Раскормленная секретарша
Раскормленная секретарша
(The Fat Secretary)
Поднявшись по лестнице, юная барышня на миг замирает, раскрасневшись и запыхавшись, прижимая сумку к вздымающемуся животу. Великоватому для ее скромных лет. И слишком туго набитому для столь раннего часа. Нынче утром на рабочем столе ее ожидала коробка с тортом. Знак внимания от босса. В этом плане — он сама щедрость. Несмотря на его насмешки над толстушками вообще и ее круглым животом в частности — она подозревает, что ему нравится видеть, что она хорошо кушает. Как он косится во время обеда на ее раздувающийся живот, каким количеством вкусняшек он вознаграждает ее за непрестанный труд… Увы, в этом плане — она для него слишком легкая добыча.
Она чувствует этот торт, весь, целиком, утрамбованный в своем растянутом желудке. Не смогла остановиться, пока не слопала все, хотя позавтракала более чем плотно. В этом плане — она ничего не может с собой поделать. И он это видит. Полегче с шоколадками, малышка, юбка твоя определенно трудится сверхурочно, скажет он. Или — позволяем себе чуток лишнего, да? — и легонько ущипнет ее за округлые бока. Вручает коробку пончиков: только сразу все не сьедай, у тебя и так вполне солидный слой изоляции. На общем собрании: разве моим девочкам нужно поднимать зарплату? да хоть на эту вот гляньте, у нее и так тяжелобеременный вид. Порой она его ненавидит… но скинуть вес не может физически. А работа ей нужна.
Оправляет юбку, пытается втянуть живот. Без шансов. Юбка вечно задирается, и то, что сейчас она теснее, чем должна бы, делу не помогает. Ладно. Мысленно она готовится к новой шпильке. Или двум-трем. Глубокий вдох, и она стучит в кабинет босса. Он работает в любое время дня и ночи, никаких «обеденных перерывов» не признает ни для себя, ни для подчиненных, когда те ему нужны. Оно и к лучшему, думает она, одним искушением меньше. А потом видит на боковом столике — готовый обед примерно на троих. И он перехватывает ее взгляд. С обеденного перерыва я тебя выдернул, вот и решил компенсировать неудобства… ты же не откажешься от вкусной кормежки, так, милая? у тебя там в животике место наверняка осталось?
*
Как же она ненавидит эти ступеньки...
Постоянные «рабочие обеды» с боссом сказываются. Юбка-карандаш все теснее и едва сдерживает напор ее круглого живота. Блузка трещит, распираемая сочным бюстом. Она едва дышит, втащив свой выросший вес по лестнице до кабинета. Коллеги фыркают и шепчутся насчет ее растущих объемов.
Разбухший до шаробразности живот гарантированно заслужит шлепок и шипок босса, и она послушно хихикнет, чуть задев его своими тучными телесами. Делая вид, что не привыкла пока к истинным размерам своего пуза. Она знает, ему по вкусу эти милые маленькие игрища. Он в который раз скажет, что его супруга беспокоится, мол, такая объемистая секретарша — ему не по статусу. Она-де полагает, что ему следует заставить ее сесть на диету. Это в смысле из пончиков, коробку которых ты послал мне нынче утром? — спросит она.
Он немедленно начнет проверять, не выросло ли ее пузо с прошлого раза (выросло, и он это знает, и знает также, почему), очередной повод чуток полапать ее плотно набитый живот. Легкий щипок за пышную грудь, она игриво собьет его руку в сторону. О, ему совсем не по нраву, когда его отвергают, и он тут же схватит ее, притиснет к себе — всем телом, всем ее тугим пузом, и она ахнет, мол, слишком сильно, — и напомнит, знай, мол, свое место, большинство мужчин моего положения на такого мелкого толстого колобка, как ты, второй раз и не взглянут. Она покраснеет и согласно кивнет...
Он закажет себе в кабинет ранний обед примерно на пятерых, а потом вызовет к себе ее. Он любит изображать щедрого босса, для моих подопечных, мол, все самое лучшее. А она любит поесть и охотно подыграет ему, хихикая и хлопая ресницами, и постанывая от удовольствия при каждом проглоченном кусочке. Выгибаясь так, чтобы у него был хороший обзор в ее вздымающемся декольте, пока она будет дышать все тяжелее от все более набитого желудка.
И его заботами — объестся до состояния нестояния, настолько, что ей придется расстегнуть жутко тесную юбку, она это сделает театрально-напоказ, постанывыя, ох, как же жмет, медленно приспуская и предоставляя ему возможность вволю пожмакать и погладить ее громадное пузо, а потом в итоге — завалить ее прямо на столе, обнаженный шар живота будет тяжело вздыматься прямо перед ним, она услышит металлический щелчок расстегнутого ремня, после чего он заполнит ее уже целиком.
Собственно, если так подумать, пожалуй, главная сложность у нее нынче — далеко не ступеньки...
*
Ее невероятно разнесло. Она слишком разжирела, чтобы даже изображать, что работает. Он так ее закармливал, что она уже потеряла счет случаям, когда одежда лопалась прямо на ней, а теперь она слишком толстая, чтобы даже делать заметки в блокноте, и едва дышит под тяжестью своего громадного раскормленного пуза. Он уже давно не тратит времени и сил на «рабочие обеды». Она — его, и она будет есть, все, что он предоставит, в любое время. Он подсмеивается над ней, шлепает по голой бочке ее пуза, отлично зная, что именно он — та причина, что заставила ее разожраться сверх всяких медицинских степеней ожирения.
Она обессиленно валяется на его столе, отдыхая. Ни в одно кресло ей не влезть, и уж подавно — ни одно сидение не выдержит ее веса. Она объелась от отключки. Целиком и полностью. В сознании ровно настолько, чтобы босс получил то, чего хочет. Он любит жмакать складки ее сала и раздувшееся пузо, обтянутые трещащими по швам юбкой и блузкой. Она едва в состоянии приподняться на локтях, пузо ее слишком большое и тяжелое, набито как барабан. Но она все же делает это усилие. Знает, что он любит видеть ее именно такой, с массивным тройным подбородком, который сражается за свободное пространство с ее жирными сиськами, подпираемыми снизу горообразным пузом. Любит наблюдать, как она борется с собственным организмом, пока он запихивает ей в глотку последние кусочки… как хнычет, когда он нажимает на ее переполненный желудок… как кожей ощущает ее облегчение, когда он наконец избавляет ее от одежек — или когда они лопаются прямо на ней.
В сознании туман, она не помнит, чего она хочет больше.
Он.
Еда.
Еще еда.
Еще.