Толстая из тощей
Толстая из тощей
(Von fit zu fett)
Девятнадцатилетняя Клара только что окончила спортшколу и готовилась поступать в универ на спортивный же факультет. Свою фигуру — стройную, но не без изгибов, — она ценила и любила, и всегда таскала джинсы в облипку, которые еще больше подчеркивали ее длинные ноги и округлый задик. Ну и конечно, блузки, футболки или модные свитерки — ни единого грамма лишнего жира у Клары не было, налитый пышный бюст и круглые ягодицы, а так сплошные тренированные мышцы.
А еще она обожала выпечку — как процесс и как результат, — но с ее занятиями любой излишек калорий тут же сразу сжигался.
Желая подзаработать, Клара устроилась в кондитерскую к своей лучшей подруге.
Штеффи, ее однолетка, была барышней более чем упитанной. Что неудивительно: пока Клара потела в спортшколе, Штеффи взяла в руки семейный бизнес, переняв его у отошедших от дел родителей, а вкусности она обожала с детства. В результате за два года она набрала более сорока кило и сейчас весила что-то около ста двадцати.
Клара не могла понять, как подруга довела себя до такого.
Скоро это понимание к ней пришло.
Штеффи потихоньку учила ее тонкостями ремесла. Кондизделия получались фантастическими. Ну и подруги в процессе постоянно подъедали «остатки»...
Полгода спустя Клара осознала, что не влезает в джинсы. Выругалась последними словами и как следует посмотрела на себя в зеркало. Выросла вширь, можно сказать, везде.
В универе ей уже намекали, что она вроде как пополнела, а она отмахивалась — да неважно, все в момент скину! Не скинула. Спортивная закалка пока позволяла держаться наравне с остальными, но...
Прибежав к Штеффи, влезла на весы — восемьдесят! Плюс десять кило за полгода! При ее росте метр семьдесят семь — еще не ожирение, но… Клара в ужасе сказала, что больше не возьмет в рот ни крошки сладкого. На что Штеффи, фыркнув, вытащила из холодильника торт, который испекла специально к рождеству и даже на прилавок не выставляла, приберегала «для своих». Клара заявила, что решение ее твердо аки железобетон...
… до утра торт не дожил.
Еще полгода спустя у Клары едва хватало сил на занятия и почти иссякла решимость продолжать двигаться избранным путем. Ладно пришлось купить новые джинсы, она все равно предпочитала носить облегающую одежду, которая подчеркивала выпуклости, благо было что: ее пока еще нельзя было назвать откровенно толстой, но...
Клара не знала, как быть дальше.
Плюс еще пятнадцать кило. Двадцать пять за год. Девяносто пять — в общем нормальный вес для средней германской домохозяйки, но не для второкурсницы спортивного факультета! Как она так быстро распустилась...
И ей нравилось быть именно такой, вот что самое страшное!
Штеффи тихо посмеивалась в кулак, поскольку в том, что Клара так поправилась, принимала самое непосредственное участие. И продолжала принимать, при любой возможности подкармливая подругу вкусняшками по семейным и лично изобретенным рецептам...
Каждое утро практически в одно и то же время в кондитерской появлялся молодой человек, словно наблюдая за изменениями в фигуре Клары. И вот однажды он заказал дополнительно несколько пирожных, но с условием — чтобы Клара все это съела сама. Удивленная и даже слегка испуганная таким предложением, она, однако, не устояла и слопала их «не отходя от кассы».
Что с тех пор продолжалось почти ежедневно.
Полгода, и Клару уже нельзя было НЕ назвать толстой. Сто пятнадцать кило, однако. Из университета она ушла сама, не дожидаясь исключения, и посвятила себя тому, что ранее полагала просто хобби — еде.
Штеффи это хобби давно сделала своей профессией.
Нынче утром Клара совсем запарилась. Неудивительно, с ее-то прожорливостью. И когда наконец с облегчением присела и впилась зубами в пончик, появился ее поклонник.
— Давай лучше я тебя покормлю, — улыбнулся он и скормил покрытое сахарной глазурью колечко покрасневшей барышне.
Потом заказал три плюшки и пол-торта. Последний двинул по прилавку в сторону Клары:
— У тебя сегодня голодный вид. Это тебе.
Та машинально взяла ложку, покраснев еще сильнее… и принялась отправлять в рот кусок за куском. А молодой человек наконец представился, звали его Дирк, и пригласил Клару сегодня вечером на чашечку кофе. Та выдавила «да» и ухмыльнулась.
Когда Дирк ушел, она доела торт… и взяла себе еще один из «неликвидов». Благополучно слопав и его.
День в целом прошел без происшествий, только взволнованная Клара постоянно жевала.
Прибравшись после работы, вечером она снова влезла на весы. Сто тридцать пять кило. Плюс шестьдесят пять менее чем за два года — школьные знакомые, которые ее все это время не видели, сейчас бы ее в упор не узнали. Прежде стройная и подтянутая, сейчас она расплылась и колыхалась буквально вся.
Подобрать приличную одежду для свидания было нелегко — все опять стало слишком тесным. Но сияющей от предвкушения Кларе сия незначительная подробность была нипочем.
А Дирк был на седьмом небе от счастья, когда Клара, доев пятое пирожное, со смущенным видом спросила, не будет ли он против, если она закажет еще большую порцию мороженого. Он ответил, что она может есть столько, сколько пожелает.
Свидания их становились все более и более частыми. А аппетит у Клары все рос и рос. Свой двадцать второй день рождения она встретила уже ставосьмидесятикилограммовой. Скромное почти-семейное празднество, за столом, кроме именинницы, были только Дирк и Штеффи (подруга за эти годы также поправилась, но лишь до ста сорока шести кило). И смущенное признание Клары: ей нравятся ее габариты, она обожает, как ее разнесло… и хочет еще и еще.
Дирк и Штеффи переглянулись и заключили безмолвное соглашение.
Год спустя Клара слишком обленилась, чтобы хотя бы стоять за прилавком. Неудивительно: ее разнесло уже до двухсот пятидесяти кило. Теперь она просто сидела в кондитерской и день за днем лопала торты и пирожные.
Еще год позади. Трехсотшестидесятикилограммовая Клара, талисман и живая реклама кондитерской, восседает на двухместном диванчике, который с каждым днем все больше утопал под ее расплывшимися ягодицами и походил на скромное креслице, и продолжает обжираться целый день напролет. В заведение заходят прослышавшие об этой местной достопримечательности визитеры издалека и платят за то, чтобы посмотреть, как эта раскормленная толстуха жрет как не в себя… а кто-то — и за то, чтобы собственноручно ее покормить.
Со временем место диванчика заменяет двуспальная кровать со всеми встроенными гаджетами. Для самой «живой рекламы» и привлеченных ею гостей. В свои двадцать пять Клара весит уже пятьсот тридцать кило, давно разжирев до полной неспособности покинуть «рабочее место», а Дирк, Штеффи и приходящие клиенты продолжают кормить ее.
Клара счастлива и довольна жизнью — пока бездонная прорва, именуемая ее желудком, продолжает заполняться.
А что же дальше, спросите вы?
А вот сами и решайте...