Толстушке надо кушать

Толстушке надо кушать
(Fat Girl's Gotta Eat)

Собрание отдела продаж в пятницу вечером. Худшего и вообразить невозможно. В любой другой день это было бы обычное нудное мероприятие, но в пять вечера в канун выходных, когда народ уже мысленно отдыхает — нет, это самое натуральное издевательство. Питер не удивился бы, услышав однажды, что кто-то из сотрудников только что выпрыгнул с тридцатого этажа, потому что его достали эти пустопорожние собрания.
Как всегда, в конференц-зал Питер пришел первым. Остальные тащились сонными мухами. Не то чтобы его перед собранием переполнял трудовой энтузиазм, но по натуре Питер был пунктуален, а кроме того, так он мог наверняка занять стратегически важную позицию «подальше от начальства», но не настолько далеко, чтобы босс постоянно к нему обращался, проверяя, «ты еще с нами или как».
— Салют, Пит, как дела? — материализовалась в зале Джина. Сотрудница, приятельница и вообще светлое пятно в монотонном конторском распорядке. Свою часть работы она всегда выполняла от и до, но лучше всего ей удавалось устроить какое-нибудь развлечение посреди дня и слегка подбодрить народ. Волнистые каштановые волосы, зелено-карие глаза, тронутая загаром кожа. Симпатичная и милая, и это при том, что от модельных стандартов фигуры Джина была весьма далека — пухленькая, невысокая и, благодаря лишним килограммам, похожая на мультяшно-веселого колобочка. А еще Джина знала толк в вечеринках. Питер мог это засвидетельствовать перед кем угодно, ибо пятничное пятичасовое собрание, как правило, плавно перетекало в близлежащий бар, и некоторые фотки с Джиной — а самые прикольные фотки периодически вывешиались на кухонном стенде, — смело можно было отнести к категории небольших шедевров клубно-дискотечного направления.
— Нормально, — отозвался он, — а ты как?
— Меня этот «Бакстер» скоро с ума сведет, — плюхнулась она на стул напротив. — Особенно Мари. Пять писем в день! Я ей пытаюсь объяснить «слушай, если тебе нужен ответ, так дай же мне хоть немного времени его написать», а она в упор не слушает. Пять мейлов в день, я скоро сдохну!
Питер соболезнующе улыбнулся. С «Бакстером», один из их основных клиентов, одно вреия приходилось работать и ему, и он знал, что от переговоров с их «контактным лицом» повеситься можно. Запросто. Питер ничуть не жалел, что скинул с плеч этот груз, его расстраивало лишь, что теперь все это хозяйство вынуждена волочь Джина. В конторе масса других, куда более неприятных персон, которые с Мари из «Бакстера» можно сказать два сапога пара.
— Угу, иногда я просто игнорировал ее письма. Половину ответов она в итоге находила сама, — сказал Питер.
— Слушай, а может, проще игнорировать все? — подмигнула Джина.
Тут она вскочила и рысцой направилась к двери, бросив «сейчас вернусь».
— Ты это куда? — спросила соседка, вынужденная посторониться у дверей.
— Там с обеда осталось еще чуток китайской снеди, — ответила Джина.
— Так ведь обед час как закончился.
— Толстушке надо кушать, — без тени волнений отозвалась она.
Питер при этих словах вздернул бровь, а взгляд его сосредоточился на округлом задике Джины. Черные брючки, в которых она сегодня пришла на работу, были ей тесноваты, зато создавали весьма завлекательные очертания заднего фасада. А ничего так, очень даже ничего. Округлый, покачивающийся туда-сюда, дерзко выпирающий под легкой тканью. Ну да, великоват для ее росточка, но вполне себе привлекает и взгляд, и все прочее… Впрочем, взгляд Питер быстро отвел в другую сторону: если он не поостережется, это могут расценить как попытку сексуального домогательства со всеми вытекающими юридическими неприятностями.
Через несколько минут Джина вернулась, держа пару картонок ко снедью и вилку. Плюхнулась на стул напротив и вскрыла картонки, отчего вокруг сразу распространился аромат парной снеди. Джина вдохнула его полной грудью и прикрыла глаза.
— О-бо-жаю китайскую кухню, — почти пропела она.
— А что у тебя там? — поинтересовался Питер.
— Кисло-сладкий цыпленок и жареный рис, — и с вилкой наперевес Джина атаковала обе картонки. — Были еще клецки-вонтоны, но их я уже слопала.
— Так, народ, давайте начнем. — Дейв, начальник отдела продаж, прошествовал по залу и опустился в кресло во главе стола.
Собрание протекало обычным монотонным манером. Одним ухом Питер ловил общий ход происходящего, но совершенно определенно не посвящал отчетам все свое внимание. Гораздо больше его занимала Джина, расправляющаяся с остатками обеда — хотя и следил он за ней самым краешком глаза, чтобы интерес не был так заметен со стороны. В левой руке девушка держала карандаш и делала пометки по ходу собрания, но правая рука с вилкой неудержимым транспортером переправляла в рот все содержимое картонок. Чем дальше, тем сильнее Питер поражался аппетиту Джины: количество снеди в картонках соответствовало никак не «легкому перекусу», это был полноценный обед. Причем уже второй, поскольку первый она оприходовала менее двух часов назад. Активно поглощая курятину с рисом, Джина совершенно не стеснялась — впрочем, это ведь она безо всякого стеснения недавно поименовала себя толстушкой.
А еще, пока она в полном соответствии с классикой «слушала да ела», Питер заметил, что подбородок у девушки мягкий и округлый, что проявлялось при решительных движениях ее челюсти, и он подумал: вот эта вот зарождающаяся складочка плоти, она там и раньше была, или это недавнее приобретение? Нет, «двойным подбородком» там пока еще и не пахло, но при таком аппетите ждать его, пожалуй, долго не придется. А вообще пухленькая шейка Джины выглядела вполне симпатично. Да, решил Питер, ей это идет, лицо у нее и так круглое, так что одно к одному. Вполне.
Где-то к середине собрания вилка Джины заскребла по дну картонок. Она не просто «кушала», она сметала все оказавшееся в пределах досягаемости съестное. Питер завороженно наблюдал. Попытался переключить внимание на пустопорожнее «бла-бла-бла», каковое в очередной раз выдавал Дейв — без толку, взгляд его раз за разом возвращался к Джине, которая продолжала исправно делать пометки, только карандаш переложила уже в правую руку. То и дело взгляды их скрещивались, и тогда девушка улыбалась. Он чувствовал, что она полностью разделяет его убеждение относительно бессмысленной траты времени на этих еженедельных собраниях. И то общее, что связывало их, могло, пожалуй, помочь обоим смириться с ожиданием конца собрания. Немного. Все-таки пятница, за полдень...
— Ну что ж, хорошо поработали, всем спасибо, — проговорил Дейв, завершая очередной спич. — Приятных выходных.
Народ начал собираться; до конца рабочего дня оставалось еще часа два, как раз можно успеть завершить все запланированное на сегодня. Питер также собирался сделать пару звонков, добивая текущую задачу, но он даже не успел подняться со стула, как услышал:
— Пит, у тебя есть пара минут? Я насчет «Бакстера», — проговорила Джина. — Ты с ними раньше работал, так что наверняка можешь посоветовать кой-чего полезного.
— Само собой, не вопрос, — беспромедлительно отозвался Питер. И вообще с этими звонками совершенно не срочно, вполне подождут хоть до понедельника.
— Оки, тогда я только прихвачу папку с заметками, сейчас вернусь.
Джина поднялась и направилась к двери, а взгляд Питера как магнитом притягивал к себе округлившийся животик девушки, сейчас уже не скрытый высокой столешницей. Под тесноватой блузкой он выпирал довольно-таки заметно, почти заслуживая звания «пузо». Вот интересно, втягивает она его или нет? заметить он, однако, не успел, Джина перемещалась слишком быстро. Наверное, все-таки нет; девушка совершенно не стыдилась ни своего аппетита, ни связанных с этим габаритов. Сроду она не пыталась задрапировать свои выдающиеся формы какими-то мешковатыми одежками. Настоящий динамит. Задорная, веселая, душа любой компании что в конторе, что в баре, — Питер знал это и раньше, но вдруг понял, что кое-чего в ней он все-таки не замечал.
А еще решил, что нельзя пялиться на Джину, когда она будет возвращаться: в зале они вдвоем, скрыть невозможно. Ну а как заставить себя отвлечься от такого? Единственное, что у него имелось под рукой — смартфон, и Питер быстро погрузился в почтовый ящик. Он как раз просматривал новые сообщения, когда в зале появилась Джина. Усилием воли Питер заставил себя не отрываться от экрана, а девушка как раз завершала фразу, начатую еще где-то в коридоре.
— … думает, что я для этого слишком растолстела.
Господи. У Питера едва хватило силы воли не подпрыгнуть от этих слов. Так, срочно меняем тему.
— Слышала, Торнтон выставляет кандидатуру на президентские выборы? — Только что в ящик плюхнулась агитка. — Наконец-то решился.
— Что ж, всего ему наилучшего, — безразлично отозвалась Джина. — Я, признаться, далека от политики.
Питер поднял голову: Джина притащила небольшую стопку бумаг и большой пакет шоколадок «Херши». Он едва не уронил челюсть: только что слопала второй обед, а теперь еще собирается на десет умять мешок конфет, какого хватило бы на целый вечер для раздачи детишкам в День Всех Святых в среднем спальном районе?..
Похоже, он слишком уж пялился на шоколадки, потому что Джина спросила:
— Хочешь парочку? — И подвинула открытый пакет на середину стола, чтобы оба могли дотянуться. — Пришлось срочно сбегать к автомату и закупиться. Сегодня у меня жор.
Четыре сорта шоколада — молочный, классический, темный и ореховый, все вперемежку, каждая конфета в хрустящей фольге, а всего в пакете почти килограмм. Джина уже сгребла себе горсточку и как раз разворачивала конфету, собираясь забросить в рот. Питер вежливости ради тоже взял парочку, пока девушка открывала список вопросов.
— Так вот, «Бакстер». У них правая рука не знает, что делает левая. Сперва они говорят, что хотят вложиться на полтора миллиона в год, а потом...
Внимание Питера уплывало. Он знал, что должен внимательно слушать Джину, ведь иначе он не сможет помочь ей и ответить на ее вопросы — но взгляд его как нырнул в ее декольте, так оттуда и не выныривал. Она расстегнула две верхние пуговицы — или они и были расстегнуты до того? — что обеспечивало весьма откровенный обзор декольте. Практически на грани допустимого по стандартам конторы. Бюст у Джины, хвала Господу Единосущему, заслуживал всяческого восхищения. Когда она, разговаривая, устроилась на стуле поудобнее, все ее великолепное изобилие слегка колыхнулось, и от этого зрелища у Питера окончательно вылетели из головы все прочие мысли. Лишь на остатках интуиции он заметил, что Джина вроде как закончила излагать проблему и теперь ждет от него сколь-либо вменяемого ответа.
Он на автопилоте выдал то, что вроде как походило на возможное решение проблемы; тогда Джина перешла к следующему вопросу...
Питер понятия не имел, сколько это продолжалось. Он знал только, что Джина раз за разом прикладывалась к пакету с шоколадками, и от этого движения ее пухлая рука — короткие рукава блузки едва прикрывали плечи, — всякий раз колыхалась. Чуть-чуть. Но уже заметно.
В конце концов он сдался и, вынырнув из декольте, обратил внимание на собственно пуговицы блузки. Слишком долго Питер мучал свое любопытство созерцанием изобильных полушарий нежной плоти, какая уж тут сила воли. Взгляд, другой — не пялиться! а я тебе говорю, не пялиться! — и он понял, что пуговицы подвергаются изрядному давлению изнутри, да и ткань туго растянута упакованной в нее пышной плотью; размер блузки далеко не идеально соответствовал нынешним обхватам Джины...
— Ну, кажется, теперь я более-менее понимаю, — закрыла папку девушка и забросила в рот последнюю шоколадку. — Надеюсь, так у меня получится внуздать «Бакстера» и разгрести бумажные Эвересты на столе, и наконец-то я смогу заняться делом.
— У тебя все получится, — заверил ее Питер. — Ты задаешь правильные вопросы, и как только привыкнешь к их манере общаться, будет легче.
Джина посмотрела на часы.
— Черт. Я-то думала, уже пять.
— Увы, — вздохнул Питер и собрал собственные заметки.
— Правда, я надеялась, что мы сразу после этого пойдем пропустим по стаканчику...
Он поднял взгляд. Она улыбалась.
Теперь он точно знал, что она все знает. И улыбнулся в ответ.