​Супермодельно толстая

Супермодельно толстая

(Fat as a supermodel)

Всю жизнь Аня считала себя недостаточно толстой. Родители ее, добрые и интеллигентные, делали что могли, чтобы утешить любимую дочку, и называли ее «гибкой» (устаревшее слово, которым заменяли обычно-ругательное «тощая»). Сравнивали ее с изображениями на полотнах старых мастеров — Сандберга и Дьяконова. Помогало мало. А как тут помочь, когда ты самая тощая во всей параллели, на всех вечеринках мальчики не обращают на тебя внимания, предпочитая пышнотелых округлых красоток, а в Сети и телеэкранах сплошняком телесное изобилие женственности.

Одноклассницы, все как на подбор округло-полные, всегда дразнили ее. Костлявая, швабра, доска — к таким эпитетам Аня привыкла.

Она бы и рада растолстеть и оставить все эти издевательства позади. Не получалось. Сколько специальных высококалорийных диет она перепробовала, и все равно оставалась тощей. Особенно обидно, когда все ее одноклассницы годам к четырнадцати уже были роскошными и мягонькими пышечками килограммов восьмидесяти — восьмидесяти пяти.

В четырнадцать лет Аню повели к врачу, и тот заверил родителей — у нее нет никаких проблем со здоровьем, да, обмен веществ быстрый, как и положено подросткам, но в пределах нормы. И порекомендовал: если девочка хочет обзавестись женственной фигурой, как у сверстниц, ей просто нужно больше есть и меньше двигаться.

Тривиальный совет.

Который, конечно же, оказался бесполезен.

***

Примерно в те же четырнадцать лет жизнь стала еще сложнее. Аня поняла, что влюбилась в свою лучшую подругу.

Милана была на месяц старше Ани и килограммов на двадцать полнее. Дочь славянских, армянских и осетинских предков, она заполучила от них длинные черные волосы и большие и влажные карие глаза.

Аня не считала себя чистой лесби, на мальчиков она тоже поглядывала, но с Миланой не мог сравниться никто. И когда Милана отбрасывала назад пышный водопад своих волос, или оправляла блузку, туго обтягивающую пышный бюст, или медленно шла куда-то, отчего ее роскошное круглое пузико слегка колыхалось — Аня едва сдерживалась, чтобы слюнки не закапали.

Редкое счастье случилось, когда девятнадцатилетняя Милана сделала официальное заявление на личной мордокнижной страничке: я — лесбиянка. Но даже и тут Аня не находила в себя смелости признаться в собственных чувствах: тощее одоробло, категорически не уверенное в себе. А вдруг она нарвется на отказ, кому она такая нужна? И молчала в тряпочку, хотя они с Миланой оставались лучшими подругами, учились в одном универе и жили в одной обшаге, а после выпуска и вовсе снимали одну квартирку на двоих.

Момент истины наступил в двадцать пять лет: Милана рассталась со своей давней подружкой. Аня поняла, пора действовать — другого шанса может и не быть.

Пытаясь набраться духу, она решила взвеситься. А вдруг весы скажут, что она вовсе не такая тощая, как ей самой кажется в зеркале. Увы, ничего утешающего ей весы не поведали: шестьдесят пять кило, при росте метр семьдесят пять — очень, очень мало, среднестатистическая женщина должна при таком росте весить минимум килограммов на тридцать больше. Ане, увы, в самом пиковом раскладе удавалось подняться до шестидесяти девяти, мало того, видимо, из-за недавних треволнений на работе она еще и пару кило скинула.

Ну и зачем такой роскошной красавице, как Милана, такое костлявое непотребство? — горько вздохнула она.

Но — решение принято. Надо хотя бы попробовать претворить его в жизнь, иначе все будет только хуже.

***

Услышав нервное и неуклюжее признание в любви от лучшей подруги, Милана крепко ее обняла.

— Аня, ты просто чудо, как ты только могла столько лет страдать и держать все это в себе! Ты же моя лучшая подруга.

— Подруга, и все? — голос Ани дрогнул. — Это потому что я тощая, да?

— Конечно же, нет, у меня к тощим никакого предубеждения нет. Можно быть красивой в любом размере, — отозвалась Милана. — Просто я никогда не видела в тебе потенциальную партнершу. Я вообще не знала, что ты лесби.

— На самом деле я по обеим сторонам, — пояснила Аня.

— Но я надеюсь, для тебя я не эксперимент, и ты не бросишь меня ради какого-нибудь парня, оставив меня с разбитым сердцем?

— Нет, конечно же! Я тебя люблю, Милана, и правда хочу быть с тобой!

— Что ж, Аня, раз так — я тоже хочу быть с тобой. И зови меня Мила.

Аня улыбнулась: она помнила, что «Милой» дозволялось звать Милану лишь ее постоянным подружкам, и не раньше третьего свидания.

Но когда Милана потянулась поцеловать ее, Аня отстранилась.

— Ты чего? — удивилась Мила. — Разве ты меня не хочешь?

— Очень хочу. Но мне так неуютно быть такой… тощей и некрасивой, — ответила Аня.

— О, не переживай, милая, — сказала Милана, — может, ты и не замечала, но все мои бывшие в процессе общения со мной набирали вес. Так что я помогу тебе обрести идеальную форму, обещаю, через год ты будещь супермодельно толстой!

— Свежо предание, — вздохнула Аня.

— Верь мне, любимая, — проворковала Мила. — А пока — иди ко мне, это будет последний день, как тебя там родители называли — гибкой? Да, вот это твой последний гибкий день, и надо его как следует отметить...

***

Ночь была полна невероятным каскадом ощущений и чувств, и утром, не менее прекрасным, они впервые проснулись в одной постели. Милана чмокнула ее в щеку и сказала:

— С добрым утром, любимая, вступающая в свою толстую жизнь. Для начала вот о чем спрошу: у вас в офисе как, на удаленке работать можно?

— Да, начальник разрешает, — ответила Аня, — в конце концов, какая разница, где сидеть за компом?

— В таком случае прямо сейчас отписываешься ему, что как минимум ближайшие несколько месяцев ты будешь работать из дому, — заявила Мила.

— Но мне нравится работать в офисе, обстановка и вообще!..

— А ты хоть понимаешь, сколько бесценных калорий у тебя сгорает по дороге туда-сюда, и когда ты крутишься на ногах весь рабочий день? Живо, пиши начальнику.

Когда послание было отправлено, Мила продолжила инструктаж:

— Следующее правило тебе понравится. Отныне всю уборку, готовку и прочее домашнее хозяйство беру на себя я. Это ради тебя — чтобы ты меньше напрягалась и быстрее набирала вес.

Аня от радости лишь всплеснула руками.

— И теперь главное — питание. Ты будешь есть все, что я скажу, не отступая и не сдаваясь, может быть, будет трудно, но у тебя ведь есть сила воли?

— Да, Мила, я обещаю.

— Отлично. Тогда сразу и начнем.

***

В вопросе раскармливания Милана оказалась профи. Порции Ани не выросли сразу до эпических объемов, нет, просто понемногу, пока желудок потихоньку растягивался, она привыкала есть все больше. Плюс в дополнение к усиленному завтраку-обеду-ужину Мила обеспечила запас вкусняшек у аниного рабочего стола, и конечно же, это были не какие-то там фрукты или диетическая соломка. Исключительно печеньки, пухлые и сладкие, а еще сочные пончики и круассаны с ванильным кремом, самые калорийные какие были.

Результаты проявились достаточно быстро: через три месяца диеты Аня переросла почти все свои олежки, кроме безразмерных. Встав на весы в одном белье, которое стало ей изрядно тесновато, она с радостью увидела там новые, небывалые цифры — 76! Плюс одиннадцать кило, почти четыре кило за месяц, при том, что раньше, если ей удавалось за месяц набрать два, она считала диету очень-очень успешной.

Понятное дело, семьдесят шесть кило на рост метр семьдесят пять — это все равно маловато, сравнивая хоть с нормой, хоть с роскошными формами Милы, хоть с ее личным идеалом. Но — это уже невероятный прогресс, у Ани теперь выпирал небольшой, но заметный животик, бюст и ягодицы пополнели, а руки и ноги стали мягче и полнее, потому что она куда реже двигалась.

Милана обняла ее сзади, запустив руки в свежие складки на боках.

— Ты чертовски хороша, почти как модель-легковеска.

— Но ты обещала сделать меня супермодельно толстой, — улыбнулась Аня.

— Так ведь года еще не прошло, терпение, дорогая моя, впереди еще немало времени!

***

Через три месяца случились два важных события.

Во-первых, Аня и Милана объявили о помолвке. Конечно, полгода совместной жизни для такого маловато, но они были знакомы с детских лет и безмерно обожали друг друга. Родители будущих новобрачных также были рады — розовую сторону жизни своих девочек они приняли, а раз так, лучших спутниц жизни, в конце концов, им не найти.

Во-вторых, Аня уже официально прописалась в категории пышных красавиц. Самые зашоренные завистники сейчас не назвали бы ее тощей — восемьдесят восемь кило живого веса, пухлый животик, круглые откормленные окорочка и роскошный тяжелый бюст четвертого размера. При этом Аня не сомневалась, что это вовсе не конец пути.

— Я прекрасна, — удовлетворенно сказала она своему отражению и отражению стоящей позади Милы. — Спасибо тебе, солнышко.

— Всегда пожалуйста, любимая, — улыбнулась та.

— И у меня впереди целых полгода, чтобы достичь супермодельных статей в сто десять-сто пятнадцать кило. И стать толще тебя.

Милана, которая как раз запустила зубы в большой бургер, чуть не подавилась.

— А зачем тебе быть толще меня? — спросила она.

— Мила, я всю сознательную жизнь мечтала быть круглой, мягкой и толстой, и разве может быть лучшее доказательство, что у меня получилось, чем если я стану толще моей роскошной половинки! — отозвалась Аня. — А ну-ка, солнышко, встань на весы.

К агрегату Мила приближалась не без опаски: у нее не было ни надобности, ни привычки следить за весом. В конце концов, в зеркале и так видно, что она ни разу не тощая. Но полгода назад, когда Милана взяла на себя все домашнее хозяйство, она осознала, что это все-таки лишние нагрузки, а фигуру надо блюсти — и старалась побольше есть, что рядом с постоянно жующей Аней было очень даже просто. Судя по тому, что джинсы застегивались с изрядным трудом, она не похудела, напротив. И все-таки Милана боялась, что на весах окажется цифра поменьше ее привычных девяноста двух.

Опасения оказались напрасными: сто один.

— Уфф, — выдохнула Мила, — я все равно на тринадцать кило тяжелее тебя.

— Да, и при этом ты еще на шесть сантиметров ниже. И все равно я набираю вес быстрее, чем ты.

— А вот это мы еще посмотрим, — отозвалась Милана.

***

Следующие полгода Милана, исполняя их изначальный договор с Аней, по-прежнему вела все хозяйство по дому и двигалась, конечно, значительно больше лениво валяющейся в кресле подруги. И, чтобы компенсировать такой расход калорий и не позволить Ане стать толще, принялась лопать как не в себя. В растущее как на дрожжах пузо Милы отправлялись все новые горы калорийных блюд и закусок, и Аня не уставала любоваться пыхтящей от обжорства подругой, восхищаясь ее целеустремленностью.

И вот наступил назначенный день свадьбы. Раскормленные барышни в последний раз перед церемонией решили примерить свадебные платья: купленные два месяца назад, на тот момент с изрядным запасом по объему, теперь они оказались невероятно тесными. Очередное подтверждение, насколько обе поправились. Обстоятельству этому Аня и Милана были очень рады, но кто же из них теперь толще? Проверить это можно было только на весах.

Еще полгода назад, затеяв это «соревнование» и понимая, к чему оно приведет, они купили говорящие весы — так проще, чем изворачиваться, пытаясь прочесть цифры под раскормленным пузом и могучим бюстом. Механический голос сообщил, что Милана весит сто двадцать восемь кило — плюс двадцать семь за полгода, — а Аня ровно сто двадцать, соответственно за тот же срок она ухитрилась набрать тридцать два килограмма.

Да уж, вряд ли кто бы узнал в раскормленной, мягкой и безмерно уверенной в себе пышной красавице бывшую костлявую и нелюдимую Аню. Дело не в разбухшем пузе, расплывшихся окороках и великолепном массивным вымени, нет — просто она и в самом деле стала совершенно другим человеком: искры в очах и твердая, уверенная поступь.

Милана пожирала ее взглядом и мысленно проклинала тот факт, что до первой брачной ночи еще надо дожить, а гости уже собрались.

— Спасибо тебе, родная, теперь я на самом деле толстая, супермодельно толстая, — выдохнула Аня, ласково целуя Милану.

— И все равно ты все еще поменьше меня, — гордо заметила Мила, когда поцелуй прервался. И в качестве доказательства приподняла обеими руками свое могучее объемистое пузо.

— Да, но разница уже не так уж велика, — расплылась Аня в улыбке, — опять же я на шесть сантиметров выше. Один большой свадебный пир, и я тебя таки обгоню! Жаль только, в этой дурацкой обертке трудно как следует есть… — недовольно дернула она за подол тесного свадебного платья.

— А ты что, раньше за столом никогда одежду не расстегивала? — удивилась Милана. — Тут же специально молнию вшили, специально чтобы удобно было… Ах да, я и забыла, ты же у нас совсем недавно стала толстой.

Аня рассмеялась, и Мила растаяла от ее смеха.

— Кроме того, если говорить о свадебном пире, не ты одна там собираешься показать все, на что способен твой желудок, — добавила Милана.

— Это понятно. Но лично я планировала съесть столько, чтобы тебе не пришлось срывать с меня это платье — оно лопнет на мне прямо там, за столом, — предупредила новобрачная.

Больше Мила сдерживаться не могла, страстно целуя Аню, она начала расстегивать платье своей любимой.

— Гости… ждут… — напомнила Аня, категорически не намеренная сопротивляться. Ее от этого разговора тоже накрыло.

— Подождут, — простонала Милана. — В конце концов, это наш с тобой праздник.