Ты заранее это знала

Ты заранее это знала
(Du wusstest es doch vorher)

— Ну а чего ты ожидала? — спрашивает Ванесса. — Ты знала, что он любит готовить. И что любит готовить специально для тебя. А бывшую его мы обе видели. Ты все это знала еще до того, как начала с ним встречаться.
Чуть застонав, отправляю в рот очередной ломтик пиццы. Уже четвертый из шести. А пицца большая. Надо притормозить, или не хватит места на тортик, о котором я весь день мечтаю.
— Вот этого — я не ожидала, — вздыхаю, свободной рукой похлопав по пузу.
И осознав, что сделала, краснею. Я настолько привыкла играть со своими жирами, когда ем где-то у себя, но на людях-то оно неприемлемо. А в ресторации куча народу, наверняка кто-то заметил...
— В смысле — не этого? — уточняет подруга.
— Я сперва думала, не париться с размерами порций — будет в кайф, — признаюсь я, — и так оно и есть! Но дело зашло куда дальше, я не просто «не парюсь», я реально остановиться не могу.
Она пожимает плечами.
— И это так плохо?
— Ну… это почти уже как одержимость, я всегда думаю о еде. У меня ж вроде другие хобби раньше были, танцы те же?
Ванесса фыркает.
— В танцах ты всегда была не ахти. А вот пожрать — на уровне чемпиона.
Вздыхаю.
— Есть еще кое-что. Я, конечно, знала о его предпочтениях с самого начала. Думала — ладно, стану чуть попышнее: сиськи побольше, бедра пошире, может, животик чуть подрастет...
Приподнимаю пузо обеими руками и отпускаю, оно выразительно шлепается обратно на колени.
— Но я даже близко не ожидала, что так растолстею.
— Любой, кто видел вас двоих вместе, знает, насколько ему это нравится. — Она ухмыляется. — Да он на метр от тебя отойти не может! И не менее очевидно, что это нравится и тебе. Так в чем проблема-то?
— Ну, я ожидала, что буду наслаждаться вкусняшками и слегка пополнею. — Поднимаю руку и тычу указательным пальцем в мягкий жир на месте трицепса. Палец утопает в сале полностью. — А вместо этого я разжирела и не могу перестать жрать.
Ванесса кивает.
— Это факт, но особой проблемы я тут по-прежнему не вижу.
Вздыхаю.
— Слушай, я готова была чуток поправиться. Может, даже не совсем чуток. Он почти сразу признался, что бывшая его пассия рассталась с ним, потому как не желала больше набирать вес. Мол, она поправилась примерно на пол-центнера, а потом сказала, что с нее хватит.
— Что ж, это немало, — признает Ванесса, — но и ты бы могла, набрав пол-центнера, расстаться с ним.
— Если бы...
Выразительно вздохнув, тянусь под стол и расстегиваю шорты. Футболка немедленно закатывается вверх, а пузо выплескивается вперед и в стороны волной жира почти до самых колен.
Подруга машет обеими руками:
— Ты что, утрамбуй все обратно, совсем сдурела, на людях такое вот показывать!
— Вот это «такое вот» — и проблема. Я не могу расстаться с ним, набрав пол-центнера. Пол-центнера было еще до прошлого рождества, понимаешь? Когда мы только начали встречаться, во мне было под семьдесят кило. А на той неделе уже сто семьдесят четыре.
— Да уж… — только и может добавить Ванесса. — Могу разве что вот чем тебя утешить: я недавно видела в городе ту его бывшую. Она, может, и сказала, что с нее хватит, но после того, как с ним рассталась, ее конкретно так разнесло.
Заправляю пузо обратно в футболку насколько удается.
— Ага, утешила. Собственно, в этом-то все и дело. Сперва он готовил мне роскошный ужин и подсовывал добавку. И десерт. А в воскресенье испечет тортик — и подсовывает мне один кусочек, и еще один, и еще, пока тортик не закончится. Но сейчас я, проснувшись, сажусь завтракать — и остановиться не могу, пока не обожрусь до отвала. Потом плюхаюсь на диван и отрубаюсь, переваривая съеденное. А как только в желудке освобождается местечко — чем-нибудь его заполняю. И так весь день напролет. Не могу перестать жрать. Даже когда он ничего не делает. С его бывшей наверняка та же история случилась: несколько месяцев в его обществе, и организм уже настраивается исключительно на жрать, жрать и жрать. Мне он теперь каждый вечер приносит домой целый тортик, который я тут же и сметаю, пока он готовит ужин...
И знаешь, вот не надо меня утешать. Я на самом деле ни о чем не жалею. Мне все нравится. Я обожаю свои жиры, а что вечно ни во что не влажу — пофиг. Эти вот штаны уже настолько тесные, что я даже не знаю, как буду их застегивать после обеда...
Фыркнув, Ванесса подводит итог:
— Итак, у тебя замечательный кавалер, который любит тебя, холит и лелеет. Твои родные и близкие его одобрили, ты можешь есть что хочешь и сколько хочешь — он тебе и слова не скажет. И в постели у вас все высший сорт...
— Это-то ты откуда знаешь? — только и могу пискнуть я.
Она ухмыляется:
— Уверенности не было, но теперь есть. Я к чему: будь счастлива! Большинство мужиков не позволили бы тебе так разожраться, а уж чтобы еще и любить тебя за это — таких поискать. В общей схеме то, что ты слегка набрала вес, совсем не страшно.
Я могу, конечно, указать, что я не «слегка» набрала вес, а разжирела целиком и полностью, обросла толстыми слоями мягкого сала. Когда-то у меня живота, считай, и не было. Потом появилось некое пухловатое образование, которое я могла легко втянуть. Нынешнее же пузо мешком выпирает вперед и в стороны, ходит ходуном при каждом шаге и лежит на коленях, когда я сажусь — или свисает промеж раздвинутых ног. Ни втянуть, ни как-либо иначе спрятать такое одоробло нереально.
Ванесса, однако, права в другом. Разве это так плохо?
С одной стороны, я набрала больше центнера за неполные два года. Это выходит примерно по килограмму в неделю. Стабильно. И одежки — плюс размер каждые два месяца, с сорок восьмого я уже до шестидесятого доросла. Такими темпами — что со мной будет через год? Через пять лет? Через двадцать, когда мне будет сорок три?..
С другой стороны — когда все это еще будет. Ванесса права. Пока у меня все хорошо — надо быть счастливой.
Доедаю пиццу, икая в ладонь и оглаживая набитое пузо. Пусть все видят, что у меня все хорошо!
А потом официантка приносит тортик — тот, который мне с утра грезился, — и я знаю, что умеренность не для меня. Я хочу наслаждаться жизнью и всеми ее аспектами во всей полноте!
А раз так, надо ли мне об этом беспокоиться?
И погружая ложку в мягкий и плотный торт, я понимаю: нет, от своей жизни я в свое время ожидала совсем иного. И — нет, нынешняя моя жизнь куда лучше, чем я когда-либо надеялась.