Вес как мера значимости

Вес как мера значимости

(Weight as Worth)

Скомпилировано на основе монографии д-ра Эсты У. Узомы «Вес как мера значимости: исторические перспективы идеала женской красоты».

I: Красота на заре истории

Уцелевшие артефакты древних племен показывают, что корелляция между размерами женщины и ее привлекательностью была установлена уже в доисторические дни человечества; во всех уголках мира найдены статуи богинь плодородия, изображающие женщин более чем щедрых пропорций, доказывая тем самым распространенность идеала пышнотелости у прекрасной половины человеческого рода. Есть гипотеза, что идеал этот возник как преувеличение разделения видов трудовой деятельности в зависимости от пола в первобытных сообществах охотников-собирателей. Поскольку мужчины, как правило, брали на себя роль «охотников» и таким образом участвовали в тяжелых походах на изрядные расстояния от жилья, чтобы успешно найти и загнать добычу, мужской идеал подчеркивал мускулатуру, обозначая силу и выносливость. В то время как женщины столь же основательно принимали роль «собирателей» и добывали еду из легкодоступных источников вблизи жилья; эта менее суровая жизнь обуславливала у женщин тенденцию аккумулировать запасы энергии в виде жира, и таким образом внешние проявления полноты стали служить признаком женственности как таковой. Со временем этот аспект женской идентичности сместился в сторону идеала женственности: чем больше еды могла женщина собирать, затрачивая меньше сил, тем полнее она становилась, тем самым самые эффективные собирательницы считались самыми «женственными» (точно так же, как самые эффективные охотники считались самыми «мужественными»), и полнота стала желаемой чертой, подчеркивающей пресловутую женственность.

С одомашниванием животных и сельскохозяйственных растений и изменением образа жизни человечества с кочевого на оседлый, идеалы охотников-собирателей претерпели соответствующие изменения. Сфера мужественности сместилась из обширных регионов, необходимых для охотничьих походов, к скотным дворам и полям непосредственно вокруг поселения, однако мужественность по-прежнему подчеркивалась, ибо именно мужчины большей частью отвечали за тяжелый сельскохозяйственный труд. Сфера женщины же из собирательства плодов в окрестностях сместилась в середину собственно поселения, а вкупе с оформлением рутинных женских обязанностей, требующих скорее гибкости и мелкой моторики, нежели физических сил (просеивание зерна, готовка, гончарное дело и тому подобное), полнота оставалась идеалом, обозначая как показатель эффективности женщины — ее способности минимизировать энергозатраты, — при выполнении рутинных дел, так и эффективность мужчины в обеспечении дома, с учетом, что чем дальше, тем больше основным источником семейного благосостояния становилось именно сельское хозяйство.

Металлургия и письменность обозначили начало античности: использование сложных орудий, способность вести архивы и более эффективное общение имели следствием появление цивилизаций как поселений, связанных единым сообществом для торговли и распространения технологических новинок. Начали возникать империи (Египет, Двуречье, Китай), а с ними пришли и первые стандартизованные системы мер, что и дает нам возможность сравнить стандарты женской красоты той эпохи с нынешними. Первая запись, где вес женщины зафиксирован в четких единицах, относится примерно к 2080 г. до н.э. Шульги, второй царь Новошумерской империи, отличался довольно бойким пером, причем склонным к самовозвеличиванию; на одной из табличек, перечисляющих его достижения, он хвастается, что его супруга, Тарам-Урам, «весит более 200 мин», что соответствует нашим 120 кг. И хотя по нынешним меркам сия цифра далеко не впечатляет, следует учесть такие факторы. Во-первых, хотя точных данных о росте Тарам-Урам нету, средний рост женщины в ту эпоху в том регионе составлял что-то около 145 см, так что указанный вес не так уж и мал. Во-вторых, учитывая скудность пищевых ресурсов в античные времена, даже при всех улучшениях сельскохозяйственных методик, проистекающих из принятых в империи совместной деятельности и изобретений, и тот факт, что царь Шульги считал вес своей супруги достойным поводом для хвастовства, можно смело заключить, что «толстыми» в дни расцвета античных цивилизаций считали особ куда более скромных пропорций, нежели теперь.

Шульги заложил обычай, на который в дальнейшем будут, как правило, равняться другие античные цивилизации: женщины царских кровей, то есть наивысшего положения, должны также иметь наивысший вес. Это ознаменовало следующий шаг в развитии стандарта женской красоты, естественную эволюцию идеалов сельскохозяйственной эпохи; ранее полнота обозначала и способность женщины эффективно работать, и умения ее спутника обеспечивать семью, но позднее ударение сместилось таким образом, что женщины царских кровей стали воплощением благополучия державы как таковой. Чем больше процветает империя под властью правителя, тем больше избыточных ресурсов можно уделить, откармливая его супругу, а часто также и его дочерей. Соответственно в голодные времена супруге придется либо похудеть, либо рискнуть вызвать народные волнения, ибо толстая царица во времена борьбы за выживание подчеркивает разрыв между властью и простым народом. И действительно, падение Новошумерской империи, как и других держав в последующие тысячелетия, нередко приписывается утрате доверия граждан к своим правителям, для которых-де важно вовсе не то, что для обычных людей, поскольку попытки многих царей жить по заветам Шульги даже не в столь тучные годы имели средствием плохое распределение ресурсов империи, которую, как следствие, завоевывали внешние враги.

II: Класс и красота — неизменное сочетание

Со временем, корреляция между царственностью женщины и лишним весом пропитала всю систему многих цивилизаций, итогом чего стали определенные «классовые весы» в зависимости от места женщины в обществе. Высокий вес считался признаком высокого положения, но при этом требовалось «знать свое место», дабы избежать зависти и мести вышестоящих; в редких случаях тех, чьи жены заметно превосходили положенные им габариты, могли повысить в классе, но в большинстве ситуаций за чрезмерный вес женщины семейство подвергалось взысканию (например, урезание им пищевых ресурсов, пока она не похудеет до приемлемых для ее класса размеров). Сей социальный баланс стал причиной того, что «классовые весы» в течение длительного периода античности держали вес женщин в более-менее стабильных рамках, хотя некоторая тенденция к росту и была неизбежна.

В качестве примера рассмотрим правление женщин-фараонов — первой и второй соответственно, Собекнефру и Хатшепсут. Собекнефру унаследовала престол от Аменехмета IV (то ли брата, то ли мужа, то ли и то, и другое) и правила около четырех лет, начиная примерно с 1807 до н.э. Она получила власть в эпоху упадка Среднего Царства, и ее правление еще сильнее ухудшило ситуацию в стране, а итогом стало падение ее династии. Современные аналитики по большей части приписывают это ее категорическому желанию именовать себя одноврееменно женщиной и правителем, сегодня над этим можно лишь посмеяться, однако в те времена подданные не очень-то верили, что «воплощение», которое должно лишь символизировать состояние царства, действительно способно ими управлять. Как бы то ни было, таблички времен правления Собекнефру сообщают о параметрах принятых тогда «классовых весов». Разумеется, максимальный порог представляла царская семья, и женщине самого высокого социального положения — в данном случае, сама Собекнефру, — полагалось весить, по нашему счету, примерно 125 кг. Прочие представительницы царской семьи должны быть как минимум 105 кг. Ниже располагался «второй класс», представляющий женщин из жреческих семей, которым предписывались рамки 90-105 кг. «Третий класс» был для женщин из семей купцов и военных (70-90 кг), а все, что ниже, оставалось для низкорожденных женщин, каковые, конечно, составляли подавляющее большинство населения.

Сравним это с Хатшепсут, которая узурпировала престол своего пасынка Тутмоса III, изначальным регентом какового была; она правила примерно 21 год начиная с 1479 до н.э. Правление ее было достаточно успешным и стабильным, в сравнении с Собекнефру, как ввиду обстоятельств воцарения, так и благодаря другому ее подходу к властвованию. Хотя она исполняла традиционную роль «воплощения» при своем муже Тутмосе II (предшественнике Тутмоса III), достигнув зафиксированного веса в 131 кг, однако став фараоном сама, сменила и поведение свое, и облик, и привычки на традиционно мужские. В результате этой попытки соответствовать мужественной природе фараонов Хатшепсут заметно похудела и сосредоточилась на развитии мускулатуры. В патриархальной египетской культуре это помогло ей завоевать доверие народа, ее — приняли, и далее вес «царя Хатшепсут» в хрониках большей части ее правления не фиксируется, как обычно и имело место с царями-мужчинами. С годами она вновь вернула себе признаки женственности, и хотя прежних своих габаритов никогда не достигла, незадолго до ее смерти зафиксированный вес царицы составлял 122 кг. В табличках также отмечены «классовые весы», очень схожими с установлениями Собекнефру, несмотря на почти триста лет разницы: минимум 109 кг для женщин царского рода, для женщин жреческих родов — 96-109 кг, для купцов и военнных — 76-96 кг, а женщинам простонародья установили верхнюю границу в 76 кг.

Такая вот общая концепция «классовых весов» существовала весьма и весьма долго, причем на удивление схожая система ранжирования (в разных вариантах воплощения) внедрялась во всех уголках земного шара даже среди цивилизаций Старого и Нового Света, до определенного исторического момента никак друг с другом не пересекавшихся. И хотя разрушение этой системы было неизбежно, на протяжении немалой части человеческой истории развитие идеалов женской красоты ограничивали именно эти «классовые весы», неизменно ставившие верхний предел для веса всякой женщины, за вычетом той единственной, что работала «воплощением» на самом верхнем уровне.

III: Вес как мера значимости — государства

На протяжении всей истории известно немало претенденток на титул «самой толстой женщины в мире» (здесь и далее будем употреблять сокращение СТЖМ), и поскольку титул этот мог принадлежать исключительно особе царских кровей и высочайшего звания, иногда державы-соседи соперничали, у кого «воплощение» толще — те, соответственно, более успешны в смысле богатства и процветания. Таким образом, неизбежно родилась тенденция всячески преувелививать размеры самой значимой в государстве женщины, что породило у современных историков немалые сложности с фактической оценкой, чьи же претензии более обоснованы. Однако внутренние архивы этих держав-соперников, как правило, содержались в должном порядке хотя бы для поддержания вышеупомянутых «классовых весов», и таким образом, здесь можно представить те записи, которые современные историки сочли в должной степени достоверными.

Современные системы мер — европейская или имперская, — далеки от тогдашних, однако для начала можно выяснить, которая женщина стала «толстой» по современным нормам, то есть уверенно преодолела порог в 136 кг. Честь эта принадлежит Нефертити, которая в 1338 г. до н.э. согласно записям на пике своей красоты весила примерно 137 кг. Хотя не исключено, что из-за нашего неточного знания древнеегипетских мер веса, которые, замечу, сами по себе колебались от династии к династии, возможно, первой в этом ряду следует назвать Тие, супругу предыдущего правителя, у которой пятнадцатью годами ранее зафиксирован вес в 135 кг. Как бы то ни было, следующий значимый порог в 180 кг все зафиксированные СТЖМ не могли преодолеть еще многие и многие века. В течение столетий этот виртуальный венец мигрировал от супруг египетских фараонов к наложницам китайских императоров, пусть те вряд ли знали друг о друге. В промежутке 600-400 до н.э., однако, этот титул частенько носили супруги правителей империи Ахеменидов, от Кассанданы, жены Кира Великого, и до Аместриды, супруги Ксеркса I. Далее титул прыгал то в Нубию, то в империю Маурья, то вновь в Китай, где некоторые наложницы Цинь Ши Хуан-ди перевалили за 150 кг, но до 160 ни одна не доросла.

Первой, кто взял этот порог, была Клеопатра, царица Египта из династии Птолемеев, в 32 г. до н.э. она весила 161 кг. И хотя она одна из самых известных исторических претенденток на титул СТЖМ, а также знаменитая ранняя правительница, сумевшая совместить роли «воплощения» с реальной властью, причем успешно и без гендерных неурядиц, мало кто в курсе, что ее быстро обогнала Аманитора, царица Куша, которая в 20 г. н.э. весила примерно 164 кг. После достаточно спокойного столетия титул СТЖМ вновь запрыгал от цивилизации к цивилизации, ибо то одна, то другая претендентка вырывалась вперед. Интересно, однако, что в 710 г. совершенно неожиданная претендентка установила совршенно неожиданный рекорд и удерживала его еще более неожиданно долгое время. Я говорю, разумеется, о Госпоже Шести Небес, царице майя из Наранхо, которая вписала Америку в эту книгу рекордов со своим зафиксированным весом в 176 кг, более чем на 4 кг превзойдя предыдущую СТЖМ. Воистину, хотя цивилизации Нового Света (в особенности майя и ацтеки) иногда отмечали женщин выдающейся величины, Госпожа Шести Небес оставалась самой толстой из зафиксированных обитательниц обеих Америк аж до начала шестнадцатого столетия, а титул СТЖМ принадлежал ей более четырех веков.

Состязание за титул СТЖМ до некоторой степени поутихло в период так называемой пост-классической истории, примерно с шестого по шестнадцатый век. Для средневековой Европы и западной Азии тут вновь настали тяжелые века борьбы за существование — мор, вторжения кочевников и тому подобное. И хотя культурные и технологические достижения в остальной части мира продолжали развиваться, в этот период, похоже, народ не слишком интересовали состязания в полноте. Не то чтобы исключений вовсе не было: Альенор Аквитанская в лучшие свои года, а именно, в 1158 г. с весом в 177 кг., побила рекорд Госпожи Шести Небес. Хроники того периода подтверждают, что «классовые весы» продолжали применяться, однако со значительными отклонениями от стандарта в силу местных условий (средний уровень здоровья народонаселения и пр.) или различия культурных норм. В случае Альенор, однако, слишком много общего наблюдается именно с классической античной системой: женщины высшей знати должны весить более 136 кг, женщинам низшей знати — всяким там баронам и им подобным, — дозволены пределы от 91 до 136 кг, а простонародью более 91 кг строго возбраняется. Причем последнее иногда становилось законным доказательством того, что серв-виллан-йомен откармливает свою жену излишками урожая вместо того, чтобы сдать их своему сюзерену, но уж слишком редки были подобные случаи ввиду общей недокормленности и болезненности представителей низших классов.

Как бы то ни было, хотя титул СТЖМ в последующие столетия прыгнул еще пару раз (конкретно — на Яву к Дийе Гитарье из Маджапахитов в 1348 г., примерно 178 кг, а потом в Польшу к Ядвиге в 1399 г., около 179 кг), и «классовые весы» продолжали существовать, к началу шестнадцатого столетия идеал женской красоты, как и всю эту систему, ожидали революционные изменения.

IV: Вес как мера значимости — империи

Зарю нового времени ознаменовали значительные объемы улучшений за довольно краткий период времени. Сочетание факторов развития печатного дела, открытия Нового Света и прихода к власти торговых домов возымело резкие перемены и в обществе как таковом, и в идеалах женственности. Распространение печатного слова плюс улучшение горизонтальных связей при смещении центра тяжести от имперских завоеваний к банальной торговле привело к тому, что разные страны по всему миру внезапно осознали как свою общность, так и определенные различия в системе ценностей. И учитывая тему нашего исследования, титул СТЖМ оказался первым из всего, на чем сказался эффект этих перемен.

Поскольку в большинстве держав по-прежнему бытовала идея иметь самое толстое «воплощение» для демонстрации своего превосходства в смысле богатства и процветания, новые, уже — относительно общедоступные данные о размерах благородных дам породили новый виток соревнований: титул СТЖМ превратился в действительно значимый на мировом уровне. Государства состязались, строя империи и создавая максимум богатств, и конечно, их «воплощения» должны были становиться все толще и толще. Первой из женщин, которая официально преодолела порог 180 кг, считается Изабелла Кастильская, которая собственно и создала ту самую Испанскую Империю — в 1504 г. ее максимальный вес составлял примерно 181 кг. Впрочем, этот рекорд был быстро побит Марией Арагонской (женой Мануэля I Португальского, который как раз в те времена строил собственную империю). Испано-португальское соперничество шестнадцатого столетия привело к тому, что титул СТЖМ регулярно прыгал туда-сюда, хотя споры шли постоянно и достоверность некоторых данных данных под вопросом. В итоге Филипп II захватил Португалию силой оружия в 1580 г., объединив государства на следующие шестьдесят лет и тем самым покончив хотя бы с этим спором; тем не менее, растущие имперские амбиции Англии, Франции и Голландии привели к появлению их собственных претенденток на титул СТЖМ и новым разгорающимся спорам.

Параллельно культурные и научные открытия Возрождения и Научной революции привели к осознанию того факта, что у разных народов и культур бытуют разные меры веса (и не только), а значит, для определения СТЖМ возникают определенные сложности. И, проявив редкостное согласие — словно чуя, что впереди их ждут двести лет полного раздрая, — Англия, Голландия и Испания провели конференцию 1585 г., где самые знаменитые их научные умы разработали стандартную систему мер, каковую должны будут использовать все три империи. Итоговое Арагонское Соглашение 1587 г. породило «имперскую» систему мер, которой и по сей день пользуются по всему миру (хотя многие страны предпочли перейти на «метрическую», изобретенную во Франции в конце восемнадцатого столетия). Другие страны отнеслись к этой системе настороженно или даже откровенно враждебно, однако в 1589 г. к Соглашению присоединилась Франция, и стандартизация системы мер пошла по нарастающей. Не в последнюю очередь потому, что четыре империи-основательицы просто отказывались принимать заявки на звание СТЖМ из стран с нестандартной системой мер.

Все дальнейшие записи в книге рекордов зафиксированы уже в фунтах как основной весовой единице. На исходе столетия титул СТЖМ принадлежал Элизабет I Английской, в 1600 г. она весила 216 кг. Следующим очевидным ориентиром, разумеется, стала цифра 450, т.е. 225 кг, однако, хотя к ней в течение всего восемнадцатого столетия стремились все правительницы и супруги правителей, возникла новая проблема. И до того, как мы ее рассмотрим, стоит вернуться к другому инструменту регулирования идеала женской красоты — пресловутым «классовым весам», — чтобы понять, как и почему и этот аспект столкнулся с трудностями в это самое время.

V: Класс и красота — начало конца

Важно запомнить, что хотя «классовые весы» в том или ином виде спокойно существовали во многих странах, подавляющее большинство женщин принадлежало, разумеется, к простонародью — и подавляющее большинство их даже мечтать не могло о том, чтобы приблизиться к верхней планке своего класса. Согласно архивам и археологическим свидетельствам, говоря о регионе четырех империй, средняя женщина в 1600 г. имела рост 156 см и вес 77 кг. В сравнении с предыдущим периодом средневековья — заметный шаг вперед, однако его затмевали успехи даже низшей знати, где для женщины совсем не редкостью бывал вес 130-140 кг. Это давнее и ставшее еще более жестким классовое разделение начало порождать брожения в обществе в течение всего семнадцатого столетия, и еще больше усугубило дело Кристина Шведская.

Она унаследовала престол Шведской империи в начале 1644 г. Восемнадцатилетняя королева оказалась из ряда вон выходящей сразу в нескольких аспектах: она предпочитала одеваться в более «мужском» стиле, чем другие правительницы, и для благородной дамы своего времени не отличалась особым дородством (к концу своего правления она с трудом доросла до 130 кг). Более того, будучи ученой дамой и покровительницей людей науки и искусства, она превратила Стокгольм в центр Возрождения и Научной революции, какого не знала вся тогдашняя Европа. Этот оплот свободомыслия, в свою очередь, дал ей зачин для ряда нововведений в делах политических — как успешных, так и не очень, — и самым значительным стал акт 1652 г. об отмене «классовых весов» в пределах всей ее державы. Породив своего рода меритократию, то бишь если женщина (или ее семейство) может себе позволить поддерживать свои габариты на уровне, превосходящем положенное ее классу, отныне подобное для нее позволительно, а не как ранее, запрещено и строго карается законом. Есть мнение, что именно собственный невеликий вес Кристины и был ориентиром для всех шведских женщин, мол, отныне вес и класс никак не связаны, ведь если может существовать ненормально худая королева, значит, ненормально толстой крестьянке также позволено быть. Кроме того, хотя Кристина нигде и никак не формализовала процедур для перехода в более высокий класс, она лично возвела немалое число своих подданных в знатное сословие; и тот факт, что многие из этой «новой знати» также оказались из числа самых тучных представительниц низшего класса, не остался незамеченным, вот еще одно обоснование той самой меритократии. Иными словами, если семья женщины может выделить достаточную толику средств, чтобы поддерживать ее крупные размеры, их скорее всего вознаградят, повысив в классе.

Кристина отреклась от престола в 1654 г. после нескольких неудачных фииансовых решений, а ее преемники не продолжили традицию повышения в классе, сама по себе идея отмены «классовых весов» начала распространяться как по Европе, так и по миру в целом. Старая знать, разумеется, всячески препятствовала подобным делам, однако семена в сознание простонародья уже были посеяны — и вскоре дали плоды. Первой из крупных империй, что отказалась от «классовых весов», стала Англия после Славной революции 1688 г.; как часть соглашения, устанавливающего то, что потом станет современной парламентской демократией, Мария II и Вильгельм III включили пункт от отмене в Билль о Правах 1689 г., который благополучно прошел через английский парламент. В других странах потребовались дополнительные толчки для такого деяния, однако вскоре последствия этого привели к новому витку состязаний за титул СТЖМ.

VI: Класс и красота — кровавый разрыв

Все семнадцатое столетие титул СТЖМ продолжал активно оспариваться, как правило, претендентками из разных европейских империй. Порог в 225 кг был взят в 1674 г. Марией-Терезией, женой Луи XIV Французского, но вот путь к дальнейшим рекордам замедлился из-за той самой вышеупомянутой новой проблемы: «неподвижность», то есть утрата способности передвигаться. В низших классах уже начал проявляться скептицизм относительно многотысячелетней традиции «воплощения», то бишь самой толстой женщины во всей державе, ибо, во-первых, для низкорожденной женщины подобный вес недосягаем в принципе — и еды не хватит, и куча ограничений по не отмененным еще «классовым весам»; кроме того, усугубляло дело уверенность, что благородная дама столь неимоверных габаритов чем дальше, тем с большей вероятностью лишится способности самостоятельно ходить. В женщинах, растолстевших до неподвижности, они видели исключительно бремя для общества, ведь ни к какой сознательной деятельности хоть в масштабах страны, хоть для местных вопросов она уже не способна, ее можно разве только таскать туда-сюда как большой и тяжелый трофей на параде. В низших классах опять же размеры женщины считались символом статуса и женственности, но это должно было сочетаться с ее способностью продолжать нести общественную нагрузку. Сниженная способность к передвижению приемлема, пока она в состоянии делать то, что должна, но при полной утрате этой способности получается, что в таких габаритах практического смысла уже нет.

Там и сям по всему миру вспыхивали небольшие волнения и мятежи как реакция на известие, что какая-то там аристократка, едва перевалив за полтора центнера, потеряла способность передвигаться, но теперь, когда и для высшей знати на горизонте возникли реальные пределы, впитанная поколениями иллюзия о сверхчеловеческом (а когда-то — божественном) происхождении этой самой высшей знати, начала рушиться. На практике и прежде различие между высшей и низшей знатью приводило к разрывам как раз таки по способности передвигаться: у низшей знати хватало средств обеспечить своим женщинам усиленное питание, но и только, тогда как высшая знать также могла снабдить их целым штатом помощников и обеспечить физические тренировки, чтобы женщина сохраняла более-менее приличную форму и могла передвигаться сама, плюс сложные технологические ухищрения помогали очень растолстевшей женщине все-таки как-то худо-бедно перемещаться с место на место, и тому подобное. Однако даже у самых уникальных методов того времени, доступных лишь самым богатым и влиятельным персонам, имелись свои пределы.

Тут-то и появилась новая великая схизма, уже между государствами, где продолжалась старая традиция СТЖМ как воплощения власти и благополучия, и странами, которые вслед за устремлениями своих граждан, приняли новый идеал «самой толстой ходячей женщины» (далее — СТХЖ). Заодно это позволило малым державам надеяться войти в зал славы — например, титул СТЖМ стабильно держался у европейских владык, а вот титул СТХЖ с конца семнадцатого по середину восемнадцатого столетия переходил к претенденткам из державы Великих Моголов, империи Маратх, Оттоманской империи, Эфиопского царства и т.п. К 1750 г. схизма породила явное различие в габаритах претенденток (СТЖМ — Барбара Португальская, жена Фердинанда VI Испанского, вес 217 кг, а СТХЖ — Елизавета Петровна, императрица Российская, вес 209 кг.), и в странах, где продолжали исповедовать традиционный подход, все чаще бурлило недовольство правителями, которые, с точки зрения своих подданных, думают не о том и хотят не того.

Американская Революция запустила целую череду Века Революций; несмотря на то, что британские подданные и так давно избавились от «классовых весов» (хотя кое-какие остатки системы и сохранились, примером чему служит Шарлотта, жена Георга III, которая чуть больше двадцати лет держала титул СТЖМ), восстание американцев из-за отсутствия в парламенте их представителей задело струну в сердце граждан многих народов, которые чувствовали, что пребывают в схожей ситуации. И хотя институт женской красоты был лишь одним их факторов всей структуры (а крутилось все вокруг желания то ли ввести своих представителей в существующее правительство, то ли в вопрос конституционного управления), именно те, кто задыхался в тисках «классовых весов» и традиции СТЖМ, первыми зажгли пламя революции. Так, Французская революция привела к казни последней носительницы классического титула СТЖМ — Мария-Антуанетта, которая весила 224 кг, была отправлена на гильотину в 1793 г. после годичного тюремного заключения. Как мрачно шутит тогдашний источник — повезло, что в темнице она скинула вес, а то б нож гильотины застрял в ее жирной шее...

Система ценностей, установленная во Франции в течение революционного периода, определила многие основные принципы либеральной демократии, получившие далее свое развитие. Кроме того, изменения в философии, волнами распространившиеся от этого события, привели к полному переопределению стандартов женской красоты. Полное уничтожение «классовых весов» в данном случае шло в тандеме с уничтожением во Франции класса знати как такового, а французское революционное увлечение равноправием породило новую перспективу для разделения «самых толстых»: идеал СТЖМ был вычеркнут в приципе (поскольку способность вносить свой общественный вклад признавалась куда как важнее способности быть расплывшимся до неподвижности «воплощением» замшелых времен), зато СТХЖ переформулировали как «это должно быть доступно каждой». Иными словами, прежде на титул СТХЖ реально могли претендовать только представительницы высшей знати, теперь же каждая конкретная женщина (в смысле ее семья и близкие) могла стремиться к тому, чтобы завоевать это достижение, оставаясь при этом активным и полезным членом общества.

Революции каскадом охватывали земной шар (забавно, что в немалой степени способствовало этому подавление Наполеоном французского республиканского правительства и последующие его конфликты с многими державами как попытка завоевания Европы) — тут и утрата имперского контроля над заморскими территориями, и мятежи в метрополиях указанных империй после попытки восстановления монархий по итогам Венского конгресса 1815 г. Индустриальная революция не менее способствовала серьезным общественным переменам: экономика изменялась и все меньше основывалась на ручном труде, и все больше на мануфакторно-механизированном производстве. Это вело к новым способам обретения благосостояния (и именно женщины из этого нового зажиточного класса будут определять пределы женской красоты в грядущем столетии), а также к постоянному повышению стандартов жизни растущего населения, а еще — создавало растущий разрыв между высшим классом фабрикантов и низшим классом рабочих.

К концу девятнадцатого столетия титул СТХЖ стал потенциально достижим уже для всех обитательниц державы, а не только для правящего класса, «классовые весы» же давно ушли в прошлое, сохранив разве что стержень этой схемы (а именно, связь женской красоты с полнотой). Однако, продолжающиеся ограничения этой эпохи значили, что рекорды СТХЖ практически застыли на месте, ибо распространенных и эффективных методов, противодействующих утрате способности передвигаться, раз-два и обчелся, да и те доступны по-прежнему лишь самым богатым. Таким образом, в 1900 г. звание СТХЖ все так же сохраняла за собой представительница высшей знати (королева Виктория из Соединенного Королевства, 220 кг на пике формы). Многие писатели и историки в то время активно распространяли теорию, что женщина физически не может сохранить способность ходить, перевалив за пятисотфунтовый «порог неподвижности» (226 кг), хотя реальных научных обоснований этому мнению не существовало. Возможно, именно подстегнутая этими теориями научная мысль в области физиологии и трофологии, как принято именовать науку о питании, совершила тот самый прорыв в двадцатом столетии.

VII: Празднество Приращения

Научные университате и исследовательские институты стали играть все более значительную роль примерно в последней трети девятнадцатого столетия, вкупе со Второй Индустриальной революцией. Учитывая увеличивающееся внимание общества к технологическим и научным запросам, это обеспечило толчок, который внедрил изрядное количество предшественников современных технологических изобретений (телеграф, электрификация и массовое производство — самые заметные примеры). Точно так же именно в этот период начались подвижки в современных ареалах трофологии и физиологии; передовые исследования в этих областях велись в Британии, Германии и Америке. У этих трех наций в активной фазе индустриализации наблюдалось резкое увеличение качества жизни, и тем самым — рост продолжительности жизни, сравнивая с ближайшими их соседями, что немедля породило всплеск научного любопытства в плане поиска способов дальнейшего улучшения и продления жизни граждан.

Для этого в вышеупомянутых странах провели много исследований, чтобы выяснить текущее состояние дел у населения. В итоге оказалось, что у этих народов на рубеже двадцатого столетия (как, предположительно, и у других при схожих уровнях индустриализации) средняя продолжительность жизни составляла 47 лет для мужчин и 44 для женщин, при этом средняя женщина имела рост 158 см и вес 81 кг. Громадный разрыв в средней продолжительности жизни и тем, что можно было наблюдать у зажиточных классов (так, британский аристократ-мужчина в те года скорее всего доживал до 70 лет), породил у ученых дальнейшую мотивацию для изучения способов продления жизни, пригодных уже для всего населения. Дополнительный стимул обеспечила первая волна возникшего как раз тогда феминизма: женщины активно требовали равенства, все чаще получали доступ к высшему образованию и принимали участие в научных исследованиях. Что включало и исследования продолжительности жизни, и женщины-академики в этой сфере считали разницу в отпущенных природой сроков жизни мужчин и женщин ясным свидетельством унаследованного и продолжительного неравенства; девиз «равные права, равные жизни» был общим и действенным мотиватором, который использовали германские суфражистки в 1918 г., а Штаты и Соединенное Королевство последовали за ними в 1929 г. и 1928 г. соответственно (и многие другие народы в соответствующий период).

Глобальный конфликт, ныне известный как Первая Мировая война, еще сильнее повлиял на практические исследования в сфере трофологии и физиологии; длительная мясорубка Западного Фронта требовала изобретений, которые позволили бы солдатам продолжать драться (так эффективно, как только можно, и так долго, как только можно). Отсюда и проистекает современная концепция «сбалансированной диеты» (включить в питание все витамины и вещества, необходимые для поддержания тела в пиковой форме), равно как и создание кое-каких ранних стимуляторов, которые обеспечили бы лучшую эффективность на длительные периоды (хотя, как выяснилось, в основном они обеспечивали кратковременный всплеск эффективности ценой надолго ухудшившегося здоровья, и такой обмен стал мотивом для дальнейших исследований, дабы получить все же именно то, чего желалось изначально).

После окончания войны, в первой четверти двадцатого столетия, эти идеи пошли в массы, поскольку ученые продолжали исследования на людях; и сплетение военных их достижений и сравнительных исследований сбалансированной диеты и рациона среднестатистического гражданина принесло положительные результаты в оздоровлении всего населения. И хотя Великая Депрессия привела ко временному спаду общей продолжительности жизни и благосостояния, социальные программы поддержки, внедрившие планы сбалансированных диет в питание, выдаваемое неимущим, возымели серьезный успех, обеспечив сохранение здоровой рабочей силы; соответственно возможность граждан заниматься более тяжелым физическим трудом, представленная правительству для обеспечения экономического возрождения, сделало это возрождение более быстрым (в сравнении с теми соседскими странами, где данные методики питания не были приняты к сведению).

Вторая Мировая война, однако, большее внимание уделяла физиологическим аспектам исследований; учитывая, что тогдашняя трофология уже создала вроде бы идеальный режим поддержания тела в эффективной форме, все воюющие страны сосредоточились на искусственном усилении боеспособности солдат с помощью непосредственных воздействий на ресурсы организма. Первые открытия совершила Германия, чьи ученые исходно работали с датчанином Августом Крогом (нобелевский лауреат 1920 г. за открытие регуляции кровообращения в капиллярах), плюс в 1940 г. нацисты оккупировали саму Данию, так что активные исследования в усилении эффективности кровообращения дали быстрый результат. Немецкие армейские аптечки того периода включали в себя инъекции со смесью сосудорасширяющих (для усиления кровообращения, то есть распределения кислорода по всему телу) и амфетаминов (для увеличения общей настороженности и повышению болевого порога); благодаря этим инъекциям заметно улучшилась выносливость и боевая эффективность германских пехотных частей, что признано одним из важных факторов скорости и успешности начальной фазы блицкрига.

Соединенные Штаты не сразу вошли в эту войну, однако изначальная сосредоточенность на исследованиях в области физиологии внесла свой вклад в итоговую победу на европейском и тихоокеанском театре боевых действий. Краткосрочным успехам при взрывном усилении системы кровообращения американцы предпочли успехи долгосрочные, обусловленные усилению костно-мышечного аппарата. Были разработаны курсы анаболиков-стероидов и гормонов-паратироидов для стимуляции мышечного роста и плотности костей соответственно; внедрение этих курсов в допризывную подготовку рекрутов соответственно обеспечило Соединенные Штаты войсками с большей силой и стойкостью, что оказалось более полезно и эффективно при длительной войне. И хотя страны Оси также попытались внедрить в свои вооруженные силы подобную программу, превосходство Америки в этой сфере привело к окончанию войны в Европе в мае 1945 г. Япония продержалась еще несколько месяцев, однако несколько удивительно эффективных операций американского ВМФ, как и продолжающиеся успехи Америки в столкновениях на суше (обусловленные как костно-мышечными улучшениями, так и новейшей военной стратегией), в итоге вытеснили японцев обратно в их метрополию. А решимость их драться до конца была разрушена атомной бомбардировкой Хиросимы, и с появлением такой бреши в стене самурайской стойкости, а также учитывая угрозу союзников повторить бомбардировку, после чего начать полномасштабное вторжение, Япония капитулировала 8 августа 1945 г., что положило конец самой кровопролитной войне известной истории.

Как и в случае Первой мировой, все армейские достижения в последующие года привнесли изменения в исследования физиологии и нововведения в сферах общественного здоровья. В то же время начались наконец изменения и в концепции идеала женской красоты; после видимого тупика с титулом СТХЖ в начале столетия изменения целеполагания в сферах трофологии и физиологии (с продолжительности жизни и ее стандартов на армейскую эффективность) во время Первой мировой, общее падение благосостояния и доступных ресурсов во время Великой Депрессии, а также принятие женщинами более «мужских» ролей во время Второй мировой (работа на заводах и т.п.), привели к полувековому забвению традиционных стандартов женской красоты — однако этому как раз предстояли изменения, дабы женская красота стала воистину демократической.

VIII: Американская карусель инноваций

К 1950 г. титул СТХЖ завис без изменений более чем на тридцать лет, последней его обладательницей была голландская королева Вильгельмина (222 кг в 1919 г.); более того, хотя всемирная отмена «классовых весов» после Французской революции дала возможность представительницам неблагородных сословий также бороться на этот титул, никаких реальных претенденток так и не появилось ввиду продолжающегося превосходства знати (из-за серьезной форы они оставались впереди, достигая предположительного «порога неподвижности»). Однако, не считая этого верхнего порога, общее повышение стандартов жизни и установившаяся уже философия сбалансированной диеты имели следствием улучшение здоровья и увеличение достатка у всего населения. Так, в Штатах продолжительность жизни выросла до 65 лет у мужчин и 61 года у женщин, а средняя женщина при росте 161 см весила 85 кг.

Соединенные Штаты получили также в некотором роде уникальный рычаг для усиления своего культурного влияния в мире после Второй мировой: Голливуд и так уже в некотором роде распространял американскую культуру по всему шарику, однако решающая роль Америки в завершении войны (вкупе с тем, что у нее, единственной из сверхдержав, метрополия в этом конфликте почти не пострадала) привело к небывалому увеличению американского влияния. И таким образом, достижения 1950 г. возымели значительнейшее воздействие на переопределение всемирного идеала женской красоты.

К концу Второй мировой американские ученые уже пытались распространить то, что создали для армейских нужд, на гражданский рынок; они понимали, что из-за спешки созданного в военное время курса костно-мышечных усилений надо очень тщательно исследовать его минусы, которые становились более заметными с возвращением ветеранов к мирной жизни. Многие бывшие вояки жаловались на воспаления и боли в суставах, обусловленные сложностями с векторами укрепления костей, а также на ухудшение сердечной деятельности и некоторые изменения в первичных и вторичных половых признаках, что было результатом применения стероидов-анаболиков. Многочисленные исследования были посвящены нейтрализации этих эффектов, однако не меньшее количество работало на разработке составов, которые сохранили бы достоинства армейского курса без вышеупомянутых нежелательных побочных эффектов. Кое-какие исследования начали проводиться и на женщинах, что тут же усложнило ситуацию, поскольку большая часть стероидов-анаболиков придавала организму «мужские» свойства.

Именно в этих обстоятельствах воссияла звезда «отца современной женской фигуры», Джона Босли Циглера. В династии Циглеров присутствовали многие поколения врачей и ученых, поэтому ему особенно интересен был процесс усиления организма, благо он сам прошел такой курс во время войны как офицер-морпех. Изыскивая варианты нейтрализации побочных эффектов в послевоенное время, он принимал участие в исследовании стероидов и совершил несколько прорывов в разработке лекарств от стероидных осложнений. Тщательно исследуя некоторые из применяемых в этих лекарствах составов, он предположил, что аккуратные изменения в структуре метандиенона (каковой сам был модифицированной версией тестостерона, разработанный во время войны для минимизации побочных эффектов) могут минимизировать такие осложнения, а то и вовсе устранить их. Синтезировав нужное вещество и проведя начальное тестирование «в пробирке», в 1948 г. Циглер начал искать добровольцев для исследования, в котором ожидались «беспрецедентные улучшения физических возможностей». Объявление привлекло многих кандидатов, включая и ту персону, чье участие в проекте привело к вышеупомянутой революции женской красоты 1950 г.

IX: Революция Усиления

В октябре 1948 г. Мэрилин Монро осталась без работы. Монро, начиная как среднеуспешная фотомодель для фривольных открыток, попыталась сменить амплуа на киноактрису, и действительно, снялась в паре картин «Коламбия Пикчерс» в конце 1947-начале 1948 гг, подумала, что вот оно, начало успеха — однако амбиции ее на этой ранней стадии карьеры ее и подвели. Будучи чуть выше среднего роста (167 см), Монро должна была держать и вес побольше, чем многие модели в агенстве, чтобы казаться того же размера или чуть больше в смысле экранной «толщины». Так что на съемках первого своего фильма в 1947 г. Монро весила 119 кг и уже начала беспокоиться насчет своей способности активно передвигаться, что требовалось от актрисы — однако же имело место прямо противоположная проблема, ибо ведущие актрисы Голливуда весили, как правило, более 140 кг, а некоторые и в районе 180 кг. Под моральным прессом необходимости достичь нужных габаритов, дабы ее заметили и взяли на более значительную роль, Монро за очень короткое время набрала изрядное количество веса: в июне 1948 г. на съемках последней своей картины (до возвращения в 1951 г.) она весила уже 156 кг. И хотя такой резкий прыжок обеспечил ей немалую толику известности, у всего есть своя цена: на съемках Монро было трудно долго стоять, и режиссерский состав сомневался, хватит ли ей выносливости на весь процесс. В августе 1948 г. сомнения подтвердились: на кинопробах на роль в другом фильме Монро буквально рухнула и не смогла самостоятельно встать, после чего режиссер выкатил ей ультиматум — или к сентябрю восстановить силы и выносливость на должный уровень, или контракт не будет продлен. Монро честно старалась подкачать мышцы и даже немного похудела, однако результат проверки сочли неудовлетворительным, после чего из списков студии ее вычеркнули.

Так что, узнав о проекте Циглера, Монро сочла его своим билетом обратно в райские кущи Голливуда. Циглера Монро также интересовала как одна из немногих кандидаток женского пола, мало того, самая толстая из них: согласно лабораторному журналу, 148 кг и «преисполнена решимости накопить сил, которые позволили бы ее организму держать больший вес». И хотя Циглер, конечно же, знал о тогдашних критериях касаемо женской красоты, в данный момент его больше интересовала технология применения стероидов для наращивания конкретных мышечных групп, чтобы организм справлялся с большими объемами жира, а не тех, которые помогали бы с физическим трудом и увеличивали силу, чего обычно желали кандидаты-мужчины. В итоге Циглер во время проекта уделял Монро особое внимание, даже разработал для нее особую тренировочную программу (модифицировав ту, которую использовал сам в Корпусе морской пехоты) и дополнительно снабдил ее уникальными компонентами для упрочнения костной структуры, отличающиеся от тех, которые использовались в тогдашних курсах костно-мышечного улучшения. Монро, в свою очередь, отдалась проекту всем сердцем, выкладываясь на тренировках и обеспечивая Циглера подробнейшими описания своего состояния и предложениями, как и что можно улучшить.

И когда к октябрю 1949 г. годичное исследование подошло к концу, Циглер достиг весьма положительных результатов: новый его стероид (ныне известный под торговой маркой MBOL) обеспечивал заметный набор мышечной массы более чем у 90% кандидатов без каких-либо побочных эффектов. В равной степени он гордился внутренним своим проектом: в течение года Монро, располнев до 199 кг, гибкостью и выносливостью заметно превосходила себя же в начале исследования. В личных своих записях Циглер отметил, что Монро «осталась воплощением женской грациозности, ибо на фигуре ее не проявлялось и следа добавившейся мускулатуры — видны были только обильные мягкие выпуклости, налитые нежным жиром, которые выросли, подчеркивая ее яркую женственность». Результаты безмерно восхищали Монро, однако она знала, что ее возвращение на сцену Голливуда станет еще более триумфальным, если она при этом поставит новый рекорд. И она убедила Циглера тайно продолжить персональный ее проект до тех пор, пока она не сможет надеть корону СТХЖ, и тут она раскроет секрет своего успеха, объяснив все его достижениями, так что славу и богатство получат оба. Циглер, зная, что на патентные перипетии с новым составом все равно уйдет в лучшем случае несколько месяцев, согласился поддержать Монро в этой авентюре. И вот 4 июля 1950 г., спустя три недели после оформления патента Циглера на MBOL и спустя два месяца после того, как Монро превзошла показатели предыдущей обладательницы титула СТХЖ, перед входом в студию «Коламбия Пикчерс» облаченная в скандально обтягивающее красно-бело-синее трико Мэрилин Монро продемонстрировала курс утренней гимнастики; весила она в тот день 228 кг.

Событие это предсказуемо подхватили все средства массовой информации, и по всему миру быстро разнеслось известие столь невероятного примера исключительных американских достижений; народ, который обрек известность своим превосходством в политике и распространением свободы и равенства, теперь также обеспечил корону СТХЖ первой из тех, кто не принадлежал к благородному сословию. Монро тут же стала самой желанной кинозвездой всего мира, и после того, как морально подавила руководство той самой студии, которая ее отвергла, стала первой среди актерского состава с гарантированным гонораром в миллион долларов за один фильм (картина 1951 г. «Моложе себя и не почувствуешь» от «20й век Фокс»). Вознесясь в категорию суперзвезд, Монро не забыла свое обещание, неизменно превознося MBOL и тренировочный курс Циглера как ключевые факторы, позволившие ей побить предыдущий мировой рекорд. Так что успехи Циглера были столь же стремительны, что и у Монро: немедленный и колоссальный спрос на его продукцию обеспечил стартовый прыжок, который и сделал «Циглер-Фармацевтику» тем гигантом, какой эта компания является поныне, а также состояние, благодаря которому сам Циглер стал одним из самых молодых мультимиллионеров в истории, который все эти миллионы заработал сам.

Следующее десятилетие ознаменовалось разгоревшимися страстями в борьбе за титул СТХЖ; и хотя у состоятельных персон все равно имелось преимущество (доступ к MBOL, тренировки и усиленное питание), дорога была открыта женщинам любого происхождения и сословия, поскольку препарат был умеренно недорог, и любая желающая стать красивой, способная выложить на стол некоторую сумму, получала шанс — большой или нет, уж как получится, — дорасти до нужных высот, не опасаясь «неподвижности». В результате, хотя Монро успешно сохраняла корону СТХЖ до конца своих дней (ибо желала постоянно расти над собой, а также сохраняла близкие отношения с Циглером, который иногда предоставлял ей досрочный доступ к улучшенным версиям MBOL), среднестатистическая женщина заметно раздалась вширь, особенно в Штатах: к 1960 г. средняя американка весила уже 92 кг — плюс 7 кг в течение 10 лет, более чем существенно в сравнении с увеличением на 4 кг за предыдущие 50).

X: Вес как мера значимости — цена

Шестидесятые годы двадцатого столетия привнесли новые изменения в идеал женской красоты, и довольно неожиданные. Самоубийство Мэрилин Монро в 1962 г. стало шоком для многих; со стороны ее жизнь выглядела идеальной как в плане богатства, так и с постоянной короной СТХЖ (причем некоторое время после смерти Монро ее рекорд в 258 кг никто не оспаривал из уважения к ее заслугам), позднее стало известно, что ментальное здоровье ее было подорвано постоянным давлением от борьбы за титул и паранойей от постоянных подглядываний за ее жизнью и делами. И когда прекрасная половина всего мира начала плотнее задумываться о последствиях стремления к идеалу женской красоты, одно сногсшибательное исследование породило новую схизму в общемировой женской идентичности.

Вторая волна феминизма зародилась в Штатах как раз в начале шестидесятых; изобретения вроде противозачаточных пилюль и законы вроде Акта о равном заработке 1963 г. (сформулированного во многих аспектах как результат работы созданной Дж.Ф. Кеннеди Президенской комиссии о статусе женщин) имели следствием увеличение количества работающих женщин, занимающих положение, вполне равное своим коллегам-мужчинам. Примерами тут изобиловала научная сфера, где всегда преобладали мужчины, вопреки всем усилиям феминисток первой волны в начале двадцатого столетия; однако чем больше женщин появлялось в этой области, тем больше проходило исследований, посвященных именно продолжительности женской жизни — предмет, каковым исследователи-мужчины в основном пренебрегали. Социологические проекты обеспечили дальнейшие подвижки в сторону равенства в социальной сфере, однако именно физиологическое исследование породило ожесточенные споры насчет идеала женской красоты.

В 1965 г. Бодил Шмидт-Нильсен опубликовала результаты сравнительного исследования физиологических характеристик человеческого организма и их корреляцию с ожидаемой продолжительностью жизни. Обнаружилось несколько интересных моментов, однако один из них резко выделялся. Если говорить о среднестатистической продолжительности жизни в Америке, для мужчин на тот момент это было 68 лет, а для женщин — 63 года; однако же, если сравнивать конкретно мужчин и женщин схожего роста и веса, женщины в среднем жили на два года дольше мужчин. Это немедля породило бурные споры, ибо столь сильное расхождение в статистических данных должно было свидетельствовать о неправильной методологии, однако же дальнейшие исследования лишь подтвердили обнаруженный факт — и самостоятельные штудии, и те, что повторно анализировали пакет данных Шмидт-Нильсен, пришли к единому выводу: именно толщина среднестатистической женщины укорачивает ей жизнь.

Споры вокруг этого открытия породили разрыв мнений на два обширных лагеря, ратовавших соответственно за «традиционные» и «реформированные» идеалы женской красоты. «Традиционалисты» упирали на то, что коль скоро на протяжении всей известной истории ключевым индикатором женской красоты была толщина, все вопросы касаемо снижения здоровья вследствие роста веса среднестатистической женщины адресовать нужно фармацевтическим компаниям, пусть работают над сохранением традиционных стандартов красоты. Как ни странно, тем самым они всячески упирали на использование прогрессивных технологий для поддержки традиционного положения вещей; в любом случае, среди населения в целом это мнение имело изрядную поддержку, ибо всякая обычная женщина стремилась «сидеть на двух стульях сразу», то бишь оставаться толстой (и традиционно красивой) и в то же время долго жить. В то же время, «реформисты» напирали на то, что если общество изменит стандарты красоты таким образом, чтобы идеалом воспринималась женщина средних размеров (каковое мнение популяризовал известный шлягер от «Златовласок», всей группой перешедших в реформистский лагерь: «Не толстуха я, не щепка, просто ладная, как репка!»), фармацевтическое вмешательство вообще не понадобится, поскольку природные физиологические характеристики сами собой приведут продолжительность жизни у мужчин и женщин к равновесию. Как с любым предложением, предполагающим столь глобальные социальные перемены, популярность его в обществе была куда как более скромной, хотя стоит отметить ряд групп поддержки (а именно — женщины, которые с трудом набирали вес обычными методами, а также мужчины, которые полагали, что борьба за увеличение веса их женушек слишком уж сильно отражается на семейном бюджете). И хотя традиционный идеал красоты доминирует даже в наши дни, реформированный идеал в последующие десятилетия начал отвоевывать все больше места под солнцем (под девизом «стройные тоже люди»).

XI: Вес как мера значимости — но для кого?

После открытия Шмидт-Нильсен на волне общественных запросов в начале 1970х гг. фармацевтическая индустрия сменила направленность с улучшения MBOL и схожих составов на развитие новых препаратов, направленных конкретно на увеличение срока и качества жизни. Медицинские исследования сравнивали внутренние параметры организма у средних мужчин и более массивных женщин из фокус-группы, особенно отмечая все признаки сердечно-сосудистых заболеваний, диабета, остеоартритов и др. И хотя проекты 1940х гг. по усилению системы кровообращения и костно-мышечного аппарата обеспечили неплохую начальную базу для нынешних штудий, большая часть компаний вынужденно сместила свои усилия в другие сферы (стараясь опередить конкурентов и первыми выдать на рынок новые препараты), так что сектор исследования стероидов тем самым почти прекратил развиваться.

Соответственно почти остановились подвижки и в погоне за короной СТХЖ: да, богатые-известные представительницы прекрасной половины человечества продолжали оспаривать титул друг у друга, но становилось очевидно, что даже у новейших стероидов есть пределы возможного, а поскольку новых открытий на этом горизонте не просматривалось, многие начали проявлять осторожность в достижении новых рекордов толщины. Что отразилось в общих параметрах этого титула на протяжении 1970х-1980х гг. В 1968 г. Ракель Велш стала первой в мире шестисотфунтовой женщиной (272 кг), а в 1977 г. Фарра Фаусетт стала первой шестьсотпятидесятифунтовой (295 кг), каковые темпы роста (примерно 2.5 кг в год) вполне соответствуют скорости набора веса Мэрилин Монро в течение 1950х и начале 1960х, демонстрируя, что в эти годы соперничество за титул еще вовсю кипело. И да, претендентки появлялись во всех уголках земного шара, к примеру, Сита бинт Фахд аль Дамир, жена короля Халида из Саудовской Аравии, с недавних пор весьма богатой из-за нефтедобычи страны. Если бы режим «2.5 кг в год» продолжался и далее, в 1986 г. на сцену вышла бы первая семисотфунтовая (318 кг) рекондсменка; однако же, самой толстой женщиной в тот год была 309-килограммовая Синди Кроуфорд.

Замедление это сопровождалось и уменьшением числа претенденток на титул СТХЖ, ибо те банально опасались «неподвижности», если продолжат набирать вес; учитывая, что последний новый стероид на рынок вышел уже лет десять как (MBOL-G7 в 1974 г.), многие попросту остановились на персональном предела того, чего могли достичь с таким медицинским усилением. Так что благородные особы всего мира, опасаясь потерять репутацию, если утратят возможность ходить, начали сходить с дистанции, оставив в числе претенденток в основном американских див, ибо их репутация и слава по большей части как раз и зависела от их габаритов, так что они, несмотря на все риски, продолжали состязание. В 1994 г., когда Анна Николь Смит взяла корону СТХЖ с весом в 318 кг, титул этот превратился почти исключительно во внутреннюю игрушку элиты Голливуда, но даже и среди них многие начали отказываться от состязания, ибо все больше появлялось сообщений об актрисах, которые зашли слишком далеко и все-таки стали «неподвижными». Это, однако же, было лишь одним из трех ключевых изменений идеала женской красоты в 1990х гг.

Вторым стала третья волна феминизма, зародилась она как протестная девочковая панк-субкультура, а поддало жару завещание Аниты Хилл с описанием сексуальных домогательств в ее адрес со стороны Кларенса Томаса, кандидата в члены Верховного суда. Третья волна феминизма пыталась дать бой вредоносному мужскому поведению, стереть гендерные стереотипы и дать волю женскому разнообразию и индивидуализму. Последние две позиции были особенно актуальны для продолжающегося переопределения стандартов красоты — пересечение с идеологией набирающего обороты движения «стройные тоже люди» значило, что отношение женщин начали смещаться с традиционного «чем больше, тем лучше» в сторону разнообразия фигур и форм. Развитие Интернета распространила сие послание через блоги и форумы на всемирную аудиторию; с учетом того, что состязание за титул СТХЖ практически замерло (и соответственно был утрачен интерес к оному), это открыло новую дорогу в жизни для женщин, которые сомневались, достойны ли внимания их нынешние габариты, мол, красота — в индивидуальности. Возможно, именно это стало бы поворотным пунктом, чтобы сдвинуть общественное мнение в сторону «реформистского» идеала красоты… если бы не изобретения конца двадцатого столетия.

XII: Новая красота

Фармацевтические компании вот уже десятилетия трудились над созданием и продвижением на рынок препаратов, нацеленных на увеличение продолжительности жизни женщин. В 1970х-1980х гг. были выпущены целые волны медикаментов и биодобавок, снижающих негативные эффекты лишнего веса, каковой в сравнении с мужчинами вынуждены были выдерживать женские организмы. Определеный эффект долголетия препараты эти давали, дав не то чтобы равенство, но честный паритет (к 2000 г. ожидаемая продолжительность жизни среднестатистических американцев обоего пола составляла 74 года, хотя среднестатистическая женщина при росте 164 см и весе 104 кг была на 21 кг тяжелее и на 9 см ниже среднестатистического мужчины), и к середине 1990х гг. уже было ясно, что цель в принципе достигнута. После чего компании начали разворачиваться в сторону разных возможностей, ставших актуальными за эту пару десятилетий, однако как минимум одна конкретная корпорация решила вернуться к своим корням.

В 1998 г. «Циглер-Фармацевтика» выпустила на рынок HBOL, совершенно новый стероид, который обеспечивал более чем 50% эффективность в наборе мышечной массы в сравнении со стероидами второго поколения наподобие MBOL-G7. Это вновь отодвинуло барьер «неподвижности», позволив тем, кто ввел в свой тренировочный курс HBOL, и более активно набирать вес, и справляться с этим набранным весом. Так что после четырехлетного перерыва, когда Анна Николь Смит держала планку на 321 кг, в 2000 г. Дженнифер Лопес стала первой обладательницей короны СТХЖ в новом тысячелетии, добравшись до 322 кг — но всего через два месяца у нее отобрала титул новая восходящая звезда Бритни Спирс, которая в течение следующего десятилетия несколько раз теряла это звание и завоевывала его вновь, ибо появилась целая толпа активных претенденток.

Это изобретение вдохнуло жизнь в традиционный идеал красоты, однако же новое тысячелетие не заставило всех американских поп-звезд включиться в гонку за старой короной. Усилия феминисток третьей волны и движения «стройные тоже люди» привлекли в лагерь «реформистов» многих и многих, породив оживленные обсуждения в Интернете, а со временем, когда старые блоги и форумы уступили место плеяде тематических сайтов «по интересам» и общим социальным сетям, появились новые подходы и целые новые философии, бросавшие новые вызовы традиционному идеалу. В итоге многие юные звездочки, которые выросли на этом интернете и вошли во влиятельную обойму в конце 2000х-начале 2010х гг., открыто заявили о своем принятии и поддержке нового стандарта красоты — разнообразия фигур; некоторые даже открыто поклялись, что их вес никогда не превзойдет ими же определенного порога, объяснив это тем, что это нарушит их внутреннюю гармонию с ощущением себя-идеальной (пожалуй, лучше всего это выразила знаменитая декларация Эммы Ватсон в 2017 г.: «172 — мой любимый размер!»).

XIII: Дальше и выше?

Трудно описать четкие тенденции последнего десятилетия, ибо чем ближе к точке входа, тем более ослеплен субъективностью сам анализатор, однако есть несколько фактов, которые стоит отметить ввиду их важности для дальнейшего развития идеалов женской красоты. Во-первых, в 2019 г. появилась первая восьмисотфунтовая обладательница короны СТХЖ — Зендайя (363 кг), и вполне правильно будет заявить, что традиционный идеал красоты и в грядущие года никуда не денется и в глобальной парадигме будет существовать. Однако же, актуальные исследования доказывают, что вес среднестатистической американской поп-звезды достиг вершины в середине 1990х гг. и с тех пор потихоньку снижается. А это подтверждает, что реформированный идеал красоты твердо вошел в поп-культуру, хотя еще вопрос, продолжится ли это снижение до некоего порога (когда будет достигнуто условно-равномерное распределение «лично идеальных» размеров), или же тенденцию снова поменяет какой-то новый взгляд и новый подход к женской красоте.

Вдобавок уже понятно, что социальные сети, будь то во благо или во зло, будут играть немалую роль в дальнейшем развитии идеала женской красоты. Исследования ментального здоровья молодых женщин, которые постоянно пользуются соцсетями, выдают смешанные результаты. С одной стороны, те, кто постоянно шерстят их в поисках контента, показывающего «идеальную женственность» и способы ее достижения, жалуются на ощущение отчаяния и безнадежности из-за чрезмерной сложности или неприемлемости достижения тех массивных габаритов, которые в этом контенте именуются «идеальными». С другой стороны, те, кто предпочитают контент «слава мне, любимой» и способы, как принять себя безо всяких изменений, сообщают о растущей уверенности в себе и завтрашнем дне; таким образом, это показывает, что реформированный идеал красоты с точки зрения ментального здоровья более перспективен, хотя опять-таки остается вопросом, достаточно ли этого, чтобы переломить общество в целом и принять именно этот новый стандарт красоты, или же возникнут некие непредвиденные обстоятельства, которые снова все поменяют.

И вот в 2020 г. статистика по Соединенным Штатам демонстрирует продолжение тенденции прошлых десятилетий: продолжительность жизни у мужчин и женщин вновь выросла уже до 79 лет, а среднестатистическая женщина при росте 164 см. весит 110 кг. Это открывает интересные возможности — так, если голливудские звезды и дальше продолжат сбрасывать вес, а среднестатистическая американка, напротив, его набирать, возможно, однажды два этих графика пересекутся в одной точке? И обе группы сойдутся на том самом условно-равномерном распределении лично идеального веса, и тем самым будет достигнуто нечто вроде «истинного равенства» элит и простого народа, которого в сфере женской красоты ранее никогда не бывало? Вне зависимости от того, как будут проявлять себя все вышеописанные тенденции, можно определенно сказать, что идеал женской красоты продолжит развиваться и породит в будущем темы для новых и новых штудий...