Спрашиваете - отвечаем

Спрашиваете — отвечаем
(A.M.A.)

В: Как ты стала такой толстой?

Без обид, но вопрос этот я слышала уже тысячу раз, и поди пойми, что на самом деле имеет в виду человек, когда спрашивает об этом. Отвечала я и так, и эдак: смущенно пищала, гордо вздергивала нос… Собственно, если коротко — потому что уже много лет мой распорядок дня можно описать как «прожевать, проглотить, повторить». Ха!
Впрочем, сегодня я поступлю иначе. Распишу все подробно — так, как никто, наверное, и не спрашивал никогда. Сама хочу вспомнить все от и до. Все, кому интересно, смогут прочесть, а сетевые тролли и озабоченные рассылками собственных членов и первого параграфа не осилят, «многабукф». А я всякий раз, когда мне снова будут задавать этот вопрос, смогу воспользоваться могучим средством «копипаст»,
Так что если кто хочет действительно знать, как я стала такой толстой — уж простите, в двух словах не получится. Для кого-то все это покажется трагедией, для кого-то жутко возбуждающим рассказом, для кого-то интересной историей. А для меня это просто автобиография.
И, правду сказать, никто не может так растолстеть, не ответив на этот вопрос в течение жизни несколько раз по-разному.
Да, сразу обозначу: вес свой я всю жизнь, как бабушка приучила, меряла в пудах. Так интереснее. Сколько это, один пуд? По имперской шкале, принятой в Америке и Британии, около тридцати пяти фунтов, а по европейской, чуть меньше шестнадцати кило.

*

Итак, с трех до шести пудов я выросла «да вот как-то так». Я все же дитя Среднего Запада, где в доме всегда есть чем перекусить, отказ от предложенной добавки считается невежливым, а десерт сродни священному ритуалу. Родня, соседи, друзья, учителя — упитанных персон среди них хватало. Не каждый первый, даже не большинство, но достаточно, чтобы это считалось делом обычным. Просто одни люди тощие, а другие нет. Я росла маленькой девочкой с большим аппетитом, и взрослые не мешали ребенку кушать досыта.
Да, иногда кто-то отпускал пару-тройку шпилек, но меня они не задевали. Меня не волновало, что там кто думает, и все эти соцсоревнования с борьбой за статус или за внимание мальчиков как-то тоже прошли мимо меня.
А вот в восьмом классе из офиса губернатора спустили исследование по линии здравоохранения — в первую очередь проверяли на сколиоз, а заодно собирали статистику по росту-весу учеников, анонимную, кто пожелает. Мне стало любопытно — сто лет не взвешивалась, — и я влезла на весы. Шесть с половиной пудов.

*

С шести до девяти пудов я выросла «от стыда». Преподавательница физры, которая и проводила все это дело, оставила меня после уроков и закатила мне разнос. Сообщила, что я самая толстая на параллели, и даже, пожалуй, во всей школе. Большая часть атлетов-футболистов и то весят поменьше.
И тут меня посетило откровение. Я не просто толстая. Я самая толстая. Я отличаюсь от всех. А кто отличается, тот мишень. Мой мир, можно сказать, рухнул.
… Кроме обычного вопроса «как ты стала такой толстой?» иногда меня спрашивают, не жалею ли я об этом. Вот честно: единственное, о чем я жалею — это о своем поведении в старших классах. Когда я ненавидела себя, ненавидела свое тело, и не видела никакого выхода. Я не знала, не могла знать, изменится ли что-либо в будущем. Я морила себя голодом, резала себе руки, ела себя поедом — все, что угодно, лишь бы стать стройной, ну или хотя бы чуть постройнее других толстушек. Мне было плохо, и я заедала горе, чтобы стало лучше. А вернее, чтобы отключить чувства, чтобы не думать более ни о чем, чтобы уйти от реальности.
На людях я делала вид, что ничего такого и не происходит. Изображала книжного червя. И кавайную анимешницу. И многогранную особу. Бесилась на вечеринках. Беспощадно флиртовала. А в десятом классе рассталась с девственностью. Для меня это ничего не значило, но я пыталась убедить себя, что это важный шаг. Перепробовала все диеты, какие только знала и встречала. Без толку. В школе у меня была компания из таких же не самых популярных подружек, но большую часть времени я предпочилала проводить в сети. Разговаривать с незнакомцами, которые ничего не знают о моем теле. Для них я — это мозг, Умница, и в общем вариант не худший.
Я-Умница и правда оказалась находкой. Такая девочка мне бы и самой понравилась. Начитанная, языкатая, у нее всегда было что ответить и над чем посмеяться. Она писала нестройные подростковые стишата — чертовски неплохие, так я сама полагала. У нее была целая куча сетевых приятелей по всему миру, с которыми она болтала каждый день буквально обо всем.
Друзья эти иногда выкладывали свои фотки. Среди них нашлись и девочки почти моих габаритов. Я сперва слишком боялась сама открыться хотя бы им, а вдруг моя туша перекроет русло, в котором так приятно резвилась Умница. Боялась, что они скажут — или, что еще хуже, не скажут ничего, как будто меня в принципе нет. Но в конце концов любопытство все же победило, и я весь день наводила марафет, ставила освещение и подбирала углы съемки.
Дурацкий снимок в зеркале в ванной — и целый поток комплиментов, я и десятой доли раньше не получала! Я сделала еще одну фотку. Выкладывать их вскоре стало обычным делом, даже забавным. Я начала подбирать прикиды, в которых фотографировалась, хотя обычно во что-то драпировалась или наполовину пряталась за чем-то, маскируя свои настоящие габариты. Но как-то раз мальчик, с которым я слегка флиртовала, спросил — а голышом сфоткаешься? Конечно, ответила я.
Вряд ли он действительно считал меня писаной красавицей, но тогда меня не интересовали его мотивы. Я готова была на все, чтобы доставить людям радость, и я тогда практически не ассоциировала себя с собственным телом, так что вот этот мешок сала в зеркале был просто частью той, прошлой жизни, каковую часть я пока сохраняла из сентиментальности. Вроде аватарки запасного персонажа в многопользовательской игре, где иногда отрывалась Умница. Так что я спококойно послала пацану пару картинок «в обнаженке». А потом тот же вопрос задал еще один, и я послала такие и ему. Потихоньку и это стало для меня привычным.
Когда в выпускном классе обнаружилось, что у одной из девочек имеется рабочий счет на порносайте, был скандал на всю округу. Но — ничего незаконного, ведь ей уже исполнилось восемнадцать. Когда это обнаружилось у десятой, сплетня забылась уже на следующий день. Кое-кто из моих сетевых приятелей тоже на таких подрабатывали. Даже и толстушки. Я понятия не имела, что на этом можно, оказывается, зарабатывать...

*

С девяти до двенадцати пудов я выросла «за деньги». Буквально через неделю после выпускного с девятипудовой мной связались с одного сайта, посвященного эротике с толстушками. В контракте были прописаны бонусы для тех, кто поправится — стандартный пункт для всех, так они сказали. Через сеть я познакомилась с парочкой сотрудниц, которые «на ушко» признались, что на самом деле тут можно неплохо заработать. Если привлечь клиентов, которые хотят следить, как ты набираешь вес — считай, у тебя в кармане неплохой стабильно растущий приработок. Тебе нужно только делать красивые фото и толстеть.
Я и решила, что у меня и то, и другое выходит очень даже неплохо, так что если еще и платить будут...
Мне было плевать на оценки, так что с моим аттестатом я могла в лучшем случае рассчитывать на местный колледж, и уж точно планов на будущее дальше того лета я не строила. Имелась у меня хотелка когда-нибудь стать писательницей, но подработка моделью в этом деле не помешает и не поможет. Как минимум с такой подработки мне хватит на собственные апартаменты в городе, пока я не пойму, с какой стороны вообще к этому писательству подойти.
В общем, я снова начала есть. И есть. И есть. В некоторые дни я только этим с утра до ночи и занималась. Как конвейер. Увы, но прежнего невинного удовольствия от еды, как когда была еще маленькой девочкой, я больше не получала.
Что еще изменилось, когда я стала «профессиональной толстушкой» — мое отношение к собственному телу. Создание тематических фотоподборок и постановочных снимков заставило меня впервые за эти годы оценить свои истинные формы. Не сквозь призму подростковой ненависти, но и не с заботливым восхищением или пониманием. Нет, строго в профессионально-медицинском ключе, особенно когда я принялась сравнивать себя с «коллегами» с того же сайта. Своего рода шиза, не спорю. Я считала их красавицами, прекрасно видела, что они толстые — и у меня язык не поворачивался сказать то же самое о себе. Так что я попыталась проанализировать, почему они красавицы.
Магда из всей нашей клики была самой популярной и соответственно высокооплачиваемой. Идеальный загар оливкового оттенка, пухлые губки бантиком, небрежно-пышные волосы и улыбка на двести ватт — она могла бы стать супермоделью и в «обычном» мире, если бы не лишний вес — пудов этак двенадцать. Я обожала ее кремовые в ямочках бедра, настолько плюшево-круглые, что им вечно было тесно вместе — и во всех дверных проемах.
Моим идолом была Таиша, с ее вызывающей стрижкой, макияжем и пирсингом, довольно скромным бюстом и животом, похожим на водопад жидкого теста, выплескивающимся до самых ее коленок.
У меня слюнки текли от вида Чарли, рыженькой коротышки полтора метра в прыжке, бывшей звездочки из команды поддержки, у которой сиськи начали расти и расти, пока не достигли арбузных пропорций, уютно опираясь на шарообразно раздувшееся пузо.
Я завидовала Эмили, особенно зримому контрасту между ее мило-невинным личиком со светлыми кудряшками, носом-кнопочкой и ангельской улыбкой — и ее невероятными, сверхвозбуждающими окороками, которые выпирали сантиметров на сорок назад и почти так же в стороны.
И совершенно не понимала, почему у меня замирает дыхание и подкашиваются коленки при виде Джулианы, настолько громадной, что она едва ходила — одолеть квартал для нее было эпическим подвигом, — у которой все ноги были в колоссальных складках, а подушки сала на боках вообще не походили ни на что, как будто она так растолстела, что жиру уже больше негде было откладываться, и организм начал отращивать новые анатомические подробности, куда и складировался весь ее новонабранный вес.
Все они, такие чертовски роскошные — и я. Мне не нравилась моя кожа, мне не нравились мои вечно растрепанные волосы, не поддающиеся укладке, мне не нравился мой шнобель и густые брови… и я смею сравнивать себя с этими красотками, эталонами пышной прелести? Какого дьявола! Однако правда ведь: у меня не было четко выраженной черты, как у некоторых из них. Сиськи, бедра, окорока — все большое, даже очень, но при этом вполне пропорциональное. Просто этакая колонна массивной плоти, снизу доверху, от двойного подбородка и широких плеч до складок на спине, плавно переходящих в складки на боках, и в живот, который едва свисал над тайными местами, пока еще не прикрывая их, до пухлых икр и ступней. При своем росте метр шестьдесят восемь я была сложена настолько мощно, с широкими бедрами и бочкообразным торсом, что даже не выглядела на свой немалый вес.
Если я собираюсь преуспеть в роли модели, мне нужен крючок. Ниша, в которой номером первой буду я. Где я смогу конкурировать с этим сонмом богинь. Что ж — среди них я была самой юной, и к собственному удивлению, уже превосходила некоторых весом. Возможно, моим сюжетом будет «набирать вес» — в конце концов, мне светит особый бонус, если я буду толстеть, а уж это со мной случалось всегда, хочу я того или нет. Можно сказать, это мой пока единственный проявленный талант. Я и решила, что буду есть так, словно моя жизнь зависит от этого, и посмотрю, что получится.
Получилось то, что восемь месяцев спустя, за неделю до моего девятнадцатого дня рождения, я влезла на весы и уронила челюсть. Одиннадцать пудов и три четверти.

*

До пятнадцати пудов я выросла «ради страсти». Не моей, Пола. «Профессиональная толстушка» имеет возможность познакомиться с некоторыми интересными персонами, и Пол безусловно заслуживал внимания. Сын профи-дипломатов, вырос в Бирме, Египте, Австралии и Гонконге, играл на контрабасе в джаз-группе и фольк-панк-банде, умел профессионально смешивать коктейли, а в свободное время создавал настольные игры. А еще у него была чарующая дьявольская улыбка и темные очи, в которых хотелось свернуться и жить. Но девятнадцатилетная я, безнадежно неуверенная в себе, самой лучшей чертой Пола сочла его ко мне внимание.
Встретились мы на гулянке пышек — мы с другими моделями там были королевами, и далеко не всех туда приглашают. Мы отрывались по полной, болтали, устраивали фотосессии «все со всеми» — святые небеса, какая же невероятная компания! Радушная, понимающая, веселая, заставляющая задуматься — ну и конечно, господи благослови, какой же у нас, скромных девушек, аппетит!
Никогда я еще не была в компании, где бы внезапно не оказывалась самой толстой. А тут — просто одна из. Даже как-то странно, как будто — господи, что я тут вообще делаю? Но с ними было легко — просто будь собой.
И вот тогда я перехватила взгляд Пола — и мир замер. Страстный, но не превращающий тебя в вещь, заботливый, но уверенный, вежливый, но не свысока. И чертовски привлекательный.
Через некоторое время мы были в его номере с тремя литрами мороженого и бутылкой вина. И того, и другого ему досталось лишь немного. Как и того обильного завтрака, что был заказан прямо в номер на следующее утро. Но зато Пол прекрасно удовлетворил все, кхм, мои потребности.
Я едва верила, что кто-то может заставить меня почувствовать себя такой особенной. Я готова была подумать, что это — и называется любовью.
Нет, конечно же, фишкой Пола — одной из — было раскармливание. Для меня в этом не было ничего нового или неприятного: я обожала внимание и была рада толстеть, это способствовало моей карьере модели. И я толстела с невероятной даже для себя скоростью, почти два пуда за первые два месяца, когда мы были вместе — такого со мной прежде не бывало. Однако чем дальше, тем более странными становились наши отношения. Он странно вел себя, пытаясь говорить со мной о том, что я толстею, и еще более странно — когда делал вид, что вовсе об этом не думает. Его тянуло даже не столько ко мне, сколько к весам, на которых я стояла — и когда вес рос не так быстро, как ему хотелось бы, Пол считал это личным своим оскорблением. Иногда я даже готова была обидеться: ему что, эти цифры дороже меня?
А тело мое именно тогда начало демонстрировать, что оно все-таки весит именно столько, сколько указано. Никогда я не была особенно ловкой и проворной, с моими-то габаритами, но вот именно тогда я начала не ходить, а перекатываться вперевалку. Встать или сесть — эти действия требовали уже сознательных усилий, планирования, координации. Каждый шаг был неловким и тяжелым — поди сохрани равновесие всех этих объемов тучной колышущейся плоти, которые поддерживают столь несоразмерно небольшие ступни, а ноги мои стали настолько толстыми и массивными, что поднять их и переместить на небольшой шажок вперед требовало настоящих, неподдельных усилий, бедра терлись друг о дружку, слипались и постоянно распихивали все на своем пути.
Нет, я не жаловалась, спасибо моим коллегам, об ожидающих меня трудностях я знала заранее, и готовилась к испытаниям и сложностям, которые приходят к каждой девушке, что перерастает четырнадцатипудовый порог. Готовилась сама, готовила свое тело. Проблема, непонятно уж почему, была в Поле. В том, что, черт возьми, происходило между нами. В постели — высший пилотаж, вне ее — совершенно чужие друг другу люди.
В конце концов вес мой так и замер на отметке в пятнадцать пудов, как бы Пол ни трудился над увеличением этих цифр. Тупик. Физически, романтически, профессионально. Пора было что-то менять. А мне пора было в очередной раз разобраться с самой собой.

*

До восемнадцати пудов я выросла «почти случайно». Мы с Полом расстались и больше набирать вес я тогда, вот святой истинный крест, не планировала. Мне и текущих доходов от модельного бизнеса вполне хватало, чтобы хвататься за те бонусы. Двадцать один год, пятнадцать пудов живого веса, одна из самых юных моделей на сайте и при этом уже одна из самых тучных. Пожалуй, пора перестать заниматься такой дичью, как слопать в один присест целый творожник или полсотни хрустиков. И господом клянусь, я ведь действительно перестала! Ну разве что специально на камеру «для избранных».
Почему-то мое тело категорически возражало. Я питалась сбалансировано, причем в калориях выходило заметно меньше. Но как только Пол хлопнул дверью, цифры на весах снова поползли вверх.
Пол многому научил меня. Научил следить за своим телом, лелеять его. И то, что я рассталась с ним, позволило мне вновь оценить внутреннюю себя. Я занялась собой, припомнила все, что мне когда-то нравилось. Попробовала снова начать писать — пока так, просто: статьи в блоге, стишки, личные заметки. Кое-что даже выложила на общее обозрение.
И еще я вновь стала наслаждаться вкусом еды. Впервые со школьных лет. Я ела, не чувствуя стыда, не воображая себя конвейером по переработке калорий в пуды. Оказалось, что еда — это, черт возьми, вкусно и приятно! Начала заглядывать в модные рестораны, которые раньше считала пустым переводом денег, и наслаждаться каждым кусочком деликатесных блюд, новых, неведомых мне ранее богатств мировой кулинарии. Посвятила месяц индийским блюдам с их сытным пряным карри и пропитанными маслом лепешками. Затем была ближневосточная кухня — шаурма из ягнятины на ужин и пахлава на десерт, да, пожалуйста! А потом отдалась эфиопской кулинарии, с этими невероятными пухлыми солоноватыми хлебцами, которые щекотали мои вкусовые сосочки. Можно сказать, проедала себе дорогу по всему миру.
Забавно: пуда этак три тому назад я бы скорее сдохла, чем позволила себе вот так вот есть на людях, в ресторане. Господь воспрещает толстым прилюдно наслаждаться вкусом еды! С годами, а главное, с опытом пришло и понимание, какая же это на самом деле чушь.
И вот я со своей новообретенной уверенностью в компании Таиши теплым сентябрьским деньком отправилась прогуляться в лес, прихватив для настроения пакетик сушеных психоделических грибов. Разумеется, уже через час мы начали срывать друг с друга мешающие одежки. Та еще картинка: две колоссальные бабьи тушки безумно хихикают, перекатываясь по хрустящим листьям и осыпавшейся прошлогодней хвое, а от порывов их многопудовой страсти деревья качаются. Но когда телесная страсть выплеснулась наружу и мы мирно отдыхали в обнимку, я вновь задалась экзистенциальным вопросом. Я правда хочу и дальше продолжать жить вот так, набирая вес, вопреки очевидным последствиям? Что в этом для меня такого? Если заглянуть глубоко внутрь?
Я не без удивления вспомнила себя тогда, в девятом классе. То мое осознание на физре: я не просто толстая, я самая толстая. Пронзительная ясность псилобицина помогла мне пробиться сквозь тогдашний страх — все же десять лет опыта, какой-никакой житейской мудрости и самосознания чего-то да стоят.
Да, я не просто толстая. Я самая толстая.
И там, в глубине, под слоем стыда, я обнаружила то, что всегда там скрывалось. Мне нравилось быть самой толстой. Которая в компании задает невинный вопрос «доедать будешь?», которая этак понимающе кивает, когда кто-то жалуется на проблемы с фигурой, которая приносит впавшей в депрессию подруге гору вкусняшек и помогает ей заесть стресс, чтобы та не делала себе нервы «ой, нельзя же так много есть». Да, я много лет изображала «просто одну из подруг», но подсознательно всегда действовала именно как та, самая толстая. Даже тогда.
Я решительно села, окинула взглядом Таишу. Та обессиленно лежала на спине, глядя в перекрытые древесными кронами небосвод, коленки вверх, ноги в стороны — и пузо, выплеснувшееся на траву промеж них. За эти годы Таиша тоже поправилась, я знала — но не настолько, как я. Она до восемнадцати пудов так и не добралась… Стоп. Черт. Я уже толще, чем Таиша.
Да — я толще, чем Таиша. И… и я не собираюсь на этом останавливаться.
Мне срочно требовалась разрядка, так что я перекатилась на четвереньки и навалилась на нее снова.

*

До двадцати одного пуда я выросла «ради себя, любимой». Десять лет я относилась к собственному телу, словно это тайна, которую стыдно раскрыть, или же объект чужих фантазий. А теперь осознала: мое тело — это тоже я, не меньше, чем мое сознание. И хотя постигшее меня тогда в лесу откровение привело меня к осознанию, что однажды я растолстею до уникально-невероятных габаритов, оно также, можно сказать, впервые дало мне надежную опору. Мы с моим телом пройдем весь этот путь вместе. А значит, мне нужно лучше о нем заботиться.
Гармонию между моим внутренним я и моим роскошно-королевским телом сотворил не только тот лесной эпизодик. Все наше модельное сообщество пышек и толстушек пробудилось от туманного безразличия в тот день, когда Джулиана оказалась в больнице. В подробности вдаваться не буду — ее жизнь, не моя, — но в итоге она встала на ноги и из модельного сообщества ушла.
Джулиану мы все обожали, она была нашим кумиром. И этот случай многих заставил всерьез заняться собственным здоровьем. Мы порой слишком много требовали от собственных немелких тел — а уж то, что порой с собой творили, пытаясь набрать еще веса… Пара других девчонок также покинули сообщество, а Магда, наша королева, хотя и осталась моделью, но решила несколько сбросить вес.
На мне все это тоже отозвалось, но… ровно в противоположную сторону. Впервые в жизни у меня была цель. Настоящая, теоретически достижимая — и я сфокусировалась на ней, как тот лазерный прицел. Сперва у меня не было четкого предела, но разговор с вернувшейся из больницы Джулианой это изменил. Когда-то она подняла в локальном масс-медиа большую волну, заявив, что собирается дорасти до тысячи фунтов.
В моей личной шкале — тридцать пудов.
Число, конечно, где-то абстрактное, но не так чтобы совсем нереальное. В нашем сообществе и рядом с ним мне попадались персоны невероятно массивные, хотя и не настолько. Возможно, я тоже не сумею дорасти до таких статей. Однако поставить себе внятную цель — это было правильно. Опять же, я уже прошла большую половину пути!
И все же… если я все-таки намерена преодолеть такой марафон, мое тело необходимо подготовить должным образом.
Я всерьез занялась вопросами питания, подбирая варианты, как можно продолжать набирать вес не в ущерб здоровью. Взялась за кулинарные штудии, пытаясь воспроизвести все понравившиеся мне блюда и вкусы мировой кухни с использованием здоровых жиров, чистых белков и прочих цельнозерновых. Каждый день занималась йогой (та еще картинка, да) и трижды в неделю плавала в бассейне: эластичность связок, прочность костей и стойкость сердечно-сосудистой системы, заставить жир откладываться подкожно, а не вокруг внутренних органов, и все такое прочее.
С такой подготовкой вес набирала я небыстро, однако я была терпелива и вновь уверена в себе и собственном будущем. И дело того стоило: девятнадцатипудовой я чувствовала себя куда лучше, чем десятипудовой. В своих видео я начала открыто говорить о том, что набираю вес, и к чему в итоге стремлюсь, открывая перед своими подписчиками отдаленную перспективу. И попросила о помощи. Последнее было рискованным шагом: озабоченные интернет-анонимы не та публика, что славится разумным подходом к воплощению своих фантазий, и если у меня не получится, если я хотя бы на время перестану полнеть, — с высокой вероятностью подымется хаеж «да она все врет!», как в нашем сообществе уже бывало.
С другой стороны, это открыло передо мной возможности, о каких я и не мечтала.

*

До двадцати четырех пудов я выросла «благодаря нашему сообществу». Это стало чем-то вроде совместного проекта на достижение спортивного рекорда. Вокруг меня появилась целая команда, которая тратила свое время, умения и деньги, помогая мне толстеть. Есть же тренерский состав и прочая группа обеспечения, которая работает, скажем, на олимпийского прыгуна в длину, чтобы тот перекрыл существующий рекорд еще на сантиметр. Вот и у меня образовалась такая — для набора веса.
Диетологи, личные тренера, психологи-консультанты, врачи; фармацевты, которые готовили мне составы с травкой; массажисты-профи — и просто те, кто втирал масло в мою расплывшуюся тушку. И те, с кем я трахалась.
А еще Безумный Ученый.
Помните, я говорила, что в нашем деле можно познакомиться с интересными персонами? Вот один их таких был Амир, которого я окрестила Безумным Ученым. Ну а какой нормальный человек в первом же комментарии к видео (я там тихо плакалась, что остановилась в развитии и не получается двигаться дальше) скажет нечто подобное:
«Если остановилась, не надо пытаться пересилить себя. Да, обычная формула набора веса „калории съеденные минус калории затраченные“, но там есть и другие переменные, с которыми можно поработать, а не только чистое потребление. „Не ешь больше, ешь лучше“, как-то так. Если тебя это интересует, могу объяснить подробнее.»
Амир был моим подписчиком, а еще — медиком-исследователем, и он знал, о чем говорил. Собственно по работе он занимался совсем другими вопросами, однако имел соответствующее личным вкусам хобби: будучи в соответственном настроении, шерстил последние достижения медицинской науки, выискивая там любые трюки, способные помочь девушке потолстеть.
Безумный Ученый, без шуток.
Особенно его вдохновил препарат, который как раз проходил клинические испытания. Практически идентичная формула их уже прошла лет десять назад, но пилюли для набора веса — не та штука, на которой фармацевчические концерны рубят бабло, так что заказчик в итоге решил, что на рынке это дело не окупится. Однако, чтобы сохранить за собой патент, они сейчас слегка изменили формулу и вновь подали ее на испытания.
В общем, Амир включил меня в тест-группу. В личной переписке я подписывалась «твоя лабораторная свинка».
… забавно, что лично мы так никогда и не встретились, хотя я бы и не прочь.
Двухкомпонентный препарат включал в себя ферменты, чтобы пища перерабатывалась быстрее, и гормоны, которые заставляли организм откладывать в виде жира больший процент энергии. Вскоре после того, как я начала принимать эту штуку — часа через три после еды, сколько бы я ни слопала до того, я уже была готова к новой трапезе. Утром я вообще просыпалась с таким чувством голода, о котором мой обжорливый желудок давно позабыл. Я частенько ела фактически раз в день, то есть не отрываясь с утра до вечера, и все съеденное мое тело перерабатывало в жир быстрее, чем когда-либо прежде.
Кожа болела и чесалась от постоянных растяжек — я росла вширь слишком быстро. Плечи распирало в стороны подушками сала, руки не смогли свободно свисать, задевая разбухшие складки на боках — кажется, всякий раз, когда я собиралась подсчитать, сколько же их там, вырастала следующая. Окорока мои не то что в кресла не втискивались — двойная семейная сидушка подо мной казалась скромной табуреткой. Одежда… не будем о грустном. Йогу я не забросила, однако заниматься растяжкой пришлось прямо в бассейне, и постоянной моей спутницей стала трость, а перемещалась я уже на скутере: стоять и ходить становилось все труднее.
Пять месяцев, и я стала толще, чем когда-либо раньше была Джулиана. Я была самой большой из моделей на нашем сайте за всю его историю.
Да, я гордилась собой. И ощущала также нечто новое: я чуствовала себя желанной и любимой, но совершенно по-другому. Я уже десять с лишним лет была моделью и давно привыкла, что целая куча народу прется от меня — по крайней мере они платят просто за то, чтобы увидеть мои голые телеса. Но сейчас… сейчас, впервые за все время, это возбуждало и меня саму.

*

До двадцати семи пудов я снова выросла «ради страсти», но теперь — своей собственной. А как еще мне лучше описать ту циркулярную пилу производсвтенной услады, с которой прожужжал мой тридцатый год пребывания на этой планете?
Три человека по сути посменно жили со мной, раскармливая меня и занимаясь со мной любовью всякий раз, когда я позволяла себе отвлечься. Еда, секс и безудержная писанина дни и недели напролет, пока что-то внутри не переключало рубильник, и тогда я поглощала кофе целыми литрами и бралась за редактуру, превращая кипы безумных набросков в нечто условно связное.
Только несколько месяцев спустя я осознала, что пишу роман.
Забавное такое ощущение, когда твой мир изменился, а ты это вот только что осознала. Несколько раз в процессе редактирования я вставала и понимала, что не могу пройти так далеко, как в прошлый раз, и в итоге решила, что вставала я в последний раз.
Честно говоря, это не было распланированным порогом. Не то чтобы я вчера еще могла ходить, а сегодня уже нет. Скорее получилось плавное соскальзывание с «чуть-чуть» в нуль.
Но конечно же, мы с моей командой к этому моему состоянию готовились заранее. Скутер и кресло-каталка раньше уже использовались, и кровать со всей фурнитурой для перемещения, питания, упражнений, и встроенным санитарным оборудованием. Человеческое тело к таким габаритам категорически не приспособлено, однако мы давно настроились на разрушение стереотипов.
Успех свой я отпраздновала — но не слопанным подчистую ассортиментом местной кондитерской, как мы с Полом когда-то фантазировали. Я отпраздновала тщательным следованием распорядку питания согласно графику и календарю, благодаря которым и достигла нынешней стадии. И с новыми силами принялась за роман.
Текст летел. Собственно, черновик дошел до финала как раз через неделю, а более-менее пристойный вариант вычитанного текста — еще через три месяца. Нашлись и редактор, и агент… а я начала выстраивать в голове план следующей книги.
Честно говоря, это было лучшее время моей жизни. Мне тридцать лет, я чувствовала, что я достигла вершины всего, чего хотела. И нет, я не о том, что оказалась полностью прикована своей многопудовой тушей к двуспальной кровати, нет. Душой, разумом и телом я чувствовала свою цельность. Есть цели, к которым я продвигаюсь, есть идеи, которые я выражаю, есть заботливое и поддерживающее меня сообщество.
А потом я получила извещение: Амира, моего Безумного Ученого, больше нет. Автокатастрофа.

*

До тридцати пудов я доросла «из чистой целеустремленности». На этом пути я повстречала Амира, и я хотела дойти до цели в том числе и ради его памяти. Дело было уже не в модельном бизнесе. И не в моих общественных заслугах. И даже не в том, как меня распирало от этой цифры. Дело было во мне, во мне самой, в каждой части меня, от расчерченной злыми иксами растяжек кожи до бездны моего подсознания, все во мне стремилось к цели, а цель была уже близка. Планы составлены, мне просто нужно следовать им и добраться до финишной ленточки.
Физически все это было не слишком сложно, составленный для меня распорядок был знаком и привычен до последней капли: проснуться, всосать через трубку заранее подготовленный и смешанный в блендере завтрак, сесть, заняться текстом, подумать, помедитировать. Десятки рук мяли, ласкали, мыли, измеряли — и кормили, кормили, кормили меня с утра до ночи… а истинная, скрытая от всех я скатывалась в штопор одиночества, словно в оке урагана, горюя о человеке, которого так никогда и не встретила.
И да, мне было совершенно не весело. Все было как когда-то в школе, когда я ела, чтобы забыться, не в силах вынести боль и стыд от того, кто я и какая я, в сравнении с теми, кого считают нормальными. Как я когда-то на автомате ела, начав модельную карьеру. Как я безразлично поедала все, что скажет Пол, как активно ела, расставшись с ним, и ела, подхваченная волною страсти, после этого, и ненасытно поглощала все потом, и нырнула в омут наслаждений и чревоугодия потом, до самых недавних пор...
Еда всегда была со мной, частью меня: не просто как способ отвлечься от сложностей, но скорее как средство их преодоления. Испытать и изучить всю ту хрень, что на меня свалилась — и в ответ самовыразиться и перерасти все это. Уж простите за двусмысленную метафору.
И вот я вспомнила все это и осознала, насколько я изменилась и развилась, сколько всего испытала на жизненном пути. И поблагодарила своего дорогого Амира за все то, что он сделал для меня.
И продолжила жить.
Этот этап моей жизни не настолько пространный, как остальные — возможно, просто потому, что все это было слишком недавно, — но, пожалуй, сейчас все это уже встроено в общий сюжет моего рассказа, черт побери, и я его завершу. Трудно поверить, что все этапы моего бытия разделял промежуток строго в три пуда, правда? Ну да, столь уж строгого соответствия нет, но разница не так уж велика.
Это был долгий путь, категорически отличающийся от любого, какими в своей жизни следуете вы, читающие. Однако это моя одиссея, одиссея учений и мучений, радости и успехов, по сути своей такая же, как у всех. История эта мало кого заставит задуматься: одним она чужда просто потому, что я действительно сильно отличаюсь от среднестатистической персоны, другим чужда я и вообще все наше пышечное сообщество. Они уже знают ответ, почему я такая толстая. «Всему виной депрессия», «проблемы с гормонами», «ее от этого прет». Чушь. Ответ — потому что это я.
Вчера я доросла до тридцати пудов. Я. Доросла. Самолично увидела на весах. Поэтому и сочиняю сейчас эту статейку. И к тому моменту, как приглашу к себе официальных деятелей, фиксирующие всякие там рекорды — постараюсь перекрыть эту цифру с достаточным запасом, чтобы никакая флюктуация организма не помешала мне зарегистрировать это достижение везде, где положено.
А что дальше? Ну, есть варианты. Как минимум немного отдохну, восстановлюсь и уделю несколько больше внимания своему здоровью после нынешнего рывка к рекордному порогу. В конце концов, жизнь-то продолжается, я достаточно молода и здорова, чтобы еще несколько лет продолжать нынешнюю карьеру. И, может статься, побить еще пару-тройку рекордов. Набрать еще пудиков этак пять-шесть-восемь — мелочь в сравнении с уже достигнутым, — и вполне может быть, войти в книгу рекордов Гиннеса как самая толстая женщина.
Самая толстая за всю писанную историю? Тут есть над чем подумать.

*

В любом случае, спасибо за то, что прочли все это, честно. Надеюсь, вы получили то, чего хотели.
(Тея)