Пышечная одиссея

Пышечная одиссея
(My WG story)

Покушать — моя давняя слабость. С детства обожала сласти и выпечку, хотя все вокруг и твердили, что это не самая здоровая еда.
Они были правы, в тринадцать лет я весила уже больше девяноста кило. Лицо, живот, бедра и задница распухли от жира. А поскольку ангельской мордочки природа мне не дала, парни на меня дважды и не смотрели.
Это меня не устраивало. Я крепко взялась за себя, занялась спортом и начала худеть. Сгоняла жир, качала мышцу и буквально за год превратилась в блондинистую секс-бомбу, хоть сейчас на обложку молодежного журнала. Пятьдесят четыре кило нагишом, спортсменка, второй номер бюста, вся сияющая от радости и все такое. Все парни вокруг теперь были мои.
Вот только осталось одно «но» — моя тайна. Крепко похороненная в моем сердце.
Мне НРАВИЛОСЬ быть толстой — настолько нравилось, что я порой ненавидела нынешний свой живот, мускулистый и подтянутый, сменивший былое округлое изобилие. Увы. Мне ведь точно так же нравилось быть в центре внимания, и чтобы все вокруг глазели на меня и осыпали меня комплиментами...
А потом я встретила его. Тощий, черный как галчонок. Киль. Мой Киль.
Любовь с первого взгляда, горячая и прочная. Все было прекрасно, и одно только грызло Киля — ревность. Он терпеть не мог появляться со мной на людях, когда я мгновенно становилась центром внимания других парней, и чтобы при нем кто-то еще называл меня «эй, сладенькая». Киль просто с ума сходил. Сколько мы из-за этого ругались, поверить невозможно. В итоге нам обоим это надоело — и мы просто перестали ходить «в народ», а все больше сидели дома. Наедине. И никаких проблем.
Киль вообще по характеру был затворником, диван-фильмы-интернет-общение с самыми близкими друзьями — вполне достаточно. Так что вечерами мы с ним просто валялись в постели перед телевизором. Через пару месяцев я просто переехала к нему, и теперь так продолжалось постоянно.
Киль ненавидел вегетарианцев. Овощи как продукты он еще признавал, но «здоровую пищу» числил среди ругательств. Зато в буфете, кладовке и морозилке у него имелось мороженое, печенье, чипсы, пицца и всякие замороженные полуфабрикаты, а еще всякие там газировки и, разумеется, пиво. На целый взвод. Поскольку родители у меня старались вести здоровый образ жизни, переход стал для меня довольно-таки резким.
А покушать — моя давняя слабость. Плюс я, как говорится, склонна «заедать напряжение». Всякий раз, когда мы с Килем ругались, он приводил меня в чувство, принося мне прямо в постель коробку мороженого или пару-тройку бургеров.
Сидеть запертой в небольших апартаментах с парнем-ревнивцем — то еще удовольствие. А Киль вдобавок был фанатом интернет-игрушек, весь день мог проваляться на диване за экраном — а я тут сиди, сходи с ума, единственное развлечение — зомбоящик, а наружу не выйти, потому что тут же заклюют, мол, где была и с кем виделась. Меня жутко бесило, что я возвращаюсь домой после занятий, а внимания мне не уделяют, потому как у него, видите ли, игра в самом разгаре. Так что исключительно успокоения нервов ради я принималась за мороженое или чипсы. Ничего особенного, просто чтобы успокоиться, повторяю, ну кому такая малость может поврелить?
Сперва я ничего и не замечала. Наверное, подсознательно решила, что после того, как я так похудела и вообще перешла в ранг завсегдатаев тренажерного зала, возврата к прошлому быть не может.
Я ошибалась.
Водительских прав у меня не было, раньше на тренажеры меня подвозила мама, а Киль свою таратайку выгонял из гаража хорошо если раз в неделю, и уж точно не для моего спортзала. В общем, тренажеры сами собой были позабыты. Я даже и не возражала — ну в самом деле, что лучше, часами потеть среди этих железок, или валяться дома на диване и кушать чего душа пожелает?
Но вот прошел месяц в таком режиме, и я заметила, что мои бедра чуть округлились, а плоский живот стал несколько мягче. Ладно, подумала я, бывает, а потом недели две спустя влезла на весы — и обнаружила, что они показывают уже 60. Глазам своим не поверила, ведь вот только что, полтора месяца назад, было пятьдесят четыре! Пожаловалась Килю, мол, если и дальше буду сидеть в четырех стенах и лопать сладкое и жирное, то растолстею, на что он лишь улыбнулся, подошел, обнял меня, потрепал по «самым мягким» местечкам и заявил: никакая ты не толстая, крошка, наоборот, самый смак! Ну, я и спустила все это на тормозах.
А у Киля откуда-то вдруг проснулся аппетит, и он, всегда тощий, вдруг принялся полноценно питаться три-четыре раза в день, отчего вскоре и сам обзавелся брюшком. Нет, я не возражала, мне как раз всегда нравились плотные парни, а уж мысль о том, чтобы вот это тощее недомыслие раздалось вширь и отрастило солидное такое пивное брюхо — ммм… такое меня даже возбуждало, и я немедленно решила заняться этим как следует. Чем толстеть самой — сколько я сил угробила, стараясь обзавестись спортивной фигурой! — откормлю-ка я лучше моего Киля, пусть будет весь такой гладенький и кругленький. Так что я принялась усиленно предлагать ему добавку за столом и перекусы в перерывах между трапезами. Пусть, мол, жует — а я развлекалась, наблюдая, как он поглощает все эти калории, и пыталась угадать, где все это осядет.
И в упор не замечала, что и сама постоянно что-нибудь жевала вместе с ним. Так привыкла валяться на диване, что о тренажерах и не вспоминала.
Через два месяца весы показывали уже шестьдесят шесть, спортивно-мясистые бедра стали попросту мясистыми и начали соприкасаться, а животик вырос еще заметнее. Как и задница — она-то у меня при скромных ранее габаритах осталась довольно выдающейся, что нравилось и мне, и любующимся ею парням; но теперь она увеличилась еще больше. Пополнел бюст, чуть округлилось и лицо — я потихоньку утрачивала то, что с таким трудом завоевала.
Киль тоже несколько округлился, но мне этого было мало — я хотела, чтобы он стал еще толще, еще больше! — и продолжала буквально силой впихивать в него порцию за порцией, надеясь, что изобилие калорий сделает свое дело. Мы снова принялись ругаться, я принялась есть еще больше; особенно частым поводом для ругани была ревность Киля, и меня это наконец вывело из себя и я решила — что ж, раз так, я ухожу, а ты себе живи как знаешь.
Это его проняло. Киль пообещал сделать все что угодно, лишь бы я осталась с ним. Что ж, объяснила я, тогда изволь запомнить, что мне нужно все твое внимание, а не твой затылок, пока ты уткнулся в своем интернете в очередную игрушку! Киль, поколебавшись, все же согласился со мной.
И мы действительно были вместе. Вместе лежали в койке и смотрели фильмы, а он время от времени приносил мне что-нибудь вкусненькое. О, Киль мог быть совершенно очарователен, когда хотел этого. А я… признаться, начав снова поправляться, я совершенно не могла отказаться от сладкого и прочих вкусностей. Киль охотно бегал за ними на кухню, зная, что у меня от лакомств поднимается настроение.
А еще я попробовала травку. Приятная оказалась штука, вот только после одного косячка у меня начинался натуральнейший жор. Сметала все подряд, как три дня не емши. Через месяц меня буквально распирало. Весы показывали уже семьдесят три, пузо выпирало вперед, бедра отяжелели и обзавелись целлюлитом, лицо снова стало пухлым. Бюст вырос на целый размер, задница не сильно от него отстала… Глядя на себя в зеркало, я с трудом верила собственным глазам. И — признаться, ни капельки не расстраивалась. Мне нравилось толстеть, мне нравилось, что обо мне заботятся, и кому какое дело, что я утратила модельные стати? Пузо, разумеется, беззастенчиво выпирало из старых одежек, а большая их часть уже и не налезала на раздавшиеся формы, однако Киль продолжал повторять, ласково поглаживая мой разбухший от обжорства живот:
— Крошка, ты не толстая, ты самый смак!
Но физиологию не обманешь. До встречи со мной Киль увлекался, как правило, скелетоподобными «готками», с которыми меня, пышнотелую белявку, роднило только отсутствие загара от постоянного сидения под крышей. Все чаще я ловила его на том, как он заглядывается на них в своем Интернете. Оттого мы, наверное, и продолжали ругаться. Изначальная моя тайна грела мне сердце — а зная об увлечениях Киля, я придумала, как бы его поддеть посильнее. Если я буду объедаться до отвала и толстеть еще активнее — меня-то это дико возбуждает, а его, полагала я, изрядно взбесит.
И я принялась за дело. Лопала, лопала, и лопала...
Желудок словно превратился в бездонную бочку, сказал бы мне кто, что я столько сумею приговорить в один присест, не поверила бы. Если у Киля появлялась мысль заняться любовью — я говорила «сейчас, минуточку, только доем» и в рекордное время объедалась до отключки, чтобы он по пути к сокровенному натыкался на мой большой разбухший живот; а потом сидела и жаловалась, мол, желудок болит, погладь, может, легче станет — после чего глупо ухмылялась от мысли, что парень, которого заводят скелетоподобные готки, сидит и ласкает обжору вроде меня. Ох, как же меня от такого перло! Я валялась на диване, массивное голое пузо выпирало из распахнутой рубашки, а Киль приносил мне одну тарелку всяких вкусностей за другой...
В считанные недели я раздалась до восьмидесяти четырех кило. Обзавелась пузом, которое по утрам, опустев, недовольно свисало над поясом трусиков, но обычно имело вид разбухшего от обжорства шара. Упитанные бедра при ходьбе терлись одно о другое, пухлое лицо обзавелось зачатком второго подбородка, а сиськи переросли уже четвертый размер. Старую одежду можно было выбрасывать — джинсовые шортики не налезали выше колен, а блузка сгодилась бы разве что на топик. Да, я растолстела. А Киль… кажется, только сейчас он сообразил, что идеальная блондиночка-с-обложки вдруг превратилась в обжору, которая валяется пузом кверху на диване и весь день только и делает, что лопает, причем он сам ей все это и тащит!
Больше он не мог делать вид, будто не замечает, как я растолстела. Никто не мог. Всякий раз, когда я встречала кого-то из знакомых прежних дней, они просто взгляд не могли отвести от моего пуза и пухлого лица, а потом — если знакомые были близкие, — следовала дежурная шуточка, мол, ты, мать, что-то поправилась, меня щипали за пузо или за бочок и мы дружно смеялись. А некоторые из прежних подружек у меня за спиной отводили душу — раньше-то я щелчком пальцев уводила у них парней, а сейчас сама же и превратила себя черт-те во что!
Причем самое забавное, что меня это ни капельки не волновало. Я обожала свое тело, снова пышное и округлое, голышом стояла посреди комнаты или перед зеркалом, играя с собственными складками, буквально упиваясь собой. Киль тоже упивался. А я открытым текстом объясняла ему, насколько растолстела, обеими руками приподнимала пузо и отпускала его, чтобы все мои жиры колыхались, раз за разом повторяя, какой обжорой я стала. Меня жутко возбуждало — вспоминать себя-стройную, которая предалась обжорству и тайным стремлениями своего сердца, и вот, растолстела. Я выходила «в люди» в одежде на размер или два меньше нужного, чтобы пузо и задница выпирали заметнее. А летом я втиснулась в самое куцее бикини, какое только смогла натянуть, и заявилась в нем в бассейн — лямки так врезались в жиры, что я казалась еще толще.
В общем, себя и свое расплывшееся тело я любила.
А вот от Киля — устала. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Как про меня сказано. Мне нужен был другой. Тот, кто будет любить меня и мое тело, тот, кто захочет, чтобы я стала еще толще, тот, кто будет ласкать мое пузо, когда я в очередной раз обожрусь до отключки...
Так что я рассталась с Килем и вернулась к родителям. Само собой, они не ожидали, что я за несколько месяцев — года не прошло! — так растолстею, но постарались не слишком капать мне на мозги, за что я им чрезвычайно признательна. Правда, после того, как я за несколько дней уничтожила все запасы съестного в доме, особенно сладкое, идиллия несколько померкла… но мне уже было все равно. Ибо я знала, что хочу растолстеть. И побыстрее!
В общем, этим я и занята по сей день. Почти добралась до прежних своих, до-похудательных габаритов, и на этом не остановлюсь, как бог свят!
С Килем мы время от времени общаемся. Мне не до него. Я слишком занята собой.
А вот если найдется кто-то, кто поможет мне воплотить в жизнь мечты моего сердца по-настоящему, кто-то, кто сам будет меня раскармливать… Увы. Пока на горизонте такого нет. Приходится трудиться самой и толстеть исключительно собственного удовольствия для.
Впрочем, Килю я благодарна — за то, что он совратил меня вернуться к прежним своим «дурным привычкам», за то, что с ним я снова начала толстеть и в итоге обзавелась нынешними своими формами. Сесть на диету и снова стать стройной? Даже помыслить не могу. И не хочу. Мне нравится, как мое пузо вываливается из штанов, нравится, с какими усилиями приходится натягивать джинсы на бедра, массивную задницу и раскормленное пузо. Меня просто возбуждает мысль о том, насколько я растолстела за неполный год. Возбуждают недоумевающие взгляды прежних знакомых, которые помнят меня спортивной белявочкой, центром внимания всей школы, а теперь видят перед собой раскормленную обжору, которая вконец сошла с нарезки.
Они правы.
Программа-минимум на ближайшее время у меня — растолстеть где-нибудь до ста тридцати, а потом… потом посмотрим.