Шанхайский жор

 Шанхайский жор

(Shanghai Stuffed)

Алисса оставила позади свой родной Сент-Луис, и вот двадцать три часа спустя ее самолет приземлился в шанхайском международном аэропорту Пудонг. И когда аэроплан катился по полосе, она волновалась: что ей принесут грядущие полгода.

За двадцать четыре года своей жизни Алисса впервые покидала Штаты. Она не слишком задумывалась, куда ей хочется отправиться, лишь бы как можно дальше от ее прежнего парня — мелочного тирана и вообще козла. Два года она терпела Криса, который шпынял ее за все, что бы она ни делала, и особенно — за ее вес. По американским меркам она не была такой уж безобразно толстой, просто весьма пышнотелой — шестьдесят девять кило при росте метр пятьдесят шесть. Да, немало лишнего веса, зато в основном в нужных местах. И все равно: Крис с лупой следил, что и сколько она ест, и указывал на все отличия от модельного «золотого стандарта» всякий раз, когда принимал на грудь, то есть часто, и обзывал ее — порой даже «уродкой». Наконец ей это надоело и она от него ушла, но стало только хуже: Крис буквально начал ее преследовать.

Жизнь в постоянном страхе Алиссу устраивала еще меньше, и вот однажды вечером она решила, что ей необходимо изменить все и сразу. Вошла в Сеть и погуглила: самый дешевый рейс куда-нибудь подальше. Странно, но рейс в Китай, за пол-шарика от дома, оказался дешевле, чем многие полеты на внутренних авиалиниях. Тем же вечером она забронировала билет, затем на соседней страничке оформила номер в дешевой гостинице и послала свой паспорт в китайское посольство. Алиссе открыли визу на десять лет, по которой она имела право оставаться в стране на срок до шести месяцев в течение одного визита (каким-то непонятным образом ей оформили визу студенческой категории).

Таким вот образом она и запланировала шестимесячный вояж в Китай. Это при том, что ни говорить, ни читать по-китайски Алисса не умела, ни одной живой души там не знала, не имела даже представления о том, какова на вкус настоящая китайская еда, равно как и о здешних обычаях. И тем не менее — вот она, в самой чужедальней из чужедальних стран, куда только ее вообще могло занести.

Самолет остановился прямо у приемного рукава, пассажиры вышли и весьма быстро прошли таможенный досмотр; сняв с багажной ленты свой большой рюкзак, Алисса пошла в сторону станции метро, следуя указателям на стенах: по крайней мере, под китайскими иероглифами имелись соответствующие подписи по-английски. На станции метро она согласно заранее подготовленному маршрутному листу должна была сесть на вторую линию и доехать до Народной площади, и там будет некий «Молодежный хостел на Народной площади», в котором у нее забронирована койка всего-то за восемь баксов в день.

Метро оказалось битком набито народом, причем на каждой остановке людей в вагонах прибавлялось еще больше. Аэропорт, вероятно, располагался довольно далеко от города, потому как до Народной площади добираться пришлось около часа. К счастью, Алиссе удалось разобрать английское объявление «Народная площадь» после записанного на магнитофон китайского мяуканья, и она вовремя пробилась к выходу и оказалась на платформе. Ну, пока все идет неплохо, подумая она, вслед за народом продвигаясь к эскалатору и выбираясь наверх.

Дальше стало сложнее: «наверху» была станция метро, громадная и разветвленная, штук двадцать различных выходов, и какой куда ведет — она понятия не имела, а указатели на английском отсутствовали как класс. Она двинулась наугад и выбралась наружу, в туманный вечерок. Улицы были забиты постоянно сигналящими машинами, тротуары — забиты спешащими туда и сюда людьми. Алисса извлекла свой «самсунг» и открыла гугл-карты, чтобы найти свой хостел, однако приложение покрутилось, пытаясь загрузиться, и через минуты выдало «нет связи». Тут уже началась паника. Она одна, за пол-света от дома и не знает даже, куда идти. Она двинулась по улице, задавая всем подряд один и тот же вопрос «говорите ли вы по-английски?», и в лучшем случае получала в ответ «хелло», кажется, именно этим и ограничивался словарный запас большинства китайцев. Вдруг ей на глаза попался белый человек явно западного типажа, и она рванула к нему, моля небо, чтобы хоть он знал английский.

Высокий, подтянутый, ее лет или чуть постарше, и на ее отчаянное «вы говорите по-английски?» он, к облегчению Алиссы, отозвался с характерным южным акцентом:

— Да, я американец.

— Хвала Господу, — выдохнула она, — я не могу найти свой хостел. Открыла гугл-карты, но тут что-то со связью...

Он улыбнулся.

— Впервые в Китае, я так понимаю?

— Впервые вообще где бы то ни было, — призналась она.

Он фыркнул.

— Что ж, теперь будете знать: Гугл в Китае не работает. Вместо него тут пользуются Байду, но там все по-китайски. В каком хостеле вы остановились?

— «Молодежный хостел Народной площади», — ответила Алисса.

— Ну, тогда вам повезло дважды: я сам там живу. Пойдемте, отведу.

И она пошла с ним. Хостел оказался не так уж далеко, в нескольких кварталах, но вход располагался на узкой аллеи вдали от главных улиц, и без проводника она бы в жизни его не нашла. Он представился Остином, родом он был из Мемфиса, а в Китае жил уже год, пару-тройку раз в неделю давая приватные уроки английского. Он бегло владел мандаринским наречием, учил его еще в Америке, благо обладал природным талантом к языкам. Алисса рассказала, что говорит только по-английски, в Китай приехала совершенно с бухты-барахты, ничего о нем не знает и планирует пожить тут шесть месяцев. Рассмеявшись, она добавила:

— По крайней мере, я мелкая и на общем фоне не буду так уж сильно выделяться.

Мелкая, подумал Остин, но и сальца преизрядно. Он, надо сказать, очень уважал пышек, более того — по его мнению, правильная барышня должна быть изрядно покорпулентнее Алиссы. Впрочем, на фоне тощих как жердь китаянок и она более чем.

Они добрались до хостела, Алисса зарегистрировалась как положено. К счастью, владельцы хостела слегка говорили по-английски, что заметно ускорило процесс. Остин помог ей отнести вещи в номер — очень-очень третьеразрядная студенческая общага: комната на шесть койкомест с ванной комнатой и душем, и целый персональный шкафчик для хранения личных пожитков. Зато дешево, решила она. В целом, впрочем, хостел был довольно неплох: кафе, многоместный кухонный уголок для любителей готовить самостоятельно, балконы со стульями для отдыха, садик, бар и даже пруд с золотыми рыбками.

Когда она распаковала вещи, Остин спросил:

— Кушать хотите?

— О да, очень: долгий перелет, а кормили в самолете отвратно. Я уже сутки толком и не ела ничего.

Он кивнул.

— Что ж, давайте тогда покажу, где тут ближайший круглосуточный магазинчик.

Таковой располагался буквально в квартале, так и назывался — «С утра до утра», по крайней мере, именно так Остин перевел неоновые иероглифы. Когда они вошли внутрь, он проговорил:

— Тут всегда есть чем перекусить, выбор совершенно сумасшедший, и стоит это копейки по американским меркам.

В четыре руки они собрали целую гору снеди: чипсы со вкусом огурца, слоеное печенье-тирамису, какие-то йогурты, двунадесять видов китайских конфет, пять разных сортов шоколадных плиток и три коробки разновсякого печенья. Когда все это сгрузили на кассе, Остин спросил:

— А как вы насчет пива? У китайцев оно на удивление неплохое, и тоже очень дешевое. Правда, холодным почти не бывает.

— Пиво я люблю, — отозвалась Алисса, — пожалуй, даже больше, чем стоило бы, ха.

После этого Остин принес на кассу несколько бутылок пива — снова же, разных сортов, — им сгрузили все покупки в два больших пакета, а общая сумма чека оказалась пятьдесят девять юаней. Около восьми американских долларов.

— Ой, как же дешево! — воскликнула Алисса.

— Погодите, вы еще не видели здешней уличной еды, — усмехнулся Остин.

Вернулись в хостел, расположились на балконе, поставив два стула рядом. Остин откупорил две бутылки.

— Пробуйте все подряд, потом сами выберете на свой вкус.

Начала Алисса с печенья-тирамису, набив рот, заявила «фкуфнятина». Остин заметил:

— Даже интересно, что вы скажете насчет такого же, но с персиком и виноградом.

Дивясь безумным изыскам китайских кулинаров, Алисса продолжила дегустировать купленное. «Огуречные чипсы» оказались просто невероятными, пакет улетел в момент. Пиво в целом походило на среднеамериканские сорта, она допила первую бутылку и Остин тут же открыл ей следующую. Конфеты — тоже вкусные, хотя иные сочетания заставили ее удивленно вздернуть бровь. И шоколад с начинкой, особенно Алиссе понравился вариант с манго и, как ни удивительно, с зеленым чаем.

Довольно быстро — они только-только успели перейти на «ты» — в пакетах остались только фантики и пустые обертки, а бутылки опустели. Встав, чтобы выкинуть все это в мусорный контейнер, Остин пошутил:

— Кто-то явно проголодался.

Алисса рассмеялась.

— Это да, хотя так обжираться мне все равно не стоило. Завтра утром выберусь на пробежку и сожгу излишки.

Остин пожал плечами.

— Ну, попробуй. У многих тут с традиционным спортом трудности — не могут бегать, воздух слишком грязный. Дело индивидуальное, у меня дыхания хватает, но у многих — нет. Если все же осилишь, беги по Наньцзиньской в направлении набережной. Там пешеходная зона, рано утром тебе особо не помешают.

— Спасибо, — встала Алисса, — и за совет, и за то, что показал окрестности. Но сейчас я очень устала, перелет и все такое, сам понимаешь.

— Не извиняйся, — махнул рукой Остин, — и имей в виду, на завтра я пока ничего особо не планировал, так что могу показать тебе и местную «обжорную улицу», если хочешь.

Такой термин, с учетом уже съеденного сегодня, заставил Алиссу удивиться: «обжорные площадки» в больших гипермаркетах — дело привычное, но целая улица? Это ж чьим попущением миллиарды китайцев остаются такими стройными? А вслух она сказала:

— Было бы неплохо, спасибо.

И ушла к себе в номер.

Проснулась она в пять утра. Несмотря на усталость, нормально выспаться ей не удалось: в дешевом хостеле постоянно кто-то куда-то ходил, стенки и двери довольно тонкие, и одной храпящей персоны в комнате — с головой хватало, чтобы перебить сон.

Поднявшись, она нырнула в ванную, сразу переоделась в спортивный костюм и, выйдя из хостела, обнаружила ту самую Наньцзиньскую улицу. Бежать к набережной, ориентир на небоскребы, вспомнила она. Воткнула наушники, врубила на смартфоне нечто энергично-задорное — и вперед. Вскоре, однако, Алисса почувствовала себя так, словно пытается вдохнуть сквозь маску, незримую, но плотную, и через три квартала окончательно выбилась из сил, после чего вернулась в хостел уже неспешным шагом.

На кухне она наткнулась на Остина, тот варил себе кофе.

— Хороший черный кофе в Китае найти трудно, — сообщил он.

— А я так и не смогла нормально бежать, — призналась Алисса, — только три квартала и осилила. Грязный воздух или что-то еще, не знаю, но дышать не смогла.

Остин кивнул.

— Увы, так здесь бывает со многими, я вчера говорил. Пока идешь, оно вроде и нормально, а начинаешь бежать — все. Ладно, ты как насчет завтрака? Я обещал показать тебе ту самую улицу.

— С удовольствием, только дай мне переодеться и освежиться. Встречаемся на выходе минут через двадцать.

Приняв душ, Алисса спустилась в вестибюль хостела полчаса спустя, и они с Остином, пройдя несколько кварталов, оказались на той самой «обжорной улице». Действительно, состояла она сплошь из кафе, ресторанчиков и киосков с разнообразнейшей едой — как упакованной, так и готовящейся прямо при клиенте. Остин провел ее к киоску, где китаянка сворачивала нечто вроде очень большого блинчика с начинкой.

— Это называется «цзяньбин», попробуй.

Перейдя на китайский, он заказал для нее одну штучку, и на глазах у Алиссы китаянка в пять секунд испекла изрядных габаритов блинчик, завернула в тонкое тесто яичницу с двумя глазками, зеленый лук, добавив какой-то соус и нечто непонятно хрусткое, и подала ей. Откусив, Алисса воскликнула:

— Великолепно!

И пока она жевала цзяньбин, Остин сообщил, что это очень популярная местная закуска, а стоит, на американские деньги, всего-то восемьдесят центов. Когда блинчик закончился, он повел ее к следующему киоску, где жарились плоские лепешки.

— Тоже зовутся «бин», но другие, — сказал он и заказал три разных на попробовать.

Алисса попробовала: солоноватые и плотные, однако одновременно пышные, как такого теста добились — непонятно. С разным привкусом, но все отменные. Она уплела все до последней крошки.

— Мне очень нравится, — признала она.

Еще несколько шагов вдоль улицы. От этого киоска буквально исходил пар.

— Пирожки с начинкой, — указал Остин и снова заказал три разных: — Свинина с пряностями, говядина и крабы.

Алисса снова слопала все, особенно ей пришелся по вкусу тот, что со свининкой. Иного, если просуммировать все съеденное на трех точках, условный завтрак на две с половиной тысячи калорий ей и четырех баксов не стоил.

— Все, наелась, — сказала Алисса, чувствуя, как джинсы врезаются в талию.

— Тогда пошли просто изучать окрестности, — и повел ее к станции метро.

Весь день они провели на набережной, Алисса любовалась силуэтами небоскребов над рекой Пудонг — на том берегу. На обед они зашли в ресторанчик, где им подали громадные миски лапши с рубленной свининой всего за пару баксов с носа, снова же переводя на американскую валюту.

Алисса все еще не окончательно перестроилась на местное время, так что они зашли в тот самый магазин за парой бутылок пива, и она вернулась в номер подремать. В середине дня, при том, что большинство народу отсутствовало, в хостеле все равно было слишком шумно, но поспать часика полтора она все же сумела.

Позднее, вечером, Остин встретил ее около кафешки и предложил посидеть в китайском ресторанчике, так сказать, на китайской территории. Мол, тут рядышком есть неплохой. В ресторанчике их немедленно усадили за большой стол с поворотным кругом в середине. Остин пояснил, что в китайской традиции подавать еду в семейном стиле. Меню было исключительно по-китайски, так что Алисса доверилась выбору спутника. Он заказал много всякой всячины, и эти блюда выставили на поворотный круг, мол, хочешь чего-то — поверни к себе и бери сколько хочешь. Особенно понравилась Алиссе сытная свиная подчеревина с пряностями и жареный рис — такого вкусного она вообще нигде и никогда не пробовала. Еще они взяли по паре кружечек пива (подавали его неохлажденным), и когда Алисса доела свинину, призналась:

— Очень вкусно, совершенно непохоже на китайскую кухню в Америке и куда лучше. А десерты тут есть?

— Нету, — развел руками Остин, — в Китае в ресторанах десерты подают очень редко. Но мы можем купить чего-нибудь сладенького в кондитерской.

— У них тут что, есть такие? — удивилась Алисса.

— О, полным-полно.

Они расплатились — эта трапеза оказалась самой дорогой, девяносто юаней на двоих, — и Остин повел ее в большую кондитерскую. На стеллажах там красовались разнообразнейшие плюшки и пирожные. На большой поднос Остин сложил пару солидных плюшек — одну со кремом, вторую с ананасом, — коробку яичных тарталеток, несколько дамских пирожных и пакет миндальных коржиков. Все это обошлось в безумные сорок юаней, и они вернулись в хостел, взяв по дороге в магазинчике еще чуток пива.

Они снова устроились на балконе за столиком с пивом и сладостями, и Остин, вскрыв пиво, предложил:

— Попробуй все, оно непохоже на американскую выпечку, но вкусно.

Алисса с сомнением окинула кулинарное ассорти:

— На вид вкусно, конечно, но я так наелась за ужином… правда, сладенького все равно хочется, — и решительно взялась за плюшку с кремом. — Ух ты, и правда вкусно: не такая сладкая, как в Америке, но очень интересный вкус.

Ананасовая понравилась ей еще больше, а затем она попробовала тарталетки с вкуснейшей карамельной глазурью. Далее пришел черед пирожных — вообще ни на что знакомое не похожи, сладкие, плотные и не оторваться.

— Ну я и объелась, — простонала она, чувствуя, как раздувшийся живот написает над джинсами.

Залпом допила пиво и потопала к себе в номер, все еще уставшая и не до конца адаптировавшаяся к местному времени. Почти целый день она постоянно что-то ела, истратив на это меньше двадцати американских долларов. И сама не отдавала себе отчет, что оприходовала около шести тысяч калорий.

Всю первую неделю Алисса исследовала шанхайские просторы в компании Остина. Плотный завтрак на «обжорной улице», нередко плотный обед там же, сытный ужин в каком-нибудь местном ресторанчике и визит в кондитерскую за десертом. Плюс пиво, этак два-три литра в день. Ей нравилось изучать китайские обычаи, а еда была невероятно вкусной. К местному времени она окончательно приспособилась за несколько дней, но вот нормально выспаться ночью ей так и не удалось, имея в комнате еще пять персон, которые постоянно ходили туда-сюда, никто из них не говорил по-английски, а одна жутко храпела.

Как-то утром она поймала Остина на кухне, где тот варил себе кофе.

— Слушай, а ты тут нормально спишь?

— Ночью — довольно хреново. А что?

— Я тут спросила у администратора — есть еще один вариант. В другом крыле есть двухместные номера как бы повышенной комфортности. На самом деле почти то же самое, но в комнате только две койки, потому берут дороже. Ни на чем не настаиваю, но если возьмем один такой номер на двоих, было бы неплохо.

Остин ухмыльнулся.

— Если ты сама не храпишь, я глубоко за.

Так они и переселились в двухместный номер. Две кровати плюс ванная комната, холодильника не было, зато вместо тумбочки — стенной шкаф, на полках куда больше места для вещей.

Новое жилье изменило все. «Правила общежития» обоим соблюдать было нетрудно, как и поддерживать порядок, и наконец-то можно как следует выспаться. Остин был занят лишь два вечера в неделю, давая частные уроки английского, так что им более чем хватало времени на исследование Шанхая и окрестностей. Они отправились в древние поселения на каналах, прокатились на высокоскоростном экспрессе в (стеклобетонный мегаполис Бангкока), посетили буддийские и даосские храмы, поражающие покоем и миролюбием, и даже погуляли по зеленым холмам и равнинам. В основном, однако, где бы они ни оказались, в распорядок дня неизменно входила еда. Остин оставался стройным и подтянутым, так как с самого утра отправлялся на короткую пробежку. Алисса несколько раз пыталась присоединиться к нему, но ни разу не могла осилить больше пары кварталов — дыхания не хватало.

День сменялся днем, а ее одежда становилась все теснее и теснее. Она не знала, есть ли здесь где-нибудь весы, но понимала, что полнеет. И не в силах была этому помешать — ведь чем еще заняться в Китае? Только изучать окрестности и кушать. Ну, хотя бы Остин, в отличие от ее бывшего, ни разу не делал ей замечаний насчет лишнего веса, даже когда живот стал беззастенчиво выпирать над слишком тесным поясом джинсов.

Через месяц смущенная Алисса вынуждена была признаться Остину, что ей нужно обновить гардероб, но она понятия не имеет, где в Китае найти одежду ее размера.

— Ну, это пустяки, — ответил он, — тут на любом большом базаре найдутся уголки, специально рассчитанные на западных туристов.

— Это хорошо, но там, наверное, дорого?

— Нужно торговаться, это вполне по местным правилам. Я помогу.

На метро они добрались до громадного подземного базара, расположенного под местным историческим музеем. «Абибас» и прочие подделки под мировые бренды, в изобилии и вариациях. Целый день Алисса посвятила выбору одежды (в качестве примерочной в лучшем случае выступал прикрытый ширмой уголок), а Остин торговался, поскольку по-английски говорил хорошо если один из двадцати продавцов. К вечеру она благополучно обновила весь гардероб, теперь вещи были ей по размеру, и нагруженные пакетами, оба вернулись в хостел. Переодевшись, Алисса сообщила Остину, что очень собой недовольна за то, что так поправилась.

— О чем ты говоришь, — отмахнулся тот, — ты прекрасно выглядишь.

В конце концов, объяснил он, ты ни разу не китаянка, у тебя совершенно другая фигура и нечего пытаться сравнивать себя с ними.

Настроение у Алиссы слегка улучшилось, но все-таки ей хотелось проверить, насколько же она на самом деле поправилась.

— Эх, если бы тут были весы...

— Так они есть, — ответил Остин, — помнишь, где у нас сушилка? Вот там и стоят.

Сушилка в хостеле в основном пустовала: постояльцы предпочитали сушить свои шмотки на балконах, а не платить за пользование сушильным автоматом. Весы стояли в уголке, и Остин деликатно вышел, зная, что Алисса предпочтет взвеситься без свидетелей.

Она сняла кроссовки, опустошила карманы и встала на весы. Экран, мигнув, через несколько секунд показал: 80. Что за чушь, подумала она, взяла весы, встряхнула их, поставила и снова влезла на металлокерамическую плиту. 80, появилось снова. Даже если принять, что ее одежда весит килограмм, а больше с летними тряпочками никак не получится, получается, что за проведенный в Китае месяц она набрала десять кило! Мрак, подумала Алисса, для моих метра пятидесяти шести — это очень, очень много. Глубоко разочарованная в себе и мироздании, она вернулась в номер и безуспешно попыталась найти утешение в бутылке пива.

Еще несколько недель Алисса в компании Остина продолжала изучать Шанхай и окрестности. Количество истребляемой еды при этом ничуть не уменьшилось, и в итоге одежда снова стала ей тесна — вскоре опять потребуется обновлять гардероб. Взвешиваться Алисса не стала, но было очевидно, что она продолжает полнеть. Закупать так много шмоток в Китае она не планировала, и начала беспокоиться, хватит ли ей денег. Ей нравилось здесь, нравилось проводить время в компании Остина, но необходимо было найти способ растянуть имеющиеся финансы на подольше.

Настало лето, жаркое и влажное. Сезон муссонов. Практически каждый вечер лил дождь, иногда нешуточный, так что ужин у Алиссы обычно состоял теперь из пары пакетов разновсякой снеди из круглосуточного магазинчика — выбираться далеко в город было попросту опасно, так и утонуть недолго. Сия снедь никоим образом не могла быть названа здоровым питанием, и уж точно не способствовала похудению, но по крайней мере стоила недорого.

А еще Алисса познакомилась с Эйлин, девушкой из Британии, которая жила в том же хостеле уже пару месяцев. Они подружились и нередко пропускали по паре бокалов пива в кафешке по вечерам, но в отличие от Алиссы, Эйлин без видимого труда сохраняла фигуру. Как-то Алисса упомянула, что волнуется, хватит ли ей денег до конца запланированного срока, и подруга дала ей наводку на местный, китайский, сайт веб-моделей. Ноут с веб-камерой, и ты звезда.

— Легкие деньги, — сообщила она, — я там часто подрабатываю.

Алиссу сия перспектива в восторг не привела.

— Раздеваться перед камерой для каких-то китайских извращенцев? Я так не смогу.

Эйлин рассмеялась.

— Да нет же, ничего такого там нет. Они реально платят просто за то, чтобы ты с ними общалась. Максимум — попросят пройтись перед камерой, ну или что-то такое. За порнографию и вообще обнаженку в Сети по китайским законам светит нехилый штраф и тюремный срок.

Алисса насчет такого заработка сильно сомневалась, но изобрести вариант, как бы добыть денег, не сумела, и решила хотя бы попробовать. В конце концов, никто из ее знакомых по Штатам точно ни о чем не узнает. Она зарегистрировалась на сайте, настроила счет. К счастью, специально для иностранных гостей, а скорее, моделей сайт имел англоязычную версию и встроенный автопереводчик: все, что напишут ей по-китайски, будет переведено на английский, и наоборот. Она рассказала Остину, тот пожал плечами:

— Решай сама, а я просто буду держаться в стороне от объектива.

На следующий вечер Алисса валялась на койке, одетая в пижаму, снаружи лил дождь. Какого черта, решила она, почему не попробовать; включила веб-камеру и вошла на сайт. «Девушки с Запада», как быстро выяснилось, имели достаточно высокую популярность, и вскоре на ее канале проявилось под сотню китайских зрителей. Пока она не имела с них ни гроша, так как большая часть сумела лишь написать неуклюжее «привет», но вот один прислал сообщение: «съешь что-нибудь». Подумав, Алисса ответила «200 юаней», чуть меньше двадцати восьми американских долларов. Двести юаней тут же упали на ее счет, и она развернула плитку шоколада и неторопливо сжевала ее. Когда шоколадка закончилась, в чате появилось новое сообщение, уже от другого клиента «съешь что-нибудь». «200 юаней», ответила Алисса, получила запрошенную сумму, распечатала пачку печенья и схрумкала все. Даже с учетом процента сайта-посредника она только что заработала сорок баксов.

Всплыло еще одно сообщение «съешь что-нибудь», она снова ответила «200 юаней» и, как только клиент перевел деньги, съела еще одну пачку печенья. А потом очередной клиент потребовал «покажи живот». Алисса подумала: ну да, просьба странная, но это все же не обнаженка. И решительно ответила: «300 юаней». Клиент тут же расплатился, и она, встав перед веб-камерой, задрала футболку. Чат взорвался иконками с одобрительно поднятыми большими пальцами, пока она стояла вот так с голым животом. Пару месяцев назад он был… ну ладно, не совсем чтобы плоским, но совершенно не таким комом сала. Наконец Алисса опустилась обратно на стул, и через несколько минут появилось сообщение «наполни живот». Чего-чего? — не поняла она, и отписалась: «что ты имеешь в виду?» Клиент пояснил через несколько секунд: «наполни живот, сделай живот больше». Она спросила: «ты хочешь, чтобы я съела много еды?» и тут же пришел ответ «да». Чувствовала она себя не лучшим образом, и уже довольно таки наелась, а потому решила выдать совершенно космическую сумму и отпугнуть неадеквата: «1000 юаней». Миг спустя ей на счет упала тысяча и пришло требование «съешь много еды».

Поднявшись, Алисса открыла шкафчик в поисках, чего бы такого сейчас можно съесть. Три плюшки с ананасами, упаковка огуречных чипсов, коробка яичных тарталеток и початая коробка дамских пирожных. Действительно много, и ожидать, что она все это съест, было бы глупо, однако клиент словно прочел ее мысли и выдал «я платил много денег съешь все». Что ж, он был прав, тысяча юаней для Китая сумма немалая — делать нечего, придется потрудиться. После третьей плюшки Алисса поняла, что уже объелась, и развязала поясок пижамы. Перешла к яичным тарталеткам — вкусные, как всегда, но желудок уж слишком набит. Сообщение «продолжай есть». Вскрыла чипсы, принялась жевать хрусткие пластинки. С трудом осилила еще пять пирожных и отписалась «больше не могу». Клиент, похоже, остался доволен, перевел еще триста юаней и потребовал: «покажи живот». Она встала и снова задрала футболку, живот выпирал как у беременной.

В общем и целом, однако, за полтора часа веб-сессии она заработала около ста шестидесяти баксов. Закрыв ноутбук, Алисса со стоном обхватила раздувшийся живот и плюхнулась в кровать. Стоило ли оно того, терпеть такие мучения?

Остин ушел еще до начала сессии, а вернулся как раз через несколько минут после того, как Алисса легла. Видя, что ей явно не по себе, он спросил:

— Все в порядке?

Она, смущенная, рассказала ему о веб-сессии. О сайте Остин прекрасно знал и до того, но его поразило, сколько она сумела заработать.

— Много, знаю, — простонала Алисса, — но как же болит живот… никогда в жизни так не обжиралась.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил он.

— Не знаю...

— Давай посмотрю, — предложил Остин.

Она послушно задрала футболку, обнажив большой раздувшийся живот. Глядя на это изобилие, Остин подумал, что Алисса на китайских харчах поправилась килограммов на пятнадцать, если не больше.

— Попробую легкий массаж, — подошел он к ней, — просто не знаю, что тут еще можно сделать.

Он легонько коснулся ладонью ее живота — мягкий, но туго набитый внутри от обилия съеденного.

— Да сколько ж ты съела-то? — спросил он.

Она ответила.

— Ого. И это после плотного завтрака и обеда на обжорной улице? — Он ласково погладил ее живот. — Бедный, совсем тебя замучали...

От одного его внимания Алиссе стало чуть легче, и она слабо улыбнулась:

— Продолжай, так и правда чуть лучше.

— Вот и хорошо, — кивнул Остин, легонько касаясь ладонями ее вздувшегося живота. Пожалуй, он уже вырос настолько, что будет свисать, если она встанет… впрочем, и в одежде было заметно, что у Алиссы растет не только живот — груди, бедра и ягодицы также стали заметно объемнее.

А она вдруг сказала:

— Я боюсь, что у меня от такого появятся растяжки. Там, в шкафу на полке, есть лосьон, не поможешь?

— Конечно, — отозвался Остин. Добыл на полке нужный флакон, вылил на ладони, потер немного, чтобы согреть, и принялся легкими круговыми движениями втирать лосьон в живот Алиссы. — Так лучше?

— Да, очень помогает, — выдохнула она, все так же развалившись на подушке.

Потихоньку кожа на животе у Алиссы засветилась, остатки лосьона Остин втирал уже в бока, нависающие над резинкой пижамных штанишек, и повторил:

— Ну как ты теперь?

Она поблагодарила и сказала, что почти отключается и сейчас заснет. Остин пошел мыть руки, думая, что надо каким-то образом ее убедить продолжать подобные сессии.

Впрочем, оказалось, что сильно уговаривать Алиссу продолжать играть роль веб-модели не нужно. Утром она уже чувствовала себя вполне нормально, а сто шестьдесят баксов на счету остались. Легкие деньги, Эйлин была права. Опять же долгими дождливыми вечерами ей банально нечем было заняться. Клиенты неизменно хотели одного и того же — увидеть, как она ест. Она потихоньку поднимала цены; они продолжали платить. Сперва после каждой сессии объевшаяся до рези в желудке Алисса чувствовала себя ужасно… однако вскоре желудок ее растянулся, и теперь, чтобы объесться до «не могу больше» ей требовалось куда как больше еды. Через некоторое время она обнаружила, что ее дневные трапезы стали более обильными — прежними порциями Алисса теперь банально не наедалась.

Получился замкнутый круг. Чем больше она работала на камеру, тем быстрее толстела. Чем быстрее толстела, тем чаще приходилось обновлять гардероб — а это требовало более активной работы на камеру, чтобы заработать достаточно денег на новую одежду. Впрочем, в итоге Алисса все равно имела неплохую прибыль.

После сессий она уже не чувствовала такой боли в желудке, однако Остин настаивал на регулярной заботе о ее бедном животе, то бишь лосьоне с массажем, мол, всяко не повредит. Чем больше этот самый живот рос, тем больше Остин уделял ему внимания. Она переросла все свои лифчики, а найти в Китае бюстгальтер ее размера — уже седьмой номер, на минуточку! — оказалось очень и очень непросто. Алисса решила носить под футболкой вместо лифчика верх от бикини; купальник не так хорошо фиксировал грудь, так что при ходьбе у нее там все подпрыгивало и раскачивалось, но выбора не было. Еще она не могла разыскать в Китае нижнего белья своего размера, только трусики по типу все того же бикини. Не то чтобы носить их было неудобно, но Алисса чувствовала, что у нее попросту все свисает через верх.

Наконец спустя месяц после регистрации на сайте она достаточно собралась с духом, чтобы взвеситься. Девяносто два килограмма. Последний раз она вставала на весы шесть недель назад и за это время поправилась на тринадцать кило. Плюс двадцать три — с тех пор, как приехала в Китай, и большая часть этих килограммов пришлась на ее сиськи и живот. Живот, который теперь неизменно нависал над трусиками, когда она снимала джинсы или шорты.

А клиенты на сайте были счастливы. Остин объяснил — это потому, что в Китае барышень такой комплекции днем с огнем не сыщешь.

Приближался день рождения Алиссы, и Остин предложил поехать на поезде в Гуйлинь и провести несколько дней в южном Китае. Там, сказал он, уникальные карстовые пещеры, и таких пейзажей нет на всем земном шаре. Алисса решила, что сайт как-нибудь недельку проживет без нее, и купила билеты на высокоскоростной экспресс, а Остин забронировал им двухместный номер в деревенском хостеле.

Утром перед самой поездкой он предупредил, что хотя экспресс на магнитной подушке летит под двести километров в час, но добираться им через пол-Китая, так что в пути придется провести часов семь. А приличной еды в поездах тут не бывает, так что лучше озаботиться закуской заранее. В итоге половину рюкзака Алисса забила едой и выпечкой. Поездка действительно была долгой и нудной, и чтобы не скучать, Алисса смотрела на ноуте фильмы, потихоньку подъедая вкусности. В Гуйлине, впрочем, скука рассеялась вмиг — Алисса горящими глазами смотрела на прекрасные пейзажи. Странные ступенчатые горы вырастали из рисовых полей и бамбуковых зарослей — действительно, другого такого пейзажа на всей Земле не найти. А хостел оказался очень симпатичный, и даже дешевле, чем в Шанхае. Вообще-то здесь все было куда дешевле, особенно еда и пиво. Они зарегистрировались, распаковали вещи и пошли гулять по деревне. Поселение было очень старым, но также заточенным под туристов — много разнообразных лавочек, рестораций и уличной еды. Алисса прикинула, что за те же деньги, что она тратила в Шанхае, в Гуйлине можно купить вдвое больше еды, громадный обед на улице обошелся всего в пару баксов на американские деньги. И еда здесь была другой, так что оказалось столько новых вариантов на попробовать. На самом деле, объяснил Остин, в Китае везде, куда ни отправишься, будет другая еда, в каждом краю — свои кулинарные особенности.

Они вернулись в хостел, осушили по паре бутылочек пива и отправились на боковую. А утром позавтракали в местом ресторанчике гигантской миской жареной лапши, взяли напрокат два скутера и отправились по округе, изучая разные селения и пещеры. Причем Алисса останавливалась чуть ли не на каждой точке, где подавали какую-то новую еду, или старую, но которая ей очень понравилась, и ближе к вечеру пошутила, что ее скутер едет медленнее прежнего, потому что она весь день только и делает, что лопает. К ужину они вернулись, а потом снова отправились в хостел с полной сумкой пива и выпечки. Когда они сидели в номере и потягивали пиво, Остин шутливо поинтересовался:

— А что, если за эту неделю у тебя желудок уменьшится?

Алисса не сразу сообразила, на что он намекает, но потом поняла:

— То есть когда я снова вернусь на тот сайт, у меня желудок снова будет болеть, как в первый раз, пока не растянется обратно?

— Есть такая вероятность, — кивнул Остин, — но может быть, мы сумеем этому воспрепятствовать? Ты подумай, но может быть, тебе стоит и здесь как следует набивать желудок — просто чтобы не уменьшился, для гарантии?

— Думаешь?

— Ну да. Наверное, нет нужды делать это так же часто, как когда ты работаешь на камеру...

— Ага, а это каждый вечер, — фыркнула Алисса.

— Ну давай тут хотя бы через день, — предложил Остин.

Она подумала и кивнула.

— Может, ты и прав.

Тут же на столе появился большой пакет с изделиями местной кондитерской, и Остин извлек оттуда плюшку с начинкой из клубней таро — куда побольше шанхайских, сантиметров двадцать в поперечнике.

— Ну вот, для начала.

— Я сегодня довольно-таки плотно поела, — с сомнением отозвалась Алисса, — даже не знаю, сколько смогу осилить...

Тем не менее, приговаривая «ой, вкуснятина, а в серединке там самое сладкое», плюшку она слопала.

— Плюшки с таро всегда вкусные, — кивнул он, — вот тебе еще одна.

— Ой, это уже совсем много… — возразила Алисса, но он уже поднес плюшку к ее губам, практически впихивая ей в рот. Она послушно откусила, и Остин, наблюдая за процессом, проговорил:

— Ты молодец, ты все сможешь.

А когда была съедена и эта, появилась третья. Алисса возмутилась:

— Погоди, это уже слишком, я не могу!..

— Можешь, — твердо проговорил Остин и эту плюшку скормил ей сам, даже не давая в руки.

А потом на столе возникла коробка яичных тарталеток. Алисса замотала головой.

— Нет-нет-нет, никаких, и так уже объелась по самое не могу...

— Вот так вот пропустишь пару дней, и желудок съежится, — сказал он и сунул тарталетку ей в рот. Алисса с трудом проглотила ее, и он тут же скормил ей вторую.

А потом и третью, она и пикнуть не успела.

— Ну давай, последняя, — ухмыльнулся Остин, запихивая ей в рот четвертую тарталетку. Жевала она с большим трудом, еще с большим — глотала, и он предложил: — Расстегни шорты, легче станет.

Она так и сделала, высвобожденный живот немедленно выпятился вперед на несколько сантиметров, и Алисса смогла выдохнуть и даже вдохнуть снова.

— Ну вот, молодец, ты все прекрасно сумела, — сияя, проговорил Остин.

А мысленно прошелся по списку, что она сегодня за день съела. Получилось примерно на девять тысяч калорий. Вот такой режим и надо ей обеспечить каждый день...

Завтрашний день был двадцать пятым днем рождения Алиссы, и Остин предложил:

— Давай в честь праздника сегодня будем питаться по-американски, я знаю, тебе не хватает родной кулинарии, как бы ни были хороши местные блюда.

Городок был в достаточной степени туристическим, чтобы тут имелась пара рестораций западного образца. Он привел ее туда, где пожилая семейная пара родом из Британии подавали завтрак, и заказал ей гренки с подливкой, сосиски, омлет и пирожное с корицей. Тысячи на две калорий, прикинул Остин, взяв себе лишь омлет и фруктовый салат. Алисса очистила тарелку до последней крошки, это был первый западный завтрак за все ее пребывание в Китае.

Около десяти утра он купил для нее в супермаркете пакет чипсов и большой «сникерс». На обед заказал чисбургеры, жареную картошку и большой молочный коклейль. А на ужин, к ее немалому удивлению, добыл большую пиццу с пепперони и сырные хлебцы в коробке со знакомым логотипом «Пицца-Хат».

— А что, они в Китае водятся? — восхищенно поразилась Алисса.

— В Китае водится практически все, — фыркнул он, взял себе ломтик пиццы и пару хлебцов, а три больших треугольника, пропитанных горячим сыром, сложил на тарелку и придвинул к ней.

Откусив сразу пол-ломтя, Алисса счастливо вздохнула:

— Ох, как же я по вам соскучилась...

И когда тарелка опустела, он положил ей добавки, и так пока от пиццы ничего не осталось.

— Я что же, все слопала? — удивленно моргнула Алисса.

— Нет, часть съел я, — успокоил ее Остин, выставляя на стол еще одну коробку.

Алисса просияла:

— Ты и торт заказал?

— Именинный, как полагается. Трехслойный: манго, киви, папайя. Я понимаю, что это не совсем американские фрукты, но таких тут трудно найти. Впрочем, торт есть торт.

— И то верно, — согласилась Алисса, а он вскрыл коробку — сверху на глазури желтоватыми сливками было выведено 25, — торжественно водрузил сверху свечку и зажег.

Алисса, загадав желание, задула огонь, и он тут же отрезал ей большой ломоть торта, ну и себе маленький положил. Когда она съела кусок, он отрезал ей второй такой же.

— Мне хватит, — заметила она, но он покачал головой:

— Чушь.

И словно взгляд ее обладал гипнотической силой, но она взяла вилку и сжевала второй кусок торта. Потом сказала:

— Нет, правда, он вкусный, но я больше не могу.

Молча взяв вилку, он отломил кусочек прямо от торта и сунул ей в рот, приговаривая:

— Будь хорошей девочкой и кушай тортик.

Она вынужденно прожевала и проглотила, и он повторил это еще и еще раз, пока Алисса наконец не простонала:

— Все, хватит!..

— Встань, легче будет, — велел Остин, и когда она медленно поднялась на ноги — обошел стол и расстегнул ее шорты, из которых тут же вывалился вздувшийся живот. Одной рукой ласково поглаживая это мягкое шарообразное чудо, второй рукой он продолжал ее кормить, и так потихоньку скормил все до последней крошки. И лаская переполненный живот уже обеими руками, прошептал: — Ты прекрасно кушаешь, молодец.

Вид у Алиссы был глубоко беременный, а чувствовала она себя еще более странно. Случившееся глубоко непонятным ей самой образом возбуждало ее, и она попрощалась, сказав, что ей надо в душ и спать.

Ты у меня килограммов пять до возвращения в Шанхай точно наберешь, подумал Остин.

Остаток недели они вместе исследовали окрестности Гуйлиня. Алиссе очень понравились пещеры, в некоторых на стенах были барельефы Будды. Каждый вечер Остин кормил ее примерно как в день рождения — она этого не просила, но ни разу не воспротивилась. Почему-то она просто покорялась его воле. А он почему-то наслаждался самим процессом утрамбовывания в нее максимального количества съестного.

По возвращении в Шанхай Алисса сразу вернулась на сайт с веб-камерой наготове: необходимо отбить потраченные на поездку деньги. На сайте всегда было одно и то же: ей платили, глядя, как она ест, ей платили, чтобы она показала живот. В конце сессии она неизменно была объевшейся, но по крайней мере ей было не настолько больно, как в первый раз.

Несколько дней спустя она сказала Остину, что ей снова нужна новая одежда. Шмотки в который раз стали слишком тесными, так что на выходных они снова отправились на базар за обновками для нее. Заколдованный круг продолжался: ей требовалась новая одежда для веб-сессий, и требовалось побольше работать на камеру, чтобы заработать на новую одежду. Но как ни крути, деньги Алиссе были нужны, а как их еще заработать, она не знала.

На следующий день после похода на базар она решила, что нужно бы взвеситься, хотя бы для приличия. Встала на весы. Сердце екнуло: число на экране было уже трехзначным. Сто два килограмма. Плюс тридцать три кило за время пребывания в Китае. Вернулась в комнату, разделась в ванной, собираясь помыться. Посмотрела на себя в зеркало. Груди утратили всякое подобие упругости, просто два больших массивных и свисающих мешка сала, тронутые по бокам тонкими полосками растяжек. Ягодицы громадные и раскормленные, в верхней части бедер целлюлит. На собственные бока она могла посмотреть только в зеркале, пузо мешало — не просто круглое и гладкое, оно теперь также свисало тяжелым мешком мягкого жира. Когда Алисса сидела, этот мешок складывался в две толстые складки, а когда стояла — свисал, наполовину прикрывая тайные места. И за что тут, спрашивается, платят все эти чокнутые китайцы? — удивлялась она. Утешали разве что два момента: лицо, хоть и круглое, не выглядело пухлым, а кожа по всему телу оставалась гладкой и чистой.

Вдруг дверь отворилась, и вошедший Остин увидел ее обнаженной перед зеркалом. Быстро захлопнув дверь, он сказал из коридора:

— Ой, прости, не знал, что ты тут...

Алисса покраснела от стыда за то, что он увидел ее, такую разжиревшую, голой. Остин же подумал, что еще немного, и он таки на нее набросится, не в силах сдержаться...

Ближайшим же утром Остин решил поднять градус. И спросил Алиссу, не хочет ли она подзаработать на том сайте как следует.

— И что мне там нужно делать? — подозрительно прищурилась она.

— Пить коктейль для набора веса — за отдельную плату, конечно.

— Это что за коктейль такой?

— Да просто молочный коктейль с парой биодобавок.

Алисса пожала плечами.

— Ну, это несложно. И сколько, ты полагаешь, за это можно взять дополнительно?

Остин изобразил работу мысли.

— Знаешь, звучит дико, но если они увидят, как ты его всасываешь через воронку — заплатят немало. Сама знаешь, насколько эти типы повернутые. Пари держу, если мы представим, что тебя кормят силой — пять тысяч юаней из них выбить можно.

Алисса сделала круглые глаза.

— Это ж больше пятисот баксов сразу! Согласна.

В тот же день Остин приобрел все нужное оборудование: в Китае можно достать буквально все, и очень быстро. В данном случае он купил полный набор для «кормления насильно» — маска с трубкой и воронкой, а также мягкие эластичные ленты, которыми привязывают к стулу. Ну и ингредиенты для коктейля — несколько пакетов молока и сливок, порошок какао, кувшин и протеиновые биодобавки «для набора веса». В Китае на таких коктейль, если верить рецептуре, получается куда более сытным, нежели в Америке: около трех с половиной тысяч калорий на литр. Управления по санитарному надзору за качеством еды и медикаментов в Китае нет, вот и результат...

Вечером Алисса, переодетая в пижаму, села перед веб-камерой. На канале быстро собралось немало народу, и следуя инструкциям Остина, она вбила: «Кормление насильно, воронка, 5000 юаней». Пару минут спустя пришло сообщение: «Кормление насильно, 3 л коктейля для набора веса. Заплачу, только чтобы в процессе был виден живот». «Деньги вперед», привычно ответила она, и ей на счет тут же упало пять тысяч.

Алисса встала и перенаправила камеру на стул посреди комнаты. Она села на этот стул, и Остин привязал лентами ее руки и ноги, крепко, но аккуратно. Затем нацепил на нее маску-крепление и вставил в рот трубку, на другом конце трубки уже была зафиксирована воронка. Пара литров коктейля были смешаны в кастрюле заранее, еще литр он быстро добавил и перемешал ручным миксером, а потом наполнил кувшин и принялся аккуратно заливать карамельного цвета жидкость в воронку, а Алисса смотрела, скосив глаза, как эта жидкость скользит по трубке, и ощущала, как она отправляется прямо ей в желудок. Коктейль был очень густым, консистенции почти как жидкий заварной крем. Остин приподнял ее футболку, показывая на камеру сочное пузо Алиссы, специально для зрителей чуть колыхнул ее жиры и снова наполнил воронку. Она чувствовала, как потихоньку заполняется ее желудок, и что-то в этом насильном кормлении жутко ее возбуждало. Снова Остин полапал ее объемистое пузо «на камеру», и снова наполнил воронку.

… а потом Алисса почувствовала, что желудок полон, и покачала головой, когда воронка опустела: мол, все. Он снова погладил ее живот и влил в воронку остатки коктейля прямо из кастрюли.

Без малого двенадцать тысяч калорий за несколько минут, мысленно сиял Остин. Ну, если ты думаешь, что слишком быстро толстеешь — погоди, посмотришь, что с тобой будет после нескольких таких вот сеансов!..

Он подошел к ноутбуку и опустил крышку, отключая камеру. Затем снял с нее маску, Алисса выдохнула и недовольно посмотрела на него:

— Я же мотала головой, последняя порция уже была лишней.

— Пять тысяч юаней, — напомнил Остин. — Клиент заплатил, у нас выбора не было.

И вновь принялся гладить ее живот, не торопясь отвязывать девушку от стула. А затем занялся ее бедрами и нагло запустил руки промеж ног. Алисса не воспротивилась, но дыхание ее стало тяжелым и возбужденным. Тогда он отвязал ее, помог подняться и повел к себе в кровать.

Каждый вечер, когда Алиссу насильно кормили через воронку перед камерой, у нее на счету прибавлялось чуть больше пятисот баксов чистыми. Достаточно богатым китайцам у нее на канале это зрелище никогда не приедалось. Остин после всего этот дела закрывал ноутбук и тащил ее в постель — у него, похоже, тоже крышу срывало. Как-то он взял ее сразу три раза почти без перерыва, прежде чем отрубиться и уснуть.

Спустя две недели и девять сеансов «кормления» Остин поинтересовался:

— Ты как, взвешивалась?

— В последнее время — нет, — отозвалась она.

— Я хочу посмотреть, сколько ты сейчас весишь, — заявил он и повел ее в сушилку, где находился агрегат. Алисса послушно сбросила обувь и встала на весы, Остин стоял рядом с ней, не сводя взгляда с экранчика.

Сто семь. Плюс пять кило с прошлого раза.

Алисса испуганно взглянула на своего спутника.

— Я боюсь, что слишком растолстею. Остин, я в Китае уже набрала тридцать восемь кило.

Он погладил ее по пузу, которое распирало легкую блузку, и усмехнулся:

— По мне, так тебе чем дальше, тем лучше. И мне так кажется, ты и сама того же мнения, только признаться боишься. Тебе нравится объедаться, нравится толстеть — и когда тебя кормят насильно, нравится еще больше.

Алисса с минуту помолчала, затем вздохнула.

— Ты прав. Знаю. Но у меня просто крышу срывает, я физически не властна над собой.

От этой мысли у Остина резко стало тесно в шортах.

Пару дней спустя они решили отправиться в Гонконг на выходные. Собрались, купили билеты на высокоскоростной экспресс, и Алисса, как обычно, пол-рюкзака забила вкусняшками, чтобы не оголодать за время поездки. По прибытии они зарегистрировались в гостинице в Центральном Гонконге. Город напоминал смесь Нью-Йорка и Шанхая: модерновая архитектура, изобилие небоскребов. Вечером Остин как эксперт по Китаю по запаху быстро нашел местную «обжорную улицу», и Алисса плотно поужинала. На следующее утро они на метро отправились в местный Диснейленд, где провели весь день, было весело, но очень жарко и утомительно влажно. Вечером на рикше отправились в Коулун и поужинали вкуснейшей лапшой, а потом заглянули в бар — в Гонконге, в отличие от материкового Китая, бары и пабы в псевдобританском стиле не редкость. Осушив несколько кружек пива, все так же на рикше вернулись в гостиницу, где Остин скормил Алиссе пакет вкусняшек из кондитерской и взял ее сзади прямо на балконе гостиницы, когда в сотне метров под ними горели огни большого города.

Наутро Остин предложил сходить на пляж — милое, мол, местечко. В Гонконге пляжи редкость, слишком много земли ушло под застройку, но несколько живописных уголков все-таки сохранилось. Алисса ответила, что она и рада бы, но единственный купальник в ее гардеробе — купленное месяц назад бикини, которое и тогда было ей тесновато.

— Ничего страшного, — заверил ее Остин, — там все равно не будет много народу. Китаянки боятся солнца как чумы, они верят, что загар — вернейший признак низшего сословия, пейзанок на рисовых полях.

Алисса не без сомнений, но согласилась, и они поехали на метро, а потом взяли рикшу, чтобы добраться до нужного места.

Пляж действительно оказался прелестным, чистейшая вода имела нежно-голубой оттенок, который так любят рисовать на рекламных плакатах, вот только в действительности он попадается куда реже. Как Остин и предсказал, народу на пляже было всего ничего. Нырнув в раздевалку, Алисса натянула бикини. Откровенно тесное, да. Тесемки безжалостно врезались в ее бока, ягодицы попросту свисали по обе стороны скромной ниточки. Верх — и того хуже, прикрыть бюст эти клаптики ткани не могли при всем желании, их с трудом хватило на соски. Пузо свисало вниз, прикрывая большую часть тайных мест. Оно и к лучшему, потому как без него тесемки бикини открыли бы верхнюю часть ее промежности. Она почти забросила эту затею и готова была выйти и сказать Остину, что не влезла в купальник — но решила, что он расстроится, и появилась на пляже в столь куцем бикини.

Первыми словами Остина были:

— Черт, если бы я только мог, я бы разложил тебя прямо здесь и сейчас!

Сам он, разумеется, в своих купальных шортах, стройный и подтянутый, был эталоном завсегдатая пляжей и бассейнов.

Он взял ее за руку и повел к воде. Разложил на песке пару полотенец, натер все ее обширное тело кремом от загара и чмокнул в свисающее пузо, а потом они пошли купаться. Несколько часов они вот так вот плавали в океанских волнах и валялись на песке.

А назавтра экспресс увез их обратно в Шанхай, на память о выходных Алиссе остался хороший загар и пара сувениров.

Мало кому известно, что в Китае больше заведений «Кентуккийских жареных окорочков», чем в Штатах. А в таком городе, как Шанхай, они понатыканы не реже чем раз в три-четыре квартала, иногда из дверей одного уже видно следующее.

Алисса ела теперь не так много, как прежде. Аппетит к китайской кухне не пропал, но ее накрыло ностальгией по американской еде. А на сайте ей как одной из топ-моделей теперь перепадало столько, особенно за «воронку», что литры коктейля для набора веса она теперь заливала в себя только раз в неделю. Остина беспокоило, что она «ленится» в плане покушать, и вообще за последние три недели поправилась только на пять кило.

Он решил, что стоит кормить ее более плотными завтраками, и ближайшим утром сказал Алиссе: ты поспи, а я «принесу тебе завтрак в постель». Ее эта мысль поразила — такого ей в сознательном возрасте никто еще не предлагал. Выбравшись на Наньцзиньскую, он завернул в «Кентуккийские окорочка» и взял «семейное» ведерко. В Китае в это ведерко кладут следующий набор:

— восемь кусочков жареной курятины

— четыре кусочка острых крылышек

— одну большую упаковку картофельного пюре

— один большой драник

— четыре яичных тарталетки

Алисса проснулась, когда он вошел в номер, и увидев знакомый логотип, рассмеялась:

— Ведерко курятины, серьезно?

— Ага, — ответил он, — я подумал, тебе надоело кушать палочками, разнообразие не повредит. Для картошки они тут кладут пластиковые лопатки. Лично мне больше нравятся острые крылышки, но зато вся курятина твоя.

— Ее тут многовато, — не без сомнения посмотрела она, не то чтобы ей не доводилось в один присест съедать больше, но обычно это не на завтрак.

— Ты сможешь, — потрепал Остин ее по бедру, ибо он тоже это знал.

Сжевав два кусочка, она попросила картошку — несколько месяцев не ела, — но он уже вручил ей очередную курятину и велел: сперва это. Только потом отдал картошку и пластиковую лопатку. Где-то посередине Алисса потянулась и ослабила тесемки пижамных штанишек, передавливающие талию. Доев картошку, она выдохнула: все, наелась.

— А как же десерт? — с удивленным видом вопросил Остин и поднес к ее рту тарталетку. Она сжевала ее, и тут же следующую ей запихнули прямо в рот. Пока Алисса медленно жевала, Остин приспустил ее штанишки, выпуская на волю все ее пузо, загорелое и раскормленное. Затем стянул с Алиссы футболку, массивные сиськи седьмого размера свисали под собственной тяжестью. Запихнул ей в рот третью тарталетку — ни слова протеста, лишь тяжелое дыхание, — а потом четвертую и проговорил: — Все, это последняя.

С трудом прожевав и проглотив, Алисса осела на подушки, раздувшимся пузом кверху, сражаясь с собственным переполненным желудком за глоток кислорода. Груди тяжело свисали в стороны, по бокам на них проглядывали бледные полоски растяжек — слишком уж быстро там накапливался жир.

Остин, уже не в силах сдерживаться, отставил ведерко и стянул свои шорты. Прыгнул в кровать рядом с ней, одной рукой сцапал ее нижнюю складку пуза, и потерся восставшим членом об это мягкое сало. Секунда, и он выплеснулся прямо ей на живот. Восстановив дыхание, он вытер Алиссу полотенцем и проговорил:

— Отныне ты у меня будешь всегда завтракать в постели.

Когда ешь слишком много, проблема в том, что если это продолжается сколько-нибудь долго — это «слишком много» становится нормой. Съев порцию обычного размера, не ощущаешь сытости. Часто жуешь между трапезами. Добавляешь к обычному трехразовому питанию дополнительные приемы пищи — второй завтрак, полдник и так далее. Десерт становится дополнением не только к ужину, но и к обеду. Перед сном хочется чего-то сладенького — мороженое, печенье, пирожное. И если речь о чем-то вроде упомянутого пирожного или печенья — одной штучкой, как правило, дело не ограничивается.

Все вышесказанное как раз и было ситуацией Алиссы. Почти шесть месяцев в Китае. Весы нынче утром показали сто шестнадцать — на сорок семь кило больше, чем в день прибытия. Она обнаружила, что теперь постоянно думает о еде. Проснувшись утром — прикидывала, что хочет на завтрак, и не послать ли Остина за окорочками, чтобы позавтракать в постели. Объевшись после завтрака — уже размышляла, чего хочется на обед, и обычно решала, что часикам к десяти можно слопать чего-нибудь на улице, а к полудню пообедать в лапшичной или в одном из небольших ресторанчиков. С плотно набитым после обеда желудком начинала думать, чего бы такого сжевать на улице часика в три, чтобы продержаться до ужина. Жуя то-другое-третье, предвкушала ужин. После ужина — планировала, что прикупить в кондитерской и взять с собой в хостел. Перед самым хостелом останавливалась в круглосуточном магазинчике взять пива и еще пару вкусняшек, если вдруг захочется погрызть перед сном.

Остин давно уже стал для нее открытой книгой. С ним было приятно, и ей сильно повезло, что он вообще оказался рядом, знающий Китай и владеющий мандаринским наречием. Но вполне очевидно было, что он просто хочет ее, не более. Перевалив за сто, она превратилась для него в беспримесный объект вожделения, чем больше она толстела, тем сильнее он ее хотел. Его персональная постельная игрушка, наполненная жиром резиновая кукла. Ни разу он не изливался прямо в нее, в последний момент вынимая и расплескиваясь по ее животу. Останься она с Остином в Китае — интересно, насколько бы он ее раскормил? Сам собой напрашивался вариант «пока не разжиреет так, что не сможет сдвинуться с места, и это будет лишь началом»; пофантазировать на эту тему Алисса могла, но участи прикованной к постели горы сала для себя не желала.

И вот сегодня ее рейс, в два двадцать пополудни. Из Пудонга, как и прибывала.

Утром они с Остином встали рано, оделись и вышли на «обжорную улицу» — ее последний завтрак в Китае. Начала она с цзяньбина, затем взяла три приготовленный на пару булочки. Как раз открылись «Жареные клецки Янга» — лучшие клецки в мире, — и Алисса купила четыре упаковки по шесть штук в каждой, которые и сжевала по дороге в хостел, привычно поддерживая разбухшее пузо.

В номере она пошла в душ, и минутой спустя Остин присоединился к ней. С ее объемами она не могла уже повернуться в душе, не задевая его грудями и животом. Взяв с полки шампунь, он принялся мыть ее, тщательно намыливая все ее обильное тело, дополнительное внимание уделяя массивным грудям и пузу, в особенности — тому тяжелому фартуку жира, что свисал на бедра, скрывая тайные места. Она прогнулась под струями горячей воды, а он развернул ее лицом от себя и вошел, резко и сильно, наклонив, так, чтобы живот и сиськи свисали; она содрогалась всем телом, когда ее накрыло, А потом он вышел из нее, развернул лицом к себе, приподнял обеими руками ее живот и дошел на него. Смыв все это и остатки мыла, Алисса выключила душ, а он обернул ее полотенцем и насухо вытер, нежно и ласково. Вместе они вышли из ванной, Остин добыл лосьон, разогрел в ладонях и не торопясь втер в ее пышное раскормленное тело, а потом она, натянув трусики, принялась собираться, и он лежал на кровати и смотрел на ее колышущиеся телеса. Господи, как же она хороша.

Вскоре пришел час отбытия, и он проводил ее до станции метро, по дороге закупившись в магазинчике достаточным количеством вкусностей, чтобы ей хватило на дорогу. В последний раз Алисса заглянула в кондитерскую, взяв ананасовую плюшку, и у входа в метро «Народная площадь» Остин крепко обнял ее и долго-долго держал в объятиях, потом поцеловал — и они распрощались, чтобы больше никогда не увидеться снова.

Он проводил ее взглядом, и когда эскалатор унес Алиссу вниз, Остин зашагал обратно к хостелу. Тут позади кто-то проговорил:

— Извините?

Остин повернулся. Хорошенькая латиносочка лет двадцати с небольшим, большие круглые ягодицы и уравновешивающий их большой круглый живот.

— Вы говорите по-английски? Я никогда раньше не была в Китае и не могу понять, как добраться до хостела.

— А в каком хостеле вы остановились? — спросил он.

— О, отлично, вы знаете английский, а то я не знала, как быть. У меня место в «Молодежном хостеле на Народной площади», как-то так он зовется.

Остин улыбнулся.

— Ну, тогда вам повезло. Я живу там же, пойдемте, провожу.

И когда они проходили мимо круглосуточного магазинчика, спросил у спутницы:

— Вы когда-нибудь пробовали китайские вкусняшки?