Приговоренные поправиться
Приговоренные поправиться
(Punished to Fatten)
После сложного бракоразводного процесса у Салли Сандерс осталась девичья фамилия, видавший лучшие дни «фордик» и неплохая сумма на счету. А еще — двое детей, которых категорически некуда было пристроить на лето, кроме как к бабушке. Двенадцатилетний Джек рос не то чтобы идеально послушным, но спокойным и рассудительным, а вот пятнадцатилетняя Джейн то и дело устраивала матери и окружающим веселые минутки. Подростковый бунт во всей красе.
Оставлять детей у своей мамы аж на тринадцать недель Салли сильно не хотелось. Однако выбора не было: найти работу себе, новую школу детям и жилье для всех троих, да чтобы все это было не абы каким, а получше — требует сил и, главное, времени. Пришлось рискнуть, а вернее, смириться с неизбежными последствиями. Миссис Сандерс-старшая, ее мама, была весьма упитанной сама и полагала, что здоровым может быть только хорошо накормленный ребенок, и закармливать внуков собственноручно приготовленными вкусняшками — готовить она любила и умела, тут не поспоришь, — для нее было даже не хобби, а скорее делом чести.
Пять часов за рулем, и Салли выгрузила детей у старого домика в пригороде, где когда-то родилась сама.
— Мам, пожалуйста, не перекармливай их. Не хочу, чтобы они этим летом сильно поправились, детям и так нелегко пришлось. Я понимаю, что у тебя они будут есть больше, чем у меня, но пообещай, что они не станут слишком толстыми!
— Салли, детка, ну конечно же я никогда так не поступлю. Просто хочу, чтобы еды у них было вдоволь и дети не голодали! — ответствовала миссис Рона Сандерс, мысленно скрестив пальцы.
Салли вздохнула, предчувствуя неизбежное. Но выбора и правда не было.
Пикап скрылся вдали, и бабушка Сандерс велела детям переодеться в купальники. Кондиционера в стареньком доме не было, в такую жару все равно только отдыхать на заднем дворе.
Выпущенная из-под присмотра Джейн немедленно забралась в бабушкину спальню, стащила там ее растянутые штаны шестьдесят затертого размера и натянула, запихав внутрь еще пару подушек. После чего прошлась по гостиной, изображая очень-очень толстую бабушку и комментируя сей печальный факт младшему брату. Джек, зная, что сестра выкидывает и не такое, лишь пожал плечами, а вот у внезапно появившйся на сцене миссис Роны Сандерс реакция была иной.
— Джейн, одно дело — шутки, даже когда они глупые, но это уже через край. Издеваться ни над собой, ни над кем-либо другим я не позволю никому, в том числе и родной внучке! Знай, юная леди, за это ты поплатишься!
Джейн уж подумала, что сейчас получит пощечину, подзатыльник, а то и… она поежилась, вспоминая, что бабушка росла в те годы, когда дикий принцип «пожалеешь розгу — испортишь ребенка» был еще вполне актуален. Или Ба позвонит маме и расскажет, какая она злая и нехорошая.
Но у Роны Сандерс имелась на уме мысль получше.
— Итак, Джейн, ты думаешь, что мои штаны такие большие, что это смешно. Что ж, давай посмотрим, какие они будут смешными, когда придутся тебе впору!
Взятая за руку профессиональным бабушкиным захватом, Джейн была препровождена на кухню и усажена за стол, после чего перед ней поставили полную, с горкой, тарелку макарон с сыром и соусом.
— Ешь. И учти, теперь ты будешь съедать все, и я имею в виду — все до последней капли, что будет у тебя в тарелке. Ясно тебе?
Джейн со слезами на глазах лишь выдохнула:
— Да, ба.
После того, как Джейн очистила тарелку, бабушка поставила перед ней следующую — грибной соус и жареный сыр. Девушка расправилась и с этой, но уже с трудом, и тут на столе возникла миска с мороженым.
— Бабушка, но я уже так налопалась, что мне плохо! — всхлипнула Джейн.
— Ты ешь, ешь. Потихоньку — взяла кусочек, прожевала, проглотила, передохнула, потом следующий. Но не останавливайся.
Так Джейн и сделала, и хотя чувство было «щас лопну», но сумела осилить и мороженое. После чего бабушка салфеткой вытерла ей подбородок и проговорила:
— Все, теперь иди в гостиную, хочешь — включи себе телевизор, но никаких физических упражнений, самой же плохо станет. Сиди отдыхай, потому что скоро ужин, — и бабушка Сандерс театрально-зловеще потерла руки.
О физических упражнениях Джейн и помыслить не могла, едва дотащилась до дивана. А через два часа по бабушкиному зову снова потащилась на кухню, где ей подали громадную тарелку вермишели с мясной подливкой и чесночные хлебцы с сыром. Джейн послушно принялась за еду, очистила тарелку, потом добавку, потом еще одну. Желудок снова начал кричать «щас лопну», но как ни странно, ей было интересно, что же такого бабушка приготовила на десерт. И разочарована не была — перед ней материализовался большой ломоть творожника с карамелью и шоколадом. Объевшаяся вермишелью, Джейн, однако, сумела съесть и творожник. Бабушка снова утерла ей мордочку салфеткой, легонько ткнула во вздувшийся живот девушки и кивнуда.
— А теперь иди спать. Я тебя потом ночью еще покормлю, а сейчас иди ложись и будь хорошей девочкой.
Сонно-объевшаяся Джейн лишь кивнула.
— Да, бабушка. А вермишель была вкусная.
Та улыбнулась.
— О, Джейн, милая, у меня для тебя будет еще много-много вкусностей!
Около полуночи девушку разбудили и скормили ей полный поднос блинчиков, вафель и гренок со сладким сиропом и литровой кружкой цельного молока. Желудок Джейн от дневных подвигов уже начал растягиваться, так что местечко для полуночной трапезы вполне нашлось.
Дальше все шло строго по расписанию. Бабушка будила Джейн в шесть утра и скармливала ей прямо в постели сытный завтрак; объевшаяся девушка запыпала снова, где-то в десять ее ждал уже полноценный второй завтрак. Потом Джейн мылась — душа в старом домике не было, только сидячая ванна, — поддерживая раздувшийся от сытной пищи живот, и, как требовала бабушка, влезала в те самые штаны, потому как-де ей следовало помнить, что в весьма недалеком будущем эти штаны будут ей впору. Колоссальных размеров обед, после которого девушка отправлялась валяться то ли в шезлонге на заднем дворе, то ли на диван в гостиной, попутно хрустя печеньем или солеными крендельками, затем в три часа ее ждал второй обед неменьних размеров, потом ужин в шесть вечера и второй ужин в девять, ну и ночной дожор около полуночи.
Первые недели четко выдерживаемого расписания Джейн вынуждена была поддерживать бабушкины штаны, чтобы не слетели. Однако где-то через месяц ее живот и окорока достаточно выросли в обхвате, и эластичная резинка пояса теперь имела за что зацепиться.
Первые несколько дней такой жизни Джейн тихо бесилась, что ее так закармливают, постоянно раздувшйся живот мешал всему на свете, а поворачиваться было банально больно. Но потихоньку растянувшийся от сверхизобильной кормежки желудок привык, и буквально через неделю перед очередной трапезой Джейн даже чувствовала, что сама уже не прочь заморить червячка.
И конечно, она набирала вес не по дням, а по часам. Пять неделю спустя, сидя в ванне, живот ее уже свисал на бедра, да и сами бедра и ягодицы изрядно раздались вширь, так что передвигалась девушка уже слегка вперевалку. А еще она очень обленилась, и сама, без напоминаний, предпочилата просто валяться на диване и лопать печенье с молоком или конфеты с лимонадом, в общем, что там нашлось у бабушки в буфете, посматривая однии глазом в зомбоящик. Ванная, кухня, гостиная, задний двор и спальня — собственно, за пределы этой пентаграммы Джейн и не вылезала.
Еще до исхода второго месяца просторные бабушкины штаны почти сравнялись с обхватами активно растущей Джейн. Раскормленное круглое пузо и окорока были практически нужных объемов, правда, бедра еще не полностьб заполняли штанины, да и ниже колен материал изрядно провисал.
Как-то утром, миссис Сандерс как раз готовила второй завтрак, Джейн вперевалку ввалилась на кухню.
— Ба, смотри, как я растолстела! Живот стал такой мягкий и круглый, глянь, как колышется, когда я просто иду!
Бабушка улыбнулась и ласково ущипнула Джейн за живот чуть пониже пояса.
— Да, милая, ты у меня все хорошеешь и толстеешь. Но мои штаны все еще тебе не совсем впору, так что уж постарайся и покушай как следует.
— Конечно, бабушка, — улыбнулась Джейн, — я уже проголодалась, можно мне завтрак, ну пожалуйста!
Состояние предельной сытости для Джейн стала настолько привычным, что она теперь с нетерпением ожидала очередной трапезы и почти выпрашивала у бабушки чего погрызть в промежутке.
Шла десятая неделя каникул у бабушки. Джейн невероятно растолстела, штаны уже в облипку сидели на ее раскормленных бедрах, а пузо — давно уже переросшее габариты живота, — представляло собой сплошной массивный шар колышущегося сала.
Бабушка, достигшая намеченной цели — успешно раскормить внучку до собственных обхватов, чтобы сама поняла, каково это, — начала потихоньку урезать порции Джейн. Все-таки ее волновало будущее внучки, жить с ожирением крайней степени — не такое уж легкое дело, тут и школа, и общение со сверстниками, и вообще.
— Джейн, деточка, я очень-очень горжусь тобой, ты этим летом была хорошей девочкой и ела все, что тебе подавали. Но меня беспокоит, что скажет твоя мама, когда увидит, как ты растолстела. Стоит подумать и о школе, и об общении с друзьями, они ведь тоже молчать не будут… — заметила бабушка.
— Ба, я об этом тоже думала. И хотела бы остаться с тобой. Знаю, мама расстроится, когда увидит, как меня этим летом разнесло. Она тут же посадит меня на жесткую диету. А я никаких диет не хочу! Школа ведь есть и здесь у тебя, ну и что, что поменьше моей старой, так зато здесь меня никто не знает, начну все заново и найду новых друзей. Мне нравится быть толстой, и этого никакие насмешки не изменят! — заявила Джейн.
И вот настал день Д, Салли вот-вот должна была прибыть из города. Джек ждал ее во дворе. Бабушка Рона, практически силой раскармливая Джейн, конечно, не забыла и о внуке, но тот ел сколько хотел сам, а потому, разумеется, чуток поправился и теперь под футболкой у него округлялся животик; вполне упитанный среднеамериканский двенадцатилетний ребенок, но даже близко не достигающий статей старшей сестры.
— Привет, мам! — помахал он рукой, когда Салли припарковала «фордик» у входа.
Та выбралась из машины и обняла сына, одетого в слишком тесную футболку и спортивные штаны — единственные, которые на него налезли. Усмехнулась, ущипнув за бочок.
— Ну, я ожидала худшего, — с облегчением заметила она. — А сестра твоя где шляется? Она, надеюсь, поправилась не сильнее, чем ты?
Джек фыркнул.
— В тот самый день, когда мы приехали, Ба и Джейн поругались. Джейн плохо себя вела — надела бабушкины штаны, запихала внутрб подушек и изображала, какая бабушка толстая. Бабушка рассердилась и заставила Джейн есть побольше, так что она сама теперь носит те штаны!
Тут как раз из дверей вперевалку выкатилась Джейн, одетая в те самые штаны неимоверного размера и в футболку, которая вынужденно превратилась в подобие спортивного бюстгальтера, выставляя напоказ все ее пузо.
— Привет, мам! — хихикнула девушка, глядя на застывшую соляным столпом Салли. Она боялась, что дочка здесь растолстеет, но никак не ожидала, что худенькая Джейн превратится в разжиревшее до шарообразности существо, набрав более шестидесяти кило за три месяца!
На крыльцо выбралась и миссис Сандерс-старшая, тут-то Салли и обрела дар речи.
— Мама, что ты натворила! Она же такая толстая, что с трудом ходить может. Ты обещала не перекармливать детей, а это как назвать? — ткнула разъяренная мать в шарообразное пузо Джейн.
— А это, Салли, называется — урок. И нет, мне не стыдно. Джейн заслужила такого за то, что издевалась, какая я толстая. Она считала, что у меня такие большие штаны, что это весело — что ж, я ее откормила настолько, что теперь она сама их носит, — с несокрушимой уверенностью сообщила Рона Сандерс.
Салли перевела взгляд на дочь.
— Джейн, это правда? Ты смеялась над бабушкой, изображая ее?
— Да, мам, так и было, я вела себя нехорошо и мне очень жаль. Так что я заслужила вот это вот! — Джейн похлопала себя по пузу, которое радостно всколыхнулось.
— Но, Джейн, ты настолько растолстела, что едва ходишь, как ты можешь говорить, что заслуживаешь подобного?
— Мам, я люблю бабушку. Сперва я щлилась, что она заставляет меня столько есть, я даже вздохнуть толком не могла. А потом до меня дошло, как плохо я себя вела, когда издевалась над ней за то, что она толстая. Я виновата. И единственное, как я могла эту вину искупить — позволить ей раскормить меня так, как она и хотела. Почувствовать себя в ее шкуре — вернее, в ее штанах! — фыркнула Джейн.
У Салли на глаза навернулись слезы, а потом она хихикнула.
— Ну что ж, этим летом ты у меня выросла во всех смыслах!
Джейн и бабушка Саммерс расхохотались, отчего их обильные телеса заколыхались.
Все четверо вошли в дом, бабушка и Джейн тут же опустились на диван, который жалобно скрипнул под немалой тяжестью. Салли вздохнула.
— Что ж, Джейн, что сделано — то сделано. Но дальше-то как быть? У тебя уйдут многие месяцы, если не годы, чтобы скинуть весь этот вес. И зная твой характер, на диете сидеть тебе категорически не понравится. Но ты настолько толстая — прости, не хотела тебя обижать, только ведь так и есть. Как же ты жить-то будешь в таких размерах?
— А вот не скажи, мам, мне как раз и нравится такой быть. Мы с бабушкой на эту тему тоже говорили. Я бы хотела остаться у нее, и в сентябре тогда пойду в местную школу. Да, она меньше моей прежней, зато тут мне не нужно ни на кого оглядываться. А худеть я совершенно не хочу, мне очень, очень нравится быть такой толстой! И поесть я люблю, так что диеты отменяются, а если кто надо мной и будет смеяться — пусть, я все равно не передумаю и останусь такой же!
Салли поехала вместе со своей раскормленной дочкой в местный универмаг — снабдить ее полным гардеробом, раз уж случилась такая катавасия. Белье, футболки, эластичные штаны, даже одно-два платья. И когда ехали обратно, Салли просто спросила:
— Джейн, ты счастлива?
Джейн захихикала, придерживая руками пузо, которое подпрыгивало всякий раз, когда «фордик» подскакивал на дорожных полицейских.
— Да, мам. У меня правда все хорошо, и спасибо, что привезла нас к бабушке. Я выучила урок, для кого-то он может показаться наказанием, а я рада, что так вышло. Мне правда нравится быть толстой, мне правда нравится есть — и я просто обожаю объедаться по самое не могу!
Пока они выгрузились с покупками из машины, бабушка накрыла на стол. И после обеда, где Джейн, как всегда, наелась до отвала, Салли и Джек попрощались. Их ждала дорога в город.
Джейн записали в местную школу, где, на удивление, оказалась даже не самой толстой представительницей своего поколения. Через неделю на габариты новенькой ученицы особо никто уже не обращал внимания, и бабушка даже ухитрилась скорректировать ее режим питания, так что Джейн, конечно, худеть не собиралась, но и не набирала теперь по пять кило в неделю. Так, пара-тройка в месяц, для комфорта ей хватало.
А еще она начала встречаться с парнем из местной футбольной команды. Он считал, что она самая красивая девушка в школе. Ну и то, что его мать весила почти полтора центнера, тоже скорее всего помогло!
… А следующим летом Салли взяла отпуск и вместе с Джеком приехала к ним на каникулы, к вящему удовольствию миссис Роны Саммерс, которая своими кулинарными штудиями доводила теперь и их тоже «до правильных габаритов»...