Вечерний звон...

Вечерний звон...
(Emily's Reflection)

— Уфф, ну и денек, — ввалилась в комнату Эмили, уронила сумку на стул и сама плюхнулась на кровать. Миновал еще один длинный и утомительный день.
Эмили работала на бензозаправке в трех кварталах от дома. Не самая интересная и перспективная работа, факт. Не то чтобы сложно или в опасном районе, просто утомительно до жути, а переругиваться с нервными клиентами для Эмили не было достойным развлечением.
Ладно, неважно. Она дома, и весь остаток вечера — ее и только ее. Так что Эмили твердо намеревалась получить за это время максимум удовольствия, она это заслужила уже тем, что сегодня на нее минут двадцать орал какой-то гад, у которого что-то стряслось с заправочным пистолетом — а она, разумеется, ничего не могла сделать. Черт подери, она кассир, не механик! Почему в мире столько кретинов, которые считают, что раз ты работаешь на заправке, то знаешь там каждый винтик!..
Ну да ладно, пошло оно все подальше. Есть куда более интересные и позитивные материи, над которыми стоит поразмыслить. Желудок низко, «утробно» заворчал; Эмили хихикнула и похлопала себя по пузу, любуясь всколыхнувшимися под футболкой волнами.
— А, мы проголодались? Ну-ну, не волнуйся, сейчас закажем пиццу — две пиццы, две целых пиццы для тебя одной, как тебе, Ванесса?
Ванесса ответно булькнула.
Когда-то Эмили решила, что присвоить собственному желудку личное, «интимное» имя — это прикольно. Особенно учитывая его-ее способность реагировать на сказанное, вот спросишь «кушать хочешь?» — и Ванесса почти всегда согласно булькает, мол, еще спрашиваешь, конечно же! — а когда Эмили объедалась по самое не могу, желудок принимался переваривать съеденное, издавая при этом благодарно-тракторное урчание дюжины довольных кошек.
Прямо сейчас Ванесса точно желала пиццы — и желание сие надлежало удовлетворить. Так что Эмили потянулась за телефоном и набрала выжженный в памяти номер местной пиццерии; когда на той стороне ответили, она принялась перечислять заказ.
— Мне, пожалуйста, две пиццы, больших, одну с колбасой и пепперони, а вторую с двойным сыром и позажаристее!
Согласовав стоимость и время доставки, она повесила трубку и упреждающе положила руку на живот. На губах играла задумчивая улыбка, как всегда, в предвкушении солидной трапезы — день закончен, скоро воспоследует достойная награда. Готовясь к таковой, Эмили принялась заранее массировать и разминать собственное пузо.
Назвать рыжую девицу девятнадцати годков «пышнотелой» значило бы оскорбить ее в лучших чувствах. За последние полтора года Эмили набрала более тридцати кило, и гордо хвасталась всему свету своей статридцатидвухкилограммовой тушкой и пометкой в медкарте «ожирение четвертой степени».
Жира на мягком и внушительном пузе имелось вдоволь. Притягиваемое силой земной гравитации, оно сползало от талии вниз, образуя в сидячем положении две складки на боках — и было достаточно объемистым, чтобы заодно служить поддержкой массивному бюсту Эмили, столь мягкому и пышному, что уже едва влезал в лифчик девушки.
Разумеется, у нее имелись и внушительные окорока, более чем внушительные, они уже успели прикончить несколько стульев, активно покачивались при ходьбе и служили своей хозяйке самой мягкой и надежной подушкой. А также защитой, угроза «сесть и поерзать» вмиг успокаивала любого, кто имел к Эмили какие-то надуманные претензии.
Выпуклости ее фигуры дополняли широкие бедра, символ материнства, также покрытые обильным слоем сала. Учитывая полное лицо и пухлые щеки, трудно было бы найти на тушке Эмили хоть что-то НЕ мягкое.
Да, она не всегда была такой. Лет в пятнадцать она выделялась среди стройных сверстниц разве только копной рыжих кудрей и тысячами веснушек, а весила едва пятьдесят кило. Самая обычная девчонка. Потом начала полнеть, удалилась в депрессию, попыталась согнать вес — не получилось, принялась заедать горе и, разумеется, поправилась еще сильнее. Держалась сколько могла, но когда однажды на весах высветилось 101, Эмили осознала, что обратного пути нет и уже не будет.
И смирилась, более того — приняла себя такую, какая есть.
А приняв, поняла, что ей самой ее толстое пузо, массивные бедра и прочее совершенно не мешают. Ей нравилось, как все эти мягкие и нежные жиры колышутся и покачиваются туда-сюда, и сама мысль о том, чтобы снова стать стройной, более не являлась к ней даже в фантазиях. Теперь, играя со своими выпуклостями и набивая желудок до отказа, Эмили уже и не хотела снова стать плоской как доска и отказывать себе в радостях бытия, сидя на жестких диетах.
Во всем прочем у нее и раньше к себе не было особых претензий. Темно-рыжие кудри, очаровательные глаза орехового оттенка, симпатичная мордашка. Пухлые милые щеки, полные губы, бледная кожа. Черты лица, возможно, и не эталон скульптурной изысканности, как у классических красавиц — так, «обычная девчонка», — но уж точно не уродина. Милая, открытая, очаровательная — а уж для любителя толстушек настоящая бомба.
О, об этом сообществе Эмили прекрасно знала. Да и как иначе, ведь именно благодаря общению и поддержке на профильных сайтах она приняла себя-толстую, приняла и научилась гордиться тем, что она толстая и красивая. Ей нравилось хвастаться фотками собственного пуза и болтать с тамошним народом на всякие темы «толстая и толстеющая». Это приводило ее в хорошее расположение духа и помогало расслабиться после утомительного дня. Правда, Эмили была просто счастлива, что живет в эпоху Интернета, у нее на сайтах пышколюбов появилось столько приятелей — и она узнала, что очень многим нравится такая фигура, как у нее, а что они пока лично не знакомы, уже не столь существенно...
Где-то в процессе этих воспоминаний в дверь и позвонили. Доставка пиццы, вспомнила Эмили, поднялась со всей возможной поспешностью, которую только позволяла ее массивная тушка, и устремилась к двери. Ей было чертовски жарко, хотя на девушке имелись лишь обрезанные шортики и слишком тесная футболка, под которой ходуном ходило тяжелое пузо.
— Привет! — улыбнулась она, открывая дверь.
— Добрый вечер. У меня тут две пиццы для Эмили, правильно?
— Точно! Это я.
— Отлично. Тогда с вас двадцать три бакса, будьте любезны.
Рассчитавшись с пареньком, который вежливо махнул ей на прощание, раскормленная девица плюхнулась обратно на кровать, пожирая жадным взглядом две коробки. О да, две пиццы, две больших пиццы, для нее одной — и весь вечер ее и только ее.
Она вскрыла первую коробку, аромат ударил в ноздри восхитительной волной, присущей только и исключительно пицце. Оторвала первый, еще горячий ломоть и жадно вгрызлась в него, наслаждаясь вкусом. Свободной рукой принялась круговыми движениями ласкать Ванессу и продолжала есть, и первый ломоть исчез в течение пятидесяти секунд.
Потом Эмили взяла следующий кусок, и еще один, и еще… и вскоре первая пицца полностью переправилась в желудок рыжей девицы, и та удовлетворенно икнула. Удовлетворенно — но ни секунды не собираясь на этом останавливаться, о нет, ведь желудок еще не полон, а значит, надо продолжать!
Так что Эмили немедля распаковала вторую коробку и принялась поглощать следующее воплощение традиционного итальянского блюда. Она жевала быстро, жадно, восхищаясь, каким большим и круглым у нее становится пузо, как в него все сильнее врезается пояс шортиков, как крошки сыра и соуса падают изо рта в декольте, как жирные руки трут и уминают живот, отчего сама она икает, выпуская излишки газа.
И вот, когда от второй пиццы осталось два ломтя, вдруг что-то щелкнуло, а потом покатилось по полу. Эмили опустила взгляд и обнаружила выглядывающий из-под футболки бледный слой сала, распирающий разошедшуюся ширинку — и сразу поняла, что это оторвалась пуговица на шортах, а молния, разумеется, разошлась сама под напором ее внушительных жиров. Она рассмеялась, одобрительно похлопала себя по пузу — и с новыми силами ринулась на штурм остатков пиццы.
Вот и вторая коробка опустела, совсем, даже крошки не осталось, а счастливая Эмили валялась на кровати, обеими руками оглаживая собственное пузо. Две пиццы, две больших пиццы, в один присест! Это, пожалуй, новый рекорд, и даже новый повод для гордости. Пузо так раздулось, стало такое большое и круглое… но оно все еще колыхалось и покачивалось, настолько мягкое.
Увы, чем больше Эмили толстела, тем труднее ей становилось набивать пузо до состояния «как барабан» — нынешнего рекорда явно недостаточно. Чтобы Ванесса стала тугой и плотной, нужно больше… при мысли об этом у Эмили внутри знакомо защекотало, а она снова икнула и качнула массивное пузо вправо-влево.
Увы, все хорошее кончается. Хотя бы временно. Она и рада была бы продолжить объедаться, воплотить свою мечту, там в буфете еще есть съестное… но сегодня — это сегодня, а завтра ей на работу еще до рассвета. А работа пусть и нудная как невесть что — но надо же на что-то жить, так что Эмили решила, что пора баиньки. Надо выспаться сейчас, иначе она завтра рискует прикемарить на рабочем месте, а за подобное могут уволить в момент.
Так что она закрыла глаза и отдалась успокаивающим волнам сновидения. Можно и лучше — но и так хорошо, правда. Она толстая, счастливая и довольная собой.
Осталось разве только придумать, что бы этакое слопать завтра на обед...