В пиццерии

— Девушка, вы же лопнете!!! — крикнул я.

Когда я увидел ЭТО, то от удивления мои глаза полезли на лоб, волосы на голове встали дыбом, и к моему стыду и немалому удивлению, зашевелилось кое-что ещё.

А, началось всё так. Я бегал по городу, решая кое-какие свои дела. День выдался о-очень жарким. Солнце палило нещадно. Я не смотрел на градусник, но по ощущениям — не менее 30 градусов. Убегавшись в усмерть, устав как собака я собрался где-то передохнуть и пересидеть самую жару. И тут я кстати вспомнил об обеде. Наступило самое обеденное время. Мой желудок настроенный как по часам, потребовал, чтобы я в него что-нибудь вкинул съестное. Осталось выбрать, что и где съесть. Где в городе можно быстро, недорого и достаточно вкусно поесть? Правильно, в пиццерии. Что можно съесть в пиццерии? Конечно же, пиццу. Спасибо итальянским братьям. Я быстро разыскал опрятную снаружи и такую же изнутри пиццерию.

В зале, несмотря на обеденное время, почему-то было практически пусто. Только одна девушка сидела в самом затенённом уголке зала и ела, естественно, пиццу. Я сделал заказ в кассе, и пошёл в зал выбирать место. Понятно, что глаза у меня разбежались, мест свободных было даже слишком много, однако, в тенёчке только в одном углу. Наконец-то, я остановил выбор на столике с видом на девушку и недалеко от неё. Вы же понимаете, что два удовольствия лучше, чем одно. Девушка не была красавицей, но приятно симпатичной. Джинсы в обтяжку, сандалии на низкой платформе на босу ногу, короткая полупрозрачная блузка с глубоким вырезом сидели на ней как свои, ну то есть, конечно, я имел в виду, здорово сидели. Отдав должное вырезу, я продолжил инспекцию. Опустился ниже и… Не понял!!! Я присмотрелся повнимательней, и именно тогда мои глаза полезли на лоб.

— Девушка, вы же лопнете!!!

Представьте себе, что я увидел! ОНА ЕЛА ПИЦЦУ!!! Ну и что, что в этом странного, спросите вы? Вроде всё в порядке, да? Ведь в пиццерии это обычно и делают, но… Кроме коробки с начатой пиццей перед девушкой на столе лежало ещё пять, ПЯТЬ уже пустых коробок!

— А, что случилось? Шесть штук, ну и что? — отозвалась девушка, мгновенно поняв причину моего ужаса.

— Но…

— Что но, что но?.. — перебила меня она, — я бы и больше купила, но денег не хватило на больше.

Сообщала она об этом, на мой взгляд, из ряда вон выходящем событии, совершенно спокойно, как о само собой разумеющемся. Как будто все посетители пиццерий просто так вот берут и съедают по шесть штук пицц за посещение и готовы съесть ещё больше. Она совсем не обращала внимания на тот факт, что её живот, в нормальном состоянии, может быть слегка выпирающий, теперь раздулся и растянул блузку. И только пуговицы ещё удерживали её от того, чтобы она распахнулась.

Заметив и проследив, мой взгляд, она одёрнула блузку, пытаясь прикрыть показавшийся из-под неё живот:

— И что? Вместо того, чтобы пялиться на меня, заказали бы девушке ещё две-три пиццы. — И после паузы. — Лучше три.

Не давая сказать мне ни слова, без паузы продолжила:

— Вы, что, думаете, я не съем четыре пиццы, те, что вы закажете?

Я отметил, что количество пиццы, которую я, якобы боюсь заказать, потому, что она не съест, возрастает с угрожающей скоростью, и решил, что пора как-то это прекращать. Голосочек у девушки был не тихий, и появившиеся, как назло, посетители стали обращать на нас внимание. Я не уверен, что они адекватно оценят происходящее, а разъяснять им ситуацию будет глупей глупого. Передо мной стоял выбор. И всего два варианта: схватить коробку под мышку и сбежать, съев на коленях, в не удобной позе на скамейке под солнцем, либо удовлетворить желание представительницы прекрасной половины человечества, и купить ей четыре пиццы пока их число не выросло.

Когда я принял решение — а я склонился к мысли помочь страждущей девушке — появился официант с моим заказом. Я сказал официанту:

— Будьте добры, сделайте мне ещё две с грибами и две с сыром.

— Три с грибами… — жалобно, но как-то так, не уверенно, прозвучало со стороны столика моей новой, я так думаю, уже знакомой.

— Две с грибами, — твёрдо, не поддавшись, подтвердил заказ я.

Потом, когда официант ушёл, вместе со своей пиццей перебрался за столик девушки, нынешний статус спонсора, как я надеялся, позволял мне это сделать даже без спроса. Продолжать называть её девушкой, в свете изменившихся обстоятельств, было более чем глупо, так что назрела необходимость узнать её имя.

— Как вас зовут, и как будет позволено звать вас мне? — усаживаясь напротив, спросил я. — Меня, например, зовут Игорь

— Катя, то есть Катерина, в смысле Катя… для вас… тебя. — Она, улыбаясь, смотрела прямо на меня.

— Вы, то есть ты, упредила мой второй вопрос и предложение о переходе на «ты». Значит, Катя… Замечательно.

Я подцепил кусок пиццы и принялся жевать. Пицца была хороша. Прожаренная в меру, горячая, как и положено. Пока я заказывал пиццу, пока пересаживался за Катин столик, её коробка опустела. Я с удивлением поймал на себе голодный взгляд. Это было просто не вероятно! Столько съесть и оставаться голодной!

— Не смотри так, а то я подавлюсь. Это моя пицца. Мне тоже хочется есть. А твою пиццу, — я посмотрел в сторону кухни, — вон уже несут.

И точно, к нам спешил парень-официант с четырьмя коробками. Как только он опустил заказ на стол, Катя подтянула первую коробку к себе, открыла и принялась есть. После первой — я за это время и половины не съел — Катя, отдуваясь, потянулась за следующей.

— Не давит? — Я указал на Катин живот, естественно ещё больше округлившийся.

— Давит, — вздохнула та, но тут же добавила, — Не очень… Вот если ты закажешь ещё…

Я опешил:

— Да, ты это не съела!

— Съем. Вот увидишь.

— Надеюсь. Хочу на это посмотреть.

Вторая коробка опустела так же быстро и последовала за своей товаркой в большую стопку на столе. Узкая блузка опасно натянулась на Катином животе, казалось, ещё немного и пуговицы не выдержат. Чуть более глубокий вдох или ещё одна пицца и всё. Хорошо ещё, что джинсы с низким поясом не мешали.

Я подобрался в борьбе со своей пиццей к последним кускам, а Катя к последним кускам своей третьей пиццы. Она решила отдышаться и неосторожно сделала глубокий вдох. Незамедлительно две пуговицы расстегнулись, а третья просто отскочила и покатилась по полу. Катя дёрнулась погнаться за ней, но тут же откинулась назад на спинку стула. Ясное дело, куда ей с таким животом нагибаться, когда и просто сидеть тяжело. Осталась всего одна верхняя пуговица на груди, не давшая блузке распахнуться полностью.

Я же совершенно не обратил внимания на шуструю пуговицу. И понятно, какая там пуговица, когда такое зрелище открывается — распахнувшаяся блузка обнажила Катин живот, блестящий от пота и напряжения. Мягкая на вид, и я думаю, на ощупь кожа так и манила погладить, прикоснуться и не отпускать. Я сглотнул набежавшую слюну.

— А, ладно, чёрт с ней. — Катя потянулась за остатками пиццы, и в тридцать секунд они перекочевали в Катю.

Я устал удивляться и просто наблюдал. Я даже помог переставить поближе четвёртую, как я надеюсь, последнюю пиццу. Катя принялась за неё. Пицца «уходила» заметно медленней предыдущих, но всё так же «уходила». Было видно, что глотает она с трудом, с заметным напряжением, но не прекращала ни на мгновение.

— Ты закажи ещё две, — услышал я Катю, — Нет, наверное, одну, всё таки.

— Что я слышу? Всего одну. — В моём голосе появилась язвительность.

— Не язви. Да, одну с сыром.

Я подозвал официанта. Встать и лично сходить к кассе я не решился, мои брюки предательски топорщились в интересном месте, и я не был уверен, что этого никто не заметит. У подошедшего официанта глаза округлились, когда он увидел Катю, и в них явственно читался ужас. Я не дал ему времени хлопнуться в обморок, ляпнуть что-то не то, издать какое-нибудь глупое восклицание или что там он мог бы ещё придумать:

— Принесите, пожалуйста, одну пиццу с грибами, нет с сыром, и хорошо пропеченную. И счёт.

Привычные слова, особенно «счёт», вывели официант из ступора, и он ускакал на кухню выполнять заказ. А я повернулся к Кате:

— Это твёрдое решение насчёт пятой пиццы?

— Угу… — кивнула Катя с набитым ртом. — Одну и всё.

«Одну и всё» растянулось на пятнадцать минут. За эти пятнадцать минут пицца закончилась, то есть вся она теперь находилась в желудке у Кати, и желудок был полон под завязку. Пятая, а в сумме одиннадцатая пицца далась Кате нелегко. Борьба шла с переменным успехом: то Катя собиралась сдаваться, то, снова передумав, принималась жевать. Но всё наконец-то закончилось. Живот такого размера у, в принципе, худой девочки я не видел никогда. Свести на нём блузку не стоило даже пытаться. Катя старалась сидеть неподвижно и дышать через раз. Мне оставалось сидеть и ждать, когда она сможет двигаться, чтобы поднять и хоть как-то помочь. Всё это время я развлекал Катю рассказами о своём житье-бытье.

Когда наконец-то Катя стала способна шевелиться, я помог ей встать. И как истинный джентльмен я проводил Катю до дома. Всю дорогу домой она бережно несла своё приобретение. Ветерок раздувал полы блузки, обнажая живот. Прохожие оборачивались, но вряд ли они могли предположить, что этот живот такой от еды, а не скажем, от беременности. Их скорее удивляло, что он не прикрыт. Но нынешние нравы позволяли и не такое, так, что удивлялись они не долго.

— Да-а, Катя, — задумчиво протянул я, во время прощания, — Ты меня удивила, серьёзно удивила. Более того, растрогала, расшевелила некоторые интересные места, точнее место. Для меня это странно, но я попробую обдумать свои ощущения.

— Обдумай, обдумай. А, я побреду домой, спать. — Катя потрогала свой живот, и задумчиво, — Надо поспать.

— Мы встретимся ещё?

Катя повернулась:

— А ты хочешь?

— Хочу, пожалуй.

— Тогда не вопрос. Встретимся. 717-35-35. Запомнил

— Запомнил.