​Растущая Дженни

Растущая Дженни
(Jenny's Expansion)

Приближался четырнадцатый день рождения Дженни, и она вовсю предвкушала празднество. Ей уже снился большой-большой торт, со сливками и шоколадом, который она весь слопает сама! Ей часто снилось, что она лопает и лопает, после чего становится большой и толстой; она и наяву любовалась толстыми персонами обоего пола. Наяву, конечно, семья категорически возражала бы против подобной перспективы, но Дженни не сомневалась, что если попросит на день рожденья большой торт — его принесут. Причем торт этот реально достанется ей одной, ибо Ами, старшая ее сестра, озабоченная стройностью собственной фигуры, питалась исключительно салатами, а мама и папа никогда не претендовали на десерт, «пусть дети порадуются».
Играя, Дженни часто запихивала подушку под ночнушку, чтобы выглядеть толстой, она гладила это свое большое выпирающее «пузо» и мечтала, вот бы оно таким было на самом деле! И где-то в подсознании своем она знала, что когда-нибудь так и будет — и вот тогда она наконец станет по-настоящему счастливой.
И вот к четырнадцатому дню рождения она решила, что пора наконец менять свой образ жизни, дабы встать на правильный путь. Стать очень-очень толстой было ее самым заветным желанием, но Дженни полагала, что достить этого будет проще, имея поддержку. В их школе был один весьма толстый парень, на пару лет постарше, он жил буквально в нескольких кварталах, и Дженни часто видела его и в школьной столовой, и в местной кафешке, и как же ей нравилось наблюдать, как он поедает целые горы еды. Познакомиться бы с ним поближе… но отприродная застенчивость просто не позволяла самой сделать первый шаг. Он же ее вроде и не замечал особо. Хотя многие парни в школе пытались поболтать с Дженни — высокая, почти метр семьдесят, стройная, с симпатичной мордашкой и светлыми волосами чуть ниже плеч, она легко могла найти себе кавалера, но «просто кавалер» был ей не нужен; она хотела себе толстого парня, причем такого, который и ее сделает толстой.
И вот наступило утро восемнадцатого октября, именно сегодня Дженни исполнилось четырнадцать лет. Несмотря на субботу, сегодня утром в школе должен был состояться бейсбольный матч, и Дженни работала в команде поддержки; она с весны состояла в этой команде, прыгая с помпонами и все прочее, но точно знала — это вскоре закончится. В ванной Дженни встала на весы — «образцовые» пятьдесят пять кило. Посмотрелась в зеркало — плоская как та доска, хотя у иных одноклассниц уже и спереди, и сзади вовсю росло все, что нужно. Ничего, решительно пообещала себе она, вскоре изменится и это. Прибежала в школу, переоделась в форменное трико, попыталась представить, как будет в нем выглядеть, когда растолстеет, и ухмыльнулась. Ох, скорее бы.
После матча остановилась у киоска, купила пару больших плиток шоколада и с удовольствием схрумкала обе, пока шла домой. Дальше настал черед традиционных подарков — как всегда, новая одежда, в данном случае классическое «маленькое черное платье», идеально по фигуре. Поблагодарив, Дженни аккуратно сняла обновку и сложила в пакет, не трогая исходной этикетки: она планировала отнести платье обратно в магазин и поменять на такое же, но на пару-тройку размеров попросторнее. А затем доставили тот самый торт, уже порезанный на ломтики, и она кусочек за кусочком его весь день и поедала. Вечером накрыли праздничный стол, где, кроме семьи, была парочка подружек, и там была куча всяких иных вкусностей, которыми Дженни вовсю угощалась — но торт был ее и только ее, и спать она отправилась категорически объевшейся и безмерно этим довольная.
Назавтра же она, как и собиралась, пошла в магазин менять одежду на более просторную. И наткнулась в торговых рядах на одежный бутик для крупногабаритных дам «Большое Приключение» — вернее, не на сам бутик, она и так знала, что он там есть, а на объявление, что туда требуется продавец на пол-ставки. Дженни сразу прикинула, что на дополнительную еду и новую одежду потребутся деньги, а еще у нее будет куча возможностей полюбоваться пышными посетительницами этого бутика. Так что она тут же вошла и заполнила анкету, благо работа предполагалась в основном по выходным и, возможно, несколько часов в вечернюю смену, что замечательно подходило под ее расписание. И через пару дней Дженни получила извещение, что ее приняли!
Новая работа очень ей понравилась. Тут и все крупногабаритные дамы во всех ракурсах, живой стимул самой поскорее стать такой же, и деньги, на которые можно прикупить и кучу свежей выпечки в кондитерской рядышком, и конфет в ларьке, и останется на ежедневный визит в «МакДональдс».
… К началу летних каникул изменения в фигуре Дженни стали уже весьма заметны. Впервые в жизни у нее появились сиськи, также сильно раздались ягодицы — джинсы едва удавалось натянуть. Она также бросила команду поддержки, ибо, во-первых, форменное трико стало слишком тесным, а во-вторых, все эти прыганья и прочие спортивные упражнения портили весь эффект поедаемых вкусняшек. Так что к концу учебного года Дженни поправилась до шестидесяти семи кило, «толстой», разумеется, ни разу не став, но — разница заметная. Впрочем, она сменила стиль одежек на более мешковатый, чтобы сколько возможно скрыть от родителей, что тут вообще происходит.
И вот настали каникулы, и Дженни на лето устроилась в бутик на полную ставку. А это — больше денег на еду и одежду, и больше крупногабаритных дам в поле зрения, просто класс!
Форменная черная юбка и белая футболочка становились ей тесноваты. В первый ее полный день народу было немного — по понедельникам, сказала хозяйка, дело обычное, — так что Дженни в основном любовалась пришедшими с летним сезоном обновками. Она знала, что однажды сама будет здесь закупаться, и с нетерпением ожидала этих времен. Размеры в бутике имелись аж до невероятных «десяти иксов», все с заботой о пышных дамах, включая комплекты эротического белья.
В утренний перерыв Дженни свернула в кондитерскую и вместо традиционной чашечки кофе взяла большой шоколадный коктейль и пончик. Вяжущий привкус шоколада на языке и мысленная калькуляция, сколько тут калорий, неописуемо подняли девушке настроение, и теперь она стала появляться тут каждый день, разве только количество пончиков потихоньку росло, и к концу лета она спокойно между делом уплетала их под коктейль уже три штуки — только в этот вот утренний перерыв.
Обедать в первый день она решила в «МакДональдсе», и когда стояла в очереди — краем глаза заметила того самого толстого парня из школы, что сидел за столиком у двери, и перед ним громоздилась целая гора еды. Сама Дженни взяла двойной бургер, картошку, клубничный коктейль и яблочный пирог, загрузила все это на поднос и набралась таки храбрости, чтобы сесть рядом с персонажем, на которого весь год, если не больше, всячески облизывалась.
— Привет, не возражаешь, если я тут присяду? — вежливо спросила она.
Живот его нависал над брюками, такой большой и толстый, ох, как ей хотелось и себе такой отрастить!
— Вовсе нет, садись, пожалуйста; слушай, ты ж вроде из моей школы? — нахмурился он.
— Ага. Я тебя несколько раз в столовке видела.
Они сидели, болтали и ели. Дженни любовалась им, вернее, его животом, распирающим тенниску, сердце ее пело. Она быстро смела свой обед и с улыбкой попрошалась с парнем своей мечты.
Примерно так и прошло все лето. Конечно, форменную одежду ей поменяли на более комфортный размер, а к концу августа Дженни поправилась еще на шесть кило. В основном все это отправилось в бюст и задний фасад, и последний весьма провоцирующе распирал всю ее одежду.
В школе она вновь пересеклась со своим будущим парнем (который пока еще не был осведомлен о перемене своего статуса). Выяснила, что зовут его Гавен, и вообще они сблизились настолько, что стали вместе обедать каждый день, так что было лишь вопросов времени, пока их отношения перейдут в нечто большее. Он действительно был на два года старше, а весил, подумать только, сто сорок шесть кило, вдвое больше нее!
Разумеется, Дженни продолжала работать в бутике (вновь на пол-ставки), и конечно же, активно поедала вкусняшки и набирала вес. На пятнадцатый день рождения Гавен пригласил ее на свидание, и парочка, стесненная в средствах, но имеющая категорическое желание налопаться по самое не могу, решила это свидание устроить в ресторанчике «съешь-сколько-влезет», десять баксов на входе и гора доступного удовольствия. Утром Дженни вновь влезла на весы — ого! семьдесят восемь кило! плюс двадцать три за год, это серьезно. Сиськи за того год заметно выросли, филейная часть — тоже, почти все лишние килограммы там и осели. Вся гладкая, округлая, сочная, класс.
Готовясь к свиданию, она надела то самое платье, что ей подарили на прошлый день рождения, а она стратегически обменяла на такое же, но на три размера больше. Сейчас маленькое черное платье сидело идеально, ягодицы соблазнительно распирали мягкую ткань, и сиськи, мм, она любовно стиснула их обеими руками. Животик вот только маловат, но — он был, а не та плоская доска, что в прошлом году.
Гавен, одолжив у отца машину, заехал за ней в четыре часа. Когда Дженни опустилась рядом с ним на пассажирское сидение, подол платья чуть задрался, обнажив гладкие роскошные ножки чуть выше колена. И пока они ехали, она, конечно же, любовалась громадным животом Гавена, который почти упирался в рулевое колесо. Так и тянуло полапать его, погладить и вообще...
В ресторанчике Дженни сразу почувствовала, что она очень голодная, и конечно, ей хотелось слопать побольше и вообще произвести на Гавена впечатление, и она предложила пари — кто больше съест. Тот, конечно же, с удовольствием согласился, даже не потому, что был уверен в своей победе, а просто наконец-то он нашел девушку, которой нравился бы и сам он, и еда!
Начали они со стейка — громадный, граммов на четыреста, шмат прожаренного мяса, а к нему куча жареной картошки и соусы. Каждому. Со своей порцией Дженни справилась первой и взяла себе еще картошки. Ох, как же ей нравилось вот так вот есть, болтать и чувствовать, как фигура обрастает слоями роскошного сала! Гавен предложил ей взять еще стейка, но она отказалась, мол, хочу больше сладкого. Творожника, много-много! И действительно слопала еще пять порций творожника — три с клубникой и два с ванилью. Плюс выдула аж три литра колы. Дженни настолько раздуло, что она с трудом могла пошевелиться, но как же ей было хорошо! А еще она слопала больше, чем Гавен, и весьма его этим впечатлила, он с трудом верил своим глазам, как в такую малышку влезает столько еды! Потом они еще немного покатались по городу, прежде чем он отвез ее домой, и Дженни наконец не удержалась, наклонилась и запустила обе руки в живот Гавена — такой большой, такой толстый… такой классный. Она ему так и сказала, на что парень лишь расплылся в ухмылке.
Дома она с немалым трудом доползла до своей комнаты, разоблачилась и плюхнулась в кровать, чувствуя себя очень толстой и жутко счастливой.
… Дальше жизнь потекла привычным уже чередом, только добавились частые свидания с Гавеном — и почти всегда это крутилось вокруг еды. То ли прямо в какой-нибудь ресторации, то ли в кино, где, разумеется, для Дженни были заготовлены пакеты шоколадок, ведра попкорна и много-много колы, которую она обожала, выдуть пару литров для разминки — обычное дело.
Да, конечно, родители теперь ястребами кружили над ней, следя, сколько она ест дома — тем важнее становились свидания с Гавеном, ну и конечно, когда она сама себе покупала что-нибудь погрызть.
Как-то, когда Дженни осталась в бутике одна — ее теперь часто оставляли на хозяйстве, — она вновь прошлась вдоль одежных рядов, благо клиентов не было и можно было вволю пофантазировать. На днях как раз пришли новые поставки. Особенно ей понравилось красное платье с низким вырезом. Самый большой размер у этой модели был — «семь иксов». Дженни заперла бутик, скользнула в раздевалку и примерила платье. Конечно, она могла завернуться в такое трижды, но она, положа руку на коробку с пончиками, клятвенно пообещала: настанет день, когда я тебя надену, и ты еще мне тесным окажешься! Подсчитала цену с учетом скидки как «своим», пробила чек на платье. внесла в кассу деньги и отнесла его домой, где аккуратно спрятала в шкафу. Ох, скорее бы надеть его на самом деле!
Она, конечно, продолжала много есть и набирать вес, и встречаться с Гавеном, и любоваться собственными растущими формами. Надо сказать, что любовалась ими уже не она одна, кое-кто из парней в школе пытался к ней подкатить — но у Дженни имелся нужный ей кавалер, и других не надо.
А еще она продолжала любоваться крупногабаритными покупательницами, ради которых изначально и устроилась в бутик, и вот однажды удача улыбнулась ей во все сорок восемь зубов. К ним зашла пара — весьма корпулентная мамаша и ее еще более корпулентная дочка, буквально на пару лет постарше самой Дженни, но совершенно невероятных объемов. Дженни, конечно, с радостью готова была помочь им всем, чем могла; оказалось, они подбирали платье для дочки на выпускной бал. Совместными усилиями выбрали симпатичное синее платье, прошли в раздевалку — где Аманда, так звали барышню, попросила Дженни помочь ей с примеркой, и та была счастлива оказать сию услугу. Подобного она не видела никогда: колоссальное пузо Аманды свисало до колен и выпирало на метр вперед, реально «входя в комнату впереди хозяйки». Дженни немедленно погрузилась в собственные фантазии, ах, если бы она сама была такой толстой, нет, еще толще! И когда платье было приобретено и покупатльницы удалились, Дженни немедля взяла пятиминутный перерыв, метнулась в соседнюю кондитерскую и взяла там полдюжины пончиков, которые принесла на рабочее место и потихоньку их схрумкала в течении следующих часов, она буквально чувствовала, как растет ее живот. Но картина столь толстой и привлекательной девушки, как Аманда, напрочь застыла перед ее мысленным взором, и придя домой, Дженни закрылась у себя в комнате и слопала большой пакет конфет и полную коробку мятно-шоколадного мороженого. Чем больше она толстела, тем толще хотела стать.
Аппетит за летние месяцы у Дженни вырос еще больше, как и она сама, и к шестнадцатому дню рождения она ухитрилась дорасти до ста пяти килограммов, иными словамь, за этот год поправилась на двадцать семь кило. И на сей раз большая часть новонабраного веса ушла в живот, он теперь роскошно колыхался при ходьбе. Шестнадцатый день рождения они с Гавеном отметили очередным эпическим обжорством в ресторанчике «съешь-сколько-влезет». Родители наконец со скрипом приняли тот факт, что их младшая дочь будет толстой, и хотя периодически предлагали «взять себя в руки», но в тарелку ей больше уже не заглядывали. Понимали, что остановить все равно не смогут.
Гавен же с удовольствием кормил свою красавицу и делал все, дабы любимая получала столько любви и вкусностей, сколько желала. Он как раз в нынешнем году закончил школу и устроился работать в родительский мини-маркет, так что, конечно же, каждый день приносил Дженни массу еды — в основном шоколадки и печенье. Благо печенье она обожала, особенно шоколадное, а еще лучше слоеное шоколадно-сливочное, сгрызть между делом несколько пачек таких для нее никакого труда не составляло. Частенько они вечером в обнимку сидели у телевизора, Гавен обнимал и ласкал свою пышную красавицу, попутно скармливая ей очередную вазочку вкусняшек.
В нынешнем году Дженни уже в третий раз сменила свой гардероб, и в старшую школу перешла в безусловном статусе «толстой красавицы». Она завела привычку ежежневно взвешиваться и вести дневник своих массогабаритных показателей, а при любой возможности валялась на кровати и гладила свое пузо, большое и мягкое, такое приятное наощупь, а еще это помогало переварить все то, что она успела слопать, ей так нравилось, когда внутри много-много вкусной и сытной еды.
Увеличивался у нее не только живот, бедра и грудь также заметно подросли. Дженни пока еще оставалась девственницей, но с каждым новым килограммом внутри у нее все так приятственно теплело.
Как-то в начале лета, перерыв свои старые шмотки, Дженни наткнулась на красное бикини — в последний раз она надевала его года полтора назад. Немедленно разделась догола, натянула нижнюю часть купальника — и конечно, эти куцые треугольнички ничего толком прикрыть не смогли ни спереди, ни сзади, влезла только потому, что тесемки эластичные. А верх вообще бесполезно повис на шее, там никакой эластик уже не спасал, да и ткани хватило бы прикрыть разве что набухшие соски. Радостно-возбужденная, она прямо в таком виде побежала на кухню, добыла из холодильника большой творожник и слопала сразу весь, объевшись до отвала и очень-очень счастливая.
Конечно, Дженни и дальше активно набирала вес, и в семнадцать лет весила уже сто двадцать семь кило. Хорошо, подумала она, но — мало! Они с Гавеном все так же были вместе, сам он особо не поправлялся, однако охотно помогал своей пассии толстеть, ибо именно такой была и оставалась ее мечта.
Этот день рождения они отметили особенным образом. Родители Гавена как раз уехали отдыхать в Европу, дом был свободен — там вечеринку и закатили. Конечно же, были целы горы еды для всех приглашенных, но особенно — для его ненасытной красавицы.
Вечеринку на самом деле устроили через пару дней после правильной даты, потому как день рождения у Дженни был в четверг, а народ собрался отмечать в субботу вечером. Утром она, как всегда, работала в бутике и успела слопать обычное свое количество всяких вкусняшек, а потом вернулась домой и принялась готовиться к празднику. Полюбовалась в ванной своим отражением — большие сиськи, широкие откормленные бедра и очень-очень большой живот, роскошный и манящий, — и влезла в душ. Последнее уже не без труда, кабинка становилась маловата. Опять же из-за сисек и пуза она не видела собственных ног, когда стояла. Как следует вымывшись, надела подаренные Гавеном новые джинсы — он любил видеть ее именно в джинсах, которые так завлекательно обтягивали массивный круп, а пузо просто переливалось через пояс и казалось еще больше. Кроме джинсов, Дженни нацепила специально купленную в собственном бутике красную коротенькую футболочку с веселой надписью «Тут больше, чем кажется». Подмигнула себе в зеркало. Просто мечта.
На вечеринку она приехала на такси, поскольку Гавен работал гостеприимным хозяином и отлучиться не мог. Дженни выбралась из машины и вперевалку потопала к дому, готовая к большому и безудержному обжорству.
На празднике планировалось две с лишним дюжины гостей, и многие уже прибыли. Дженни с улыбкой здоровалась со всеми друзьями-знакомыми, из динамиков струилась приятная музыка, настроение у всех было приподнятое. Конечно, для именинницы приготовили массу подарков — в основном диски с музыкой и подарочные сертификаты на одежду. Саму одежду народ решил не дарить, ибо все в округе уже знали, что Дженни активно толстеет и быстро вырастет из всего.
Совершив краткий променад, именинница целенаправленно двинулась к столу с едой, во главе которого установили ее персональное большое кресло и поставили литровый стакан с колой. Похрустывая чипсами и печеньками, она продолжала болтать с теми, кто был рядом. Народ также угощался и веселился, кто-то танцевал; сама Дженни, никого этим не удивив, в основном ела. Так-то никто, кроме Гавена, специально не следил, сколько именно она ест. Полное блюдо сандвичей с ветчиной, миска горячих куриных хрустиков. Еще один литр колы. Ее приятно распирало, пузо между джинсами и футболочкой свободно росло и раздувалось, но Дженни готова была есть еще и еще. Сидящий рядом Гавен в охотку подсовывал ей добавки, наслаждаясь тем, как его красавица становится еще больше и еще прекраснее.
Через несколько часов народ стал потихоньку расходиться и прощаться, а Дженни обнаружила, что объелась до такой степени, что даже встать не может. В итоге еще через полчасика с помощью Гавена все-таки выбралась из кресла и доползла до кровати. Спали они в разных комнатах — пара решила, что дальше обычных ласок и обжиманий пока заходить не будет. Раздувшееся пузо вздымалось горой сала, такой тяжелой, такой роскошной...
Проснулась Дженни около четырех утра, чувствуя, что не прочь немного подкрепиться. Праздничный стол еще никто не прибирал, там оставалось немало еды. Именинный пирог так и вовсе нетронутым лежал, слоено-решетчатая композиция из песочного теста, сливок и клубничного джема смотрелась невероятно завлекательно. Дженни отрезала себе кусочек, попробовала — мм, райское наслаждение. Потом еще кусочек, и еще… в итоге от пирога остались только крошки, а именинница, выдув еще полторашку колы, уползла обратно в постель закономерно объевшаяся и довольная.
Вскоре после Нового Года ей предложили должность помощника управляющего бутиком — естественно, с переходом на полный рабочий день. Прикинув, что даже после колледжа лучшей карьеры ей ожидать нечего, Дженни договорилась сразу сдать все щкольные экзамены, какие там остались (в основном не на «отлично», однако аттестат сам по себе ее мало интересовал), и продолжила трудиться в новом статусе. А это меньше времени на ногах, больше денег и больше возможности набирать вес! В семнадцать с половиной лет она уже доросла до ста тридцати семи килограммов, и то самое «семииксовое» платье пусть пока и не приходилось ей впору, но уже и не висело как на вешалке.
Приятная хорошая работа, учиться не нужно, по вечерам только и занятий, что сиди да лопай — чего еще желать? И вот как-то вечером Джеенни сильно восхотелась пиццы. Позвонила и заказала большую семейную с колбасой, сыром и мясом, ну и двухлитровку колы в придачу. Дома как раз никого больше не было — родители на корпоративе, сестра на спортивных сборах, — и Дженни сидела на диване в белых шортиках, которые трещали на ее мясистых бедрах, и черной футболочке, что также была изрядно тесновата. Хотя в начале лета сей ансамбль был ей вполне впору.
И вот в дверь позвонили, она вперевалку двинулась открывать, покачивая массивным крупом. На пороге стоял паренек из пиццерии, Дженни расплатилась и мило улыбнулась, принимая из его рук громадную коробку. Тот расплылся в ответной улыбке, не в силах оторвать взгляда от ее сисек и пуза, распирающих футболку — ясно ж как божий день, что сейчас эта красотка вот прямо все это одна и слопает!
Что Дженни, разумеется, и сделала, пристроив пиццу на кухонный стол и запивая колой. Где-то на середине коробки шортики, до того изрядно тесные, вдруг сказали «хрясь» и пуговица улетела прочь, отчего пузу сразу стало свободнее. Довольная Дженни — ура, и эти переросла! — слопала все оставшееся и побаловала себя призовой коробкой мороженого.
А потом вновь примерила «семииксовое» платье. По-прежнему не так чтобы впору, но в принципе такое уже можно надеть!
К концу лета в ней уже было сто сорок восемь кило, а в восемнадцатый день рождения, когда она наконец позволила Гавену «все и еще немножко сверх того» — все сто шестьдесят. Плюс тридцать три кило за год, пока это был рекорд!
… С тех пор миновало три года. Дженни окончательно рассталась с бутиком — работать стало слигком тяжело. В двадцать лет она вышла замуж за Гавена, двухсотдвадцативосьмикилограммовая невеста произвела бы изрядный фурор, если бы о Дженни на тот момент не знала вся округа, сейчас ей двадцать один, она окончательно стала сидящей в четырех стенах домохозяйкой, двести пятьдесят семь кило живого веса — это не те габариты, с которыми удобно чем-то заниматься, кроме как валяться на диване и лопать весь день. Гавен с удовольствием во всем ей потакает и заботится о нуждах своей раскормленной красавицы, которая продолжает набирать вес — и кто знает, чем все это закончится, и закончится ли вообще?