Противоположности притягиваются

Противоположности притягиваются
(Opposites Attract)

Сословие интровертов. Мы принадлежали к одному социальному кругу и держались в школе вместе, тихая компашка, которая почти не пересекалась с остальными. Даже на летних каникулах мы чаще просто сидели в скверике на траве.
Тут-то и появилась Керри, и это было невероятно.
Помню, как-то несколько лет назад она впервые обратилась прямо ко мне:
— Привет, я подруга Джоан, меня зовут Керри!
Естественно, я знал ее имя. Я еще классе в шестом ее заприметил. Она также не оставила без внимания нашу компашку, потихоньку начала общаться с нами — и вскоре, можно сказать, стала одной из нас.
Персоной Керри была заметной. Ее голос, ее личность, ее тело — все бросалось в глаза. Собственно, я сперва потому ее и заметил, что она была толстой. А потом ее яркая и непосредственная натура стала привлекать меня не меньше, чем ее объемы. Она была полной моей противоположностью, чем мне и нравилась.
Фигура Керри заслуживала лишь эпитета «круглая». Невысокая, массивные окорока распирают брюки — юбок она не признавала, — выпирающий живот вечно колышется. Сиськи у нее были самые большие во всей школе, пухлое лицо и тяжелый двойной подбородок. Глаза мерцают, особенно когда она ест; носик-кнопка и волнистые темно-каштановые волосы.
В компашку нашу она вписалась на удивление хорошо. С Джоан они были знакомы еще до школы, а так Керри быстро нашла общий язык и с остальными, в частности, с Ричем, моим лучшим другом. Забавное дело, оба были любителями рукопашного боя.
Как-то мы с Ричем болтали о том о сем, разговор свернул на девчонок и я вынужден был признаться, что мне нравится Керри. Он удивился:
— Ты серьезно, Адам? Нет, она клевая и все такое, но толстуха же.
— Знаю, — ответил я.
— В общем-то была бы даже хорошенькой, если бы могла свободно протиснуться в дверь, — заметил он, а я отвернулся. — Подарил бы ты ей на день рождения абонемент в спортзал, тогда она вся твоя.
Я прищурился.
— Не смей так говорить.
Рич развел руками.
— Да ладно, если она тебе нравится — пожалуйста. Честно говоря, вы вполне могли бы стать неплохой парой. Противоположности притягиваются и все такое. Точно знаю, она считает тебя милым.
— Что, правда? — воспрял я духом.
… Но это лишь фантазии. Мы с Керри друзья, но она из другого мира. Ей не нужен слизняк вроде меня… и все равно я не сводил с нее взгляда. Выбора у меня не было, она — это что-то. Даже ее походка: она активно размахивала руками, отчего занимала в пространстве куда больше места, чем требовали ее объемы, а бедра этак призывно покачивались… В общем-то не я один положил на нее глаз, однако Керри регулярно объявляла на всю школу, как далеко позволила зайти очередному воздыхателю.
— В целом парнишка ничего, вежливый, — говорила она, — а вот потом принялся распускать руки, ну и пришлось дать ему от ворот поворот, — и ухмылялась.
Я лишь поджимал губы, воображая, как бы это я оказался с ней наедине. Каковы наощупь ее мягкие и пышные телеса, каково было бы заняться с ней любовью… на этом мысль останавливалась.
Керри была генератором в центре компании. Ее живая натура заряжала всех нас, заставляя выбраться из нашей привычной скорлупы. Она постоянно втягивала нас в разговоры, и это шло нам на пользу.
А еще у нее была привычка — красть нашу еду. Этак заведет болтовню за обедом, а потом цап — и прихватила до чего дотянулась. Как-то она увела у Джоан большой бутерброд с сыром, и та возмутилась:
— Кер, ты же вроде на диете!
Родители регулярно сажали ее на диету, ага. Без толку.
— Есть хочется, — делала она большие глаза.
Мы быстро научились защищать наши кровные обеды, так что Керри теперь выпрашивала, не поделится ли кто-нибудь с вечно голодной ней. Я, в отличие от прочих, обычно придвигал к ней часть своей порции, набив рот, она вся светилась от счастья — признаю, нередко я шел домой голодным просто потому, что была возможность полюбоваться, как она ест.
Керри, впрочем, приносила с собой и неприятности. Она всегда говорила то, что думает — и совсем не всегда считалась с чужими чувствами. Иногда ее замечания были довольно едкими. Мне, к примеру, практически при первом знакомстве она сообщила «ты был бы симпатичным, если бы не очки». И так со всеми.
Многие в школе почти ненавидели Керри за такие вот замечания. С их точки зрения она просто была громогласной жирной коровой, которой плевать на других. Нет, намеренно оскорблять она, как правило, никого не собиралась, но с ее огненным темпераментом, уж если Керри ввязывалась в бой, остановить ее было нереально. Ор и вопли были делом регулярным, а уж если доходило до кулаков — дело оборачивалось туго. Как-то одноклассница в полном расстройстве чувстств атаковала Керри как тараном, но та от толчка подалась назад разве что на несколько сантиметров, позволив этой моднявой шпротине спружинить в свои раскормленные телеса (мне бы так, вздохнул я), а потом раскатала ее аки асфальтовый каток. Одноклассница заполучила фингал, Керри влепили неуд по поведению.
А на следующий день мы с ней вместе шли на занятия, и какой-то пацан в коридоре фыркнул и бросил: «жиртрест».
Керри остановилась.
— Ты что сказал? — развернулась к нему, явно закипая. Я почувствовал, что сейчас прольется чья-то кровь и стиснул ее пухлую ладонь.
— Керри, пойдем.
Негодующий взгляд достался мне, но каким-то чудом я сумел убедить ее не усугублять. Так, рука в руке, мы и ушли оттуда.
После этого мы стали ближе, чему я был просто счастлив.
А потом был день рожденья Джоан, и на эту вечеринку Керри заявилась в шортах, выставлявших напоказ ее объемистые бедра, и футболке в солидным вырезом, демонстрирующим полметра сочного декольте. Сочные изобильные телеса, покрытые золотистым загаром, трепетали, я буквально силой заставлял себя вытаскивать глаза из этого выреза.
Мы стояли у барбекю. Керри уплетала уже четвертый бургер и явно наслаждалась. Джоан смерила взглядом свою упитанную подругу.
— Господи, Кер, ты другим-то оставь что-нибудь.
— Да ладно тебе, никто не возражает. И вообще это Адам не доел и оставил мне! — ухмыльнулась и ткнула меня локтем. Джоан покачала головой.
Вечер шел своим чередом, Керри все ела и ела. Потихоньку очистила кухню и уползла в гостиную, где и плюхнулась на диван, объевшаяся до отвала.
Она сидела там одна, и я решил составить ей компанию. Глубоко вдохнул — вот он, мой шанс — и шагнул вперед.
— А, Адам, — похлопала она по дивану рядом с собой. Я сел. — Уффф… — простонала Керри. — Только посмотри на меня. — Развалилась, поглаживая свой живот. Футболка задралась, обнажая полоску золотисной кожи. — Вот всегда этим и заканчивается, когда я слишком много ем. — Икнула. — Ты когда-нибудь так обжирался?
— Не думаю, — попытался я припомнить.
— Неудивительно, — кивнула Керри. — У тебя никогда нет аппетита. Кожа да кости, — игриво пихнула она меня под ребра.
Я улыбнулся ей, но взгляд мой сам собой скользнул ниже, на ее раскормленные телеса.
— Послушай, могу я кое о чем поговорить с тобой? — вдруг сказала она.
Я понял, что ее настроение переменилось, и попытался сосредоточиться.
— Конечно. Что такое?
— Просто хотела сказать тебе… — Она посмотрела на меня. — Спасибо.
— За что?
— Другие — Джоан, Рич и прочие — они хорошие друзья, я их всех люблю, но… я же чувствую, они относятся ко мне… ну, как к диковинке. Да, я нравлюсь им, но они считают, что я просто жирная языкатая стерва.
Я и понятия не имел, что она ощущает себя так, и слушал, взволнованный.
— И я и в самом деле жирная языкатая стерва, но ты… для тебя я другая. Ты смотришь на меня иначе, не как другие. Для меня это многое значит.
Я подумал обо всем, за что люблю ее. Ее улыбка, ее энергия, ее нескончаемый энтузиазм в общении с людьми. Я хотел, чтобы она знала правду, и проговорил:
— Ты и правда особенная, Керри. Особенно для меня.
Она приникла ко мне.
— А мне нравится, что ты и я вот так вот рядышком.
Я обнял ее за круглое плечо и прижал чуть потеснее. Я кожей чувствовал ее сдавленное дыхание, и это было великолепно. На миг мы замерли, держась друг за дружку в предвкушении того, что будет дальше. Керри, этот бездонный резервуар страсти и энергии, сейчас должна была поцеловать меня, но тут я подумал: а почему, собственно, она должна делать первый шаг? Почему она всегда должна быть ведущей? В конце концов, это я пришел сюда к ней, так что сейчас моя очередь. И я поцеловал ее.
Я коснулся губами ее пухлых теплых губ, легко и нежно. Она ответила, а потом поцелуй стал более глубоким и жадным, прижимая меня еще теснее. И когда мы наконец разорвали объятия, Керри вздохнула и прошептала:
— Это было великолепно.
— Меня уже давно тянет к тебе, — признался я.
Она издала тихий смешок.
— Ты такой милый… Ты мне нравишься. Нет — я… я тебя люблю.
И мы снова поцеловались. Еще крепче, еще более жадно, я нависал над нею, а она приподнималась навстречу моим поцелуям. Руки мои сами собой ласкали ее пышные телеса: сперва ее массивный живот, потом сочные, в складках, бока… а ее ладони сжимали мою голову, склоняя все ниже и ниже, от каждого поцелуя во мне рождалась волна наслаждения. Не без опаски я скользнул руками к ее груди, в ответ получил довольное мурчание и еще более страстные поцелуи, намек понял и продолжил беззастенчиво изучать на ощупь все это изобилие.
Тяжело дыша, Керри проговорила:
— Знаешь, Адам, за что я тебя люблю?
— Пока нет, — отозвался я.
В глазах ее мерцали искорки.
— За то, что ты меня кормишь.
И мы рассмеялись.
Тогда дальше обжиманий с поцелуями мы не зашли, на большее просто не были готовы. А потому, передохнув и урвав свою толику удовольствия, вернулись к остальным.
Вскоре я признался Керри, что люблю толстушек. Она, как ни странно, даже обрадовалась: очевидно, прошлые ее кавалеры считали ее идеальным объектом для ухаживаний, потому как эта жирная корова будет рада любому.
— Наконец-то, — заявила она мне, — кто-то по-настоящему считает меня привлекательной, не все же мне одной радоваться своим формам!
А друзья наши сперва удивились, что мы начали встречаться, но потом вслед за Ричем повторили: ну и ничего удивительного, противоположности должны притягиваться.
Да, мы с Керри непохожи. Но тем больше у меня — и у нее — поводов любить друг друга. Как же мне с ней повезло...