Разжиревшая Анна
Разжиревшая Анна
(Anna wird dick)
Нет и девяти утра, но желудок Анны уже переполнен. Пожалуй, шоколадный торт на завтрак — это перебор. Но она просто обожает объедаться, не зная удержу, и каждый день ставит новые рекорды в этом деле. Она знает не понаслышке: чем больше слопаешь, тем толще станешь. Что, собственно, с ней и произошло. Каждый день она в неимоверном количестве поглощает калорийные блюда — и ее и без того раскормленная тушка становится еще толще. Она не возражает, нет. Она это обожает.
Вот и нынче утром, проснувшись по звонку будильника, она точно знала, что сегодня снова будет объедаться всем, чем только можно. С трудом выбралась из кровати — вчера на весах было сто сорок шесть кило, и эти килограммы Анна прекрасно чувствовала, перейти из лежачего положения в стоячее давалось уже немалым напряжением сил. Не давая себе труда одеться, первым делом она пошла на кухню. Желудок требовал еды, и срочно. Рано с утра она всегда голодная, ведь восемь часов сна — это восемь часов без еды, просто ужас! Поэтому каждое утро у Анны внутри образуется весьма неприятная пустота, и ее необходимо в самом срочном порядке заполнить. К счастью, не далее как вчера был куплен большой шоколадный торт, который она и решила съесть первым делом. Она опустилась на стул — тот недовольно заскрипел. Еще немного, и под такой тяжестью он просто развалится на куски...
А торт на столе выглядел невероятно искусительно. Анна разрезала его на двенадцать ломтей и тут же вгрызлась в первый. Вкус шоколада взорвался у нее во рту, щелкнув переключателем, и она принялась поглощать его еще быстрее, ломоть ожидаемо быстро закончился, и она схватила второй, а следом за ним и третий. Она чувствовала, что у нее начался жор, и один за другим ломти торта отправлялись в ее жадный рот. Она перемазалась шоколадом, но это ее не волновало. Где-то к десятому ломтю она заметила, что глотать стало несколько сложнее, но остановиться она физически не могла, ибо знала, что способна на большее. Поэтому два последних куска торта быстро отправились куда им и следовало, переполненный желудок сказал «все», и Анна решила, что и правда хватит. На ближайший час так точно.
Через некоторое время она, вся в кумаре, лениво поднялась со стула и вперевалку дотопала до гостиной, где, целую вечность спустя, плюхнулась на диван. Стосорокашестикилограммовая красавица, которая только что слопала двухкилограммовый шоколадный торт, валялась на диване и легкими кругообразными движениями оглаживала разбухшее пузо. Ох, как же она обожала это ощущение. Лаская сквозь слой жира переполненный желудок, она вспоминала, как дошла до жизни такой...
Три года назад она сидела ровно на том же самом месте, одетая в спортивный костюмчик и радостно жевала салат. В свои двадцать четыре Анна была отличной работницей и брызжущей энтузиазмом спортсменкой. Собственно, без спорта она себя не мыслила, стройная и подтянутая, пятьдесят четыре кило при росте метр шестьдесят пять, симпатичная мордочка, длинные каштановые волосы, упругие грудки, плоский живот гимнастки и крепкие ноги. Многим парням от нее сворачивало крышу, но она пока еще не нашла того, с кем хотелось бы провести ну хотя бы несколько вечеров кряду.
Как-то вечером она шарилась в Сети — искала последние рекомендации диетологов. И вот случайно напоролась на странный сайт, с фотками толстых женщин. Причем — вот загадка! — не желающих всеми силами похудеть и привести себя в норму, им и так было неплохо. Более того, Анна едва поверила увиденному, некоторые из них совершенно очевидно ели больше, чем следовало, чтобы поправиться еще сильнее. И на том же сайте имелись рассказы, где героини желали растолстеть как можно больше и как можно быстрее. Дичь какая-то. И все же после этого сайта у Анны как-то странно защекотало в желудке и ниже. Она закрыла ноут с полной уверенностью, что завтра об этом странном сайте и не вспомнит.
Однако следующие несколько дней то и дело мысленно возвращалась к увиденному. Это все фотошоп и фантазии для узкой группы извращенцев, или действительно существуют женщины, которые целенаправленно набирают вес? Каждый раз, когда Анна об этом задумывалась, странная щекотка возвращалась в организм. Наконец ей надоело, и после работы она заехала в ближайший супермаркет и купила в полуфабрикатах килограммовую коробку лазаньи. Для тех, кто не любит утруждаться готовкой — на три или даже четыре порции. Она приехала домой и разогрела сразу все. Сама не знала, зачем, однако была уверена: эту странную щекотку на голодный желудок не побороть. С полной коробкой готовой лазаньи и ложкой она открыла тот сайт и принялась медленно есть, читая один рассказ за другим. Какие-то ей нравились, какие-то нет, но она не замечала, что ложка совершает путь от коробки ко рту все быстрее, не замечала также, как набит ее желудок. Лишь полтора часа спустя, когда коробка опустела, Анна осознала: ой. Распирая барьер брюшных мышц, ее небольшой желудок, переполненный лазаньей, бугром выпирал вперед и отчаянно жаловался, непривычный к такой работе, но вынужденный переваривать все утрамбованное в него. Она не совсем понимала, что произошло. Но то, что ощущала внутри… это было невероятно.
И, по-прежнему не осознавая причин, Анна в последующие дни и недели раз за разом предавалась аналогичному обжорству. Пыталась бороться с собой — и все равно с появлением той самой щекотки сворачивала к ближайшему супермаркету, затаривалась тележкой провизии и съедала столько, сколько могла, и после этого чувствовала себя совсем иным человеком. Вот только постоянное обжорство и спортивная фигура сочетались ну очень плохо, многие годы организм Анны привык жить на минимуме калорий, а сейчас принялся активно откладывать резервы в виде жира. Анна этого почти не замечала, да и жира того было — сантиметр тут, сантиметр там, — но оченидно было, что если так продолжится и дальше, со стройностью придется распрощаться.
Продолжилось. Каждый день. И вот спустя три месяца и десятки тысяч калорий неизбежное наступило. Анна, проснувшись утром, начала одеваться, но штаны ощущались теснее обычного. Бедра слегка пополнели, бока округлились, под тесной футболкой начал выпирать животик… Она вспрыгнула на весы, охваченная приступом паники. Шестьдесят. Плюс шесть кило за три месяца. Тут-то она осознала, что натворила — все это великолепное ощущение после очередной обжираловки, возведенное в распорядок дня, вылилось в совершенно лишние килограммы. Нет, поклялась она всеми святыми, с этим покончено, отныне — только здоровый образ жизни, только правильное питание, и никаких обжираловок!
Благие намерения Анны не продержались и суток. Полдня без привычной еды, и ее желудок требовал: жрать! Никогда в жизни она не была такой голодной, и неудивительно — за последние недели безудержных обжираловок желудок привык к большим объемам пищи и голодовку воспринимал как извращение мирового порядка. Не в силах справиться с собой, Анна заказала две больших пиццы, и когда их доставили, ни о каком самоконтроле и речи уже не было. Она разорвала первую коробку и вонзила зубы в первый ломоть пиццы, через несколько секунд его не стало и она занялась вторым… и так уничтожила обе коробки, заодно выдув два литра колы. А потом обессиленно повалилась в кровать, поддерживая обеими руками вздувшийся живот, никогда еще она так не объедалась. Неправильно это… слишком много, чтобы было на пользу. Но зато эта приятная, обновляющая щекотка внутри… Анна просто обязана испытывать это ощущение как можно чаще.
Ее окончательно сорвало с нарезки. Некогда спортивная барышня стала семидесятикилограммовой пухляшкой, старые штаны не налезали от слова совсем — слишком мясистые бедра и слишком обильные ягодицы, да и бока изрядно округлились, но больше всего вырос таки живот, в положении стоя явно и заметно выпирал, а в сидячем образовывал две складки сала. Груди утратили былую упругость, зато выросли до четвертого размера. Анна, конечно, должна была понять, к чему все идет, и рвануть стоп-кран. Но не сделала этого. Не могла. Продолжала каждый день объедаться до полуотключки, и вечерами неизменно валялась в кровати, обессиленно оглаживая разбухший живот. Чем больше она ела, тем больше желудок привыкал потреблять изобилие калорий — и тем больше требовал в следующий раз, так что с каждым разом Анна съедала все больше и больше, замкнутый круг, и с каждым разом желание сопротивляться неизбежному было все меньше и меньше. Ей слишком нравилось то самое ощущение абсолютного удовлетворения после каждой обжираловки.
Лишь однажды она все же попыталась выйти из штопора, увидев на весах цифру «90». Последняя попытка сесть на диету оказалась категорически неуспешной. Позавтракав скромной тарелочкой салата, Анна отправилась на работу — но желудок неустанно требовал «жрать», и через два часа она, вконец измученная, сдалась и весь день ела как не в себя. Суммарно вышло раза в два больше, чем обычно. Вечером, переполненная пиццей, бургерами и сосисками, она валялась на диване, у джинсов вырвало пуговицу с мясом, а футболка задралась чуть ли не до шеи. Ну и ладно, у себя в квартире она может ходить хоть в белье, хоть нагишом, кому какое дело? Сытая и успокоенная, Анна осмотрела себя. Ноги раза в два толще, чем год назад, громадные окорока, свисающее на бедра пузо в три складки, а на него опираются массивные сиськи шестого размера. Пополневшие руки, второй подбородок… впрочем, больше все это ее не волновало. Раз у нее судьба такая, жрать и толстеть, значит, так тому и быть, ее тело просто не позволит ей ничего иного.
И вот она лежит на диване, на пятьдесят шесть кило тяжелее, ее бедра объемом с бочки, ягодицы не втиснуть ни в одни штаны, пузо сложено в три тяжелые складки и даже лежа выплескивается на бедра. Массивное вымя утрамбовывается разве что в сшитый по спецзаказу бюстгальтер девятого размера. Руки в обхвате побольше, чем ноги у женщины среднего размера, и вот это Анне изрядно мешает — не позволяет есть так быстро, как хочется. Впрочем, она, кажется, придумала новую тактику...
Соорудив себе на ужин пятикилограммовую лазанью, она ставит миску прямо на пол, становится на четвереньки — и, опираясь на локти, начинает совершенно по-свински опустошать посудину. Лицом в лазанью, тройной подбородок весь в соусе, сиськи заляпаны им же, но столь «свинское» поведение порождает в организме у Анны ту самую дрожь. Это ее. Вот просто ее. Она разжирела как свинья, она жрет как свинья, и обожает такую жизнь.