​Ради милого дружка

Ради милого дружка

(Verlangen zur Hingabe)

Я удобно устроилась в парке, в теньке под деревом, и читала. Книга перенесла меня в другой мир, и я не сразу заметила, как ко мне подошел молодой человек. Вежливо и дружелюбно он поинтересовался, не может ли составить мне компанию, и я не отказала. В конце концов, хорошая компания — это всегда хорошо, так ведь?

В последующие пару недель мы продолжали как бы случайно встречаться там же в парке и довольно сблизились. Он предложил угостить меня мороженым. Так-то мне удавалось блюсти стройность (рост метр шестьдесят два, вес пятьдесят кило ровно), но порой я позволяла себе толику сладкого, так что — почему бы и нет. Порцию он, однако, заказал мне довольно большую, мне бы и половины хватило; но поскольку я с детства была приучена ничего не тратить зря — не выбрасывать же. Десерт, обильно сдобренный шоколадом и взбитыми сливками, был благополучно съеден, у меня аж животик после такого чуть вздулся. Со стороны незаметно, но я-то чувствовала, что блузка стала чуть тесновата и вообще желудок дергало, четкое свидетельство: пережор.

Немало прекрасных свиданий, потом мы наконец бросили притворяться и начали встречаться по-настоящему. Я заметила, что поправилась, влезла на весы — точно, уже пятьдесят шесть кило. Пока еще в пределах нормы и вроде беспокоиться было не о чем, но все же.

Еще три месяца спустя мы стали жить вместе, поскольку более чем поладили. Он всегда обо мне заботился. Каждый вечер, когда я приходила домой, передо мной появлялась тарелка с едой. Я часто говорила, мол, много, но ответом было — кушай, день у тебя был тяжелый, организму после такого требуется восстановить силы. Я смирилась — и, разумеется, с моей всегдашней привычкой по-прежнему съедала все до последней крошки.

Через некоторое время я заметила, что мой животик вырос и уже начал выпирать над штанами. Мне было неловко, ведь познакомились мы, когда я была худенькой, однако на мой вопрос, не слишком ли я располнела, он заверил, что я выгляжу идеально. Я чувствовала, что он любит меня такой, какая я есть, и о своей фигуре больше не переживала. Более того, его заботами мои порции становились все больше и больше, да и здоровая пища нередко перемежалась всякой уличной снедью и прочими заедками (вредно, факт, но вкусно ведь). Весила я тогда уже семьдесят два кило, но рядом с ним чувстовала себя вполне комфортно.

Как-то в субботу вечером мы заказали еду на дом, а курьер привез аж четыре пиццы. Я возмутилась, что, мол, за дела; курьер проверил список и пожал плечами — ошиблись с заказом, бывает, считайте бесплатным бонусом, потому как мы у него на маршруте последние и отвозить пиццу обратно он точно не станет. Что ж, мы принялись за пиццу, и пока мой хороший неспешно ел свою, я сама не заметила, как слопала две. Наелась, однако последняя пицца безмолвно подмигивала со стола. Выбрасывать мы точно ничего не будем, оставлять на завтра — вкус уже не тот. Он заявил, что в него больше не лезет, так что вперед, кушай. Ну… ради него — я постаралась. Объелась до отвала, впечатление такое, что только за тот вечер я набрала два кило.

Время летело незаметно, и я уже весила 85 кг. Живот продолжал расти, там и сям появлялись легкие растяжки. Я снова спросила, не слишком ли я поправилась, и снова получила категорическое «нет», кучу комплиментов и совет есть все, что хочется, и не париться. Так что я продолжала набирать вес. Мне нравилось регулярно жмакать собственный живот, натуральный мяч мягкого сала; Бедра, филейная часть и грудь также заметно пополнели.

Однажды он спросил, не против ли я поправиться еще. Я согласилась, потому что знала, что он любит меня и будет любить, будь во мне хоть сто двадцать кило или больше. Так что он начал покупать протеиновый пирошок, который тяжелоатлеты употребляют для набора массы, и устроил мне примерно такую диету. Вес его заботами я теперь набирала значительно быстрее, пузо — уже не живот — росло все больше, растяжки становились все заметнее. Большая часть лишнего веса именно на пузе и оседала, такой уж у меня оказался организм. Ела практически без перерыва с утра до вечера. С работы уволилась — слишком тяжело стало ходить, я уже по лестнице толком подняться не могла, вынужденная останавливаться и переводить дух каждые полдюжины ступенек.

А мой любимый сидел рядом и гладил мое громадное пузо. Раньше оно распирало все одежки, а теперь, когда я почти перестала обновлять гардероб, ибо все время сидела дома — все имеющиеся шмотки стали для него слишком тесными, и этот колоссальный шар сала гордо вываливался наружу, ибо футболка на манер бюстгальтера прикрывала только грудь. Весы показывали сто шестьдесят, и я не хотела, чтобы это заканчивалось, окруженная его заботой и любовью. С каждым съеденным мной бургером его лицо сияло от радости. Я не хотела лишать его этого.

… Ныне я доросла до двухсот. Громадное пузо мое свисает ниже колен и колышется туда-сюда. Мясистые бедра с каждым шагом трутся друг о друга, тучные ягодицы вовсю раскачиваются. Ходить — оно нынче вообще не мое, разве что от кровати до дивана и обратно, и каждый шаг напоминает мне, как же мне хорошо, какая я тучная и массивная. А когда он ласкает мое пузо, тут все слова бессильны, он исполнен восторга, я сияю от счастья. Я круглая как шар, а пузо мое натуральная гора жира...