Столь удачная встреча

Был самый разгар обеденного перерыва, и в заведении «Лучшие блюда Гарри» оставался всего один свободный столик. Этакий альковчик в углу ресторанчика, расположенный не сказать чтобы удобно — вроде и выход рядом, а обходить нужно через пол-зала. Туда меня и проводили, я только устроился на банкетке, и тут вошла женщина, очень рыжая и еще более упитанная, и спросила, есть ли свободные места.
Дежурная официантка с сожалением ответила, что увы, место освободится разве что минут через сорок, я же развернулся и встрял в разговор:
— Прошу прощения, что вмешиваюсь, но я обедаю здесь один и занял последний свободный альковчик. Если не возражаете против совместной трапезы с незнакомцем, охотно приглашаю вас за свой столик.
Рыжая красавица заметила:
— Незнакомцами мы будем ровно до тех пор, пока не представлены друг другу. Меня зовут Джина.
— А я Брэд. Рад познакомиться, Джина. Ну так что, составите мне компанию за обедом?
— Безусловно, Брэд, спасибо. Только рада буду пообедать вместе. И давай на «ты», не на королевском приеме.
В общем, ее проводили в альков, и Джина сразу сообщила:
— Я как вошла и увидела, как тебя усаживают сюда, сразу глаз положила. Знаешь, всегда любила основательных мужчин, а это как раз о тебе. Надеюсь, Брэд, я тебя не слишком смущаю?
Я лишь фыркнул.
— Нисколько. Я отлично знаю, что мелким и тощим меня не назовешь, мне комфортно быть именно в таких габаритах, и признаюсь в ответ, что обожаю, когда у представительницы противоположного пола фигура обильная и упитанная. Особенно в этом твоем черном платье, все твои выпуклости буквально напоказ, а выпуклости эти совершенно прелестные.
— Ох, совсем засыпал девушку комплиментами. Я этот эластик всегда надеваю, если не уверена, сколько именно собираюсь съесть. Видишь ли, я ОЧЕНЬ люблю поесть — а еще обожаю, когда меня кормят, впрочем, и сама с удовольствием кормлю партнера. А ты что скажешь, Брэд? Хочешь покормить меня? Или, может, чтобы я тебя покормила?
— Почему бы и не совместить? У меня сегодня особых дел нет, а у тебя как с расписанием на этот вечер, Джина?
— Полностью свободна и готова слопать абсолютно все, что ты положишь в мой открытый рот. С чего начнем?
— С закусок, наверное, как и положено. Ты что предпочитаешь?
— Я тут в первый раз, так что сам заказывай. Я все съем. Вернее, мы оба съедим все, что ты закажешь, только не будем торопиться, чтобы слишком быстро не объесться.
— Согласен всем сердцем.
Подошла официантка, и — началось. Я заказал печеную картошку (с начинкой из ветчины, чеддера, сметаны и лука-шалота), жаренные булочки вон-тон, фаршированные крабовым мясом и морепродуктами, луковые кольца и пару бокалов мартини. И мы продолжили беседовать, потихоньку знакомясь.
Принесли закуски, мы подняли тост «за нашу удачную встречу», мартини с мелкими кубиками льда был просто идеальный. Джина вилкой подцепила картофелину, половину отправила в мой открытый рот — а вторую тут же ухватила сама, чтобы есть с разных сторон и встретиться посередине с поцелуем. Потом я скормил ей два вон-тона, один за другим, липкий кисло-сладкий соус капнул ей на подбородок; она подхватила его пальцем и безмолвно попросила облизнуть, поднеся этот палец к моим губам. Никогда еще соус не казался мне таким вкусным.
Взяв следующую картофелину, Джина поднесла ее к моим губам и велела:
— Скажи «аааа».
И запихнула картофелину мне в рот целиком, попутно перемазав сметаной. Рассмеялась и в прямом смысле вылизала все это своим розовым язычком. Я что, умер и попал в рай? Потому что вот она, женщина, какую я и не надеялся встретить на своем пути.
Мы продолжали кормить друг дружку, пока тарелки не опустели, да и бокалы пора было обновить. Подошедшая официантка унесла грязные тарелки, принесла еще по бокалу мартини и спросила, готовы ли мы заказать основные блюда, на что я, переглянувшись с Джиной, заявил, мол, несите все, что есть в меню — не сразу, а по одной порции, присматривайте за нами, и как одна тарелка закончится, чтобы другая уже появилась на столе, ну и бокалы не забудьте пополнять, а о чаевых не пожалеете.
И мы принялись есть — безостановочно, как в последний свой день. Горячая пастрами, рувимов сандвич, стейк-барбекю с пикантным соусом, бургер, колбаски, индейка, курятина и много-много разнообразной вермишели разных сортов и вариаций — кайеннская, итальянская, французская и так далее, а еще жареная картошка, картофельный салат, салат капустный, луковые кольца...
И пока мы ели, я заметил, как пузо Джины начало раздуваться. Сперва потихоньку, дальше — больше, вот оно уже коснулось края стола, а вот заметно так уперлось, нависая над столешницей и свисая под ней. Мою рубашку также распирало: до обеда она была простороной и чуток свободной, но становилась все теснее, промежутки между пуговицами становились все шире, пока мы скармливали друг дружку кусок за куском. Четыре часа все это продолжалось, нам было плевать, что там происходит вокруг, лишь бы была еда.
На двоих пришлось, наверное, порций двадцать всякой всячины. Никогда меня еще так не распирало от обжорства — и от возбуждения. А еще меня удивило, что платье Джины как было, так и осталось в обтяжку, но лопаться по швам даже не собирается, оно словно росло вместе с ней, облегая ее роскошно-круглые формы как перчатка, при этом, кажется, не мешая хозяйке ни дышать, ни передвигаться.
Я не мог не поинтересоваться, где она добыла такой роскошный наряд.
— О, есть у меня знакомая портниха, которая буквально творит чудеса. Тетушка Эдна — мы не родственницы, но ее все так называют, — сшила мне это платье, когда я была еще килограммов на двадцать постройнее, я тогда спросила: оно такое облегающее, как быть, если однажды оно станет слишком тесным? — а она лишь рассмеялась и ответила, такого не случится никогда. Какая-то особая ткань, ее личное изобретение. Я к ней всех своих подружек с лишним весом потом перетаскала, никто не пожалел. Это ж просто прелесть, когда можешь пойти куда угодно, лопать сколько угодно и делать что угодно, зная, что одежда на тебе не треснет. И еще раз спасибо за обед, Брэд, я сама не знала, сколько в меня сегодня влезет, это все ты.
— Джина, я тоже именно из-за тебя настолько оторвался. Ты не сочтешь, что я слишком спешу, если я уже сейчас приглашу тебя на ужин как-нибудь вечерком?
— Если бы ты этого не сделал, я бы пригласила тебя сама. У тебя такие волнительные прорехи между пуговицами на рубашке образовались, с удовольствием полюбовалась бы, как она растягивается еще больше. А хоть бы и лопнула!
— До этого и так недалеко, поверь. Но все-таки мы на людях и надо сохранять приличный вид, а больше мне нечего надеть.
— Погоди, сейчас вернусь.
Не без труда воздвигнувшись из-за стола, Джина удалилась. Я смотрел ей вслед, как она, при всех своих объемах и раздувшемся пузе, изящно лавирует сквозь полный народу ресторан, округлые бедра ее колыхались туда-сюда, пока она продвигалась к выходу. Поэзия в движении. Как-то она будет двигаться, набрав, скажем, еще пол-центнера?
Через несколько минут она вернулась, в руках — нечто вроде плоской одежной коробки. Опустилась на сидение и вручила коробку мне.
— Открывай.
Внутри оказалась голубая рубашка — хотя нет, скорее блейзер — и серые брюки вроде моих. Ни этикеток с размерами, ни метки производителя, но на вид очень приличные.
— Иди сейчас в мужскую уборную и примерь, — велела Джина. — Должны быть впору.
Вставал я тоже не без труда, но до места добрался вполне спокойно. Закрылся в кабинке, стянул свою многострадальную рубашку и штаны, которым также немного осталось жить на этом свете, и примерил голубой блейзер. Как на меня шит. И брюки не хуже. Причем ощущения как не от новых-неодеванных шмоток, а словно я их сто лет уже ношу, такие уютные и разношенные. А самое лучшее, я уже чувствовал, что если еще раздамся вширь — они растянутся вместе со мной. Такая же чудо-одежда, что у Джины. Но откуда она у нее взялась, да еще и по моим не сказать чтобы средним параметрам?
Вернувшись за стол, я ей именно этот вопрос и задал.
— Откуда взялась — это просто, из багажника, — улыбнулась она, — специально там держала на случай, если встречу кавалера, вкусы которого подобны моим. Знаешь, я тебя случайно заприметила на стоянке пару недель назад, и уже тогда знала, что нам суждено как минимум пообедать вместе. В тот день не сложилось — я была с подругой и уже заканчивала трапезу, а ты только вошел, — но мне сразу пришло на ум, что ты такой большой и твой организм выдержит не только нынешний твой вес, но и заметную прибавку, и общий вид только лучше станет. Фантазировала, разумеется, но вот сегодня пришла, а фантазии оказались реальностью! Ну а откуда костюм взялся в багажнике, понятно: я тебя описала во всех подробностях тетушке Эдне, она все и сшила. Правда, у меня глаз-алмаз?
— О да. Сидят прекрасно.
— Как насчет десерта, Брэд? Посмотрим, сколько мы сумеем слопать сегодня еще, а?
Десертное меню в ресторане было скромнее основного, так что мы даже сумели повторить заказ «по одной порции всего» и не спеша, часиков до десяти вечера, все это слопали под непрекращающийся разговор.
С того вечера мы и начали встречаться, и каждая встреча неизменно совмещалась с едой и взаимной кормежкой. В постели мы оказывались не всякий раз, но когда получалось — пламя было просто-таки олимпийского размера!
Жили мы и дальше каждый у себя, но ночевали друг у друга по очереди. То я звал Джину к себе, предварительно приготовив такой ужин, чтобы скармливать ей несколько часов, пока даже ее бездонная прорва желудка не запросит пощады, а потом — калорийные полужидкие десерты, выпивка и кальян. То она затаскивала меня к себе в апартаменты на аналогичный сеанс раскармливания. Не скажу, что в кулинарных делах мы считались гуру, но еда и в ее, и в моем случае была вкусной и обильной. И оба были безумно счастливы, набирая вес, нас все сильнее тянуло друг к другу.
И конечно же, занимаясь любовью, мы всегда включали еду в виде прелюдии. Так, я с закрытыми глазами, лишь языком, наощупь, выискивал, в каком уголке своего роскошного и мягкого тела Джина припрятала шоколадку. У нее же было иное развлечение — серсо с пончиками, которые она метала на меня, а потом съедала с того места, где приземлились. Глаз-алмаз, ни разу не промахнулась!
С момента нашей первой встречи миновал год. Я ухитрился набрать тридцать пять кило и весил уже почти сто восемьдесят. Но Джина побила все рекорды, растолстев за этот год на пятьдесят пять кило и перевалив за сто семьдесят!
— Еще немножко, и я стану такой же толстой, как ты! — гордо объявила она.
— Учитывая, что я на голову выше — считай, что уже! — рассмеялся я. — А вообще, сердце мое, ты сама-то насколько хочешь еще поправиться? У тебя есть пожелания, к чему стремиться?
— А насколько толстой хочешь меня видеть ты, а? Вот как думаешь, сколько меня ты вообще сможешь выдержать?
— Тебе решать, милая. Насколько растостеешь, столько и выдержу. Но только если ты сама хочешь стать еще толще, лишь бы тебе самой было удобно. Раскармливать тебя просто потому, что хочу этого сам — не в моих правилах.
— Ну, — задумчиво огладила Джина могучее пузо, — у меня была давняя фантазия, чтобы мой кавалер был минимум на центнер помельче меня. Так что если ты останешься в районе ста восьмидесяти, мне предстоит еще долгий путь до двухсот восьмидесяти как минимум. Как, сумеешь мне помочь дорасти до таких габаритов?
— Вполне смогу, вот только зная тебя — ты ж меня тоже продолжишь откармливать, поэтому ориентируйся где-то на триста. Думаю, спешить мы не будем, рассчитывай, что займет сия операция года три, а может, четыре, но откормить тебя до трехсот кило живого веса вполне реально.
— Мммм, чур, начинаем прямо сейчас, я уже голодная!
И мы оба пошли на кухню, чтобы Джина немного перекусила, покуда я готовлю ей большой-пребольшой ужин. Моей красавице нужно серьезно подрасти...

The End?