Вдвое для двоих
Вдвое для двоих
(How We Got Fat)
Я встретила ее на первом курсе, где у нас совпадали несколько предметов. Ни она, ни я тогда еще толстыми не были. В школе я играла в волейбол и минимум раз в неделю зависала в качалке, так что мои восемьдесят кило при росте метр семьдесят восемь — это не лишний вес, а плотные и крепкие мышцы на тяжелом от природы костяке. Эми же была фарфоровой домашней куколкой, от силы метр пятьдесят два, и спорт для нее был где-то там, в телевизоре, сложение — отприродно стройное, но никаких подтянутых мышц, поскольку привычки к физической активности не имела.
Я тут же положила на нее глаз. Как и многие, парни и девчонки. Роскошная светлая грива, трехсотваттная улыбка и торчащий боевым тараном четвертый номер. Отсюда и ее пятьдесят четыре кило, так-то по всем остальным пропорциям она должна была весить килограммов на восемь-десять меньше, но кто бы жаловался. Увы — ко всеобщему разочарованию Эми оказалась «занята», у нее был парень, еще со школы, который учился где-то там, но пока оба хранили верность этим странным, как по мне, «удаленным отношениям». Я вынужденно отставила в сторону свой «романтический интерес» и просто подружилась с ней.
Обитая в общаге, мы постоянно зависали вместе — на вечеринках, на праздниках, просто отдыхая, когда позволяло расписание. А «зависать» для студиозусов, разумеется, значило — под пиво и прочие закуски. Благодаря институтской качалке я каким-то образом сумела это компенсировать и к финалу первого курса подошла в тех же габаритах, что и в его начале. Эми подобный подвиг оказался не под силу. Не то чтобы она стала толстой, ее и пухленькой-то назвать было нельзя, но и термин «стройная» больше куколке уже не подходил. В обычные дни ее можно было счесть «среднестатистической», а вот после вечеринок, как правило, из-под блузки выпирал заметный такой пивной животик, который к утру пропадал, оставив лишь похмелье.
Летом ленивая я бросила качалку, так что часть мышц естественным образом «ушла»; у Эми столь же естественным образом ушла часть пухлости, поскольку постоянных вечеринок более не было.
А вот на втором курсе мы обе, можно сказать, сорвались. Расписание резко ужесточилось, вместо одной домашки на неделю их было три-четыре в день. Учеба, учеба, учеба — не до вечеринок. Плюс я закрутила небольшой романчик (отдельная история), и, почивая на лаврах, о качалке и не вспоминала особо. Постоянное напряжение, еда на бегу… какое уж тут диетическое питание. Вместо пары яиц всмятку завтракала я теперь батоном с крем-сыром и йогуртом, купленным по пути в аудиторию; обедала уже не бутером с парой хрустиков, а парой разогретых сосисок в тесте и пакетом чипсов. Но самое худшее с ужином: времени готовить что-то сложное не было, волноваться о здоровом питании — нужна сила воли, а она вся уходила на уроки. Так что я ела все, что могла быстро забросить в духовку или микроволновку — куриные хрустики, бургер, макароны с сыром… То же и с Эми, она как-то мимоходом пожаловалась, что обычный ужин у нее теперь — пара микропицц с пепперони, а если день выдался сложный, так и все три.
Не помогала делу и привычка засиживаться за полночь. В результате по пути из библиотеки голодающие студиозусы автоматически заруливали заправиться в круглосуточный «МакДональдс» или заказывали пиццу прямо в общагу, все прочее-то давно закрыто. В нашей группе в тот год все поправились минимум килограммов на пять. Но я и Эми — заметно больше.
Последствия ждать себя не заставили. Мои мышцы «сдулись», утратив четкость и упругость, к январю уже никто бы не сказал, что раньше я легко делала сотню приседаний или нечто похожее — блузки стали теснее, штаны трещали, а ремень пришлось застегивать на две дырки дальше.
С Эми заметить подобное было сложнее — она сразу, как позволила погода, перешла на мешковатые свитера, так что лишь в марте, когда наконец стало тепло и она вынуждена была сбросить эту маскировку, стала понятна причина. То есть по чуть округлившемуся лицу она и так была понятна, но вот полная картина… Как сейчас помню, был канун дня Святого Патрика, слишком жарко для длинных рукавов — впервые в том году, — и после трех зачетов кряду нам дали отдохнуть денек, «расслабить мозги», что мы решительно намеревались сделать вот прямо сейчас. Пивная вечеринка еще до полудня была в самом разгаре, там я ее и поймал. Сразу даже не узнал — нет, не потому, что на каждой щеке она намалевала клеверный лист и нацепила ярко-зеленую маечку, тут все были такие. Но не у всех, как у Эми, из-под маечки выпирало с десяток весьпа пухлых свеженабранных кило, для такой куколки, как она — немало. Я, к счастью, заметила ее раньше, чем она меня, и успела скрыть удивление. А еще в те два месяца, что нам остались в том семестре, Эми ни разу не надевала своих старых любимых футболочек, только новые. Ясно, почему: вынужденно перешла в новые размеры.
Тем летом мы снова двинулись, так сказать, в разные стороны: я носила старые спортивные шорты, категорически не желая признавать, что во все прочее, не-эластичное, попросту толком уже не влезаю. Когда перед отбытием в институт мама заметила, как я укладываю в рюкзак старые джинсы, она ехидно предложила сперва их примерить. Влезла, к собственному недовольству, лишь в одни, и то лежа на кровати и втянув живот до повоночника, и пришлось по-быстрому закупиться обновками.
Эми же тем летом проводила время со своим парнем, благо тот вернулся на каникулы. Потом я узнала, что он был категорически недоволен изменениями в ее фигуре и не постеснялся это озвучить; загнанная под плинтус Эми вынуждена была сесть на жесткую диету и действительно скинула почти все, что набрала, так что на третий курс снова отправилась в своей прежней одежде.
Когда мы осенью вновь встретились в общаге, я изложила свою сагу о жутко тесных штанах и поклялась, что снова пойду в качалку; она же рассказала о том, как провела лето, постаравшись не выставлять своего парня в неправильном ключе, и дала слово держаться своей новой диеты.
Как часто бывает, на практике планы пошли прахом. С началом занятий мы автоматически вернулись к прежним привычкам: заниматься по ночам, есть что придется, спорт — пошел он нафиг. Понятно, чем все закончилось. К рождеству я набрала килограмма четыре, а Эми вернулась к своим до-летним габаритам. Дала новогоднее обещание «жить по-новому», но обещание обещанием и осталось, не перейдя к действию… так что к маю мои блузки распирал живот, нависающий над слишком тесными штанами, Эми же опять пришлось обновлять гардероб посреди семестра.
Летом мы с Эми снова расстались, но на сей раз я твердо решила, что отказываюсь перерастать очередные штаны, и активно занялась собой. Дело обернулось куда сложнее, чем раньше, однако я была сильной, так что штаны из слишком тесных к концу лета стали почти свободными. Эми не повезло: увидев, что она снова поправилась, причем еще сильнее, чем прежде, ее парень устроил ей сцену, обозвал «жирной коровой, которая не может держать себя в руках» и бросил, заявив, что найдет себе получше. Самоощущение у подруги, ясное дело, было разбито вдребезги.
В первый день занятий Эми, увидев, что я таки сумела взять себя в руки, попросила меня помочь ей похудеть. Я охотно согласилась — вместе оно и легче держаться в форме, — и к счастью, мы обе завершили основной курс, осталось лишь добрать баллов на факультативах, а это проще и нагрузка куда меньше. Утренние пробежки, регулярные визиты в качалку, и за этот год обоюдных усилий Эми сумела скинуть семь кило, а я все десять, так что мы обе перешли со второй стадии ожирения обратно на первую, впервые за весьма и весьма долгое время.
А затем мы, увы, расстались: Эми устраивалась на работу, я же решила продолжить обучение в магистратуре. Пообещали «держаться на связи» и разошлись в разные стороны. Мой тогдашний кавалер, как и я, в «удаленные отношения» не верил, поэтому и с ним мы сказали друг другу «чао».
Летом после четвертого курса я как-то сумела продолжить занятия спортом, вернувшись к почти нормальным для моего сложения восьмидесяти четырем килограммам — но увы, магистратура и нервы пустили все прахом, так что через год я вновь перескочила за девяносто, а когда получала заслуженный диплом с отличием, весила уже все сто три кило — больше, чем когда-либо, — и мысленно хвалила небеса и студенческие традиции за то, что у парадной мантии, каковую надлежало носить на церемонии, такой свободный крой. А вот дальше мне немного повезло: в бизнес-центре, куда я устроилась, имелся спортзал с девяностопроцентной скидкой «для своих», и я медленно начала сгонять вес.
У Эми с работой вышло не все гладко. О подробностях она молчала, но я по фоткам в сети видела, что она вновь начала набирать вес, а потом как-то выложила снимок джинсов со свежеоторвавшейся пуговицей и озаглавила сей кадр «звоночек прозвенел». Думаю, она набрала больше десяти кило, потому как эти джинсы носила как раз тем летом перед четвертым курсом. «Звоночек», однако, был услышан, потому что на следующих фотках Эми выглядела все менее и менее упитанной, до «стройности» не дошла, правда, но это уже можно было назвать «почти нормой».
И я, и она за это время с кем-то встречались, но так, мимоходом. Возможно, слишком увлеклись процессом похудения. Или просто не везло. Мы пересказывали друг дружке весь этот ужас, согласно ахая — а потом вдруг сообщила, что ее босс узнал, что она (как и я) гуляет по обеим сторонам улицы, и предложил ей тройничок со своей женой. Увы, это было наедине и без доказательств. Жаловаться — без толку, так что Эми вновь начала искать себе работу.
И вскоре ей предложили вариант у меня в городе, так что она позвонила и спросила, может, встретимся-поужинаем. Конечно же, я согласилась, мы проговорили несколько часов о том о сем, а ближе к концу даже пообжимались немного, но ей надо было ехать за пол-штата. Впрочем, через неделю она таки вернулась уже в статусе новой работницы здешней конторы, и заявила «продолжим там, где остановились». Через неделю Эми переехала из гостиницы в апартаменты рядом с моими, и мы начали встречаться уже по-настоящему.
Наверное, мы дурно друг на дружку влияли, потому как практически с того самого дня вес у нас обеих снова начал расти. Медленно, но — постоянно, ибо еда была частью каждой нашей встречи. Ресторанчики, перекусы в кинотеатры, парадно-домашний ужин у меня или у нее… Поднимать сей вопрос не хотела ни я, ни она, так что так оно все и продолжалось. К годовщине наших отношений я вновь подобралась к центнеру, Эми тоже округлилась до своих максимальных пропорций — и мы обе категорически отказывались прямо об этом упоминать, продолжая расти вширь. Одежду, предназначенную в подарок на день рождения, нужно было выбрать правильного размера, о каковом приходилось спрашивать открыто. Всякий раз при этом давалось мысленное обещание «взять себя в руки», всякий раз дальше мыслей дело не двигалось. Более того: я боялась признаться в этом, но… Эми мне начала нравиться именно такой вот кругленькой, мягонькой наощупь, а уж ее и без того внушительный бюст благодаря избытку веса стал совершенно неотразим.
На второй год «отношений» мы уже жили вместе вполне открыто, а где-то к середине третьего купили себе отдельный небольшой коттедж. Вскоре после этого, однако, я однажды пришла после работы домой и застала ее в слезах. Что случилось, конечно же спросила я. Оказалось, что в новом доме — купленном с обстановкой, — имелось то, чего не было в моей старой квартирке. Спрятанные под ванной весы, которые Эми нашла, когда делала уборку, и решила проверить. Она конечно знала, что поправилась, но увидеть на экране «94» была совершенно не готова. Ибо даже в самые худшие времена не весила больше восьмидесяти шести — как раз тогда случился тот эпизод с вырванной у джинсов пуговицей.
Я спросила:
— Ну вот я тоже сильно поправилась — меня-то ты из-за этого не разлюбила?
— Конечно же нет, — возмутилась она, — но ведь это не то же самое.
— Конечно, не то же самое, — фыркнула я, — это куда больше!
И встала на весы, понимая, что цифры будут немаленькими. И все равно у меня челюсть отвисла: сто двадцать два! Я-то сделала это просто чтобы утешить ее, но от удивления ничего даже сказать не могла. К счастью, Эми просто обняла меня, заверяя, что я у нее все равно самая лучшая и самая красивая, и вообще. Оно и к лучшему, наверное: все равно, что бы я ни сказала, ее само по себе не утешило бы, а вот так, видя, что утешение нужно скорее мне, Эми оказалась тут как тут.
Мы приняли себя такими, какими стали — чего уж там, — однако подруга заявила, что надо все-таки заняться своим здоровьем. Ладно, занялись. Недели на две нас хватило. Даже на три, наверное. А потом все снова вернулось на круги своя, только хуже — особенно для Эми, потому как больше мы не стеснялись своего возросшего аппетита.
И тут грянул Ковид. «Здоровый образ жизни» теперь для всех стал «сиди дома и не высовывайся». Сама по себе удаленка нас не напрягала, но… никому теперь нет дела до того, что ты на рабочем месте мешками жрешь чипсы, или что твоего обеда хватит на троих, или что ходишь весь день в эластичных спортивках, а не в деловом прикиде, который, становясь теснее, хотя бы намекнет тебе, что ты ж, зараза, снова толстеешь...
Про себя я точно знала, что ем много. Больше, чем стоило бы. Но Эми, кажется, вообще теперь жевала постоянно, кроме как в ванне или когда спала. Мы молча решили плюнуть на все беспокойства насчет лишнего веса и просто наслаждаться жизнью, пока вокруг крутится этот кошмар. Весы снова задвинули под ванну — нечего намекать на то, что в общем и так видно.
Но карантин все длился и длился, и вот уже год как мы на удаленке, и однажды мне правда стало любопытно. Переглянулись с Эми, вытащили агрегат из-под ванны, стряхнули паутину. Она влезла на него первой, пошутив «еще сломаешь, так я хотя бы про себя все узнаю».
Сто тринадцать. Сорок с лишним кило с момента нашей совместной жизни и более чем вдвое против до-институтских времен.
Эми нервно рассмеялась и пихнула меня на весы — мол, теперь давай ты, чтобы мне легче стало.
Err.
Я посмотрела на нее, слезла с весов, встала обратно.
Err.
Шуточки шуточками, но… Коробки от весов у нас, разумеется, не было, но по внешнему виду мы нашли сей агрегат в сети и выяснили, что предел его возможностей — сто шестьдесят кило. Вряд ли я этот предел сильно перекрыла, но… даже если это «всего» сто шестьдесят один, выходит, что не только Эми с до-институтских времен раскоровела более чем вдвое.
Впрочем, нас этот факт мало беспокоил. Я обожала мою пузатенькую принцессу, она любила свою тучную красавицу.
Несомненно одно: нужно купить новые весы. С более… широкими возможностями.
Для гарантии — заметно более широкими.