Сатори чревоугодия

Сатори чревоугодия
(Inspiration)

Дженни переступила порог, захлопнула дверь и бросила ключи на полку. В апартаментах царила приятная прохлада; воистину благодать после жары на улицы и пробежки на три этажа вверх — лифта в доме не было. Сняла резинку, которой стягивала волосы в хвост, слегка растрепала их, дав подышать голове, сбросила обувь и расстегнула джинсы, встряхнув просторную футболку, чтобы чуть остудить разгоряченное тело. Ее мягкий животик немедленно колыхнулся и уютно выплеснулся над расстегнутой молнией.
В свои девятнадцать Дженни была пухленькой девицей с каштановыми волосами, упрямой и ехидной, как и подобает барышне, доживающей свой второй десяток лет. А еще она как раз начала любить и ценить свои формы, которые потихоньку увеличивались в объеме и отчаянно жаждали внимания.
Пухленькой, собственно, Дженни была с детства, и за подростковые годы не похудела, а прямо скажем, наоборот. В школе она не относилась к числу первых красавиц, хотя ее нижние девяносто определенно бывали предметом обсуждения у противоположного пола. Все остальные подробности фигуры не выдавались из среднестатистических параметров: каштановые волосы до плеч, круглое лицо с курносым носиком, средних пропорций бюст и мягкий животик, который с каждым годом становился все более плюшевым и все заметнее выпирал.
День выдался долгим, и она была чрезвычайно рада, что оказалась в апартаментах у своего парня и может наконец-то расслабиться. Алан сидел в столовой за компом.
— Привет, детка, я только пройду этот данж и все.
Она не возражала — собственно, она любила наблюдать, как Алан гоняет своих монстриков на экране. Дженни прошла на кухню, налила себе большой стакан лимонада и пошарила в поисках перекуса.
Данж у Алана, судя по быстрым кликам мыши и мастерскому стрекотанию клавиатуры, держался нормально. Проголодавшаяся девушка нашла в буфете хлеб, щедро плюхнула сверху майонеза, добавила ломти сыра и ветчины, положила разрезанный вдоль соленый огурец — и вгрызлась в основательный бутерброд. Хватило его на четыре укуса, после чего она открыла кладовку, откуда на нее уставился широчайший выбор закусок.
Кладовая у Алана всегда была полнехонька, так что встречаться с ним, а вернее, регулярно заглядывать к нему на квартиру стало искушением, которому Дженни не могла и не хотела противостоять. Сцапала два мешка чипсов, пакет сухариков со вкусом ветчины и большой кулек конфетного ассорти, после чего вернулась к краю кухонного стола, откуда открывался неплохой обзор на Алана за экраном. Оперлась о край буфета и принялась жевать вкусняшки.
Определенно, Алан был лучшим из всего, что с ней в последнее время случилось. Она вспомнила их первое свидание — если его так можно назвать. Познакомились они в сети, Дженни решила, что он классный, а еще в профиле у него предпочитаемый тип фигуры партнерши был обозначен как «попышнее», что как раз полностью соответствовало ей, а Дженни очень был нужен тот, кто оценит ее фигуру именно такой. Договорились встретиться в кафешке рядом с его работой. Она на всякий случай пришла с подругой — мало ли маньяков нынче на свете, а еще неплохой способ проверить, не врет ли парень; Жасмин была мелкой симпатяжкой, и Дженни хотела посмотреть на его реакцию, когда он увидит их вместе, кто тут покрупнее, видно будет невооруженным взглядом. К ее вящему удовольствию, Жасмин он практически и не заметил, а уходили они с Аланом из кафешки рука в руке.
Потом, на вечеринке у приятеля Мэтта, она «случайно» пролила колу на блузку и побежала к машине переодеваться. Попросила Алана составить ей компанию. Потом, уже у машине, достав из сумки сменную футболку, принялась стягивать блузку через голову, и при этом по максимуму выпятила живот, чтоб уже совсем никаких сомнений не было — он и тогда был далеко не маленьким и выпирал и сам по себе. Глядя между застежек, Дженни видела, как сверкают глаза Алана, когда он увидел ее живот, а потом он просто шагнул к ней и обнял, а как раз когда из-под блузки наконец вынырнул нос девушки — наклонился и поцеловал ее. Мягко, нежно, но чувственно, их губы едва соприкоснулись, он был очень ласковым и явно в нее втрескался. Она подалась вперед, прижимаясь к нему всем телом, особенно мягким животом, обвив руками его шею, и они еще немного пообжимались прямо там, у машины, и она таяла в его объятиях, а его руки ласкали ее спину, погружаясь в мягкую плоть.
Так они начали плотно встречаться, практически всегда сценарий был один и тот же — ужин в ресторанчике, за которым следовада активная постельная гимнастика. Все было великолепно, Дженни с ним было очень уютно, а он оторваться от нее не мог. Покушать Алан и сам любил, заказывая большие порции, сперва Дженни даже позавидовала такому обмену веществ у плотного, но нигде не упитанного парня, но когда она сама слопала такую же порцию — он ни слова не сказал. С нее словно упали мысленные оковы: с ним она могла есть что угодно, а он совершенно не против и все так же ее любит. Так что Дженни после занятий жевала все, что под руку попалось, затем ужинала с семьей, как положено — и не собиралась признаваться, что потом идет на свидание с Аланом и съедает второй, еще более плотный ужин. Такой аппетит ее саму несколько удивил, но очень уж она любила поесть, и еще более ее радовало, что у нее есть парень, который ее любит именно такой… так что Дженни продолжала лопать в свое удовольствие.
А потом однажды произошел тот самый разговор, которого она так боялась, они лежали в кровати у Алана, прижавшись друг к дружке, и он сказал:
— Знаешь, по-моему, ты в последнее время чуток поправилась.
Она замерла, покраснела, под черепом завертелись шестеренки (о боже, что же делать, я-то думала, он меня такой любит, как же быть). А Алан продолжил:
— Так вот, что я хотел сказать-то… мне это очень нравится, я думаю, ты выглядишь потрясающе.
Это застало Дженни врасплох.
— Тебе… нравится?
— Ну да. Не знаю, догадалась ли ты, но я в общем предпочитаю девушек попышнее.
— И что же тебе в них нравится? — преодолевая смущение, полюбопытствовала она. Чем все это кончится? Открывшиеся возможности… завораживали.
— Мне все твои мягонькие части нравятся. Твои сочные окорочка, твои пышные груди, и конечно же, твое мягкое плюшевое пузико, — он скользнул ладонью по названной подробности и легонько ущипнул.
Дженни хихикнула. Щекотно.
— Так тебе нравится, что я поправилась?
— Ага. И я хочу, чтобы ты продолжала в том же духе, если это нравится тебе. Хорошей женщины чем больше, тем лучше.
— Ну-у, ты же знаешь, поесть я люблю, так что проблемой это не станет, ха, — и наклонилась над ним, жарко прошептав: — Для тебя я могу стать очень большой...
И тут же ощутила, как под ней напряглось и восстало его мужское достоинство. Настолько резко и мощно, что тут же возбудилась сама.
— Я хочу стать для тебя очень большой… — прошептала Дженни, и Алан застонал, тяжело дыша. Она тут же влезла на него сверху, нарочито выпятив живот, и ее как молнией пробрало, когда он, каменно-твердый, оказался в ней, и она плотно сжала его ноги пухлыми бедрами и задвигалась вверх и вниз...
… И вот, неделю спустя, она вечером пришла к нему и пока смотрела, как он играет, активно угощалась сандвичами, чипсами и конфетами, опираясь на буфет в расстегнутых джинсах, чтобы живот свободно свисал наружу. Так всем было комфортнее. Дженни уплетала уже третий сандвич, чувствуя, что ее тело теперь ничего не стесняет. Впервые в жизни она так себя чувствовала, лопая вволю и не опасаясь, что кто-то скажет ей «не стоило бы», и наслаждаясь каждым мгновением.
Она доела чипсы, пока Алан рубился на сетке полигонов, спасая команду. Даже в сетевой игре он помогал и поддерживал других. Допив стакан лимонада, наливать второй она не стала, а просто взяла всю бутыль и начала пить прямо из нее. Двухлитровку удерживать пришлось двумя руками, и она откинулась назад, вливая в рот оранжевую жидкость. Вскоре желудок у Дженни был переполнен, но она через силу допила, отставила пустую бутыль и громко икнула — после чего ей сразу стало легче, а в желудке появилось свободное местечко, которое она принялась заполнять, жуя конфеты и оглаживая раздувшееся и булькающее пузико, пока Алан заканчивал прохождение данжа.
Конфеты просто растворялись в организме, и она закидывала в рот одну за другой, наслаждаясь шоколадом и патокой, но так, в фоновом режиме.
Наконец Алан закончил игру и подошел к ней.
— Прости, детка, я думал, раньше справимся. Нашла в буфете чем перекусить?
— Угу, — с полным ртом шоколада кивнула она, а он скользнул руками к ней под футболку и притянул к себе, лаская пальцами складки на спине.
— К ужину готова? — спросил он, наклоняясь к ней.
Дженни облизнула шоколад с губ и подмигнула.
— Всегда готова.
Сквозь его и ее штаны к ее бедру прижалось нечто весьма твердое, и она довольно улыбнулась.
В восемь вечера они выехали на ее машине. Старенький побитый «форд-меркьюри» достался Дженни от тетушки, но салон там был во вполне приличном виде, начищенные кожаные сидения и вообще «американская классика». А еще в салоне было полно оберток из «МакДональдса» и «Царь-бургера», там и сям валялись неоткрытые пакетики кетчупа и потерянные ломтики жареной картошки, упавшие и уже ставшие мусором. На заднем сидении лежал ее рюкзак, сменный спортивный костюм, несколько журналов, резинки для волос, заколки и тушь для ресниц. В общем, девочковая тачка.
По пути они болтали. Алан спросил, как прошел день, она поведала, как гостила у родственников, провела время с бабушкой, пообещала непременно приехать к ней на Пасху и они вместе будут печь печенье. Дедушка недавно умер, и Дженни старалась, когда могла, приехать и составить старушке компанию. Говорить об этом ей не хотелось и она сменила тему, спросив у Алана, что это за данж такой был, позволив ему выговориться и объяснить все перипетии насчет игры и его компании приключенцев. И вот они приехали в ресторанчик.
Их усадили в симпатичном угловом альковчике. В этом месте они уже бывали и всегда садились именно здесь, но на сей раз Дженни чувствовала себя иначе. Словно вырвавшись на волю из-под пяты неведомо чьей тирании, она сейчас преисполнилась силы, и влечения — и страсти к вкуснейшей еде!
Официантка подошла и спросила, что они желают заказать. Адам попросил юго-западные яичные рулетики — его любимый вариант закуски — и бургер с жареной картошкой на гарнир; она как закуску предпочла начос, плюс порцию энчелад.
— А вы, наверное, сегодня голодные. Я сейчас принесу закуски, — весело заметила девица и игриво подмигнула Алану.
Дженни ощутила приступ зависти — и одновременно жутко собой гордилась, потому что Алан с ней, а не с какой-то там тощей воблой, именно потому, что эта вобла никогда не даст ему того, что может дать она. Так что обратилась к официантке и попросила себе еще «гигантский» шоколадный коктейль.
— Хорошо, сейчас будет, — ответила та, уходя с несколько озадаченным видом.
Коктейль в литровом стакане подали вместе с закусками. Джен сделала глоток, шоколадно-скользкий, прохладный и освежающий, она чувствовала, как холодная струйка скользит прямо в желудок. Закрыв глаза, она наслаждалась этим мгновением, а потом вгрызлась в начос. Забавно: она так убедила себя в том, что голодна, что когда наконец подали основное блюдо, ей и правда хотелось есть. Начос исчезли в два счета, она сметала по несколько лепешек сразу, подбирая капли расплавленного сыра, раз — и тарелка очищена, и она посмотрела на Алана, который только-только сжевал первый свой рулетик.
— Черт, ну у тебя и скорость! — усмехнулся он, а Джен уточнила:
— Ты же все равно все эти рулеты не съешь, правда? — и, наклонившись поближе, ожидающе открыла рот, намекая, что кое-кто должен скормить ей хотя бы часть. Краем глаза Джен заметила официантку и всей позой своей изобразила: ага, точно, я толстая, и я — его, и он сейчас мне эти рулетики и скормит.
Твердая корочка хрустнула на зубах, и она снова открыла рот и приняла остаток рулетика, облизнув пальцы Алана. Запрокинула голову и принялась жевать. Сырно-сочный, чуточку островатый от халапенос, ммм, так бы и ела весь день напролет, подумала она и прикрыла глаза, а когда открыла вновь — Алан уже держал перед нею следующий яичный рулетик.
Расправившись с закусками, Джен потянулась, отпив еще коктейля, она хотела, чтобы официантка увидела ее чревоугодие, и что Алану это нравится, и что Алану нравится она, и это как раз то, чего такая вобла-официанточка ему дать никогда не сможет. И когда официантка проходила мимо, Джен попросила ее принести еще коктейля.
— О, вы этот уже допили? — с ноткой удивления спросила та.
— Да, очень уж пить хотелось, — отозвалась Джен, немного напоказ.
— Так может, сразу два вам принести? — изобразила официантка заботу, видимо, надеясь, что Джен станет стыдно и она откажется. Ага, как же.
— Отлично, было бы неплохо.
Она покосилась на Алана, тот улыбнулся и подмигнул, явно наслаждаясь происходящим.
— Мне нравится твой новый аппетит. Вдохновляет на подвиги.
— Вдохновляет? — игриво уточнила Джен.
— Ага. Прямо здесь бы тебя и разложил. Так что я хочу, чтобы сегодня ты лопала без оглядки, возбуждает невероятно.
Джен покраснела, потому как сама хотела того же самого. Голова слегка кружилась: сидящий напротив парень хочет, чтобы она всецело отдалась чревоугодию — это же просто праздник! Промеж ног у нее хащекотало, пульс участился.
И тут официантка принесла основное блюдо и два коктейля. Учитывая, что только за последние пару часов Джен слопала три сандвича, три пакетв чипсов, полмешка конфет, полторы тарелки закусок, а еще два литра шипучки и большой коктейль, — голодной она в принципе быть не могла. Но очень хотела доставить удовольствие Алану, а заодно показать все это официантке. Первым делом, однако, необходимо было освободить для желудка немного места, так что она убедилась, что официантка смотрит прямо на нее, и расстегнула джинсы, позволив животу выкатиться наружу. Демонстративно вдохнула, выпятив его еще больше — стало и правда полегче. Тряхнув волосами, Джен почувствовалаа, как живот выскальзывает из-под футболки, и нижняя часть его выставляется напоказ — но оправлять одежду даже не собиралась, пусть видят. Официантка покосилась на ее живот, перевела взгляд на Алана, который завороженно наблюдал за мини-спектаклем, и на миг в глазах воблы промелькнула искра зависти, категорически порадовав этим Джен. Она победила. Парень хочет именно ее, и она сейчас будет лопать сколько захочет и при этом оставаться желанной, а ей будут завидовать. Ощущение оказалось непривычным, но невероятно приятным, и Джен намеревалась наслаждаться им столько, сколько получится.
Так что она принялась за энчелады, прихватив с тарелки Алана еще несколько ломтиков жареной картошки. Разрезала энчеладу, запихнула половинку в рот, прожевала, глотнула коктейля. В переполненный желудок отправлялось все больше, на тарелке осталось еще две — дразняще-соблазнительные, с сырной корочкой и жареными бобами. Дженни радостно выдохнула и продолжила лопать.
— Ммм, какая прелесть, я давно объелась, но все равно хочу еще и еще.
— Крошка, сколько хочешь — столько и будет, — отозвался Алан, медленно поедая свой неимоверных размеров бургер. Жареную картошку он решил оставить Дженни и сдвинул на край тарелки, а та таскала по ломтику.
Вскоре на тарелке остался только один кусочек, и чуть больше трети коктейля. Дженни удовлетворенно вздохнула и огладила пузо.
— Знаешь, так я, пожалуй, никогда еще не объедалась. Даже дышать трудно.
— То есть доедать ты не будешь, — кивнул Алан на ее тарелку.
— Что, вот эту мелочь? — И забросила в рот, облизав вилку, глядя при этом на Алана глаза в глаза. Читая там «прямо здесь бы тебя и разложил». Сама Джен охотно поддержала бы такой порыв, но не была уверена, что вообще сможет сейчас подняться с места.
Официантка подошла, желая собрать опустевшие тарелки — судя по взгляду, она признала свое поражение и теперь просто бессильно завидовала. Двинулась было прочь, но Дженни открыла десертное меню и проговорила:
— Мы еще десерт возьмем, ладно?
— Д-да, конечно, я просто не подумала, что вы еще голодные...
— Десерт в меня всегда влезет, — улыбнулась Дженни, покосилась на Алана: — Что скажете насчет шоколадного тортика?
— Мой любимый, — забывшись на миг, мечтательно проговорила официантка, а затем развернулась и ушла.
— По-моему, ей хочется быть на твоем месте, — заметил Алан.
— Любой хочется, — фыркнула Дженни.
— Ну а вот я предпочитаю на твоем месте видеть именно тебя, — и легонько стиснул ее руку.
Дженни была на седьмом небе от счастья. Она с самым замечательным парнем на всем свете, который любуется, как она лопает вкуснейшие блюда — может ли быть вообще лучше?
Как выяснилось, может: укрощенная и прирученная уже официантка принесла кусочек шоколадного тортика, украшенного сверху розочкой из мороженого. Дженни почувствовала, что у нее открылось второе дыхание — трудно сказать, помог краткий перерыв или вид роскошно-соблазнительного блюда, поставленного прямо перед ней. Во всяком случае, она тут же принялась уплетать за обе щеки торт с мороженым, причем каким-то образом мягко-пышный десерт удобно и приятно архивировался у нее в желудке, словно растянувшемся еще больше специально для тортика. Возражать против таких изменений во внутренней геометрии Дженни не собиралась и прололжала активно жевать.
— Знаешь, после всего этого тебе придется меня отсюда выкатывать, — шутливо бросила она, на что Алан ответил:
— Да без проблем. Давай покормлю? — и поднес к ее губам ложку, которую она с удовольствием облизала, а потом открыла рот: давай, мол, еще.
После скормленного таким вот образом десерта она объелась настолько, что и дышать толком не могла, а раздувшееся пузо выпирало сантиметра на три дальше, чем когда-либо прежде. Может, выкатилось бы и дальше, да футболка мешала. Дженни сползла на сидении, откинула голову на спинку и медленно выдохнула, прикрыв глаза. Она едва верила, что сумела все это вот сейчас слопать. Ощущение «щас лопну». И в то же время было невыразимо приятно вот так вот есть все, что захочется, и не чувствовать ни капли стеснения по этому поводу. Наверное, ей позавидовали бы многие девчонки, которым и хотелось бы вот так вот — а нельзя. Официантка, во всяком случае, именно так на них и смотрела, к вящему удовольствию Дженни. Высший класс.
Алан расплатился и они направились к выходу — Дженни, правда, скорее не шла, а перекатывалась, пыхтя и поддерживая пузо обеими руками. У машины она пустила Алана за руль, сама плюхнувшись в кресло пассажира, и пока он подстраивал сидение под себя, Дженни прислушалась к себе и удовлетворенно кивнула:
— Мне понравилось!
— Мне тоже, — отозвался он, — тебе все девчонки там завидовали. Небось хором мечтали «если бы я могла вот так вот есть»...
— Ага, есть — это я умею. Чем бы таким еще подкрепиться?
У Алана чуть челюсть не отвисла: такого он не ждал. Впрочем, с ответом почти не задержался:
— По дороге есть круглосуточный ларек с пончиками.
— Пончики — это хорошо, — мечтательно заявила Дженни, прикрыв глаза. Алан понял намек и двинул машину вперед.
Когда они снова подъезжали к дому Алана, половины коробки пончиков уже недоставало: Дженни просто подъедала вкусняшки, расписывая свои любимые блюда во всех вариациях. Разговор о еде всегда пробуждал в ней аппетит, даже когда вроде бы уже некуда. Учитывая, сколько всего она слопала нынче вечером, точно некуда. Но она все равно поедала пончики, ведь они прямо вот здесь и очень-очень вкусные.
Авто замерло на стоянке, Алан выбрался из машины и услышал:
— Э… ты мне не поможешь? По-моему, я немного застряла.
Алан ухмыльнулся.
— С удовольствием, родная.
Дженни не то чтобы застряла в двери, просто пузо не позволяло ей наклониться. А еще, пока он вытаскивал ее наружу, ему показалось, что с прошлого раза, когда он помогал ей встать — неделю назад, — девушка стала заметно тяжелее. Учитывая, что всю эту неделю она лопала безо всякого удержу, результат логичный, но от этого не менее приятный.
Подниматься на третий этаж, где располагались его апартаменты, было нелегко: да, подумал Алан, вот они, издержки романтических отношений с пышкой. Дженни с большим трудом одолевала одну ступень за другой, придерживая обеими руками разбухшее переполненное пузо. Но — добрались, и Джен немедля сорвала футболку и плюхнулась на скрипнувший диван, голое пузо ее походило на перекачанный пляжный мяч, пупком уставившийся в потолок. Все так же пузом кверху, она потянулась к принесенной с собой коробке и забросила в рот очередной пончик. Дженни сама не верила, что продолжает есть — за сегодня она уже слопала раза в два больше, чем когда-либо прежде, — однако остановиться просто не могла. Казалось, это ее предназначение, вся ее предыдущая жизнь была лишь подготовкой к сегодняшнему чревоугодию, чтобы есть, есть и есть, пока не останется совсем ничего — а потом слопать еще что-нибудь.
А Алан стоял, любуясь раскормленной девушкой, и словно читая ее мысли, сказал:
— Детка, ты просто нечто, я понятия не имел, что ты с таким пылом возьмешься за дело. Раскармливание — это и правда твой природный талант.
— О, и слово такое есть? — удивилась она.
Он пояснил ей, что такое раскармливание, когда — конкретно в их случае — она ест, а в его задачи входит обеспечить ей все вкусности, какие она пожелает, скормить ей все это и любоваться, как она растет вширь.
— Вот этого ты хочешь? Раскармливать меня? Заботиться обо мне, удовлетворять все мои хотелки и чтобы я для тебя объедалась и толстела?
— Да, — просто ответил он.
— Я тебя хочу. Прямо сейчас. Но я хочу сверху, и придется тебе мне и в этом сейчас помочь, — и она запихнула в рот последний пончик, сбросив коробку на пол.
Алан помог ей встать, а затем снял с нее джинсы — самой Дженни сейчас было никак. Когда он наклонился, чтобы стащить ее штаны с колен, она заметила, что его голова полностью скрылась под ее раздувшимся пузом. Огладив оное, Дженни окинула взглядом комнату и нашла на буфете пакет конфет, который до ужина успела оприходовать едва наполовину. И велела Алану:
— Ложись и держи конфеты. Будешь меня кормить в процессе.
Алан так и замер, голый и с торчащим мужским достоинством, поражаясь, насколько Дженни стала ненасытной. Он послушно улегся, развернул конфету и жестом велел ей подойти.
Она шагнула к нему, соблазнительно покачивая всем, чем покачивалось, переполненное пузо колыхалось туда-сюда массивным колоколом, оно раздулось настолько, что пышные груди опирались на его верхнюю часть как на полку, расплывшиеся бока чуть колыхались, обильный задний фасад угадывался даже с такого ракурса спереди, а бедра терлись друг о дружку. Она с усилием перебросила через него ногу и опустилась на его твердокаменную плоть, пискнув и содрогнувшись от наслаждения, затем опустилась еще ниже, и еще, и вот вздохнула и прикрыла глаза, ощутив его в себе полностью, и тут он вложил ей в рот шоколадную конфету, она прогнулась и застонала, а затем чуть наклонилась вперед и прошептала:
— Еще. Корми меня еще.
И он так и делал, она приподнималась и опускалась на нем, а ее круглое пузо терлось о его торс, ладони его стискивали ее обильные ягодицы, а ее бюст свободно колыхался, так и норовя задеть его лицо, и она стонала:
— Хочу тебя, хочу быть твоей, толстой-толстой, хочу есть и есть, и толстеть, и перерасти этот вот диван, о да, люби меня и корми меня, еще, еще, хочу еще! Еще!
И взлетела на вершину, проглотив последнюю шоколадку.