​Растолстеть

Растолстеть

(Dick werden)

Когда я говорю, что хочу растолстеть — я имею в виду, что хочу получить не симпатичные женственные округлости. И не бюст попышнее. И не лицо попухлее. И даже не тяжелые бедра, массивные окорока и большое толстое пузо.

Нет, все эти этапы я прошла в подростковые года, когда была «чуть пухловатой», «хорошенькой пышечкой» и даже «довольно толстенькой». Теперь я взрослая женщина и говорю со всей откровенностью: я намерена разожраться до состояния «гора сала», до полного непотребства.

Я буду ходить за добавкой по четыре раза, объевшись настолько, что мне придется несколько минут переводить дух, прежде чем с трудом подняться со стула — а потом под перекрестными неверящими взглядами окружающих впихнуть в себя еще две порции десерта.

Мой живот станет круглым как шар, все мои широкие блузки и эластичные штаны затрещат под его напором. Мои груди вырастут и отяжелеют, заставляя лямки лифчика врезаться еще глубже в сало у меня на спине и плечах.

И объяснения «малоподвижный образ жизни» и «переела» тут уже не прокатят, о нет, я не собираюсь «случайно чуток поправиться». Нет-нет, я целиком и полностью посвящу себя этому процессу, легких перекусов мне категорически будет мало. Я намерена сознательно разожраться по максимуму и стать по-настоящему толстой не когда-нибудь, а в наиближайшем будущем. Я буду объедаться калорийными блюдами до боли в переполненном желудке, снова и снова, каждый день, по нескольку раз в день.

Месяца через два, максимум через три, я наберу двадцать кило. Пузо будет гордо оттопыриваться, груди — тяжело свисать, раздавшиеся в объеме бедра — тереться друг о друга. Я заведу себе парня, которому все это будет нравится, который будет помогать мне растолстеть. Я надену откровенное крупноразмерное белье, которое он с меня снимет и, пока мы занимаемся любовью, будет кормить меня шоколадками. Белье мне всегда будет нужно все больше и больше. И одежда тоже. Ходить я вскоре смогу только вперевалку, а преодолеть два лестничных пролета, не передохнув посередине, станет нереально. И аппетит, конечно же, вырастет. Потому что набивать желудок я буду по самое не могу, а как только ощущение «щас лопну» схлынет — продолжу. Буду жиреть как рождественская гусыня, а то и быстрее. Пузо мое станет мягкое и тучное, и заправлять его под ремень я ни в коем случае не стану, пусть себе свисает.

Когда мы вечером будем ходить в ресторан (со шведским столом, конечно же), я останусь сидеть за столиком, а мой парень будет бегать к стойке и приносить мне еду. Он позаботится, чтобы рядом со мной всегда стояла наполненная с горкой вторая тарелка, чтобы я смогла набивать утробу не прерываясь. И я очень постараюсь постоянно съедать на одну тарелку больше, чем в прошлый раз. А перед тем, как уйти — еще ма-аленький десерт. Даже если до того слопала их четыре штуки, неважно. Мой парень поможет мне встать и поддержит меня, пока я буду вперевалку выкатываться из ресторации на автостоянку, и усадит в машину. Окруженная его любовью и заботой я захочу растолстеть еще больше.

За полгода я наберу более пятидесяти кило. Те, кто давно меня не видел, меня скорее всего и не узнают, а те, с кем я вижусь постоянно, уж точно заметят, как быстро я толстею. Мой стиль одежды вынужденно ограничится широкими, просторно-балахонистыми шмотками. Я их буду заказывать через Сеть в спецмагазинах для крупногабаритных персон. Там для меня найдется что-нибудь достаточно приличное, чтобы в этом поехать к родителям на мамин день рождения. Моя старшая сестра, всю жизнь сидящая на диетах, утратит дар речи от ужаса, видя мои раскормленные телеса, она будет презрительно взирать на меня свысока, мама будет меня жалеть, а папа скажет моему парню спасибо за то, что не бросил меня, такую жирную. А я буду наслаждаться и ситуацией, и праздничным столом — мама чудесно готовит, так что я налопаюсь перед всеми гостями так, что даже под балахонистым платьем мое пузо будет выпирать, массивное и круглое как шар.

И на этом я все равно не остановлюсь.

Я уволюсь с работы, чтобы весь день сидеть дома и жрать, а мой парень будет только за, будет приносить мне еду и, когда сможет, готовить. Чтобы я полностью сосредоточилась на еде, так он скажет. Восемь часов на сон и шестнадцать на еду. Каждый вечер перед сном он скормит мне смесь ванильного мороженого и сливочного пудинга, чтобы я смогла заснуть с полным желудком.

Разумеется, последствия не заставят себя ждать. Несколько недель такой жизни, и я перевалю за полтора центнера. Целыми днями напролет буду сидеть на диване, облаченная лишь в халатик, и объедаться до отвала. Раздвинув ноги, чтобы мое мягкое и раскормленное пузо свисало промеж них, ведь иначе я не смогу дотянуться до тарелок на кофейном столике. Поднимая тарелку ко рту, я буду есть так быстро, как могу, а когда уже в меня больше не полезет — отключусь на часик-полтора, чтобы все переварилось. Время от времени, конечно, нужно будет посещать уборную, но потом я непременно заверну на кухню, чтобы пополнить запасы.

Пройти без отдыха, не запыхавшись, я смогу разве что несколько метров, и то ноги уже заболят. Походы в уборную и на кухню — мой предел. Мы больше никуда не будем выходить по вечерам, но — будет диван и много-много вкусной еды, которую мне с любовью скормят, а когда я уже больше не смогу шевелиться, помогут доползти до кровати. Заниматься любовью с переполненным желудком — невероятный кайф, все колышется, ходит ходуном и вообще возбуждает невероятно, я сразу взлетаю на вершину, и чем толще становлюсь, тем резче и пронзительнее взлет, а когда я раскинусь вся в испарине и расслабленной неге, в меня впихнут ночную дозу пудинга с мороженым, чтобы я заснула с уверенностью в том, что завтра меня станет еще чуточку больше.

Да, подобрать для меня подходящую одежду станет нелегко. Буду заказывать платья, штаны и трусики в Штатах. Приличных лифчиков на меня не найти. В чашку пятого-шестого размера мои сиськи должны влезть, но обхвата метр шестьдесят пять ни одна размерная сетка не предусматривает. Да в общем-то мне и не нужен тот лифчик, все равно мои груди надежно опираются на надежную полку моего пуза — настолько надежно, что когда я сижу, их фактически подпирает прямо мне в лицо, и приходится отклоняться назад, чтобы вообще быть в состоянии есть.

А есть станет главной целью моего существования. Вскоре я доберусь до двухсот кило, счастливая до невозможности. Большая и толстая, постоянно ем и рядом со мной тот, кто любит и поддерживает меня — почему же мне не быть счастливой? Меня разносит как на дрожжах — штаны, которые вчера еще налезали, сегодня не удается натянуть на мои окорока, а платье, которое еще на той неделе имело некоторый запас в поясе, сегодня в облипку и трещит по всем швам. Перевалив за двести двадцать пять, я снова поеду в гости к родителям — наверное, в последний раз, — предварительно объевшись до отвала, чтобы суметь пережить двухчасовую поездку. Надену свое самое просторное платье, которое все равно окажется слишком тесным и облегающим все мои жирные складки. Пассажирское сидение придется по максимуму сдвинуть назад и откинуть спинку, чтобы я вообще втиснулась в авто. И, конечно, приготовить удлиннитель ремня безопасности, без него мне не пристегнуться. Ноги мне не раздвинуть, так что пузо выплескивается по обе стороны, почти накрывая рукоятку управления. Хорошо, что у моего парня машина с автоматической коробкой передач, с ручной он не смог бы управиться.

Мать будет лить слезы о моем здоровье, отец — обвинять моего парня в том, что я так разжирела, ну конечно, он меня не остановил, значит, он и виноват. Но он всегда поддерживает меня, неважно, насколько я круглая и толстая. А я разожрусь до таких невероятных габаритов, наслаждаясь каждым килограммом своего сала… и ни двести пятьдесят, ни даже триста кило — для меня не предел...