Предание о Царевне Будур

Глава 1.

Давным-давно в одной восточной стране, жаркой и обильной, в годы вскоре после падения далекого-далекого Рима располагалась богатая торговая империя. Она представляла собой конгломерат портовых городов, и правил империей умный и ответственный правитель, царь Шахрияр. Богатство среднего гражданина было несравненно выше, чем в любой из окружающих земель в ту эпоху. Большинство свободных людей держали в доме рабов, скупавшихся по всему миру, и большая часть ручного труда делалась этими самыми рабами. Впрочем, только свободные граждане имели право носить оружие и защищать страну. От совершеннолетия и до двадцатидвухлетнего возраста мужчины должны были проходить экзамен на силу, ловкость и выносливость. После двадцати двух мужчины обычно расслаблялись, и так называемое «купеческое телосложение» было крайне распространено после 25-30 лет.

Традиционная кухня этой страны была специфична на вкус. В отличие от некоторых восточных обществ, отвергших свинину из-за ее недолговечности на жаре, в той стране повара и хозяйки добавляли ее в каждое второе блюдо. Козий сыр с высокой жирностью и свежие молочные продукты были на столах всех более-менее состоятельных жителей. В общем, имперская кухня была настолько вкусной, насколько вредной. Рабы, само собой, питались крупами и зеленью, и каждый день занимались физическим трудом; это привело к тому, что телосложение раба отличалось от телосложения среднего гражданина.

Округлый живот стал таким же знаком статуса в обществе, как и дорогая одежда. Если вы видите упитанного человека, то это говорит об умственном характере его ремесла, и о его успешности в деле. Вот почему состоятельные семьи завели привычку принимать пищу каждые 2 часа. Отношение к женской внешности было во многом похоже. Одежда и формы тела женщины было показателем успешности ее мужа (или отца). В отличие от мужчин, носивших одеяние наподобие античных тог, женщины выбирали наряды, что мало оставляли сокрытым. Вместе с тем, благородная женственность не подразумевала загара – атрибута низкороженных. Раб с зонтиком, защищавший хозяйку от солнечных лучей, был необходимым приобретением в каждой семье среднего или высшего класса.

В годы правления Шахрияра видение идеального женского тела пошло еще дальше. Домохозяйства становились все более и более процветающими, а пища – всё более и более доступной. Жены и дочери взяли в привычку кушать больше, чем раньше, чтоб выставить на показ процветание своего мужчины. Как раз в те годы появилась поговорка «чем больше места женщина занимает на кровати, тем больше у нее места в сердце мужчины». Порой в публичных банях женщины завистливо осматривали формы своих подруг, соседок и конкуренток за мужские сердца, сверяя каждую складочку, каждый изгиб мягкого тела. Живот, бедра и ягодицы простых горожанок сравнились с формами богатых аристократок. Алхимики на каждом углу продавали дорогую «амброзию красоты», которая обычно представляла собой насыщенные сливки с растворенным сахаром.

Новые стандарты женской красоты повлияли и на искусство. Статуи и фрески, что украшали языческие храмы, возведенные одно-два поколения назад, несли изображения весьма упитанных героев и богов (и богинь, само собой), но эти изображения казались стройными по сравнению с идолами в новых храмах. Например, старая статуя богини в Центральном храме Любви и Красоты изображала юную деву с грудями, как дыни, с изобильным животиком, выходящим чуть впереди грудей, и с ляжками толщиной со строительное бревно. Во время недавнего ремонта эту статую перенесли в малый храм одной из провинций, и новое изваяние было возведено. В этой богине было килограмм на сорок больше красоты, из которых основная часть пришлась на широкую, неудержимую попу и тяжелый, ниспадающий живот. Другим примером была Великая Охотница. Богиня лесов в новом храме была изображена в процессе преследования оленя, но здравый смысл подсказывал, что деве с барельефа в жизни трудно было бы пробежать более пяти метров.

Поэтические образы также потерпели изменения. Героини эпоса и фольклора одна за одной описывались как обжоры и гедонистки, которые коротали время с едой, пока их герои и полубоги творили во имя них подвиги. В обновленных мифах боги зачастую присылали ангелов к смертным королевам, чтобы те помогли еще больше округлить им плоть, ибо даже богу не пристало  уединяться с женщиной, худой как рабыня, или даже «слегка упитанной», как обычная горожанка.

Царь Шахрияр, хозяин этой изобильной и гедонистичной страны, держал себя, как ни странно, в отличной форме. В свои пятьдесят с лишним он каждый день проводил часы напролет в боевых и тактических упражнениях. Также поступали все те, кто выбрал войну профессией на всю жизнь. Царь был высок, мускулист, и загорел тем особым загаром, который свойственен солдатам. Его бородка была такого же серебряно-серого цвета, как и его волосы.

Однажды после тренировок Царь встретился с одним из советником, лордом Каммаром. Этот лорд был другом Царя с самого детства, а также той персоной, которой монарх доверял во всем. Вельможа выглядел очень взволнованным: должно быть, у него были хорошие новости, которыми ему не терпелось поделиться с Царем.

            — Сегодня на рынке рабов я прикупил несколько девушек в подарок моим сыновьям, — рассказал Каммар, — и одна из девушек – словно копия твоей Розы.

Царь поверил в новость не до конца, но широко улыбнулся. Роза была его любимой и самой важной женой в его жизни. К несчастью, она умерла, даря жизнь другой важнейшей женщине в жизни Царя. Многодетный отец, Царь Шахрияр имел сильное отцовское чувство только к принцессе Будур. Прочие дети жили при дворе Царя в его крепости, и только Будур наслаждалась личным дворцом с полным набором слуг.

Конечно, Шахрияр возжелал видеть купленную девочку немедленно. Царь и вельможа прошли несколько улиц в административном квартале столицы, и в одной из боковых комнат своего дома лорд Каммар показал ему обещанную девочку. Ей на вид было 14-15 лет, она была свежа и красива, хотя и очень худа. Ее волосы были цвета ржи, глаза – как синие озера,  губы были по-детски пухлы, а нос миниатюрен и ровен как стрела. Ее единственной одеждой была тонкая шелковая нить вокруг шеи.

            — Мой дорогой друг, — сказал Лорд Каммар, — позволь вручить бесценный дар, реинкарнацию Леди Розы… как минимум в наружности.

            — Эта дева состоит из кожи и костей, и она загорела как моряк, — грустно улыбнулся Царь, — а живот Леди Розы нависал над лоном в ночь, когда я взял ее в жены в четырнадцатилетнем возрасте. Моя возлюбленная жена была изнежена и слаба как котенок, и ее рука никогда не поднимала ничего тяжелее ложки, полной сливок. А эта девушка привыкла помогать на полевых работах. Если меня увидят в обществе со столь тощей спутницей, то окружающие подумают, что я извращенец.

            Юная рабыня в течение разговора молчала и казалась напуганной. Лорд Каммар погрустнел, но старый друг приободрил его.

            — Послушай, сказал Царь Лорду Каммару, — твой дар будет во сто крат более ценен, если ты сможешь превратить это бедное дитя в сладострастную и ненасытную одалиску, истинный манифест женственности и потакания слабостям.

Глава 2.

В это же время в другой части Столицы Принцесса Будур принимала ароматную ванну в ожидании второго завтрака. Как правило, Ее высочество спала десять часов в день, а остальное время делили между собой семь солидных трапез. Несколько горничных обмазывали мылом тело пятнадцатилетней принцессы, а  затем втирали мазь в царственный животик, чтобы скрыть неизбежно появляющиеся растяжки. Свежие конфеты, составившие компанию сливочному пирогу и шоколадному хлебу – ее первый завтрак – был в процессе переваривания. Сладкая и обильная еда смазала как скрипучее настроение принцессы, как и ее внутренний мир. Будур думала о графике предстоящего дня и о вчерашнем инциденте.

Обычно у принцессы было три церемониальных часа: с 12:00 до 13:00 (между вторым завтраком и ланчем), с 14:00 до 15:00 (между ланчем и легким обедом) и с 16:00 до 17:00 (между легким обедом и основным обедом). Коль скоро Будур была девой, созревшей для замужества, все ее церемониальные часы были наполнены встречами с женихами. Для формирования стратегических союзов Царь Шахрияр использовал других дочерей,  таким образом, женитьба Будур была вопросом ее личного выбора. Но увы – большинство потенциальных женихов делилось на две приблизительно равные части: ожиревшие купцы средних лет, либо тупые как пробка военные. Все прочие просто были не по вкусу Ее Высочеству. Принцесса привычно слушала оды кандидатов, воспевавших ее неземную красоту и ее тело, сводящее с ума богов от вожделения и зависти. Будур любила слушать эти речи, тем более что она знала: на благо ее красоты, изнеженности и ухоженности трудится целый дворец.

Вчерашний день был особенным. В последний церемониальный час она слушала трели старого лысого купца. Конечно, предложение о замужестве было вежливо отклонено, и разум Ее Высочества был где-то в мастерской ее дворцового шеф-повара. Интересно, чем он побалует ее сегодня после пяти? Из этих ленивых мыслей ее вытащил взгляд двух невероятно глубоких и чарующих глаз, которые смотрели на нее откуда-то из глубин свиты купца. Будур пригляделась: эти глаза принадлежали идеальному мужчине, мускулистому белокурому воину, возможно, солдату, чья поэтическая натура пробивалась сквозь обветренную наружность. В какой-то момент от рассматривания гостя по принцессе прокатилась волна оргазма. Она прикрыла глаза и представила, как эти сильные руки ласкают ее мягкую, воздушную плоть, щиплют за соски, сжимают безбрежное море ее боков и ягодиц. О, она готова обожрать все царство отца, чтобы этот воин был горд за нее; она убьет любую другую женщину, что на него посмотрит; она приручит его как зверя и привяжет в своей спальне...

Когда она открыла глаза, снаружи было темно, и Элли, главная горничная принцессы и ее персональная помощница, стояла у кровати. Живот был неприятно набит и болел.

— Где он? – Будур прошептала единственную фразу, на которую была способна.

— Ваше величество, вы несколько часов напролет говорили о каком-то юноше, но ни одна душа в этом дворце вас не поняла.

— Тогда… что со мной случилось? – спросила принцесса.

— Госпожа, у вас было словно наваждение, — объяснила горничная, — вы внезапно прекратили церемонию раньше срока, и приказали нам отнести вас в ваши покои.

Будур была ростом 170 см, и весила около 97 с половиной кило. Ее красота и формы не мешали ей ходить самой на средние дистанции, но она была слишком родовитой для ходьбы по земле, и перемещалась в носилках даже между комнатами, чтобы избегать перенапряжения.

— А потом вы потребовали всю еду, которую мы сможем найти во дворце, — продолжила Элли, — а вы тем временем ласкали себя так, словно завтра не наступит. Когда прибыла еда, вы заставили одну из горничных ласкать свои женские части, а остальным приказали кормить себя с рук. Все это звучало очень странно, но приказы есть приказы. Ваша оргия продолжалась четыре часа, пока мы не пригласили лекаря, который велел всё остановить.

— Ясно, — ответила принцесса, — пусть девочки об этом молчат. Кстати, похоже, что сейчас час молитвы. Прикажи отвезти меня в храм любви, мне надо сказать пару слов Богине.

В храме Будур заказала келью для индивидуальных медитаций, закрылась изнутри и провела несколько часов в фантазиях о сегодняшнем незнакомце. Когда она вышла, в храме не было ни души. В полумраке она сравнила себя с Богиней Любви. Груди у Будур были поменьше, да и живот не свешивался над пахом под своей тяжестью, несмотря на сегодняшнее пиршество. Принцесса ощупала собственный округлый живот, и пальцы мягко двинулись вниз. Через минуту она осознала, что пальцы снова ласкают ее изнутри, и воспоминания о незнакомце нахлынули с новой силой.

Глава 3.

Роза (это было ее новое имя; старое было известно лиши нескольким людям далеко-далеко отсюда, и бесполезно в нынешней ситуации) не ожидала от будущего ничего хорошего. Она понимала, что роскошная комната вокруг нее была лишь золотой клеткой. Она была просто зверьком для своих хозяев, и ничего поделать с этим было нельзя. Роза встала и обошла по периметру отведенные ей помещения. Они состояли из трех комнат: спальня с безбрежной кроватью, большой бассейн для омовений и маленький туалет с будуарными принадлежностями. Делать было нечего, и пленница просто села на край кровати.

Она не заметила, сколько времени провела в своих мыслях, пока нежданный гость не прервал ее вынужденного уединения. В комнату вошла женщина 25-27 лет на вид, с длинными кудрявыми волосами цвета вороного крыла и теплой улыбкой в глубоких карих глазах. В то время как Роза была обнажена (если не считать шелкового шнурочка на шее), наряд посетительницы был очень экстравагантен. Одета женщина была в конструкцию из шнурков и кусочков шелковой ткани, предназначенной для сокрытия таких частей тела, как сосочки и лобок. Специально протянутые шнурки заставляли складочки казаться более глубокими. Ах, какое же тело было у гостьи! При невысоком росте и весе 77-80 кг формы и округлости были тяжелы и упитанны, без малейшего следа мускулов под ними. Когда она села рядом с Розой, живот свернулся в две сочные складки.

— Меня зовут Амина. Я буду твоим другом здесь.

— Другом? – подпрыгнула от неожиданности Амина, — И почему ты говоришь на языке моего народа?

— Я знаю много языков. Язык твоего народа распространен среди… м… невольных людей.

— Где мои родители? Где я? Что со мной случилось? – нетерпеливо начала сыпать вопросами Роза.

— Я не знаю, — призналась Амина, — могу только предположить, что они очень, очень далеко. Ты мне нравишься. Давай будем сестренками!

— Пожалуй, у меня нет выбора.

— А ты умница! Как тебя зовут? Роза, не так ли?

— Можешь меня звать и так, дорогая сестренка. И все же – что ждет меня в будущем?

— Я не оракул, но все указывает на то, что тебя благословил Бог Удачи. Сейчас ты поживешь со мной некоторое время, и в дальнейшем жизнь, полная развлечений и наслаждений, ждет тебя. Пока просто учись себе ни в чем не отказывать. Пусть это будет твоим лозунгом на сегодня и на завтра.

— Звучит легко.

— Кстати, Роза, голодна ли ты? – спросила Амина с огоньком в глазах.

Желудок Розы ответил урчанием.

— О, эти звуки, — улыбнулась Амина, — а я вот забыла, когда я их в последний раз слышала от своего тела. Выучи первую истину из новой жизни: никогда не держи животик пустым. Чревоугодие – твое единственное доступное пока удовольствие.

— Ты хочешь сказать, что никогда не страдаешь от голода?

— Посмотри на меня, — Амина взяла руку Розы и сжала нижнюю складку живота, после нее – ляжку, а потом – грудь, — ты веришь в то, что я страдаю от голода?

— Ты хочешь сказать, — недоверчиво уточнила Роза, — что ты никогда не ложишься спать голодной?

— Никогда! Более того, иногда ты будешь отходить ко сну с настолько наполненным животом, что еда будет стоять всего на несколько сантиметров ниже горла! – внезапно Амина стала серьезной, — Если, конечно, будешь делать все так, как я тебе говорю.

Роза попыталась представить это ощущение, но не смогла. Амина казалась самой упитанной женщиной, виденной ей за всю жизнь.

— Уже девять утра, пора звать первый завтрак!

Амина позвонила в колокольчик, и несколько слуг с подносами вошли в комнату. Роза никогда не видела столько еды за раз – даже на деревенских свадьбах! На блюдах и подносах лежали салаты из овощей и фруктов, сдобренные сметаной и майонезом, или взбитыми сливками, сладкая выпечка, омлеты, жаренные на свином сале, и сладкие сливочные напитки. Пока тощий животик Розы наполнялся, Амина наблюдала за подопечной. А потом у нее дошли руки побаловать и  себя тоже. Конечно, старшая девушка съела в два раза больше, чем младшая. Роза через несколько минут почувствовала себя сонной.

— Вздремни, сестренка! Второй завтрак будет только через полтора часа.

С этими словами Амина распустила шнурок между верхней и нижней складкой живота (для облегчения дыхания) и принялась рассказывать Розе волшебные сказки.

Когда Роза проснулась, Амина была рядом. Новая подруга Розы брала конфеты из горки на золотом блюде и поглощала одну за другой.

— А у тебя нюх на готовую еду! – воскликнула Амина.

Второй завтрак включал в себя те же салаты, выпечку, сливочные десерты, что  и первый. Роза попыталась впихнуть в себя еще хоть что-то, но организм уже не мог воспринимать еду. Амина же смела второй завтрак, как ни в чем ни бывало.

Два часа спустя, в 13:00, начался ланч, и Роза почувствовала себя нехорошо от одного вида новой еды. Амина к этому отнеслась с  пониманием, и вместо чревоугодия девушки пошли в бассейн. Роза сразу нырнула и потом ждала, пока слуги освободят Амину от костюма. Без одежды Амина была еще прекраснее! Без шнурков и лент, что формировали новые складки и углубляли существующие, «сестра» Розы выглядела худее вопреки всей съеденной пище. Но это не отменяло того, что груди и попа Амины, напитанные излишествами чревоугодия, постоянно трепетали, и этот трепет завораживал Розу.

— Почувствуй удовольствие от ощущений, — проповедовала Амина, — от теплого ветра, мягкого солнца, теплой воды, омывающей твое тело…

Ко времени основного обеды аппетит Розы вернулся, и вскоре она снова заснула, нагрузив работой внутренний мир. Но что было обжорством для Розы, то для ее новой подруги оставалось просто перекусом. Первый ужин был пропущен, а вот когда пришел последний ужин, то тут Амина превзошла себя. Этот пир был огромен и изобилен, с большими горками сочащихся жиром котлет и несколькими подносами с десертом.

-Хе-хе, помнишь, что я тебе говорила про еду на сантиметры ниже горла? Это сейчас как раз про меня. Спи крепко, сестренка, я вернусь завтра.

Приятная немудреная рутина захлестнула всю жизнь Розы. Сон, еда, сон, переедание, омовение, несколько уроков музыки и языка, и снова чревоугодие, немножко придворного этикета, и потом снова сон. Роза в конце концов поймала себя на мысли, что это приятнее, чем сельский труд в деревне родителей. Девушка начала получать удовольствие от чувства полноты желудка. На каждом новом приеме пищи ей приходилось съедать чуть больше, чтоб удовлетворить свой внутренний мир, но еда имелась в изобилии, и Роза абсолютно не беспокоилась. Как начинающий гурман, Роза училась чувствовать все тонкости вкуса и аромата, и ей пришла мысль, что еда ее дома была грубой и, в основном, безвкусной.

— А ну-ка, Роза, позволь меня поднять тебя в сидячее положение, — сказала однажды Амина после одного из обедов. Их первая встреча была около двадцати дней назад – это целая вечность для Розы.

Та приняла помощь от «сестренки».

— Погляди-ка на это, маленькая развратница, — подмигнула Амина с огромным удовольствием в глазах и ущипнула кожу рядом с пупком розы, прихватив мягкий слой юного жира под ним, — готова поспорить, у тебя такого никогда еще не было!

Она была права: под молодыми упругими грудками Роза обнаружила первые в жизни складочки – точнее, их зачатки.

— Хорошее начало положено, сестренка. Следующий шаг – ощутить трение между ляжками.

Спустя несколько дней Амина возвращалась от Розы на носилках в другой конец дворца, чтобы поспать в своей комнате. Стояла глубокая безлунная восточная ночь. Из темноты появился мужской силуэт. Рабы-носильщики узнали его; Амина тоже. Невольники отвесили поклон, Амина, в очередной раз слишком объевшаяся для таких упражнений, кивнула.

— Сто лет тебя не видел, Амина! Как твои дела? Как поживает наша маленькая подопечная?

— У меня все хорошо. Господин, а Леди роза лучше, чем когда либо. У нас скоро не будет повода называть нашу воспитанницу маленькой. Если коротко, то она стала бледна и бела телом как истинная благородная дева, но по поводу других… аспектов ее воспитания надо подождать еще немного.

— Она уже может приступить   к следующему этапу подготовки?

— Я думаю да; мы начнем, как только вы скажете!

— Тогда начинайте, — приказал незнакомец.

Глава 4.

Царь Шахрияр последние несколько недель проверял надежность пограничных дозоров, но как только он вернулся в столицу, то сразу помчался к жемчужине глаз своих, к своей дочери принцессе Будур. Они встретились в пиршественной зале ее дворца. У царя был очень хваткий глаз во всем, что касалось женщин, и изменения в его пятнадцатилетней дочери не прошли незамеченными. Она набрала около семи килограмм со времен его прошлого визита, и теперь была официальной «красоткой за центнер». Вскоре после приветствий отец и дочь перешли к теме замужества, а там было и недалеко и до комплиментов по поводу статности и округлости линий.

— Ты хорошо питаешься, дочка…

— Ну естественно, хорошо, папа, я же принцесса, в конце  концов! Красота моих форм не должна знать равных в этих землях. Даже мои сестры должны знать об этом.

— Ты встретила достойного красавца за время моего отсутствия?

— Нет, конечно. Несколько старых пердунов и надутых придворных не в счет.

Царь задумался над ситуацией. Конечно, его дочь не год и не два наедала себе молочно-белый мягкий живот, томную попку, милые щечки и мягкие руки, плоть которых дрожала при каждом движении. Но прогресс последних недель настораживал. Ложбинка между грудями была глубока как никогда, сами груди пополнели и отяжелели. Пупок стал глубже, чем когда-либо, а плоть вокруг него никогда не была такой мягкой… и вожделеющей.

— Ты с кем-то соревнуешься за сердце какого-нибудь юноши?

— В том нет нужды, отец, я знаю, что я лучше всех. Ну, может быть, уступлю самой Богине Любви.

— О, уж не о новой ли статуе ты говоришь? – догадался Царь, — Я знавал лично позировавшую скульптору модель, и даже делил с ней ложе. Ее звали Рауза Райхана, и она была одной из самых выдающихся куртизанок поколения моей юности.

— Какой живот! Я хочу себе такой же! Мои бедра намокают изнутри всякий раз, как я представлю ощущение от его отдыха на моих ногах. Он так изящно поддерживает ее груди. А ведь у нее настоящие благородные груди, не то, что мои «грецкие орехи»!

С этими словами она подперла свои «грецкие орехи» ладонями слабых рук. Каждый орех наполнял ее ладонь, с избытком выпирая между пальчиками. 

— А потом я попросила жрицу, чтоб она пропустила меня посмотреть статую со спины. Знаешь, пап, эти ягодицы и бедра соблазнят любого бога. Если бы они не были сделаны из камня, я бы полжизни отдала за возможность их тискать, тискать, тискать.

— Она соблазнила монарха, и это тоже достижение, — прокомментировал Царь, находясь глубоко в своих мыслях. Но ты знаешь, ей было около двадцати двух, когда ее формы стали такими женственными. Твоему телу только пятнадцать, ты еще просто не доросла.

— Пап, а кто был отец этой шлю… ну, в смысле куртизанки? – спросила Будур провокационным тоном.

— Какой-то уважаемый мастер, если я все правильно помню. Бронник, оружейник или что-то типа того.

— Вот видишь! Какая-то дочь кузнеца более женственна и обожаема, чем возлюбленная принцесса? Папуль, этот аргумент про возраст бесполезен! – Будур была вся красная и тяжко задышала. Ей понадобилось несколько минут, чтоб успокоиться. Сразу после этого желудок принцессы напомнил, что приблизилось время обеда, и Будур велела подать на стол.

Царь, естественно, разделил с дочерью ланч. Как обычно, вся принесенная снедь была обильно сдобрена салом, или сливками, или посыпана сахаром – в зависимости от блюда. Отец и дочь съели примерно одинаковые порции, но Царь пошел в казармы на сеанс фехтования и упражнений, а царевна удалилась в покои на послеобеденный сон (или предобеденный, так как ее ждал легкий обед через час-полтора). Сон не спешил приходить к принцессе, и три служанки были вызваны, чтобы помассировать животик для улучшения пищеварения. Ласковые прикосновения служанок повели к изменению приказов – теперь девушки нежно водили пальцами по лону и соскам, и Будур снова забылась в мечтах о возлюбленном незнакомце.

Сражаясь на ринге со своим давним компаньоном, Лордом Камарром, Царь Шахрияр вспоминал Раузу Райхану. После их расставания он потерял след той женщины, что была столь ненасытна в постели и за пиршественным столом.

— Конечно, я помню Раузу! – сказал Лорд Каммар, когда Царь начал вспоминать про нее вслух, — она прошла через мою кровать вскоре после твоей. Тяжесть и форму этих грудей забыть непросто! – Лорд Каммар улыбнулся, — К тому времени она растолстела еще больше, и изобилие плоти стало сковывать ее активность в страсти. Вот почему я ее бросил. А что с ней случилось потом? Насколько я помню, она постепенно отошла от куртизанской жизни, вышла за какого-то купца и покинула с ним нашу страну, когда его компания была реорганизована. Сейчас ей должно быть около сорока, и ее плоть должна быть несравненных размеров. Изваяние в Храме запечатлело ее в двадцатидвухлетнем возрасте, в двадцать четыре она стала моей женщиной. В ту пору она хвасталась, что со дня окончания скульптуры набрала  чуть менее сорока килограмм. Ты только представь – двадцать килограмм за год! И она хвасталась, что скорее умрет, чем ограничит себя в еде!

Погрузившись в сладостные воспоминания, Лорд Каммар пропустил несколько болезненных ударов от королевского деревянного тренировочного меча.

Глава 5.

Девять дней прошло с момента, когда Роза заметила на своем животике  первые складочки. Она при любой возможности стремилась округлить свое новое сокровище, а также сделать ямки между складочками глубже. Она стала бледной, а мускулатура из ее крестьянского прошлого стала воспоминанием. С момента порабощения она не держала ничего тяжелее куска пирога – прямо как истинно благородная дева!

Однажды после особенно обильного завтрака две подруги лежали на диванах и слушали музыкантов. Горничные гладили своим госпожам вздувшиеся животики. Обе благородные дамы были одеты в прозрачную одежду цвета полночного  неба, украшенную орнаментами и маленькими полудрагоценными камнями.

— А ты знаешь, — лениво произнесла Амина, — что может быть лучше расслабленья на диване после изобильной трапезы?

— Нет, — ответила Роза, глубоко зевая, — возможно, правильный ответ – внимание от любимого мужа?

— Сначала заведи себе мужа, и только потом о нем говори, — улыбнулась Амина, — но ты попала довольно близко к цели: я сейчас говорю о расслаблении с ощущением язычка какого-нибудь милого мальчика между ног.

— Я думала, мужчинам вход запрещен в наши покои. Ты говорила, что мы должны хранить девственность для мужей, не так ли? – спросила Роза.

  — Несомненно, но есть кое-какие нюансы, — ответила старшая леди и хлопнула в ладоши четыре раза. Жир в районе ее бицепсов и в груди не мог остановить трепет несколько секунд.

Три евнуха с мускулистыми, атлетическими телами вошли в комнату Розы.

— Очень хорошо, мальчики, — облизнулась Амина в предвкушении, — покажите мне, ради чего вас тут держат?

Роза хотела было спросить, почему им двоим предназначались три евнуха, но ответ быстро нашелся сам собой: двое рабов нежно подняли и держали мягкие тяжелые ляжки Амины ( и таким образом ей не приходилось напрягать вялые мышцы спины и ног), а третий погрузил красивое лицо в нежное изобилие лобка, нижнего животика и бедер.

Роза тоже хлопнула три раза, и еще три евнуха появились в покоях. Розе пока не требовалось помощи в поднимании и держании ног, но она приняла всю причитающуюся помощь. «Как правило, благородные дамы не перенапрягаются», — подумала она. Вскоре после нежных поцелуев внутренней части ляжек она ощутила умелый и страстный язык в своем богатом внутреннем мире. Чьи-то ласковые пальцы щекотали и дергали ее соски. Оргазмы накрывали розу волна за волной, и она поняла, что никогда ничего подобного не испытывала. Ее тело абсорбировало удовольствие от музыки вместе с удовольствием от ощущений.

Роза не заметила, когда наступил тот момент, когда ушли все, кроме Амины. Два юных и рыхлых женских тела возлежали на диване. Тишину прервал сначала рокот желудка Амины, а потом ее быстрый отзыв:

— О, час дня на носу! Ланч скоро придет на наш стол! Как ты думаешь, сестренка, чем нас сегодня побалует повар? – и прежде чем Роза успела ответить, Амина продолжила: — кстати, пока мы не начали есть, я хочу тебе кое-что дать.

Амина позвонила в колокольчик, и девушка-горничная появилась с толстым ремнем, в котором была проделана единственная дырка.

— У меня хорошие новости: ты готова быть представленной в высшем обществе. Твои манеры, твоя речь, твое обаяние близки к совершенству, но…

— Какое «но», — с любопытством сказала Амина и приподнялась на диване.

— … но твое тело пока не соответствует ожиданиям высшего общества. Благородные матери используют подобные ремни, чтобы удостовериться, что округлости и формы дочерей достаточно… благородны и изобильны, чтобы удовлетворить самого взыскательного жениха.

Амина попыталась натянуть ремень на собственный живот. Конечно, попытка была неудачна. Втягивание живота не помогло, а ее пухлые белые ручки были слишком слабы для финального рывка. Амине потребовалась помощь горничной, чтобы хоть как-то закрепить ремень. Когда он был наконец-то надет, две мягкие, толстые складки окружили его сверху и снизу и почти скрыли из виду. Лицо старшей девушки стало быстро краснеть, дыхание стало неглубоким и очень быстрым, и служанка поспешила снять источник мучений.

— Я вижу, ты более чем созрела к замужеству, сестра, — захихикала Роза.

Теперь была очередь блондинки примерить пояс. Несмотря на весь прогресс последних дней, формы нигде не были достаточно пышны, чтоб задержать падение пояса. Пояс не остановился ни на животе, ни на бедрах.

    Девять дней прошло, прежде чем пояс остановил падение на бедрах Розы. Само собой, она ела в эти дни настолько много, насколько позволял ей организм; кроме того, слуги Амины носили ей зелье для округления форм из лавки алхимика. Розу завораживал нежный трепет жира под ее кожей, мягкость рук и ног, она словно чувствовала формирование новых слоев жира вокруг пупка. Она не была уверена, но, казалось, ягодицы также воспринимают питание от всех лакомств, что она поглощают, и становятся более округлыми и чувствительными. «Акты язычества» с евнухами стали ежедневной практикой.

В один из дней Амина пришла в покои Розы в тех одеждах, что она носила в день знакомства. Груди и соски заметно хуже умещались под тканью, чем тогда; ленты и шнурки глубже впивались в плоть между складок, и многие из них болтались без дела, так как их длины не хватало, чтоб достать до застежек. Растяжки на животе и попе напоминали маленькие красные молнии. Роза почувствовала потребность сжимать и тискать эти складки, играть с трепещущей плотью. Амина поймала ее похотливый взгляд и с пониманием захихикала.

— Придется смириться с мыслью, что ты не  единственная благородная дева, что округляет здесь свои формы. Я набрала килограмм семь, пока делала из тебя женщину, достойную вожделения, — гордо заявила Амина.

Роза стиснула грудь «сестры», ощущая некое незнакомое ранее возбуждение.

— Теперь ты понимаешь, насколько привлекательнее становится женское тело, если его хозяйка регулярно балует животик? – задала риторический вопрос Амина. Роза скромно молча кивнула. Вдруг неожиданно бывшая рабыня обняла свою «наставницу», и девушки грохнулись на груду подушек; Роза страстно поцеловала Амину в губы, ощутив остатки вкуса меда и клубники. Ответ амины был в общем позитивным, хотя Амина поцеловала подругу сдержанно, словно это была просто дружеское приветствие.

— Сохрани свою страсть для мужчин, — посоветовала Амина с игривым блеском в глазах.

— А они действительно того стоят? – спросила Роза.

            — Ну… — Амина попыталась быть честна сама с собой, — некоторые из них действительно достойны. У меня есть возлюбленный, и я мечтаю почувствовать мужчину моей мечты внутри меня. Мне не хватает его теплых рук на моей груди… его поцелуев на моих губах… ощущения нежного сжатия моей попы его руками …

— А он знает о твоих чувствах к нему?

— Должен знать. Он должен догадываться по моим взглядам. И по моим улыбкам. И по моему дыханию, когда он рядом. Но я не думаю, что он ответит на мои чувства.

— Так почему бы не закрыть глаза, — предложила Роза, — и не представить что он тут, рядом с тобой.

— Ах ты хитрая лиса, Роза! – улыбнулась Амина, — мне нравится твой прогресс в чувственности и сладострастии. Накопи эти эмоции внутри своего тела – в сердце, в лоне… вскоре тебе понадобится  каждая капля этих эмоций!

— А как мне это сделать? – спросила роза, — я так понимаю, ты сейчас говоришь о моей будущей свадьбе, но я уже устала от жизни в будущем.

Амина широко улыбнулась, глаза так и искрились восторгом.

— Отвлекай голову от размышлений жеванием. Уже настало время первого ужина!

Черноволосая девушка позвала слуг.  

— Почему бы нам не устроить что-то особенное друг для друга сегодня?

Служанки вкатили пятиуровневую тележку, полную творожных деликатесов и сырных тортов разного сорта. Амина протянула подопечной тарелку.

— Опустоши все тарелки на тележке, и я позволю этой ночью сделать с моим телом все, чего бы тебе ни захотелось. И обещаю: ты раньше и не представляла, сколь нежной и страстной я могу быть в любовных играх.

Тарелка за тарелкой опустошались под натиском Розы в ее святой войне с лакомствами. Некоторые из них ей нравились больше, и они исчезали особенно быстро. Другие блюда нравились ей меньше, и она проглатывала их, не обращая внимания на вкус. Пока Роза ела, Амина смотрела на нее с полуоткрытым ртом, тяжело дыша и иногда облизывая губы. Роза чувствовала этот восторг, и он вдохновлял ее продолжать пиршество, даже когда желудок принялся посылать болевые сигналы. Живот с немаленькими бочками и складками, свойственными дочке зажиточного горожанина резко надулся изнутри. Амина словно чувствовала, как тесно пище под слоями юной трепещущей плоти. Первый «этаж» подноса опустел, и признаки дискомфорта, наконец, проявились в выражении детского личика Розы.

— Не навреди себе, сестренка, тебе не обязательно опустошать эту тележку за один присест. У нас еще целый ужин впереди, чтоб отполировать то, что съела сейчас, — предуредила Амина.

— Поцелуй меня, если ты хочешь, чтоб я остановилась, — ответила Роза с набитым ртом, — видишь ли, эти пирожные никогда не отказываются от встречи с моим языком и губами. Этот процесс слишком, сладок, чтоб его так просто можно было остановить.

Амина повиновалась, и сразу ощутила руки Розы на своей грудях. Роза была уже достаточно сведущей в искусстве любви, и знала, какие точки женского тела вызывают наибольшее удовольствие. Она старалась подарить «сестре» как можно больше ласки. Амина же в глубине души была расстроена. Ей приказали учить Розу, как надо любить мужчину, а не женщину. Пожалуй, она, Амина, будет разрешать себя ласкать, коль скоро это стимулирует прогресс Розы.

— Почему ты так холодна и не даришь свои ласки в ответ на мои? – спросила Роза. Лицо белокурой красавицы было расстроенным и нетерпеливым.

— Наш договор никто не  отменял, насколько я помню, — с улыбкой сказала Амина, и Роза приостановила приставания, — завтра будет новая тележка, и я удостоверюсь, что она будет вкуснее сегодняшней.

Глава 6.

            Когда царевна Будур проснулась, она уже знала, что сегодняшний день ничем от вчерашнего отличаться не будет. Первое, что она заметила, открыв глаза – это грудь, лежащая на предплечье. Царевна полюбовалась совершенной округлостью своего растущего бюста. Со времени последнего визита отца прошло три недели (и пришло 5 кг), и царственная дева не замедляла своего пиршественного ритма. Она сжала дразнящую ее грудь, потом поиграла с соском, и после короткой вибрации удовольствия внутри тела она ощутила, что желудок сигналит о голоде.

            — Элли, — прокричала Будур, — мой завтрак готов?

            Черноволосая горничная Элли, собранная и упругая как никогда, несравненно более мускулистая, чем ее хозяйка, возникла в проходе опочивальни.

            — Конечно, Ваше высочество, — ответила служанка, — сегодня мы пр