Расплавилась
Расплавилась
(The melting point)
Правильная одежда
Очередная долгая и унылая рабочая пятница подходит к концу, и я лечу домой, адреналин бурлит. Весь вечер я готовил сегодняшний сюрприз, и пока все подходит идеально.
Переступаю порог, и вот она, моя красавица, валяется на диване, в ушах наушники, наводит очередной финальный глянец на коготки. На столе куча оберток от конфет и слоеных бисквитов. Нежно-смущенная улыбка.
Аккуратно вынув наушник из ушка, целую ее в щеку.
— Весь день по тебе скучал, роскошная моя.
— Я тоже… а что в пакете?
— А я разве тебе не говорил, что мы сегодня ужинаем в ресторане? — с невинным видом удивляюсь я.
Она вздергивает бровь.
— Определенно нет.
— А! Что ж, значит, говорю, а в таком виде ты на люди точно показаться не можешь.
Она выпрямляется, иронически глядя на меня, а я — на ее шелковую ночнушку. Которая безусловно ей тесновата, на груди пятна от шоколада и какао, а ее мягкий живот свисает из-под подола на коленки. Купленная несколько месяцев назад ночнушка тогда была просторной, но с тех пор обоюдными нашими усилиями кое-кто несколько поправилась.
— Мне казалось, она тебе нравится, — надутые губки.
— Безусловно, особенно на тебе — но это лишь для нашего внутреннего употребления.
И извлекаю из пакета балахонистое платье-безрукавку пурпурного цвета. Глаза ее вспыхивают, сердце мое парит.
Мерцающие огни
Начало декабря, темнеет рано, все деревья в центре увиты мерцающими гирляндами. Моя красавица обожает Рождество. Она плохо знает город и всяко не знает, куда мы едем, так что я медленно кружу по округе, пока она не докуривает сигаретку. В прошлом году на гирлянды мне было плевать, но ее они заставляют расплыться в улыбке, так что теперь я выбираю места, где их побольше.
Подъезжаем к ресторанчику — старое кирпичное здание, сто семьдесят лет назад построенное как литейный цех. Выпрыгиваю из авто, обегаю машину, чтобы открыть ей дверь, она восхитительно смущается.
— «Плавильня», — читает она вслух вывеску. — Ешь, пей и слушай?
Киваю.
— У них тут живая музыка.
Даже в своих растоптанных сандалиях моя красавица возвышается надо мной на полголовы, в новом платье величественная как принцесса. Рука в руке мы входим и усаживаемся неподалеку от сцены. Да, я знаю, я самый везучий человек в округе.
Конечно же, моя красавица немедля берется за меню, но я вынимаю буклет из ее рук.
— Давай сегодня вечером буду заказывать я, любимая.
Она прикусывает губу.
— Ну… я жутко голодная.
— Эту проблему несложно решить, — отвечаю я, и она улыбается.
«Плавильня»
— Моей спутнице принесите бифштекс «Нью-Йорк» поподжаристее, свиной стейк-гриль и грудинку-панини… а мне креветки с красными кукурузными клецками.
Официантка открывает было рот, затем, смерив нас взглядом, так же быстро затыкается и записывает заказ.
Пока его несут, моя голодная красавица уплетает все булочки, которые я намазываю для нее маслом. Салатов она не любит, так что мы сразу переходим к основным блюдам. Болтаем и наблюдаем, как готовят сцену для выхода джаз-группы. Она проводит кончиками пальцев по лямкам платья, текстура ей нравится — а потом тихо интересуется:
— Это шесть иксов?
Ее ночнушка, которая уже явно не совсем впору — пять иксов, она что, не чувствует, насколько просторнее нынешнее платье? Я специально купил с запасом, чтобы ей не пришлось втискиваться в очередные шмотки из шкафа, который тоже, скажем так, тесноваты… чтобы она сегодня могла есть столько, сколько пожелает, не чувствуя никакого стеснения.
— Семь, любимая. Правда, дышать свободнее стало?
— О да. И есть куда расти, — почти не шутит она. Затем, задумчиво: — Я жутко растолстела, тебе так не кажется?
Тянусь через стол, сжимаю ее пухлую ладонь, целую.
— Любимая, ты самое прекрасное создание на всем белом свете, для меня ты никогда не будешь слишком толстой.
Она сияет, вновь подтверждая древнюю мудрость «честность лучшая политика». И тут, как раз вовремя, приносят наш заказ. Ее блюда занимают почти весь стол, и она берется за грудинку. Мои креветки с клецками очень вкусные, но я почти этого не замечаю, наблюдая, как моя красавица расправляется с едой, быстро и методично, порой постанывая от удовольствия, очистила одну тарелку и тут же, без перерыва, берется за другую. Аппетит у нее всегда был на зависть, но я заметил, что чем больше она растет в обхвате, тем труднее ей насытиться. Логично.
Полтора часа спустя три ее тарелки пусты, она откидывается назад придерживая обеими руками вздувшийся живот, и тихо икает. Три громадных порции, и ей все еще недостаточно. От одной этой мысли меня бросает в жар. Уверен, она видит это в моих глазах. Она знает, что творит со мной ее обжорство.
— Мне нравится здешняя еда, — виновато улыбается она.
— Тебе всякая нравится, — напоминаю я.
И, махнув нашей официантке, прошу принести лаймовый пирог — четыре ломтя. О да, я само зло: хочу видеть, как она объедается на людях так же, как дома — по самое не могу. Музыканты играют, в полумраке ресторана до нас никому нет дела. При виде пирога она расплывается в улыбке, но второй кусок доедает уже через силу. Тут-то я и передвигаю стул, чтобы сесть рядом, и берусь за вилку. Отбросив рыжеватую прядку волос, наклоняюсь к ее уху.
— Наелась, крошка?
Она кивает.
— А я думаю, у тебя там еще найдется местечко, — шепчу. — Думаю, ради меня ты сумеешь скушать весь этот пирог, — поглаживаю ее громадный живот под столом, кладу руку на мягкое и тучное бедро. — Потому что ты не умеешь говорить «нет».
Она без слов открывает рот, и я отправляю туда кусочек пирога. И как и сказал, скармливаю ей все, хотя она давно уже объелась, и когда последний кусочек пирога исчезает, ее взгляд встречается с моим.
— Все, — выдыхает она, в глазах туман, тело обмякшее. Расплавилась. — Вези меня домой, милый. Прямо в кровать.
Разбираюсь со счетом, встаю и протяниваю ей руки. Она берется за них и мы обоюдными усилиями воздвигаем ее в вертикальное положение. Дело непростое. Толстой она была еще килограммов этак сто тому назад, а сейчас и вовсе. Когда мы входили, она шла лишь слегка вперевалку; сейчас же ей приходится сильно откинуться назад, потому что раздувшийся живот сильно выпирает вперед, и передвигаться медленно и осторожно.
И все-таки встать она сумела.
Хочу ее.
Поскорее домой, чтобы моя желанная, как и сказала, оказалась в кровати, где мы оба утолим другой голод...