Сознательное и подсознательное
Сознательное и подсознательное
(Subconscious Suggestion)
— Рейчел, правда, давай попробуем. Это же совсем не страшно...
Рейчел, вздохнув, смерила жениха снисходительным взором.
— Том, когда ты сказал, что веришь в призраков, мне это показалось милой забавой. Когда признался, что веришь в НЛО и снежных людей, я подумала — ну, должны же быть у человека свои мелкие тараканы...
— Но? — прервал Том.
— Но верить в гипнопедию и прочую подсознательную чушь — это уже слишком! Ты же взрослый человек, ты прекрасно знаешь разницу между реальным миром и фокусами, которые вытворяют на сцене! — заявила она.
И немедленно пожалела о сказанном. Она любила Тома, а он, в конце концов, просто пытался помочь — сама же попросила его совета...
— Прости, я не хотела тебя обидеть, — уже тоном ниже проговорила Рейчел, — просто не верю я во всю эту чушь. А раз я не верю — не думаю, что поможет...
Там взглянул ей прямо в глаза. Заверил, что любит ее, и неважно, что она не верит в те тонкие материи, которыми увлекается он. Потом обнял будущую супругу и, потеревшись щекой о ее макушку, сказал:
— Давай так: от попробовать вреда точно не будет. Звукоряд начнется когда ты уже будешь видеть десятый сон. Это либо поможет, либо нет, и ты всяко ничего не потеряешь — ну, кроме нескольких килограммов! — и рассмеялся собственной неуклюжей шутке.
— Ладно, Том. Если ты считаешь, что это поможет — я попробую, — она чуть отстранилась и поцеловала его, нежно и мягко. Том держал ее в объятиях, лаская пальцами пухлую спину невесты.
И все пойдет как по маслу, думал он.
Том и Рейчел познакомились три года назад. Ему тогда было двадцать восемь и он крутился в среднем управленческом звене в большой экспертной конторе. Ей — двадцать два, студентка в академотпуске, которая пока не нашла работу по специальности и, надо же на что-то жить, устроилась в ресторан напротив его офиса. Там и пересеклись, когда они с коллегами выбрались пообедать и довольно долго делали заказ, а она терпеливо ожидала у стола.
У официантки была прелестная улыбка, да и все остальное не хуже. Милое личико, пропорциональная фигурка, где-то пятьдесят пять кило при росте метр шестьдесят шесть. А еще Том обратил внимание на острый язычок и находчивость девушки: один из коллег отпустил шуточку, мол, обычно это ему приходится ждать официанта, а тут ожидать пришлось ей — Рейчел тут же фыркнула в ответ:
— А слышали, что на днях случилось в «Дарах моря» на соседней улице?
— Нет, — озадаченный, ответил тот.
— Четырех снулых рыб пришлось стимулировать электричеством, — сказала она, и улыбка сменилась ухмылкой и детским «хи-хи».
Сердце Тома растаяло. Он не стал водить круги вокруг Рейчел прямо здесь и сейчас, на глазах у коллег, но уже на следующий день снов появился в ресторане и намеренно сел за столик из тех, что обслуживала она. И после нескольких дней, с удовольствием поболтав в процессе о том о сем, пригласил ее на свидание; Рейчел не отказала.
Потихоньку сближаясь, они обменивались приятными и интересными историями, поделившись друг с дружкой также кое-какими личными тайнами, былыми воспоминаниями и планами на будущее. В том числе — некоторыми сугубо интимными моментами. Так, Том узнал, что Рейчел любит, чтобы в постели ей жестко управляли, она это неуклюже описала как — «ну, знаешь, никаких этих плеток и облегающих костюмов, но… жесткая игра… взять за волосы… силой поставить в нужную позицию… руководить, что делать...» — в чем для него не было ничего сложного или неприемлемого.
Когда же Рейчел задала вопрос насчет его личных странностей, Том ответил, что у него таких в общем-то нет, а под нажимом наконец изобрел, мол, мне нравятся сочные окорока. О, да ты натуральный извращенец, фыркнула Рейчел. Том покаянно кивнул; скажи он правду, и она, пожалуй, вообще откажется общаться с ним.
Буквально с детских лет Тома тянуло к большим женщинам. В школе «большой» были те его слегка упитанные сверстницы, которые позволили себе «растолстеть» аж до семидесяти-восьмидесяти кило, как раз такой была его первая подружка — под семьдесят в девятом классе и чуть за восемьдесят в десятом, когда их пути разошлись. И вот пока его пассия росла, росло и влечение Тома к пышкам; уже в колледже он все больше и больше склонялся к тем, кто перешагнул трехзначный рубеж в смысле веса, а некоторые были ближе к полутора центнерам.
Тем не менее, он не был уверен в себе. Не хотел попасть в категорию социальных изгоев, боялся, что его заметят в обществе одной из тех, кого звали «жиртрестами» и «бегемотами». А потому в колледже несколько раз ходил на свидания с девчонками обычными, спортивно-подтянутого типа. Не то чтобы они совсем ему не нравились, но инстинкты всякий раз брали верх, и в итоге пара расставалась под обычным предлогом «не сошлись».
Тому не просто нравились барышни потолще, нет, он наслаждался процессом — чтобы они толстели его заботами. Раскармливание как таковое не совсем отвечало его внутренним потребностям, скорее это было: дай обычной девушке полную возможность отпустить поводья и наслаждайся тем, что с ней будет. Он и наслаждался — тем, как девушка становилась все мягче и пышнее, как ее формы раздавались вширь, выпирая из тесных одежек, а она смущенно подыскивала оправдания, как же это так случилось.
Закончив колледж, найдя работу и заняв достаточно прочное положение в компании, Том мог теперь понять, чего же хочет от жизни. А хотел он — ту женщину, которая не надоест ему через месяц-два-три, с которой он захочет прожить всю жизнь. Ту, которая будет потихоньку поправляться, пока они будут вместе. И когда Рейчел вошла в его жизнь, он понял, что нашел ту, кого искал.
Три года Том и Рейчел провели вместе, и это были хорошие годы. Рейчел получила степень айтишника и устроилась администратором баз данных в хорошую компанию, где у Тома были кое-какие подвязки. А когда год назад Том получил повышение, счастливая пара заключила помолвку и перебралась в другой город, причем Рейчел не потребовалось менять место работы — она просто перешла на удаленку. И хотя такой стиль работы перекрывал многие пути для карьерного роста, он позволял ей куда больше времени тратить на собственную жизнь. Том зарабатывал более чем достаточно для них обоих, а она имела неплохую зарплату и полное отсутствие утренних планерок и прочего офисного стресса.
Так что Рейчел в основном сидела дома в одной пижаме перед тремя мониторами, сочиняя нужные скрипты и общаясь с сотрудниками по почте или скайпу. Том не давил на нее, пусть все идет так, как идет. Всякий раз, когда они отправлялись за покупками, он всегда добавлял в тележку несколько коробок всяких вкусняшек, а дома просто оставлял их на видном месте, уезжая утром на работу — и не было совершенно ничего удивительного, что за день коробка печенья оказывалась пустой. А еще иногда Том приносил вечером «вкусненькое» — мол, попалось по дороге, — по чистой случайности, конечно, попадалось ему именно то, что Рейчел больше всего любила.
Окруженная заботой жениха, Рейчел наслаждалась жизнью и думать не думала, что эти заботы тлетворно влияют на обхват ее талии. Просто привыкла что-то грызть во время работы. И после работы. И до работы. И вообще, привычные вкусности так прочно вошли в ее жизнь, что теперь Тому уже не приходилось загружать их в тележку тайком — Рейчел складывала их сама.
Первые килограммы прошли незамеченными. Пять, может, семь — одежда стала чуть теснее, и может, кое-где тело стало помягче, но Рейчал вовсе не выглядела такой уж полной и не обратила на это внимания. Сперва. Полгода спустя, однако, потихоньку продолжая набирать вес, шестидесятисемикилограммовая Рейчел наконец заметила неоспоримый факт. Вернее, сперва она как-то утром рассмотрела свое отражение в зеркале, повернулась боком...
Эй, минуточку, подумала она, вот этого тут раньше не было! — сцапала себя за животик, небольшой, но несомненно выпирающий. Внимательно рассмотрела одно, второе, третье… Бока — более пухлые, чем прежде. Груди — более пышные и тяжелые, распирающие слишком тесный лифчик. Более тяжелые ягодицы, более мясистые бедра...
— О, черт, — выдохнула она. Раньше ее ноги не соприкасались, теперь же их внутренние упитанные поверхности так и льнули друг к дружке.
Как она до такого дошла? Как она позволила этому вообще произойти? Больше всего Рейчел возмущало, как это она в упор не заметила очевидного. Ну да, если целыми днями лопать что попало и лениво валяться на диване в удобно-мешковатых домашних одежках — будет именно то, что и случилось. До свадьбы восемь месяцев. Платье уже куплено, килограммов этак десять тому назад, и тогда оно сидело идеально. С видимой неохотой, ибо уже привыкла ни в чем себе не отказывать, Рейчел приняла решение вотпрямщас заняться собой и сесть на диету, чтобы как минимум не выглядеть на собственной свадьбе беременной коровой.
Прошло еще шесть месяцев. Как-то Том, вернувшись домой с работы, обнаружил Рейчел за экраном, в который раз она просматривала в сети рекомендации насчет диеты. За эти полгода она записалась в тренажерку и даже сходила туда несколько раз — после каждого визита возвращалась взмыленной, взвинченной и вконец расстроенной. Пыталась правильно питаться и целую неделю исполняла требования очередной диеты до последней запятой… а потом сорвалась и ночью, когда Том уже спал, до отвала налопалась пирожками и пиццей. В общем, успехи Рейчел на похудательной стезе измерялись сугубо отрицательными величинами. Лень — это привычка, от которой чрезвычайно трудно отказаться, а Рейчел крепко сидела на крючке. За эти полгода она набрала еще восемь кило, и имея семьдесят пять кило на весах и лишь двухмесячный запас времени перед свадьбой, чувствовала, что выбора в принципе нет.
Тут-то Том и поинтересовался, этак небрежно, с чего это она так увлеклась диетами. Рейчел даже не заметила, как он вошел, и не успела закрыть браузер; вообще она боялась поделиться с ним своей проблемой с лишним весом — частью потому, что смущалась признаться в своем обжорстве, а частью потому, что боялась насмешек. Все-таки кому захочется брать в жены жирную дуру, которая не может перестать лопать все подряд! Она полагала, что Том как вежливый человек просто ничего ей не говорит, хотя не заметить ее лишнего веса он не мог, регулярно ведь занимаются любовью. Не реже, чем прежде, и даже, подумала Рейчел, несколько активнее.
Том заверил невесту, что она, с его точки зрения, прекрасна в любых габаритах, и все, что его заботит — это чтобы ей было хорошо и удобно. Так что они обсудили варианты возможных диет, и тут-то Том и упомянул гипнопедию и «подсознательное программирование». И пошипев, мол, это все полная чушь и работать не может в принципе, Рейчел решила дополнить общую диету и физические нагрузки и таким подходом. В конце концов, в одном Том был прав: ну что она теряет?
Задача исследования подсознательного программирования закономерно легла на плечи самопровозглашенного сторонника метафизического и сверхъестественного. Собственно, именно этого Том и ждал. Рейчел от отчаяния была готова на все, что угодно, а в пучине Интернета, особенно на сайтах, посвященных раскармливанию, Том отыскал некоторое количество нужного материала и быстро скомпилировал из них гипнозапись с нужными текстами.
Концепция сама по себе была простой: Рейчел вечером, как всегда, ложилась спать, а перед сном надевала наушники и включала проигрыш долгоиграющего трека на карманном МП3-плейере. Легкий и ласковый белый шум помогал ей заснуть и фоном журчал еще часа два, чтобы она уж точно не проснулась в процессе, а потом начинал крутиться основной звук. Именно в таком состоянии электронный гипнотерапевт давал ее подсознанию ряд инструкций, которые должны были помочь ей бороться с голодом и склонностью к перееданию и вообще усилить желание обрести стройную и подтянутую фигуру.
Вот только Том, разумеется, подобрал инструкции прямо противоположного смысла. Через два часа после начала аудиозаписи несколько гипнотерапевтов принимались обрабатывать подсознание Рейчел на предмет как хорошо быть толстой и какая это радость — полнеть и набирать вес, чтобы аппетит ее был воистину неумолим и она требовала бы еще и еще, пока в состоянии что-либо в себя впихнуть. Таким образом собственный рассудок решительно толкал бы ее в объятия ожирения. Каждый вечер, засыпая, Рейчел не просто думала бы, что в полноте нет ничего страшного, но и что это в высшей степени классная штука и ей непременно и срочно следует поправиться еще.
Первые ночи Том словно ходил по лезвию бритвы. Ситуация-то непростая, и он сам себя в нее загнал. Если Рейчел проснется во время гипнозаписи и сумеет сообразить, чем ей только что капали на мозги… скандал булет поистине оглушительный.
Где-то через неделю он начал замечать в своей любимой первые изменения. Во-первых, у нее заметно поднялось настроение. Теперь она уже не комплексовала из-за своей внешности и снова стала, как всегда, уверенной в себе и легкой на подъем — хотя бы мысленно. А еще она снова попробовала сесть на диету, но через несколько дней сорвалась — и сорвалась всерьез, голодные боли в желудке были куда сильнее, чем прежде, она чувствовала, что если не поест, то банально рухнет на месте. Более того, Том заметил, что теперь Рейчел не просто жевала что-нибудь, перекусывая между делом — она безудержно объедалась, можно сказать, целенаправленно. Пару раз на голубом глазу требовала от него заехать в магазин и купить это, и это, и еще вот это вот вкусненькое… в стандартном перечне «чего взять» на неделю твердо прописалось примерно сорок позиций всяких вкусняшек, полуфабрикатов, замороженной пиццы, сыра в жестянках… в общем, всего, что никак не относилось к «здоровой пище», зато можно было запихнуть в рот.
Рейчел все так же продолжала слушать аудиотреки. Где-то неделю спустя она решила, что они ничем ей не помогут в плане помочь похудеть, однако когда попробовала отказаться — обнаружила, что без привычного белого шума в наушниках ей трудно заснуть. Одной бессонной ночи хватило, чтобы вернуться к привычному распорядку.
Прошло две недели, Рейчел тайными стараниями Тома поправилась примерно на четыре кило, и тут-то и пришла неприятная новость. То есть в целом-то она была приятной — компания выиграла тендер на новый проект, и если Том организует под него правильную рабочую группу, ему светит премия; беда в том, что для этого ему придется отправиться в командировку на Западное побережье месяца на полтора. Как раз столько осталось до запланированной свадьбы. Да, все уже рассчитано-готово, и эмоциональная поддержка Рейчел сейчас не так уж нужна, и все-таки Том пообещал звонить каждый вечер.
И отбыл в командировку.
В отсутствие главного повара и снабженца домашнее хозяйство полностью легло на плечи Рейчел. Она же предалась новообретенной лени и чревоугодию по полной программе, категорически не желая ходить по магазинам и готовить даже на себя любимую, благо цивилизация придумала такую полезную штуку как доставка, а деньги на семейном счету были. С новообретенным расписанием Рейчел дрыхла примерно до полудня, а потом заказывала на обед-ужин целую гору провизии, пятерым хватило бы — а ей такого было в самый раз налопаться до отвала, перекемарить, объесться вторично и уже окончательно отойти ко сну. В окрестных заведениях, пожалуй, могли бы заподозрить что-то неладное — ну не может среднестатистическая молодая упитанная домохозяйка дважды в неделю заказывать провизии на целую футбольную команду, — однако Рейчел четко оплачивала счета и давала чаевые, и вообще бизнес есть бизнес, так что не их это дело, куда идет вся эта еда.
Зато это заметил Том. Хотя бы потому, что когда он спрашивал «как прошел день», Рейчел обычно вываливала, как она обедала-ужинала, вкусно ли было и чего хватило, а чего нет. Судя по описываемым ей объемам съеденного, порции с каждым днем становились все больше, Том даже чувствовал себя виноватым за то, что его манипуляции сотворили с любимой.
Для Тома полтора месяца пролетели быстро, он был очень занят работой. Но вот проект завертелся, он сел в самолет, а потом на такси добрался домой. Подошел к двери, на секунду замер, коснувшись дверной ручки, глубоко вздохнул и переступил порог.
— Родная, я приехал, — крикнул он в коридор, оставив багаж у вешалки. Из глубин апартаментов раздался громкий хруст и тихое ворчание, а потом послышались тяжелые шлепки босых ног его любимой раскормленной барышни, и от этих приближающихся шагов вибрировали половицы. Том с возбуждением ждал, как она сейчас вынырнет из-за угла.
И дождался — с улыбкой до ушей перед ним появилась женщина, которой до центнера недоставало разве что самой чуточки. Рейчел на миг замерла и покрутилась на месте, давая жениху как следует рассмотреть себя. На ней были спортивки размеров на несколько меньше, чем нужно, туго облегающие разбухшие бедра с ямочками целлюлита. Резинка пояса впивалась в сочные бока, а живот, объемистый и расчерченный красными полосками растяжек, попросту свисал сантиметров на десять ниже этой самой резинки. Футболки на Рейчел не было, она каким-то чудом влезла в один из тех спортивных лифчиков, которые купила еще семидесятипятикилограммовой в надежде «заняться собой». Лифчик безжалостно врезался в верхнюю часть ее живота и складки сала на спине. Пухлые руки, также с намеком на целлюлит повыше локтей, задевали за складки жира, выплескивающиеся по бокам из-под лифчика. На локтях проявлялись зачатки будущей складки сала, а запястья, куда более пухлые, чем прежде, как-то сами собой перетекали в пухлые ладошки. Том заметил, что на пальцах у Рейчел нет колец — вероятно, она попросту не смогла однажды натянуть их на пальцы, которые напоминали средней упитанности сосиски. Утрамбованные в чашки лифчика груди угрожали выплеснуться через верх, лямки лифчика врезались в пухлые плечи, создавая вокруг шеи этакий воротник мягкой плоти, в котором напрочь потерялись очертания ключицы. Сама шея стала несколько толще, но это заметить было довольно трудно из-за толстой складки сала, свисающей из-под челюсти — да, Рейчел за короткое время обзавелась более чем заметным двойным подбородком, не тем намеком, который появляется, когда подбородок прижимается к груди, а полноценным валиком жира, как у всякой настоящей толстушки. Круглые щеки, покрытые легким румянцем от движений, выросли строго пропорционально вышеназванному подбородку.
Глаза в глаза, Рейчел еще секунду позировала перед Томом, а потом со всей доступной ее раскормленной тушке скоростью рванулась к нему и стиснула в теплых, мягких и нежных объятиях.
— Наконец-то ты здесь, милый, я та-ак по тебе соскучилась! — выдохнула она и впилась в его губы долгим и страстным поцелуем.
— Хорошо… наконец-то… вернуться… — сумел выдавить он, все еще пытаясь осознать, что сотворила с собой Рейчел.
Чувство вины все так же давило на душу. Рейчел то ли не сознавала, насколько она растолстела, то ли ее это вполне устраивало. Она вела себя так, словно ничего и не случилось, хотя Том уезжал от пышной новобрачной килограммов этак под восемьдесят, а вернулся к безнадежной и окончательной толстухе. Как в Сумеречной зоне.
— Как… сколько… э… — только и мог пробормотать он.
— Сколько я вешу? — игриво переспросила Рейчел, деланно нахмурившись.
— Ну да… ты немного поправилась, пока меня не было...
— Девятнадцать. Девяносто восемь кило. — И на губах ее заиграла ухмылка.
— Но как же… ну, я думал, ты так хотела похудеть к свадьбе, и… — Том замялся.
— Да брось. Я все знаю.
Вот этого он не ожидал. Мысли завертелись испуганной каруселью. Она знает? Что именно — все? О нем? О его склонностях? О его плане?
Рейчел услышала, как у него под черепом крутятся шестеренки, и сжалилась.
— Дня через три или четыре после того, как я снова попыталась сесть на диету, меня одолел жор, — проговорила она. — Но теперь все было иначе. Раньше я чувствовала себя виноватой за то, что сорвалась, сдалась… а теперь мне это понравилось. Я была довольна, что отказалась от мысли похудеть. Встала перед зеркалом — ты тогда еще не вернулся с работы, — как следует на себя посмотрела и вместо стыда за то, что сотворила с собой, почувствовала… ну… вроде как возбуждение.
Том слушал, как его любимая-обжора признавалась, что ее возбуждают ее собственные жиры, и сердце его билось быстрее. Может быть, именно сейчас надо раскрыть карты. Раз ее устраивает быть толстой, он может позволить себе открыто сказать, что любит толстушек, любит раскармливать, а возможно, даже признаться, что соорудил с этим подсознательным программированием… А Рейчел продолжала:
— Но где-то в глубине я чувствовала, что виновата. Виновата перед тобой — ты заслуживаешь лучшего. Я боялась, что ты, увидев, как я растолстела, почувствуешь отвращение, хотя ты и заверял меня в обратном. И я, как обычно, удвоила усилия насчет диеты. И первым делом попыталась понять, почему это я вдруг чувствую себя совсем по-другому. Диета ведь была такой же, как раньше, а добавился один новый фактор: эти твои аудиозаписи. Как раз перед тем, как ты уехал в командировку, я попробовала перестать их слушать, но поняла, что не могу нормально спать. Зато как только врубила белый шум, тут же и отключилась и заснула мирным тихим сном.
Рейчел качнула бедрами и сложила руки на раздувшемся животе.
— На следующий день я задумалась, как это твои аудиозаписи помогают мне так хорошо заснуть. Перекинула аудиофайл с плейера на компьютер, и пока работала, посасывая лимонад и хрустя чипсами — прослушала весь трек уже в сознательном состоянии, на сей раз через колонки.
Глаза у Тома стали как блюдца. Да, теперь он понял: она действительно знает ВСЕ.
— Сперва я подумала, что это просто нелепая ошибка, что ты случайно скачал неправильный аудиофайл, который должен заставить набирать вес, а не худеть. Потом сообразила, что это чушь: твой файл скомпонован из нескольких фрагментов, и вообще, очень вряд ли тот, кто практикует «гипноз-во-сне» для похудания, будет также поставлять аналогичный материал и для набора веса. Я вбила в поиск использованные тобой фрагменты, и нашла парочку на сайтах для сам знаешь кого.
Том безмолвно стоял с разинутым ртом, не зная, что делать.
— Ну и? Что ты можешь сказать в свою защиту, любитель сочных окороков? О да, ты любишь сочные окорока, извращенец ты гребанный… — ее улыбка сменилась мрачной гримасой.
— Я… прости, я должен был тебе сказать… — самым виноватым голосом, какой только сумел изобразить, выдал Том.
— Это чертовски верно, должен был! — отозвалась Рейчел, закусив нижнюю губу. Сгребла Тома за воротник, прижала к себе и шепнула на ухо: — Если бы ты сказал об этом с самого начала, я бы начала набивать пузо еще как минимум шесть месяцев назад, а не только эти полтора...
От такого Том чуть не рухнул на месте, а осознав, воспрял духом и не только, как никогда в жизни. Глядя в светящиеся глаза любимой, он переспросил:
— Ты серьезно?
Вместо ответа Рейчел снова жарко поцеловала его, прижала его к себе — но только одной пухлой рукой, вторая в это время расстегивала его брюки. Том не без труда вырвался из ее хватки — нет, он был всецело за активное продолжение банкета, но в спальне все-таки удобнее, и разгоряченная Рейчел с этим согласилась, пусть и не сразу. В спальне же он, толкнув ее на кровать на четвереньки, принялся стягивать с нее слишком тесные спортивки, а сама Рейчел в это время высвобождалась из спортивного лифчика. Пыхтя от усилий, она сообщила:
— Мне… пожалуй… нужно… чтобы ты купил мне… новую одежду.
На что Том улыбнулся:
— А как же свадебное платье, жирная ты обжора? — и хлопнул ее по сочной ягодице, отчего ее целлюлитные жиры заколыхались.
Рейчел на миг замерла, осознавая, что, во-первых, будущий муж только что назвал ее жирной обжорой, а во-вторых, от этих слов у нее совсем крышу сорвало.
— Закажем другое, посвободнее, — выдохнула она.
В следующее мгновение Том с силой вошел внутрь, и дальше парочке было категорически не до разговоров.
Свадьба удалась. Пусть кое-кто в семействе невесты и вздернул в удивлении бровь, увидев, как преобразилась Рейчел за последние месяцы, но сию чувствительную тему во всеуслышанье «в такой особенный день» поднимать никто не стал. Опять же не все там отличались модельной стройностью, и вот они совершенно не желали представать в глазах общества лицемерами, а потому молодых предоставили самим себе, чему те были только рады.
Исходно Том запланировал в качестве медового месяца трехнедельный вояж по историческим местам Европы — но на тот момент будущая новобрачная весила килограммов на тридцать меньше и вообще была куда активнее. Поэтому за оставшиеся до свадьбы дни Том снял бронь на европейский тур, вывернул копилку и купил путевку на курорт на Карибах. «Все включено», естественно. И не на три недели, а на полный месяц, договориться на работе о продлении отпуска по такому светлому поводу труда не составила.
После свадьбы Рейчел обсудила с Томом ключевой вопрос, открыто и напрямую. Прекращать слушать те самые аудиотреки она не хотела — они все же помогали ей заснуть, а кроме того, ночные мантры «полнеть и набирать вес» медом ложились на душу. А еще она желала быть уверенной, чтобы Том знал, какое чудище выпустил на волю. Нет, на ста килограммах она не остановится. И на ста тридцати, наверное, тоже. Но неплохо бы понять, чего сам Том от нее ожидает.
А Том смотрел на свою супругу и представлял ее сто тридцать… сто шестьдесят… сто восемьдесят килограммов живого веса, — и как когда-то в школе и колледже, когда вокруг вдруг оказались реальные, а не нафантазированные пышки, его хотелка начала стремиться к большему. И все больше возбуждался, воображая свою любимую формата «за двести». Как она весь день сидит на диване, поглощая одну тарелку за другой, а он заменяет опустевшие — полными… и прерываются оба только когда ей захочется не только еды, а еще и постельной гимнастики, впрочем, кто сказал, что нельзя совмещать одно с другим? В общем, сплошное удовольствие и наслаждение полнотой бытия.
Забавно, однако «разжиреть до неподвижности» ни он, ни она не упомянули. Рейчел втайне фантазировала о подобном, да и Том — тоже, но пока оба решили просто плыть по течению, а там будет так, как будет.
С тем и отбыли на курорт.
А там было просто великолепно. Вышколенный персонал подносил напитки и закуски для Рейчел по мановению пальца в любое время дня и ночи. Предвидя неизбежно-желаемое, она упаковала с собой три купальника одинакового кроя: ярко-зеленый — правильного, нынешнего размера, желтый — на размер больше, а третий, черно-белый, еще на размер больше. За этот медовый месяц она планировала дорасти до желтого, но не была уверена, сумеет ли нормально надеть черно-белый, ведь сроку-то всего месяц.
На роскошном курорте были и тренажеры, и развлекательные мероприятия, и экскурсии по тропическим красотам, да и пообщаться было с кем — хватало там парочек их возраста. Но Том и Рейчел решительно выделялись на общем фоне, по сути, не участвуя ни в каких развлечениях и вообще не в чем, что мешало бы установленному распорядку: валяться на пляже, есть, пить и, уже в номере, активно заниматься любовью — собственно, последнее было их единственной физической активностью.
Стараниями карибских кулинаров Рейчел росла как на дрожжах, и даже быстрее, чем сама ожидала. Новобрачные решили забыть о весах до прибытия домой, но пожалуй, к концу третьей недели ей удалось набрать килограммов десять, если не пятнадцать. Зеленый купальник она давно переросла, желтый — тоже, более того, в последний день она почувствовала, что ее пышным телесам и в черно-белом стало несколько тесновато.
Оторвать взгляд от Рейчел было затруднительно. Лежащая на шезлонге под пляжным зонтиком, с козырьком на лбу, в темных очках и черно-белом бикини, тучная и вся разбухшая — весь прошлый месяц прошел для нее в тумане ленивого обжорства, и это было видно. Пухлое лицо с двойным подбородком, причем нижний за это время вырос на пару сантиметров вниз и в стороны, делая круглые щеки еще круглее. На шее над ключичной впадиной образовалась заметная складка сала, а чуть выше начала расти еще одна. Груди, извлеченные из хватки бюстгальтера, походили на два разбухших арбуза мягкого жира, свисающие по обе стороны вечно вздувшегося пуза. Лишний вес откладывался на тушке Рейчел более-менее повсеместно, и все же именно пузо выглядело заметнее всего. Верхняя часть его, скрывающая постоянно набитый чем-нибудь вкусненьким желудок, сама по себе имела внушительные объемы, разделяясь на боках на тяжелые мясистые складки, охватывающие двойным «спасательным кругом» всю тушку новобрачной. Нижняя же складка пуза, массивная и обильная, фартуком свисала на бедра до такой степени, что понять, надела ли Рейчел нижнюю часть бикини, можно было, лишь изрядно покопавшись в складках сбоку в поисках тесемочек; спереди, когда она валялась в шезлонге — под этими жирами скрывалось все.
Упомянутый фартук пуза упирался в верхнюю часть разбухших от жира, испещренных целлюлитными ямочками раскормленных бедер. При ходьбе все эти жиры сотрясались самым интересным и непредсказуемым образом, а еще сильнее раскачивались туда-сюда ее массивные ягодицы. Рейчел и раньше слегка переваливалась с боку на бок, а теперь передвигалась чуть ли не боком, удерживая равновесие расставленными в стороны руками, которые также изрядно прибавили в объеме. Колени и локти тонули в жирах, а запястья почти исчезли, как-то рука сама собою переходила в пухлую ладонь. Естественно, главным ручным трудом для Рейчел было — запихивать в рот все новые и новые порции съестного. Лодыжки ее в обхвате также увеличились, и даже ступни стали настолько пухлыми, что теперь она не могла натянуть и сандалии, не говоря уж о прочей обуви. Впрочем, Рейчел было не до того, да и самостоятельно дотянуться до собственных ног — к чему утруждаться? Она настолько разленилась и размякла, что хотя до ста тридцати ей оставалось еще изрядно, но даже короткий переход от ресторана до пляжа или до номера давался ей непросто, а когда под занавес постельной гимнастики ее накрывало — Рейчел открыла для себя, что задыхается от недостатка кислорода, и это возбуждало ее еще сильнее. Собственно, с каждым новым открытием, до какой степени она разожралась, что теперь не может толком этого, и этого, и этого — ей все сильнее срывало крышу, ведь она ощущала, что медленно, но верно приближается к той невысказанной вслух мечте «разжиреть до неподвижности».
Из этого карибского рая уезжать категорически не хотелось, но увы, Тому и Рейчел пришел час возвращаться в реальный мир. И уже в аэропорту их ждало новое открытие в сфере «насколько же ее разнесло»: Рейчел банально не вписалась габаритами в собственное сидение, ее бок частично свешивался через подлокотник в сторону соседа.
Услышав, как тот вполголоса ругается «какого черта меня посадили рядом с этой бегемотихой», она немедленно использовала представившуюся возможность, поерзала и свесилась еще больше в сторону чужого сидения. Соседа вскоре прорвало и он попросил ее «убрать свои гребанные жиры с моего кресла»; Рейчел с самым глупым видом изобразила — ой, а я даже не заметила, что теперь я занимаю столько места, спасибо вам большое… и в процессе этой «игры в блондинку» осознала, что ей срочно нужно сменить трусики, самое малое — как только рейс закончится и она доберется до уборной в аэропорту, она все-таки попросторнее, чем закуток в самолете, утрамбоваться в который ей нечего и пытаться. Том, краем глаза следя за спектаклем, также возбуждался все сильнее, наблюдая за разжиревшей его стараниями любимой...
По дороге они на эту тему не обменялись и словом, но точно знали, что надо сделать первым делом по прибытии домой. Ввалившись через порог — встреченный по дороге сосед дважды протер глаза, не веря, что перед ним все та же Рейчел, — она, пыхтя и отдуваясь, целеустремленно протопала в ванную комнату. Вытащила на середину ванной весы, влезла… не без труда, отведя в сторону разбухшее пузо, прочла цифирки на экране.
121.
За месяц на карибском курорте она ухитрилась набрать больше двадцати кило.
Том вошел следом в ванную, где безмолвным соляным столпом застыла его разбухшая женушка, посмотрел на весы сам.
— Господи милосердный, Рейчел… — только и мог сказать он, — это, черт подери, невероятно! Двадцать кило за месяц! Да как такое может быть вообще?
А у нее глаза подернулись пеленой слез.
— Рейчел, любимая, что случилось? — Том почувствовал, как изменился ее настрой и забеспокоился: уж не изменила ли она планы на будущее, увидев и осознав, насколько растолстела за столь краткое время.
— Я… просто я думала, что будет больше. Я надеялась, что будет больше… — голос ее слегка дрожал.
Удивленный и чрезвычайно возбужденный таким ответом, Том немедленно приподнял фартук ее пуза и, просунув ладонь промеж ее объемистых бедер, пальцем добрался до нужных местечек, интересуясь вслух, нравится ли ей быть такой жирной обжорой. Разочарование по поводу столь «скромных» успехов тут же было смыто волной желания, и страстно целуясь и обжимаясь, парочка немедленно направилась в спальню: обоим срочно требовалась доза любви в телесном ее воплощении.
Рейчел проснулась освеженной, готовая встретить новый день. Несколько мгновений она смотрела в потолок, размышляя, стоит ли вообще выбираться из кровати. Эх, вот если бы она была на курорте, как во время медового месяца год назад… или хотя бы чтобы кто-то, как там, все время стоял у нее за спиной и по мановению пальца подносил ей еду и выпивку, избавляя саму Рейчел от необходимости вперевалку тащиться к холодильнику, а потом на диван.
Возможно, освеженной она себя чувствовала благодаря обновленной «гипнопедии», которую Том презентовал на той неделе. Потенциал старых аудиотреков явно себя исчерпал и потерял новизну, так что его сменила подборка новых записей, теперь уже лично от Тома, которые продолжали подбрасывать дров в пламя ожирения, горящее в душе его супруги.
Часы показывали одиннадцать-тридцать пять. Она снова заспалась. Впрочем, это не имело никакого значения, ведь Рейчел месяцев восемь как уволилась. Та командировка Тома на западное побережье принесла компании немалые доходы, и кроме обещанной премии начальство вскоре предложило ему войти в число партнеров. Совокупный его доход после этого события более чем перекрывал семейные потребности, так что работать дальше Рейчел было особенно незачем. Еще месяца полтора она, однако, продолжала трудиться, частично по привычке, а частично просто потому, что боялась, что бездельная жизнь домохозяйки быстро заставит ее заскучать — но чем дальше, тем больше мысли от работы сворачивали на восхищение собственными телесами, неутолимый голод и еду, а руки от клавиатуры так и норовили скользнуть промеж ног, пока Тома нет дома… В общем, искушение сидячего образа жизни стало слишком сильным, Рейчел написала заявление и через две недели ее больше уже ничто не отвлекало от избранной стези.
А именно — каждый день лопать за пятерых, сосредоточившись на достижении давно сформулированной цели: разжиреть до неподвижности. Прогресс на этой стезе вполне себе имел место: конечно, Рейчел набирала вес не с такой скоростью, как тогда, округлившись за неполные три месяца на сорок кило, но потихоньку становилась все толще, все тяжелее и тучнее.
— Что ж, как раз пора взвеситься, — сообщила она себе самой и, охнув от натуги, принялась выбираться из кровати. Половицы заскрипели, как всегда, когда вынуждены были принимать на себя ее вес, а китайский фарфор в шкафу в соседней комнате от ее шагов задребезжал. Протиснувшись сквозь дверь ванной, которая с каждым месяцем становилась все уже, Рейчел поставила ступню на весы.
Том был заботливым супругом. На день рождения он презентовал ей говорящие весы, да не простые, а с изрядным «запасом прочности» — согласно этикетке производителя, рассчитаны они были на триста кило. На открытке, вложенной в подарок, Том написал «дорасти», намекая тем самым на свое глубинное желание раскормить ее до неподвижности. Рейчел приняла вызов.
— К работе готовы, — отрапортовали механическим голосом весы.
Рейчел воздвиглась на металлокерамическую плиту всей тяжестью. Прибор некоторое врея раздумывал, а затем сообщил:
— Сто семьдесят три килограмма.
Хммм, подумала она, сто семьдесят три — значит, за год получилось чуть больше пятидесяти кило, на круг примерно по килограмму в неделю… так что если и дальше буду держать такой темп, через год будет двести двадцать пять, через два — двести семьдесят семь, а через три уже триста двадцать девять...
Рейчел знала, что «держать темп» сможет очень вряд ли, чем больше она толстела, тем медленнее продвигалась, потому как для «набрать один килограмм» приходилось съедать все больше и больше, даже с ее тренированной прорвой желудка — не такая простая задача. Если за следующий год она сумеет поправиться на тридцать кило, и то хорошо. Впрочем, Рейчел искренне надеялась сломать нынешние весы лет за пять, ну хорошо, за шесть.
Повернувшись боком, она полюбовалась собственным отражением в большом зеркале, которое Том установил здесь специально для нее. Любоваться собой Рейчел не надоедало никогда и по-прежнему возбуждало — она так растолстела за столь недолгий вроде бы период, что иногда сама себя не узнавала. Приподняв обеими руками свое громадное массивное пузо, она водрузила его на заскрипевший умывальный столик. Пузо громко шлепнулось, все ее тело всколыхнулось, а промеж ног Рейчел ощутила знакомую тепло-влажную волну.
И улыбнулась.
Что ж, на сегодняшний день ста семидесяти трех кило ей хватит...
… а завтра — будет новый день.