Принцесса: баллада о раскармливании

Принцесса: баллада о раскармливании
(The Princess: A Fantasy Fattening)

— Поторопитесь, принцесса! — провозгласил король. — Ваш обед стынет!
Полы задрожали, из-за дверей донеслось тяжелое дыхание. Медленно и неуклюже колоссальная фигура принцессы протиснулась в дверной проем — едва-едва, ибо шириной она превосходила четырех обычных принцесс, а весом шестерых. Все ее тело покрывали бесчисленные слои колышущегося жира, и мантия, из которой можно было выкроить четыре покрывала королевских кроватей, едва сходилась на могучих телесах принцессы. Она едва могла передвигаться, так растолстела, и для дополнительной опоры использовала сразу две трости. От усилий, которые требовались ей, чтобы одолеть несколько шагов от опочивальни, расположенной сразу за дверями, принцесса вся вспотела, запыхалась и выбилась из сил. Переступив порог, она задержалась, чтобы отдышаться и дать краткий отдых мускулам, которых у нее почти не осталось.
— А, драгоценнейшая моя, — улыбнулся король, — присаживайтесь.
Еще одно усилие, и девушка заняла место на «стуле» — который в действительности был целой платформой, массивной конструкцией, специально усиленной железом. Перед нею был накрыт стол — достаточно длинный, чтобы вместить подобающее королевскому званию пиршество, и свободных от блюд мест на нем было немного, а пустых тарелок не имелось вовсе.
— Господин мой, — выдохнула принцесса, глядя на стол, — но второй завтрак был лишь час назад, мой желудок еще полон и я...
— Вы будете есть, — прервал король, — вспомните о нашей сделке.
— И я уже так раздобрела, господин мой, — продолжила она, — еще немного, и у меня просто недостанет сил покинуть ложе.
— В этом случае еду будут подавать прямо вам в кровать — точно так же, как этот стол был перемещен в покои рядом с вашей опочивальней, когда для вас стало слишком трудно преодолевать лестницу.
— Но если я растолстею настолько, что вовсе не смогу шевелиться, — взмолилась она, — не довольно ли этого?
— Поживем — увидим, — нехорошо ухмыльнулся он. — А теперь за дело, драгоценнейшая моя!
С поникшим и утомленным видом она кивнула. Король щелкнул пальцами, и вокруг принцессы хороводом закружили слуги, практически запихивая ей в рот куски роскошных шедевров дворцовой кухни. Еще, еще и еще, пока одежда на принцессе не затрещала, пока она не начала задыхаться от сытости. А король взирал на все это с нескрываемым удовлетворением.
— Отдыхайте пока, драгоценнейшая моя, пусть переваривается, — наконец произнес король, глядя, как его пленница обессиленно лежит перед ним, раскормленная сверх всякой меры, едва способная пошевелить глазами, чтобы посмотреть на него. — А я скоро вернусь с десертом.

Десять лет армии короля несли гибель и разрушение всем окрестным краям. И наконец война пришла и к ее порогу. В те года юная принцесса уже знала, что ее крошечной отчизны ни за что не выстоять против орды завоевателей. Однако надеясь спасти своих подданных, она измыслила невозможное. Она предаст себя в руки короля в обмен на безопасность ее людей. Станет его любовницей, или его рабыней, как он пожелает, и будет беспрекословно подчиняться ему до самой смерти. Будущее страшило ее, но принцесса знала, что шансы есть. Ведь во всех окрестных краях не было девы краше ее, стройной, подобно ивовой ветви, и многие доблестные рыцари, благородные аристократы и потомки королевских родов уже просили ее руки, но она пока не избрала себе супруга. Стоило рискнуть, полагала она. И когда воинство захватчика встало лагерем у стен ее города, принцесса тайно выбралась из своих покоев и пробралась в шатер короля. Собрав всю свою храбрость, она изложила ему условия сделки — и тот немедленно согласился. В тот же вечер король послал в город парламентера, который сообщил обо всем подданным принцессы, и увел армию домой, оставив их жить в мире. Единственным его условием было — если принцесса нарушит условия, он вернется и предаст ее родину огню и мечу.
Она ожидала тяжкой работы и жестокого обращения, боялась, что ее будут каждый день бить и насиловать. К удивлению принцессы, ей предоставили роскошные покои во дворце и целый отряд слуг, а единственным требованием короля было: ешь. Шесть трапез в день плюс полдник и полуночный перекус. Роскошные сытные трапезы, самое малое дюжина перемен блюд. Сперва это казалось какой-то уловкой — так не бывает, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она охотно съедала предложенное, там, дома, из-за войны с провизией было трудно и даже принцессе пришлось затянуть поясок потуже, отчего ее стройный стан стал еще стройнее. За несколько недель она набрала все, что растратила во время вынужденных голодовок, даже с некоторой лихвой. Неважно, об одежде заботились все те же слуги, и стыдно ей не было — правду говорили в народе, считая дородство признаком достатка. И король не казался таким уж чудовищем, возможно, люди его просто не так поняли...
Однако шло время, принцесса продолжала полнеть, и странная диета ей начала надоедать. Заключенная в замковых покоях, она не могла найти себе занятие, которое согнало бы избытки накапливающейся плоти, а уж о голоде остались разве что смутные воспоминания. Поскольку фактически она постоянно чувствовала себя объевшейся до отвала, как оно и было.
Она пожаловалась королю — и следующая трапеза стала еще обильнее. Она пожаловалась вновь, и на столе появилось вдвое больше блюд. Принцессу мутило от сытости, она отказалась от еды, и тут-то жестокий король и проговорил:
— Вспомните о сделке, принцесса. Либо вы будете повиноваться моей воле, либо я сокрушу ваш родной край и всех, кто там живет. Если я велю «есть» — ешьте! Все до крошки, все, что есть на столе, ибо в противном случае ваш любимый «народ» будет уничтожен!
Мольбы и плач оказались бессильны, и принцесса, сражаясь с собственным переполненным желудком, вынуждена была запихивать в себя все, что слуги приготовили к нынешней трапезе. В конце она едва дышала и чувствовала себя так, словно еще чуть-чуть — и живот ее лопнет, но ради своих людей, своего народа...
Недели складывались в месяцы, а месяцы в годы, и с каждым днем некогда стройная принцесса становилась все толще и толще, лишенная надежды на избавление...

Король вернулся, самолично неся в руках блюдо с тортом.
— Итак, драгоценнейшая моя, — промурлыкал он, — настал час десерта.
Принцесса слабо застонала.
— Повинуюсь, мой повелитель. Но… не исполните ли одну мою небольшую просьбу?
— Зависит от просьбы, — отозвался король.
— Не нужно слуг, скормите мне этот торт сами.
Король улыбнулся и немедленно подошел поближе.
— С удовольствием! — прошептал он, встав по правую руку от нее.
— Очень хорошо… — выдохнула принцесса.
И нечеловеческим усилием заставила свое раскормленное тело скатиться с платформы прямо на короля, буквально раздавив его своей неимоверной тяжестью. Он едва пискнуть успел, как воздух вырвался из его груди, а сломанные ребра пронзили легкие.
Услышав шум, в зал вбежали слуги — и замерли от увиденного.
— Король мертв, — выдохнула принцесса, — да здравствует королева!
Осознав, что она только что совершила, слуги рухнули на колени.
— Итак, слуги мои, — проговорила она, — соберите крепких рыцарей, которые вынесут меня отсюда. Пусть закажут королевскую мантию более достойного кроя, нежели эти тряпки. Мне следует наконец выбраться из этого дворца и исправить многие несправедливости!
— Да, ваше величество, — отозвался нестройный хор, ибо даже слуги рады были избавлению от злого повелителя.
— Однако, — прервала она, — королеве не следует быть тощей, это подрывает уважение к правящему дому. Так что подготовьте мне хороший запас провизии, который поддержит меня в течение всего путешествия!