Пышнотелая попутчица

Пышнотелая попутчица
(Die mollige Anha:lterin)

Еду вчера домой из гостей. Жду в тянучке у въезда на автобан, ну и от нечего делать посматриваю по сторонам. Неподалеку автобусная остановка, а на ней, буквально в трех метрах от меня — девушка, весьма роскошного сложения. Она со скучающим видом созерцает ту же самую тянучку, сквозь которую автобусу никак не просочиться.
Лакомый кусочек, думаю я; а девушка, видя, что я смотрю прямо на нее, снимается с места, подходит вплотную и, наклонившись к пассажирской двери, спрашивает в открытое окно, не буду ли я столь любезен, чтобы подвезти ее. В вырезе просторной черно-желтой футболки с фестиваля в Кимзе открывается вполне завлекательный вид на бюст более чем солидного объема, и, кажется, не стесненного никакими бюстгальтерами — я, по крайней мере, такового не вижу.
Разумеется, я охотно соглашаюсь ее подбросить, девушка говорит «спасибо» и через полминуты уже подстраивает под себя ремень безопасности. Краем глаза я отмечаю, что под мешковатой футболкой выпирает округлость более чем заметного живота. Ого, беременная, в ее-то годы — девушке на вид и двадцати нет. А живот в сидячем положении выпирает так заметно, что краешком выглядывает из-под черно-желтой ткани; девушка, заметив мой взгляд, пытается натянуть футболку пониже, но безуспешно — один вдох, одно колыхание солидного бюста и столь же солидного живота, и футболка снова обнажает полоску мягкой плоти. Вид… впечатляющий.
Не могу сдержаться и спрашиваю:
— Когда будем поздравлять? Какой месяц?
Девушка изображает смущение и снова сражается с футболкой, с тем же итогом.
— Да не беременная я, это мой обычный вид.
Ну ничего себе обычный, в ее-то года заполучить такое пузо!
— Хороший вид, — сообщаю я, — такого милого животика нечего стесняться.
Насчет стеснения я ни капли не вру, а «животик» — что ж, небольшое вербальное преуменьшение в данном случае простительно.
— Ты правда так думаешь? — спрашивает она.
— Совершенно верно, — киваю. И добавляю: — Любишь покушать, а?
— Точно.
— Оно и к лучшему — есть куда, — улыбаюсь.
На сей раз смущения нет и тени.
— Еще бы ни было, — подмигивает она. — Кстати, меня зовут Анна.
Представляюсь, через минуту мы уже почти добрые друзья и болтаем о том о сем. А на следующем светофоре я, набравшись храбрости, спрашиваю:
— А потрогать можно?
Имея в виду пресловутый «милый животик», разумеется.
Анна, ничуть не удивленная, улыбается.
— Можно. И нечего стесняться, я не хрустальная.
Свободной рукой я нашариваю гордо выпирающий от хорошего питания живот девушки, касаюсь роскошной складки пышного тела, бесстыдно выглядывающей между футболкой и черными леггинсами. Блеск.
— Капитальное пузо ты себе наела, Ань, — восхищенно выдыхаю я, — просто класс.
Загорается зеленый, поток машин движется дальше. Руку я вынужден убрать, но язык и уши вполне свободны для дальнейшей беседы. Одиссея у Анны несложная: ей 19, и за последний год она заметно поправилась.
— Покушать-то я любила всегда, — сообщает она, — но раньше держалась за спорт и все такое. Мой бывший был спортсмен и фанат здорового образа жизни. С год назад мы расстались — и я обленилась, теперь перемещаюсь от дивана к креслу, а выбираюсь разве что с подружками в забегаловку или на вечеринку, ну и в теплые деньки вроде нынешнего — на озеро, лежу с книжкой и загораю. Впрочем, на озере есть милый ресторанчик, так что голодной я оттуда не ухожу… Короче, худенькой я не была никогда, но с таким распорядком дня обзавелась еще и нынешним пузом.
— И сколько ты весишь? — интересуюсь я.
— Точно не знаю, — отмахивается Анна, — что-то около девяноста.
Ничего себе. Росту-то в ней далеко не два метра.
Нарушая основную заповедь водителя — не отвлекаться! — прошу девушку снова похвастаться ее роскошным пузом. Она охотно задирает футболку и немного выпячивает и без того внушительный живот. Великолепная панорама.
— Ты просто чудо, Ань, — сообщаю я, — в твои девятнадцать и уже такое роскошное, королевское пузо! Ты и сейчас более чем пышечка, а скоро, того гляди, растолстеешь по-настоящему!
— Знаю, — отвечает она, — и к пузу этому я уже вполне привыкла, правда.
Тем временем справа нарисовалась вывеска «Царь-бургера». Анна замечает, что обычно она по дороге останавливается тут перекусить чем душа пожелает. Уловив намек, предлагаю ей не нарушать обычая и побаловать душеньку и прочие части тела; девушка, разумеется, соглашается. Заказываем целую гору снеди, которую нам передают в окошко, и съезжаем в ближайший «карман» со столиками и скамейками. Выгружаем из машины два громадных пакета с эмблемой «Царь-бургера». Вечно голодная девушка немедленно вгрызается в первый сандвич. Мой голод иного рода; пожирая взглядом роскошные формы Анны, я пристраиваюсь к ее спине и снова спрашиваю, можно ли погладить ее живот. Можно, кивает она, и свободной рукой поднимает над плечом горстку жареной картошки, которую я ем у нее прямо с ладони, пока мои собственные руки оглаживают сзади ее мощные бедра и мягкие, внушительные бока.
— Какая же ты роскошная и толстая… — выдыхаю я, а потом следующую порцию картошки запихивают мне прямо в рот.
— А я и не хотела бы быть тощей, — отвечает Анна, — Есть что душа пожелает и не волноваться насчет фигуры — это же так классно!
— О да, ты совершенно права, и твои жиры тебе очень идут, живот и бедра у тебя такие соблазнительные — кушай, толстушка моя, кушай сколько пожелаешь!
Взгляд мой останавливается в ее декольте. Отсюда, сзади-сверху, вид именно тот, что нужно. Теперь я уверен на все сто: лифчика там нет, пышные груди размером с небольшой арбуз, несмотря на явственную тяжесть, дерзко вздернуты вперед и распирают черно-желтую футболку.
Анна разворачивает второй бургер, а я отстраненно замечаю:
— Хотя похоже, что отрастила себе ты на всем этом не только пузо...
Девушка делает слегка возмущенный вид — и нечего так зенки пялить, — но тут же улыбается.
— Это ты о моих сиськах?
— Угадала, — признаюсь я, и пока она жует второй бургер, спрашиваю: — А их потрогать можно?
На положительный ответ не надеюсь, все-таки для первого знакомства и почти на улице это несколько чересчур, однако Анна хихикает.
— Считай, они твои, развлекайся.
Ну раз так… Снова обнимаю ее сзади за талию (а талия там пока что есть), ладони скользят по теплому пышному телу под футболку, выше, выше, и вот в моих руках два могучих шара мягкой, нежной плоти. Просто невероятно. В 19 лет заиметь такой размер бюста — шестой? седьмой? — такие большие, такие роскошные… Хочу увидеть все это богатство во всей красе. Задираю футболку ей до шеи. Анна хихикает, делая волнообразное движение всем корпусом, могучие загорелые груди колышутся. Великолепно! В голове крутится слово «вымя» — да, оно самое, натуральное вымя, которым девушка гордо покачивает, явно наслаждаясь и своими телесными достоинствами, и моей реакцией, которую ощущает всем телом.
— Похоже, мои сиськи тебе нравятся, — замечает она, переправив в бездонную прорву желудка второй бургер.
— Да, и это просто наваждение какое-то, чтобы такое чудо — и прямо здесь, у меня в объятиях. Ты великолепная, такие большие сиськи, и такое роскошное толстое пузо...
Анна поднимается и разворачивается ко мне лицом.
— А еще это так классно — быть толстой и чувствовать, насколько это возбуждает тебя!
Перехватывает у меня свою футболку, по-прежнему придерживая ее у шеи, и повторяет волнообразное движение, соблазнительно покачивая разбухшим пузом и внушительным бюстом на манер восточных танцовщиц. Вверх-вниз, влево-вправо, Анна просто светится, наслаждаясь собственными формами, а главное, моим восторгом.
— Ладно, — наконец заявляет она, — хорошего понемножку, — и опускает черно-желтую футболку, прикрывая массивный бюст. Пузо, в котором устроилось почти все купленное в «Царь-бургере», скрываться под футболкой не желает и гордо свисает над поясом лосин.
Увы, до общежития всего ничего, и минут через десять приходит пора прощаться.
— Если вдруг будет интерес… — кладет она мне в карман карточку с телефонным номером.
А потом прижимается всем телом и целует в губы, напрочь вышибая из меня всякое соображение. Я даже ответить толком не могу, потому как ее ладонь ныряет мне в подбрюшье и теребит сквозь молнию джинсов то, что настойчиво пытается вырваться наружу. Раз, другой.
— Очень даже ничего, — усмехается Анна и выбирается из машины. Воздушный поцелуй на прощание — и она удаляется в сторону общежития, соблазнительно покачивая невероятным задним фасадом, обтянутым черными лосинами. А я соляным столпом сижу за рулем и смотрю, смотрю, смотрю, как она поднимается по ступеням, как скрывается за дверью...
Чудо закончилось.
На сегодня.
Но я искренне надеюсь, что продолжение — воспоследует!..