грозился подвесить к нему бубенчик, чтобы будить тебя по утрам. А вот всего остального реально не узнать, словно тебя переместили в незнакомое тело, жирное, тучное, сплошь выпуклости и целлюлит. Все невероятно выросло в объемах — твои сиськи, руки, ягодицы и ноги, даже лицо округлилось и ладони стали пухлыми. И да, хотя мы разбежались не с лучшим настроем, но продолжали иногда переписываться, этакий невысказанный намек, мол, если вдруг что, так все и переиграть можно. И вот — случилоьс: ты видишь меня, ловишь мой изучающий тебя взгляд. Что делать — не знаю, но на полном автопилоте улыбаюсь и машу рукой, мол, приветики. Ты тоже, застыв от удивления, лихорадочно собираешься с мыслями, но быстро приходишь в себя, поднимаешься, машешь в ответ — и быстро движешься ко мне, словно опасаешься, что я вот сейчас растворюсь в воздухе, если меня сразу не поймать. Вид у тебя решительный и целеустремленный, иначе не охарактеризовать. Огибаешь край стойки и движешься ко мне, бедра твои завораживающе покачиваются, свободный вроде бы сарафан облегает обильные бока и внушительный живот, которые чуть колышутся с каждым шагом.
— Привет, Марко. Давно не виделись. Как ты? — радостный голос, в которым, впрочем, чувствуется, что нынче вечером ты уже успела пропустить пару-тройку бокальчиков.
— И ты здравствуй, Сара. Да знаешь, неплохо. — Чуть краснею. Совершенно не ожидал тебя встретить, особенно — такую вот тебя. Пухлые щеки и мягкая улыбка, а еще я только сейчас понимаб, что к ним прилагается внушительный двойной подбородок. Вблизи ты кажешься еще объемнее, и меня словно ледяной водой окатывает, когда взгляд мой скользит по твоей изменившейся фигуре. Такая мягкая, такая пышная. Ты подтягиваешь себе свободный стул и плюхаешься рядом со мной, и я не могу не отвлечься на твои колышушиеся сиськи, а ты еще и специально поднимаешь бокал обеими руками, стискивая их промеж локтей.
— Ты, это, изменилась, почему так? — Едва сказав так, уже жалею. Ну каким надо быть идиотом, чтобы сформулировать ЭТО таким вот образом? Ты стопроцентно должна обидеться, но… от моей прямоты ты улыбаешься гордо и почти довольно.
— Ну, знаешь, наслаждаюсь жизнью и всеми ее прелестями. Может, даже слишком наслаждаюсь, как ты считаешь? — вопрос твой застает меня врасплох, сам виноват, надо срочно подыскивать формулировку получше.
— Да нет, в смысле, ну, думаю, ты отлично выглядишь, просто не ожидал встретить тебя здесь, прости.
Конечно, тебе этого мало: ты уже чуешь вкус крови, моей крови, и наслаждаешься по полной.
— Да ладно, Марко, слепой увидит, как меня разнесло с тех пор, как мы расстались. Теперь я толстая. — Прерываешься, чтобы отпить из бокала, но взгляд твой сканирует меня, проверяя мою реакцию. Я полностью в твоих руках.
— Ну, я так не сказал бы. ПОвторяю: отлично выглядишь, пара-тройка лишних килограммов тебя не испортят, Сара.
Я не вру, нет, но тебя на такое не купить, ты хочешь развлекаться по полной.
— Пара-тройка килограммов, как же. Меня за эти годы стало примерно вдвое больше, ты это прекрасно видишь. Совсем раскоровела. — Выразительно выпячиваешь свои и так немалые выпуклости, все так же внимательно следя за мной и моей реакцией. Я не могу не рассматривать предложенное — одежки твои не очень скрывают то, на что одеты, обтягивая тяжелое пузо, которое лежит на коленках и занимает не такую уж малую их часть. Массивные тучные бедра вблизи кажутся еще шире. Тяжелый бюст опирается на выпуклое пузо, причем сквозь лифчик я четко вижу налитые бусины сосков. Это ж с чего ты так возбуждена?
— Любуешься? — Взгляд мой вздергивается обратно, ты уже совсем рядом, заполненный народом бар где-то там, далеко. Глаза в глаза, ты словно ищешь поживы. — Давай-ка я возьму выпивку, а ты, красавчик, пока найти нам интимный альковчик?
Я чуть не опрокидываю стул, вскакивая, ты хихикаешь, довольная успешно разыгранным гамбитом. Занимаю альковчик в углу, прекрасно понимая, что это обычное местечко для влюбленных парочек, которые желают пообщаться тет-а-тет. Сижу как на иголках, в голове роятся вопросы; во что я сейчас сам себя втягиваю?
Ты быстро появляешься, в руках кувшин пива и две кружки.
— Нынче вечером скидка, надеюсь, индийский бледный эль тебе по вкусу.
— Я не против, но не уверен насчет целого кувшина, у меня на завтра еще планы имелись. — Вру, надеясь, что это сойдет мне с рук, но ты слишком хорошо меня знаешь, все-таки жили вместе больше года.
— Чушь собачья, нет у тебя никаких планов. Так что наливай и расслабься, Марко, давай поболтаем о том, о сем, все-таки сколько не виделись. — Беру кувшин и послушно наливаю и тебе, и себе. Ты делаешь солидный глоток и выразительно смотришь на меня; мне приходится тоже как следует приложиться к кружке.
— Так с чего начнем? — вопрошаю я. Ты сидишь, закинув руку на спинку диванчика. совсем рядом со мной, внимательно глядишь на меня. Такой знакомый и привычный взгляд, я видел его каждое утро, всегда понимающий, знающий меня лучше, чем я сам. И взгляд этот легко читает, что все эти годы я просто болтался, аки цветочек в проруби, отчаянно желал снова пообщаться с тобою, хотя сам этого не осознавал, и что сейчас я жажду тебя еще больше, чем прежде.
— Ну например, с того, что ты спросишь, почему я теперь такая вот? — и тихий голос твой, исполнынный возбуждающих мускусных переливов, заставляет меня вновь покраснеть, от алкоголя и от твоего столь недвусмысленного требования.
— Ладно. Почему ты теперь такая большая? — почти силой выталкиваю этот вопрос и запиваю элем, авось на дне кружки я обрету еще толику куража, чтобы продолжить разговор.
— Что ж, после того, как ты хлопнул дверью и унизил меня, я с горя принялась жрать что попало. И раз уж ты счел семидесятидевятикилограммовую меня слишком толстой, уж конечно, другие скажут то же самое, но хороший аппетит и много-много хорошей еды помогут улучшить настроение. Вот примерно так. — И ты обеими руками приподнимаешь свой живот, демонстрируя, какой он мягкий и круглый. Не могу не опустить взгляд, оценивая все это обильное великолепие. Кровь резко приливает к нижней голове, сердце колотится. Меня просто в дрожь бросает, так хочется посмотреть на тебя без этого платья, каким бы оно ни было тесным.
— Глаза выше, красавчик, — ехидно требуешь ты. — Все равно ведь ты считаешь, что это отвратительно, да? Ведь именно из-за этого ты от меня ушел, потому что я слишком растолстела? — Ты явно довольна, хотя и не очень понятно, чем, и похоже, возбуждаешься от собственных слов. Я весь как в тумане от происходящего, даже думается с трудом.
— Ну да, в смысле, нет, тут все сложно… — Наливаю себе еще кружку и укрываюсь в ней от твоего мучительного взгляда. А ты смеешься, игривая, но решительная, как же это все непонятно.
— Значит, ты думаешь, что сейчас я выгляжу лучше? Ты это пытаешься сказать, что тебе нравятся барышни покрупнее? Я-то сейчас вся такая мягонькая и тискательная, все колышется, хочешь пощупать, Марко? — Сцапав мою свободную руку, прижимаешь ее к своему мягкому бедру. Ладонь моя утопает в сочной плоти, пышной и податливой, ласково жмакает… что я вообще творю? Отстраняюсь, молча и виновато краснея, но твоя рука все так же сжимает мою. — Марко, да не будь букой, не чужие ведь люди, просто я даю тебе возможность понять, чего ты лишился. — Чуть раздраженно, вероятно, ты недовольна, что я еще и сопротивляться пытаюсь. А я просто собираюсь с духом, чтобы хоть что-то в этой игре сделать самостоятельно.
— Наощупь мне все нравится. Мягкая и нежная. — Чувствую, что покраснел уже до помидорного состояния. Не скажу, что комплимент вышел самый изысканный, но тебя он удовлетворил. Одним глотком допив все из кружки, ты икаешь, прикрыв рот ладонью, и, глядя на мою физию, хихикаешь. ВЗгляд твой задумчиво скользит по мне туда-сюда, ты определенно готовишься к следующему ходу.
— О, вот это уже приятно. Продолжай в том же духе, Марки, и сможешь даже отправиться со мной домой, — ты тепло улыбаешься. Никаких обиняков, прямо и открыто.
— Хороший стимул, — так же прямо отвечаю я, улыбаюсь и расслабляюсь. Раз ты желаешь срезать угол, я только за, а то все эти церемониальные пляски никогда не были моей сильной стороной. Мы продолжаем пить эль и разговаривать. Телефон мой то и дело жужжит сообщениями от приятелей, мол, где ты запропал, договаривались же. Отписываюсь — возникли срочные обстоятельства, планы переменились, спишемся завтра. Выпить ты нынче явно способна куда больше прежнего, даже больше меня, наверное. Благодаря лишнему весу, а может, всему съеденному еще до бара. Вспоминаем былые деньки, посмеиваясь в основном над собой. Да, ты стала мягче, а еще — обзавелась этаким игривым флером и утратила ту, прежнюю резкость. Однако осталась столь же целеустремленной, уж если чего-то хочешь или намеренм повеселиться так, как желаешь именно ты — сдвинуть тебя с избранного пути не под силу никому. Я прогулялся в уборную, по дороге осознав, что изрядно перебрал. Возвращаюсь, а ты уже закрыла счет в баре и стоишь у стола, чуть покачиваясь в ритм пиликающей из колонок музыке. — Ты что, уже уходишь? — удивляюсь я столь внезапно принятому решению, вроде ж хорошо сидели...
— Ага, жрать охота. Давай подкупим чего и поедем ко мне? — Широкая ухмылка, взгляд искрится совершенно недвусмысленными намерениями. Что ж, отказаться я совершенно не готов.
— Почему бы и нет? И какие у тебя дальнейшие планы?
— Ну, я планировала чуток поиграть с тобой, а потом оседлать и скакать на тебе, пока у тебя ноги не откажут, чтобы ты уже и не мог выбраться из моей кровати. Хм, да, звучит не так забавно, как я сперва думала… Ладно, давай так: ты сперва купишь мне пиццу, а дальше решим по ходу дела?
Фыркаю, чувство юмора у тебя практически не изменилось. Но вот насчет «дальше» — слишком хорошо мы знаем и читаем друг дружку, чтобы все это ни к чему такому не привело. Натура у тебя ехидная, но откровенная, сочетание, которое со мной всегда срабатывало. Это меня нужно подтолкнуть, однако ты прекрасно умела это. Нажать на нужные кнопки, и у меня уже пар из ушей. Благодаря этому мы так хорошо поладили тогда… и примерно по той же причине и расстались с таким треском.
Вызываю такси, мы неуклюже заваливаемся на заднее сидение. Тесновато, мягкое тело твое вжимается в меня, источая жар, а пухлая ладошка твоя уверенно лапает внутреннюю сторону моего бедра. Я, конечно, изрядно выпил, но это же придало мне достаточно храбрости, чтобы ответить тебе тем же. Ты откидываешься и расслабленно улыбаешься, позволив мне жмакать свое обильное бедро. Мы обмениваемся краткими словами, рука моя движется туда-сюда, а потом как-то сама собой переходит на пузо, тучное и обильное, плоть твоя словно сочится сквозь пальцы. Невероятно приятно, и тебе, видимо, тоже. Останавливаемся у любимой твоей пиццерии, она работает и ночью, взгляд твой прямо вспыхиывет, отражая неоновую вывеску. То, что аппетит у тебя нынче да боже, я в общем и так понял, но заказываешь ты — хватит на целую семью. Две больших пиццы, упаковка крылышек, четыре соуса и двухлитровка лимонада.
— Пожалуй, нам хватит, мороженое у меня дома еще было, так, Марко? — Смотрю на твой заказ, а ты, судя по взгляду, готова вгрызться в него прямо здесь и сейчас. Хохотнув, полагаю, что у тебя просто жадность разыгралась, спьяну взяла слишком много, бывает.
— Ты права. Идем, лучше есть, пока горячее.
До твоего дома нам пройти буквально квартал, ты указываешь путь, но вскоре начинаешь тяжело дышать и замедлять шаги, явно устала. Добравшись наконец до нужной двери, смеясь — ты рассказываешь, как в первый день перепутала двери и вломилась к соседу. А потом дверь закрывается, и ты поворачиваешься ко мне, в глазах — голод, и хочешь ты не только пиццу. Я так и стою на пороге, лишь сбросив обувь. Водрузив коробки на кухонный стол, ты добываешь из картонки ломоть мясной пиццы, тут же запихнув его в рот, и шагаешь ко мне, полыхая страстью, между нами — считанные сантиметры, в меня вжимается сперва твое пузо, потом сиськи, а дальше ты, прожевав пиццу, притягиваешь к себе мою голову и целуешь, жарко и страстно, желая показать все, на что способна, и я готов это принять… но ты отстраняешься с игривой ухмылочкой.
— Думаю, Марко, тебя я оставлю сегодня на десерт, а сейчас я голодная. Найди какой-нибудь фильмец, я пока все разложу по тарелкам.
Разворачиваешься и, демонстративно покачивая обширными бедрами, удаляешься на кухню, оставив голодным уже меня. Сажусь на диван, переключая каналы; что там показывают, мне глубоко пофиг, все внимание к тому, как ты там шарудишь на кухне. Слышу, что ты попутно продолжаешь угощаться, действуя мне на нервы. И вот наконец ты вперевалку выбираешься в гостиную, указывая себе дорогу внушительным пузом, и плюхаешься на диван рядом со мной, отчего все твои телеса колышутся, притягивая взгляд.
— Ноги отваливаются, — облегченно вздыхаешь ты, — ненавижу так долго ходить.
— Так вроде всего ничего прошли, — принимаю у нее тарелку. Даже прямо возбуждает, насколько ты нынче не в форме, раз устала после такой краткой прогулки. Но вспоминая, как колышутся твои тучные бедра и ягодицы… да и сейчас пухлые руки толком не могут прижаться к бокам, мешают выпирающие там складки сала. — Но могу сказать, вид сзади мне понравился.
Ты как раз прикладываешься к двухлитровке и прыскаешь от смеха.
— Ну наконец-то честное заявление. Рада, что мой жирный круп произвел впечатление, надеюсь, наощупь будет не хуже, чуть позже предоставлю. — От этой мысли, воображая тебя — у себя на коленках, всю такую свешивающуюся во все стороны, я немедленно воспаряю… духом. — Так, ты не слишком там радуйся, сперва мне нужно все это слопать, еда пропадать не должна.
Отрываюсь от жарких фантазий и вижу, что минимум половины пиццы уже нет, и хотя темпа ты не замедляешь, ждать вечно мне нынче совсем не с руки. Беру два ломтя, складываю сандвичем, окунаю в соус и подношу к твоим губам.
— Что ж, давай тогда тебя покормим, нельзя же, чтобы ты голодала.
Сам удивляюсь такой своей уверенности, но ты радостно принимаешь предложенное, как следует вгрызаясь в «сандвич».
— Вот это правильный подход, хороший мальчик, помогаешь...
Кормлю тебя с рук, ломоть за ломтем, свободной рукой лаская твои телеса, а ты продолжаешь лопать, глядя в никуда — точно не в телевизор, который что-то там балалаит. Тебя реально распирает, пузо становится все объемистее, дышишь ты все тяжелее, продолжая целенаправленно обжираться, а я, оглаживая твои складки, шепчу тебе на ушко на волне подхватившего меня куража:
— Давай, еще несколько ломтиков, и все, уж конечно барышня твоих габаритов способна столько слопать, да? Уверен, ты сама это постоянно делаешь, поэтому тебя так и разнесло, верно ведь? Ну а нынче я здесь и могу засвидетельствовать, какая ты толстая, как толстеешь от всего съеденного. — Ты стонешь от удовольствия, невербально соглашаясь с моими словами и требуя продолжения. Дыхание все чаще. Продолжаю: — Ты такая голодная, да? Раз так, думаю, у тебя там еще хватит места, и про лимонад не забудь. — Поднимаю к твоему рту двухлитровку, и ты жадно всасываешь пузырчатую жидкость, сделав паузу, чтобы икнуть и огладить раздувшееся пузо, которое выпирает еще сильнее, все больше растягивая твою одежку. О, я вижу, как тебе это нравится, ты млеешь под моими прикосновениями и ожидаешь, что я скормлю тебе что-нибудь еще, что я и делаю, тебя распирает, сарафан совсем уже неудобно жмет, ты ерзаешь, стараясь устроиться поудобнее. Запускаю руку под подол, чувствуя, насколько набито твое круглое пузо, чуть колыхнув им, отчего ты еще дважды икаешь. — Похоже, ты уже объелась, или ты настолько жирная и ненасытная, что все равно хочешь еще?
Прожевав и проглотив остатки пиццы, ты побежденно смотришь на меня снизу вверх.
— Пожалуй… уффф… пока хватит. Слишком много еды.
И, со второй попытки зацепившись за подол сарафана, с трудом стягиваешь его через голову, хотя он так и норовит застрять в твоих складках. Голая ты — полный улет. Пузо раздулось, но осталось мягким, сетка растяжек намекает, как сильно и при этом быстро тебя разнесло. Тайные места твои скрыты этим самым пузом, но я знаю — там, внизу, ты давно уже вся мокрая, внутренняя поверхность бедер чуть поблескивает в полумраке. Со щелчком раскрывается бюстгальтер, и ты откидываешься назад, расслабленно потянувшись всеми своими раскормленными телесами и позволив сиськам, объемистым и массивным, свободно свисать по обе стороны пуза. Наклоняюсь и, подхватив правое сокровище в ладони, присасываюсь, играя языком и губами с набухшим соском; ты ахаешь от удовольствия.
— Ммм, как же хорошо, скажи мне, какая я жирная и как ты хочешь трахнуть меня прямо сейчас.
Так я и делаю, оглаживая твои округлости и складки, целуя везде и повторяя, какая ты большая и какой же это кайф, что ты так растолстела. Ты перебираешь мои волосы и неспешно этаким биологическим штурвалом направляешь по своим тучным телесам — туда, потом сюда, потом сюда, — давая возможность полюбоваться и вслух восхититься всеми-всеми твоими выпуклостями и ямочками, растяжками и складками сала. Я опускаюсь все ниже, ты раздвигаешь ноги и смотришь на меня сверху вниз, раскрасневшееся лицо твое с шалыми глазами сияет улыбкой.
— Хочешь десерт?
Киваю, завороженный, готовый доставить тебе удовольствие так, как ты хочешь, как когда-то и бывало. Обоюдными усилиями массивные ноги твои оказываются у меня на плечах, голова моя промеж могучих подушек твоих бедер, мягких, теплых и эирных. Невыразимо приятно, я словно утопаю в самой мягкой в мире перине. Надавив мне на макушку, ты направляешь меня как раз куда надо и, ощутив касание моего языка вокруг чувствительного бугорка, ахаешь и стонешь, все ближе и ближе к вершине, содрогаешься всем своим расплывшимся телом, еще, еще и еще, и кричишь так громко, что слышу даже я, несмотря на закрытые твоими тучными бедрами уши.
А потом расслабленно замираешь, выпустив меня из почти борцовского захвата — и, не открывая глаз, выдыхаешь:
— Ммм, о да, мой Марко, ты все такой же мастер в этом деле. Точно ни с кем больше не практиковался?
Присев промеж твоих ног, я улыбаюсь и любуюсь с этого ракурса всеми твоими прелестями — громадное пузо, разметавшиеся большие сиськи, двойной подбородок и круглое лицо херувимчика. Прелесть. Хочу.
Чувствуя мой жадный взгляд даже с закрытыми глазами, ты лениво шевелишься:
— Хочешь продолжения, да? Одного десерта мало? — приподнимаешься, целуешь меня в губы, ощущая на них свой собственный вкус, а потом чуть отстраняешь: — Давай продолжим утром, ладно? Я слишком объелась и устала, отдохнуть хочу. — Я, коненчо, надеялся на полный цикл, однако ты определенно намерена помариновать меня еще немножко. — Помоги встать, красавчик, покажи мне, какой ты большой и сильный, — хихикаешь ты, протягивая мне обе руки. Помогаю тебе воздвигнуться в вертикальное положение; задача непростая, но в итоге ты, упираясь обеими руками мне в грудь, восстанавливаешь равновесие и, отдышавшись, ведешь меня в спальню — а я, словно на поводке, следую за тобой. — С тебя еще массаж живота, потому как я правда объелась. Давай, покажи, как ты любишь толстушек и заботишься о них.
Исполнаю и это твое желание — и, растянувшись под одеялом рядом с тобой, отключаюсь, усталость и выпивка берут свое. Что все это нынче было, разбираться буду завтра. Обильные телеса твои приподнимаются и опадают в такт твоему дыханию, и я, убаюканный этими волнами тяжелого сала, также погружабсь в сон.
Утро начинается… интересно. Еще не проснувшись, я понимаю, что кто-то активно дергает меня за «хобот», который радостно принимает полную боеготовность, далее следует минет в твоем исполнении — а когда все заканчивается, ты облизываешься и с улыбкой сообщаешь:
— Привет, соня. Я голодная, устроишь мне завтрак? На этот раз плачу я, потому как куда-то самой выбираться лень.
Оглядываюсь вокруг, параллельно припоминая, что вообще было вчера. Мы снова вместе, как будто ничего и не случилось, а что тебя стало вдвое больше, так это сущие пустяки. Приподнимаюсь — и падаю обратно на подушки, ох, нет, зря я вчера столько пил, каждый раз это себе говорю, и каждый раз все то же самое...
— Эй, Земля вызывает Марко, ты там как, живой? — касаешься ты моего лба, очи игриво искрятся. А я и так-то не жаворонок, а уж с нынешнего похмела...
— Ммм… еще не знаю… — Кофе поможет… наверное. Но это потом. — У тебя есть «Анвил» или что-то вроде?
— А? Да, конечно, в ванной на полке слева.
С трудом доползаю до указанного места. Шипучая таблетка не то чтобы придет бодрости, но удержаться по эту сторону сна все-таки позволяет.
А ты уже вся в телефоне, увлеченно колдуешь над заказом. Не успела проснуться, а уже все мысли о следующей трапезе. Ьоистину обжора. Спускаюсь в кафешку по соседству, забрать твой заказ и заодно выпить чашечку кофе, чтобы окончательно придти в себя. Когда возвращаюсь — ты сидишь на диване, вокруг фантики от конфет, а ты как раз допиваешь сливки прямо из пакета.
— Ну наконец-то, пришел, я пытаюсь перебить голод всякой всячиной, бесполезно.
— Значит, несколько сотен калорий тебе уже и на заморить червячка не хватает? С таким аппетитом тебя скоро совсем разнесет. — Вот правда, не привык, чтобы кто-то столько лопал вот так вот просто и беззастенчиво. А ты бьешь любые рекорды обжорства, прорва ненасытная.
— Ну, теперь ведь меня есть кому кормить, правда? — изображаешь саму невинность и выразительно поглаживаешь громадное пузо. — Вот теперь иди сюда и займись этим, не буду же я шевелиться сама и расходовать драгоценные калории! А после первого завтрака — я вся твоя!