Тиана: неизбежность

Тиана: неизбежность

(i've never seen her this big)

В детстве Тиана часто замечала, что она заметно полнее своих сверстниц. Выпирающий животик, тяжелые бедра. Конечно, ее дразнили «жирухой» и «толстомясой».

Причины были самыми банальными. Изобилие сладких вкусняшек, мороженого и выпечки в родительских запасах. Плюс родительское расписание — шесть дней в неделю работа, на готовку времени нет, так что питаться привыкли пиццей, бургерами и китайской снедью. Удобно и быстро, факт. И рядом с диетами и рядом не лежало, тоже факт.

Тиана тем сильнее ненавидела себя-толстую, что внутри постоянно ощущала стыдное, потаенное стремление таковой и оставаться. За это она шпыняла себя куда сильнее окружающих, поэтому дразнилки ее и не задевали. Так что в подростковые года она взяла себя в ежовые рукавицы: часами потела на тренажерах, сидела на жесточайшей диете и все такое. Но… в то же время периодически срывалась, набивая живот, а потом кляла себя за это последними словами. Вплоть до того, что вставала посреди ночи, когда все спали, совершала налет на холодильник и еще час рыдала в подушку. В общем, каким-то чудом с таким режимом Тиана держалась в промежутке от девяносто до ста, ни разу не перейдя трехзначный порог, однако постоянно ощущая, что еще чуть-чуть, и все. Окружающие же качали головой, мол, красивая была бы девка, ей бы чуток похудеть...

В колледже, пройдя несколько сеансов психотерапии, Тиана пришла к согласию со своим внутренним «я» и поняла, что ненавидеть себя, толстую или любую другую — мягко говоря, контрпродуктивно. Изучила вопрос, оценила, что и почему ей в себе нравится, какие аспекты и фантазии возбуждают настолько, что возможно, даже есть смысл попробовать это на самом деле… Попробовала. После этого держаться на жестких диетах стало совершенно бессмысленно, ей слишком нравилось много, хорошо и вкусно кушать. И если это значило, что она станет жирной коровой — значит, так тому и быть.

В двадцать два года Тиана при своем росточке метр пятьдесят три весила уже сто семь кило и продолжала потихоньку набирать вес. Закупалась сугубо в секции «больших размеров», живот выпирал дальше сисек четвертого размера и начал свисать, так что его приходилось заправлять в штаны. Тучные бедра начали покрываться целлюлитом, руки обрастали все новыми слоями сала, а филейная часть уже свисала со средних стульев. Тиана жутко смущалась, услышав вопрос «когда рожаем», а задавали его нередко; смущалась — и возбуждалась, усиленными темпами поглощая мороженое, рамен, печенье, бургеры, жареную картошку, пиццу, курятину — в общем, все, до чего успевала добраться, а потом, отдуваясь, прикидывала, что бы еще такое слопать. На очередном медосмотре ее предупредили, что так и до диабета недалеко; она испугалась, но остановиться уже не могла, слишком восхищалась собственными жирами, слишком хотела большего. А еще — чтобы эту страсть разделял с ней кто-то другой, тот, кто будет с нею, когда она слишком растолстеет, чтобы как следует заботиться о себе самостоятельно. Ближайшим таким порогом она для себя наметила «когда перевалю за сто пятьдесят три» в смысле килограммов, а не сантиметров.

К ста двадцати кило Тиана уже начала замечать кое-какие изменения не так даже в себе самой, как в том, что раньше делала более-менее спокойно. Завязывать шнурки, ходить пешком, подниматься по лестнице… даже садиться в офисное кресло с подлокотниками или как следует принимать душ в смысле дотягиваться до труднодоступных мест. Однако новый поворот в ее жизни ознаменовался не этим.

В обеденный перерыв на работе Тиана частенько навещала итальянский ресторанчик по соседству. Хозяин заведения, Дэвид, обожал постоянную клиентку, видел, как та неуклонно полнеет, нередко выдавал ей десерт «за счет заведения», и вот наконец решил сделать следующий шаг — и на коробке заказанной пиццы написал номер своего сотового. Тиана расшифровала нехитрый ребус, подивилась — надо же, кому-то она понравилась именно в нужном плане, мало того, даже искать не пришлось, — и в тот же вечер позвонила. Дэвид пригласил ее поужинать, выбрав опять же итальянский ресторанчик, поскольку знал, что она предпочитает как раз такую кухню, и вообще италянскую кулинарию считал лучшей сам.

— Я увидилась, увидев на коробке твой номер. Девушки моих габаритов редко нравятся парням, — сказала Тиана.

— Тем хуже для этих идиотов, — отозвался Дэвид. — Ты просто великолепная. Я-то как раз таких и люблю. Ну и как хозяину пиццерии, мне проще накормить мою красавицу досыта.

— Это хорошо. Рада, что ты не против моих объемов.

— Ну так как, настроилась на ужин? Заказывай все, что хочешь.

Тиана кивнула и взяла жареные равиоли, вермишель с тефтельками и цыпленка под пармезаном. Дэвид восхищенно наблюдал, как она неспешно, но уверенно очищает тарелки, а потом еще и порцию фирменного творожника. Тиана чувствовала, как раздувается желудок, но остановиться просто не могла. В итоге после ужина ей минут двадцать еще пришлось сидеть, отдуваясь, прежде чем выбраться из-за стола, и то лишь с помощью Дэвида, обеими руками придерживая тугое как барабан пузо.

Когда Тиана вперевалку дотопала до машины и опустилась на сидение, Дэвид признался:

— Должен тебе сказать: всех своих прежних пассий я старался раскармливать, помогать им толстеть. Меня это невероятно заводит. И вот я видел, как ты месяц за месяцем появляешься у меня в ресторанчике, как твой вес растет, и сегодня, когда я смотрел, как ты ешь — все мои мысли были о том, как полапать твой растущий живот и скормить тебе еще что-нибудь. Ну, в первую очередь об этом, — подмигнул он.

Удивленная, Тиана даже не знала, что сказать. Лишь призналась в ответ, что давно втайне мечтала поправиться, и когда перешла от мечтаний к делу, поняла, что быть толстой ей очень даже нравится. Дэвид, наклонившись, стал легонько поглаживать ее живот, от пупка и ниже, и у Тианы защекотало промеж ног.

— Едем к тебе, — практически потребовала она. У нее давно уже не было мужчины, и как только она узнала, что Дэвид как раз любит ее-толстую, не то что все прежние, которые требовали от нее похудеть, — все сомнения отпали.

До места машина практически долетела, но Дэвиду все равно пришлось помогать Тиане выбираться наружу, ужин далеко еще не переварился. Дом его был очень симпатичным и, как для холостяка, ухоженным. Сидя на диване, глаза в глаза, они ощущали, как разгорается пламя, как их тянет друг к другу — а потом губы их соприкоснулись, и Дэвид принялся ласкать ее груди, ее пухлую спину, и одежда как-то сама собою полетела на пол...

Оказавшись почти голой, Тиана ощутила некоторую неловкость.

— Дэвид, ты правда уверен, что все вот это вот тебе нравится? Я такая толстая, что даже обувь уже с трудом надеваю...

— Более чем уверен. И если ты станешь еще толще, мне понравится еще больше. Хочу, чтобы ты ела все, что тебе нравится, и была счастлива.

И он снова принялся ее целовать, и плоть его воспряла, каменно-твердая, и он стянул с нее трусики, зарывшись языком в тучные складки промеж ног, а Тиана запрокинула голову и громко застонала.

— Значит, тебе это нравится, моя маленькая обжора? Так вот, я намерен кормить тебя всякими вкусностями, часто и помногу, чтобы у тебя вот тут вот, — колыхнул Дэвид подушкой сала у нее над лобком, — все настолько заплыло жиром, чтобы до тайных мест не добраться!

Услыхав такое и живо вообразив себе эту картину, — как Дэвид кормит ее, как он ласкает ее тучные телеса, как она от такой жизни активно жиреет, — Тиана буквально растеклась лужицей, и через минуту ее накрыло, громко и буйно.

Уже на следующей неделе она перебралась жить к Дэвиду. Опять же к офису поближе. И, чего и следовало ожидать, за последующие восемь месяцев растолстела еще сильнее, если раньше на ней трещали одежки «два икса», то нынче под угрозой оказался купленный Дэвидом в «Торрид» и «Лейн-Брайант» четырехиксовый гардероб. Временами Тиана волновалась насчет своего здоровья, ее прабабушка, по семейным преданиям, умерла от инфаркта как раз в габаритах «чуть за двести»… она для себя такой судьбы не хотела. Но для Дэвида кормежка и любовь переплелись неразрывно, да и для Тианы, кажется, тоже. Ей нравилось быть толстой и толстеть.

Бедра, руки и нижняя половина живота за это время претерпели самые активные перемены. Предплечья уже стали толще плеч, локти скрылись в жирах, покрытых целлюлитом. Целлюлитом проросли и бедра, тучные колоды сала. А живот, покрытый красными полосами растяжек, тучной подушкой нависал над ее расщелиной, и заправленный в штаны — выглядел так, словно животов у Тианы сразу два. Хотя по размерам оно и неудивительно.

На нее стали пялиться еще больше, и Тиану это странно возбуждало. Она вспомнила, что в последний раз взвешивалась еще до переезда к Дэвиду, тогда было сто двадцать два, и решила узнать, а сколько же сейчас. Влезла на весы — и ахнула: сто сорок шесть! Дэвид обнял ее сзади, погладил, еще раз сказал, какая она прелесть и сколько счастья ему приносит. А потом пообещал: завтра придешь с работы, тебя будет ждать сюрприз.

Когда она пришла, ее ждал накрытый стол: все ее любимые блюда. Еще Дэвид разбросал по кровати и дивану розовые лепестки и расставил зажженные свечи. Предложил сесть и расслабиться, а потом начал скармливать ей первое блюдо — куриные фрикадельки. Пропитанные соусом, нежно-парные, плюс он втайне еще и добавлял во все, что готовил для Тианы, сало или нечто похожее. Она сидела, смотрела свои любимые шоу, шевеля исключительно челюстями, а он кормил ее. За фрикадельками последовала гавайская пицца, ломоть за ломтем. Потом жареная брокколи с чеддером. Где-то на середине третьего полноформатного блюда Тиана сказала — все, больше не лезет.

— Скушай последние десять кусочков, а с меня массаж живота, и потом прямо здесь, на диване, я тебя до вершины и доведу, — предложил он.

Чувствуя себя невероятной обжорой, она очистила тарелку, а потом еще и выдула коктейль, который Дэвид смешивал для нее каждый день — сливки, мед, сахар, шоколад и еще чего-то там.

… И почти так же завершались многие, многие дни. После работы она плюхалась на диван, Дэвид ставил рядом поднос с ее любимыми блюдами, она врубала зомбоящик — и машинально съедала все, пока не отрубалась от пережора прямо там же. А потом, когда Тиана просыпалась, он помогал ей доползти до кровати, что с каждым днем становилось все сложнее.

Все сложнее становилось и на работе, потому как там приходилось много ходить, а это утомительно, она сильно потела и вообще уже не могла поворачиваться так быстро, как нужно. В общем, лишний вес стал реально мешать. Тиана это заметила давно, но сейчас замечать начало и начальство.

И когда она вечером сказала об этом Дэвиду, тот лишь пожал плечами:

— Я зарабатываю более чем достаточно для нас обоих. Если тебе станет скучно сидеть дома — можешь помогать мне в ресторане. Не вижу проблем.

На следующий день Тиана написала заявление, и через две недели отработки уже готова была перейти к новой, сидяче-лежачей жизни. Забавно, что именно в тот день на весах отобразилось 153 — первый некогда намеченный ею для себя лично «порог».

Выспаться, валяясь в постели до десяти утра. Съесть приготовленный Дэвидом обильный завтрак — яичница с ветчиной, сосиски, оладьи, плюс цельный французский багет с крем-сыром. Отдуваясь, устроиться на диване, который начал проседать под ее массивной тушкой — а дальше, когда Дэвид дома, он сам приносит ей перекусить (минимум раз в полтора-два часа), а когда на работе, в любой момент можно заказать что-нибудь из окрестных заведений, ну или он сам пришлет курьера из ресторана. Изобилие любимой еды и любящий человек рядом. Тиана, с одной стороны, беспокоилась о своих растущих габаритах, но с другой — обожала набивать пузо по самое не могу, и чтобы ее любили и о ней заботились.

Так что когда Дэвид приходил домой, Тиана неизменно либо громко сопела, валяясь на диване, либо продолжала лопать, сидя все там же — ноги раздвнуты, чтобы освободить пузу больше места, ступни на банкетке, руки колышутся, переправляя в рот всякие вкусности. Жирная лентяйка, которой совершенно не в напряг весь день сидеть на диване, было бы в изобилии съестного. А новую одежду (уже пятииксовых объемов) Дэвид ей подкупал на Амазоне или в «Торриде».

Визит к врачу принес в принципе ожидаемый результат: вес сто пятьдесят восемь, повышенный холистерол, повышенное давление, высокий уровень триглицеридов и диабет второго типа. А еще «синдром обструктивного апноэ во сне», ибо, как без обиняков заявил врач, такая масса жира давит на легкие. Купировать синдром можно кислородным аппаратом (трубка в нос перед сном), но в целом таким образом жизни она сама же укорачивает себе жизнь. Услышанное Тиану, конечно же, обеспокоило, вот только она понятия не имела, как даже начать что-то менять...

— Милый, с моим весом слишком много проблем, — рыдала она у Дэвида на плече, — без кислородного аппарата я вообще могу задохнуться во сне, и многое другое не в порядке… если я не остановлюсь, будет плохо.

— Все в порядке, — обнимал ее Дэвид, — купим мы тебе аппарат, это не сложно. Дышать станет проще, заодно, наверное, так храпеть не будешь. А с остальным — что ж, давай притормозим, дадим твоему организму придти в себя...

Тиана честно попыталась и умерить аппетиты, не обжираясь по шесть раз на дню, и заняться спортом — хотя бы прогуливаться пешком вокруг квартала, уже что-то. Пару недель пыталась, сражаясь с собственным желудком, который категорически не привык к ограничениям, сражаясь с собственными коленками, которые под такой тяжестью уже через пять минут пешего передвижения начинали намекать, что пора бы присесть отдохнуть. Пара недель мучений — и все вернулось на круги своя.

Дэвид помогал. Помогал ей одеваться, потому что надевать все, что сложнее ночнушки и халата, стало слишком утомительным процессом. Помогал в ванной, вернее, в душе, понятно почему. И когда диван решил, что с него хватит и треснул чуть ли не напополам — заказал новый, фактически, уже полноценную двуспальную кровать с металлическим каркасом, выдержит и тонну, в гостиной стало немного теснее, но это уже неважно. А когда Тиана окончательно плюнула на диеты — каждое утро смешивал для нее большущий стакан «карамельного фраппучино» — карамельный сироп, взбитые сливки и сахар, примерно пара тысяч калорий только в одном этом стакане. Он любовался, как она запивает этим коктейлем обычный обильный завтрак, а когда мог, кормил ее с рук, «чтобы не напрягалась».

Вес, разумеется, продолжал расти.

Семья Тианы беспокоилась. Даже мать, которая за центнер перевалила еще до ее рождения, но на дочкины габариты в последние годы смотрела со всеевозрастающим ужасом.

— Тиана, так дальше нельзя. Не хотела такого говорить, но пора, наверное, тебе подумать о хирургическом варианте. Резекция желудка, липосакция, что угодно — это уже слишком много!

— Знаю, мам, — отозвалась та. — Но уж слишком я люблю поесть. Дэвид меня любит именно такой.

— Это-то я знаю. Иначе он не подсовывал бы тебе все новые порции, — вздохнула мать.

Вес перевалил за сто семьдесят. Пузо свисало ниже середины бедер, заправить его в штаны нормально все равно не получалось, так что Тиана теперь просто оставляла его как есть. Да, народ на улице косился с отвращением. Она привыкла, да и сколько раз в месяц она на ту улицу выбирается...

А Дэвид пристрастился трахать ее сзади, подушки под грудь, чтобы локти не уставали держать всю тяжесть, и лицом в тарелку с тортом или чем-то вроде.

— Тебе ведь это нравится, моя жирная красавица, моя раскормленная обжора. Это ж с ума сойти можно, так разжиреть. До твоих тайных мест добираться приходится сквозь слои сала, еще немного, и совсем не достать будет...

А потом, когда она уже почти не могла шевелиться и обессиленно лежала в кровати, Тиана бездумно смотрела в потолок, в очередной раз ощущая все свои колоссальные габариты. Дэвид помог ей надеть маску и включил аппарат, и она заснула, а он продолжал гладить ее разбухшее пузо...