Медсестра

Я сразу же заметил Лизу. Она была медсестрой  при моей палате в роскошном реабилитационном центре, где мне пришлось провести всё лето после травмы ноги. В обязанности Лизы входил обход всех палат пациентов, доставка завтрака и выполнение их мелких бытовых поручений. Ей было около двадцати, она была пышногрудой, улыбчивой и хорошенькой. У нее были большие наивные серые глаза, фальшивые светлые волосы и мягкие руки. Девушка излучала здоровье, счастье и — немного — скуку. Мы начали болтать в первый же день, когда она пришла с осмотром в мою палату. Лиза рассказала мне, что живет с бабушкой, работает на полставки в реабилитационном центре и мечтает поступить в медицинский колледж в следующем году. Работа Лизы не требовала большой ответственности: отработав утром, остаток дня она была свободна, чтобы учиться и загорать. В город Лиза приехала недавно и наслаждалась хорошей погодой и купанием.

Мне нравилось перекидываться словами с моей новой знакомой. По мнению доктора, я смогу нормально ходить только через месяц или два. Так что в данный момент интересные события в моей жизни не предвиделись. Я разговаривал с Лизой, много читал и смотрел в окно. Так, однажды в окно увидел, как Лиза идет на пляж. На ней была надета не ее обычная белая мешковатая униформа, а симпатичный купальник. Удобный угол обзора позволил рассмотреть фигуру Лизы в подробностях: она не была костлявой, но и не имела лишнего веса. Цветастый купальник удобно облегал ее загорелое молодое тело. У нее были маленькие круглые ягодицы и довольно большой для ее роста бюст. Девушка шагала к линии прибоя энергично и счастливо, а ее булочки слегка подпрыгивали при каждом шаге.

— Жаль, что начальство заставляет сотрудниц носить эти бесформенные халаты! Они выглядят как плащи и кажутся на размер или два больше, чем нужно. Наверное, администрация не хочет, чтобы пациенты пялились на выпуклости местных медсестер, — подумал я.

***

День ото дня наши утренние беседы становились все длиннее и откровеннее.

  — Знаешь, ты единственный человек, с которым я могу здесь по-настоящему поболтать, — призналась Лиза однажды. — Все остальные медсестры замужем, у них есть дети, они всегда говорят о детских садах и тому подобном – это не очень интересно. Еще мне не с кем общаться за пределами центра. Кроме моих приятелей по баскетбольной площадке, конечно.

— Ты играешь в баскетбол? – удивился я. Лиза была невысокого роста, совсем не баскетбольный типаж.

— О, ничего серьезного, просто несколько молодых людей с этого района собираются вместе два раза в неделю и бросают мяч. Надо что-то делать… — она улыбнулась, показывая милые маленькие ямочки на щеках.

— Я никогда не замечал их раньше, — молча подумал я и признался, — У тебя самая милая улыбка!

— О, спасибо, — она снова улыбнулась и вышла из комнаты, грациозно повернувшись в дверях.

— Классная задница, — подумал я. — Интересно, она стала немного полнее с момента моего приезда?

***

Я начал наблюдать за своей сиделкой более внимательно всякий раз, когда она появлялась в моей палате.

— Проклятая форма! Она запросто могла бы набрать пяток кило, и все равно это было бы незаметно!

Я часто отпускал комплименты ее грации и ловкости, и бедная девочка таяла от восторга. Лиза определенно привязалась ко мне… или только к нашей болтовне? Иногда она присаживалась на край кровати, чтобы я мог видеть ее ягодицы, продавливающие матрас. Лиза казалась довольно тяжелой. Пару раз она жаловалась, как ей скучно большую часть дня.

— Да, наверное, не очень-то весело жить с бабушкой, — завел я разговор.

— Ну, с ней все в порядке, она мне нравится, просто она кормит меня, как рождественскую индейку.

— В смысле?

— Она большая фанатка кулинарного искусства… и порой не знает меры. Почти всегда, когда мы садимся обедать, я думаю, что она ожидает еще трех человек, судя по количеству еды, которую она ставит на стол. Но это все для нас двоих! Наверное, у нее была трудная юность, не хватало еды и все такое, поэтому бабушка следит, чтобы я не ушла голодной.

— И как успехи? — я изо всех сил старался скрыть свое волнение.

-О боже, стыдно признаться, но после обеда я едва могу двигаться. Хорошо, что мне не нужно работать во второй половине дня, я просто иду на пляж и перевариваю пищу. Конечно, я беру с собой несколько книг, чтобы подготовиться к поступлению в медицинскую школу, но очень трудно сосредоточиться, когда ты так переела.

  — О, бедняжка, — шутливо успокоил я Лизу, слегка похлопав по бедру, — Бабушкина готовка хоть вкусная?

-О да, более чем! Я обожаю бабушкину стряпню, она из Восточной Европы, там готовят неплохие блюда, только хотелось бы, чтобы они были менее жирными и масляными!

Лиза сидела совсем рядом со мной на краю кровати. Я вдруг с вожделением заметил, что маленькая выпуклость на ее форменной одежде спереди на самом деле была заполнена плотью! Животик! Лиза отвернулась, чтобы посмотреть на часы, и я совершенно отчетливо увидел сквозь ткань униформы маленькую круглую складочку, которой раньше там не было!

— Бабушка не боится, что ее любимая внученька слегка округлится?

— Не думаю. Я всю жизнь держала вес под контролем с минимальными усилиями.

— Ты права, тебе не стоит волноваться. У тебя самая красивая фигура на свете!

  — О, прекрати! — Лиза кокетничала с довольным видом. — Ты заставляешь меня краснеть.

Она встала с кровати, и ее зад слегка покачнулся, когда она повернулась, чтобы выйти из палаты.

— О, она настоящая жемчужина! — подумал я — Она каждый день объедается, а потом идет на пляж, делая вид, что занимается, но вместо этого просто дремлет, переваривает пищу и готовится к обеду. Какой прекрасный шанс из обычной милой девушки стать роскошной соблазнительницей. Интересно, смогу ли я ей помочь?

Мое заточение грозило превратиться в весьма чувственный опыт.

***

На следующую неделю меня перевели в другое здание, потому что мой перелом нуждался в дополнительной терапии. На новом месте я думал о Лизе почти каждую ночь. Я придумал ей прозвище "моя маленькая калорийная булочка", хотя Лиза была совсем не толстой, и даже не пухлой… пока что. Когда терапия закончилась, и меня перевезли обратно в старую комнату, я едва мог дождаться новой встречи с Лизой.

— Боже, я как шестнадцатилетний мальчишка, так взволнован и без ума от нее!

Наконец, Лиза показалась в дверном проеме. Я буквально пожирал ее глазами. Она стояла напротив окна, купаясь в ярком солнечном свете, и счастливо улыбалась мне. "О, она такая сексуальная", — подумал я. Она определенно, казалось, стала немного объемнее в поясе; небольшая выпуклость на талии стала заметной, несмотря на бесформенность белой униформы. Ее груди казались мягче и круглее, чем я их помнил. Я умирал от желания прикоснуться к ним, но знал, что должен сдерживать себя. Лиза была также взволнована, увидев меня снова.

Она пару раз задела бедром мою руку и притворилась, что ей нужно поправить лифчик, чтобы можно было потрогать грудь. Она начала болтать, как будто мы виделись пять минут назад.

— Знаешь, я думаю, что стряпня моей бабушки убьет меня, — пожаловалась она после того, как я спросил Лизу о ее жизни дома.

— Это как?

— О, бабушка просто безжалостна. Я знаю, что у нее добрые намерения и все такое, но боже, она заставляет меня делать невозможные вещи.

— Например, что?

— О, я не знаю, это так стыдно, — она улыбнулась и покраснела, — в самом начале, когда я только приехала, она готовила так много вкусной еды, а я не привыкла есть столько. Поэтому после еды желудок регулярно бунтуеи; бабушка кладет на тарелку невероятно много – а я от таких объемов мучилась отрыжкой. Я очень стесняюсь таких вещей, и каждый раз чувствую себя неловко. И бабушка всегда говорит мне: "Лиза, дорогая, пожалуйста, не стыдись, отрыжка тебе полезна. Это помогает упаковать пищу в твой маленький животик. Только так бабушка может узнать, сыта ты или нет?" Это нормально, что я говорю с тобой об этом? — прервала она себя.

— Конечно, Лиза, дорогая, но я все равно не понимаю, в чем проблема. Я не думаю, что есть что-то плохое в отрыжке! Маленькая девочка наслаждается хорошей едой и благодарит свою бабушку за то, что она приготовила ее для нее, пусть даже в такой форме! – я поймал себя на том, что в несвойственной мне манере говорю с Лизой по-детски, но ей, казалось, это нравилось.

— О, ты не понимаешь! Видите ли, теперь мне кажется, что я никогда не перестану рыгать! Я выхожу из бабушкиного дома после обеда, иду на пляж с книгами, сажусь и просто рыгаю, рыгаю и рыгаю, пока не наступает время ужина!

Она поджала губы, как расстроенный ребенок. Она даже несколько раз в гневе стукнула по кровати своим маленьким кулачком, и ее грудь подпрыгнула вверх и вниз.

— О, пожалуйста, пожалуйста, не расстраивайся, Лиза, дорогая! — я дружески положил руку ей на талию. Она была такой мягкой, что он мог различить под тонкой тканью явственную складку плоти, которой там не было неделю назад, — Не расстраивайся. Я знаю хорошее средство, чтобы решить эту проблему.

Она выглядела заинтересованной.

— Это старое средство, и оно довольно простое и очень эффективное, — я старался говорить как можно более знающим тоном.

  — Продолжай? — она наклонилась ко мне всем телом, широко раскрыв глаза, раскормленный бюст сладостно распирал своим объемом вырез в униформе.

— Ты удивишься, потому что это звучит, э-э, необычно, но я обещаю, что это сработает! Это просто взбитые сливки с медом.

Лиза была явно озадачена услышанным, но не решилась прервать меня.

— Это должны быть действительно качественные, фермерские, очень густые сливки с натуральным медом. Ты просто каждый день берешь с собой на пляж большую банку этого крема, сидишь там, занимаешься и медленно ешь сливки. Ну, как я уже сказал, они разгладят все в твоем маленьком желудке после обильной трапезы и заставит тебя перестать рыгать. Но есть и побочный эффект, — лукаво добавил я, — я даже не знаю, не отвратит ли этот эффект тебя от всей затеи.

— В чем дело?

— Ну, просто твои прелестные персики, скорее всего, слегка вырастут из-за сливок, — я посмотрел на нее уголком глаза. – Это тебя не смущает?

-Ну, это немного настораживает, хотя… Мне ведь нечего терять, верно? Большой бюст лучше маленького!

Моя рука лукаво проползла на некоторое расстояние от линии талии вниз к ягодицам. Бедро было твердым и круглым, и, к моей радости, она притворилась, что ничего особенного не происходит.

-Нет ничего плохого в том, что мои сиськи станут больше на размер-другой, каждая женщина хотела бы этого, — сказала она. — Ладно, мне пора. Спасибо за совет, я обязательно попробую!

***

И она, конечно, попробовала. Через несколько дней я заметил, что ее лицо определенно округлилось. Я любовался пухлыми щеками Лизы, которые так легко краснели и теперь этот нежный румянец с них не сходил. Когда она посмотрела вниз, был  заметен симпатичный двойной подбородок — скорее просто намек, обещание, проект второго подбородка. Ямочки на ее щеках стали глубже, а ягодицы теперь растягивали униформу каждый раз, когда она слегка наклонялась.

— Как твой баскетбол? — спросил я ее однажды.

-О, я перестала ходить. Ты знаешь, это странно, но все парни там стали смотреть на меня – как бы тебе сказать – по-другому. Я имею в виду, что каждый раз, когда я вступала в игру, некоторые из них просто останавливались и смотрели на меня, особенно когда у меня был мяч и я бежала с ним к корзине. Причина, может быть, потому, что я стала немного… — Она помолчала, подыскивая слово, — прыгучей. Ну, ты знаешь, мои сиськи и все такое, — она старалась выглядеть то расстроенной, то озорной, как будто играла со мной. Я же просто наслаждался процессом.

— Пожалуйста, не беспокойся об этом. Все мальчики, должно быть, влюбились в тебя. Сделай, пожалуйста, одолжение, — небрежным тоном сменил я тему, — здесь так жарко, открой форточку, чтобы впустить немного свежего воздуха?

— Конечно, — Лиза потянулась, чтобы ухватиться за ручку. Форточка была довольно высоко, и ей даже пришлось немного подпрыгнуть, чтобы достать ее — и все ее молодое упитанное тело затрепетало, бюст и животик заняли каждый сантиметр некогда свободной униформы.

— Большое спасибо. А теперь, пожалуйста, достань мне эту книгу, она упала и теперь лежит под столом.

  — Ты заставляешь меня перетруждаться, — шутливо ответила Лиза.

Ей пришлось опуститься на четвереньки, чтобы достать книгу, и он хорошо видел ее грудь и живот, свисающие вниз, растягивающие платье и почти достигающие пола. Она была похожа на упитанную кошку, прижавшуюся животом к земле, застенчиво улыбающуюся и задирающую ягодицы. Это простое упражнение, казалось, утомило ее. Ей пришлось сесть на его кровать и отдышаться.

Честно говоря, я и сам был совершенно безмолвен и запыхался после просмотра этого эротического шоу. Я просто смотрел на ее ягодицы, которые так удобно разлеглись на моей кровати.

— Ты такая красивая, — сказал я. Лиза встала и, казалось, на секунду потеряла равновесие. Одна из ее мягких грудей слегка коснулась его плеча.

***

Через пару дней мне разрешили передвигаться по зданию. Нога заживала. Во второй половине дня я прогулялся во внутренний дворик с бассейном, где некоторые пациенты в это время дня принимали солнечные ванны. Сначала я не узнал Лизу. Она полулежала у бассейна, втирая в кожу лосьон от загара и глядя в сторону. Стоп, это действительно Лиза! На ней был тот же цветастый купальник, в котором я видел ее раньше. Но боже, как же изменилось всё остальное!

Груди Лизы практически вываливались из чашечек верха купальника. Они выглядели почти непристойно, заключенные в маленькие полоски яркой ткани. Ее соски были всего в полусантиметре от края ткани, и казалось, что малейшее движение освободит их. Она лениво втирала лосьон в бедра, в то время как окружающие мужчины смотрели на нее, ожидая, что верх ее купальниа треснет по швам. Но Лизе было все равно. Она повернулась боком, и я теперь мог видеть ее сочные ягодицы, буквально распирающие костюм. Через пять минут она начала работать над своим животом. Он выпирал вверх и счастливо нависал из-под пояса ее купальника. Он был очень мягкий и розовый, и она любовно массировала его рукой, начиная от пупка и двигаясь к милым складочкам на боках. У нее все еще была талия, но эта талия округлилась, наполнилась сладострастием, стала пышной и такой сексуальной, что никто в бассейне не мог отвести от нее глаз. Лиза определенно наслаждалась ощущением своего тела, а также всеми восхищенными взглядами, которые она привлекала. Вскоре она кое-что вспомнила, посмотрела на часы и встала. После нескольких неудачных попыток спрятать свою задницу в купальнике и прикрыть грудь крошечной полоской топа, она сдалась и быстро пошла прочь, ее живот, ягодицы и бюст весело подпрыгивали.

***

Примерно через неделю, когда Лиза села на мою кровать, как делала то каждый день, я спросил ее:

  — Ну как, оценила «лекартсво»?

Лиза соблюла театральную паузу, наслаждаясь похотью в моих глазах.

— О да, конечно. Крем. Спасибо. Это действительно помогает — и мне нравится его вкус. Я могу есть его хоть целый день, — улыбнулась она, — и я ем! Что ты думаешь о моих сиськах? Побочный эффект, кажется, немного проявляется! — она кокетливо наклонилась ко мне, слегка покачивая бюст из стороны в сторону. Ткань ее униформы теперь была натянута до предела всей тяжелой толщей калорий, осевших на ее персиках, которые даже начали немного отвисать под своим весом.

— Они потрясающие! — воскликнул я, кладя руку под одну из ее грудей, как будто помогая поддержать ее, и чувствуя, как ее соски становятся тверже под тканью.

-Только я думаю, что у этого «лекарства» есть еще один побочный эффект.

— В чем дело?

Она выглядела удивленной и невинной, когда моя рука медленно скользнула вниз от ее груди к линии талии и остановилась на большой выпуклости недавно появившегося живота.

— Как ты это называешь? — спросил я, нежно массируя складочки, растягивающие ткань.

-А, ты имеешь в виду мой животик? А что с ним плохого? — Лизе пришлось поднять грудь обеими руками, чтобы посмотреть вниз.

— У тебя в последнее время не было проблем с застегиванием халата? Твой маленький животик, кажется, скован и угнетен этими пуговицами!

-О, — на лице Лизы снова появилось кокетливое выражение, которое она старалась сделать невинным, — Это не слишком заметно? Ну да, плюс пара сантиметров на талии…

— Пара сантиметров? Приглядись, какой нежное, круглое сокровище прячешь ты от мира! Животик стал таким большим, что хотел бы просто счастливо отдохнуть на твоих коленях, и лишь противная ткань удерживает его. Ты разве не чувствуешь, как он рвется на волю?

Я принялся расстегивать сестринский халат. Пуговицы чуть не лопнули, когда молодая плоть освободилась из тесного плена униформы.

— Ах, бедняжка! -  дразня Лизу, я разговаривал с ее животом, ласкал его и нежно целовал, — ты стал таким округлым, но это не твоя вина! Ты просто немного голоден все время, поэтому Лиза кормит тебя всевозможными лакомствами. Она каждый день отдавалась твоему зову и съедала всё больше, и ты дарил ей удовлетворение, ты рос с каждым днем, каждый день по чуть-чуть, пока не стал таким тяжелым и мягким. А теперь ты даже не впихиваешься в униформу Лизы! Ты хочешь торчать перед ней, когда Лиза входит в комнату, и ты хочешь возлечь у нее на коленях, когда она садится, но ты не можете этого сделать из-за глупых костюмов и всевозможных ограничений!

Лиза полыхала от вожделения; она растирала руками свои соски, ее глаза были закрыты.

-Посмотри на эту кладовую крема! – дразнил я ее. — Ты стала такой сладкой калорийной булочкой! — имя, которое я дал ей некоторое время назад, наконец-то вырвалось. И теперь оно было вполне оправданно! Казалось, что Лиза наслаждается диалогом.

-О, я не виновата, я даже не могла видеть свой живот из-за своих сисек, они выросли такими большими, что закрывают вид! — Лиза положила мои руки себе на груди. Возбуждение девушки бурлило через край. Я небрежно погладил ее груди, сжимая отвердевшие соски. Она слегка застонала. Затем я усадил ее к себе на колени, лицом к себе. Она была такой тяжелой!

— Нет, это настоящее преступление, этого нельзя простить! — я повысил голос. — Как ты могла не заметить эту складку, этот толстый тяжелый живот, наполненный взбитыми сливками и жирными вкусностями твоей бабушки? Он вырос так быстро, он такой милый и требует внимания, и теперь у него есть своя собственная жизнь! Посмотри, как он подпрыгивает вверх и вниз, когда мы двигаемся! И бьюсь об заклад, это тебя возбуждает!

Теперь ее большой живот полностью избавился от униформы и мягко терся об меня.

 -О да, ты прав!

Лиза слегка подпрыгивала на моих коленях.

— Да, он требует внимания, но, пожалуйста, не забывай о моих сиськах!

Лиза толкала мне их прямо в лицо.

-Пожалуйста, пожалуйста, оближи их, они стали такими большими не для того, что ты на них просто смотрел!

Я освободил их от белья и положил в рот, сначала одну, потом другую. Они были мягкими и теплыми и сводили меня с ума. Она пела как птица, когда я играл с ее грудью, и не стеснялась это показывать. Ее живот все быстрее и быстрее терся о мое разгоряченное тело. Я наклонился и заглянул ей за спину. Округлости ее ягодиц торчали из нижнего белья, которое было определенно слишком тесным для них.

— Давайте освободим и их тоже! — Лиза сняла трусики и легла на спину, раздвинув ноги; толстые сиськи жаждали моих рук, соски торчали, мягкая плоть живота подрагивала при дыхании.

— Приди и сделай меня счастливой!

 Через секунду я уже был на ней, терзал ее и стонал от удовольствия.

Когда все закончилось, Лиза сказала:

— Пойдем со мной на пляж. Доктор сказал, что теперь тебе можно выходить на улицу. Мы выпьем немного взбитых сливок на берегу моря — и, может быть, сделаем это снова?

— В любое время, — ответил я.