Праздничная трапеза
Праздничная трапеза
(Stuffing)
О чем она думала, надевая такие тесные штаны? Кара с трудом просунула ладонь между поясом тугих джинсов и разбухшим животом, и усиленно потерла его, пытаясь утрамбовать съеденное в ограниченном объеме. Жутко хотелось просто расстегнуть штаны — но если она потом не сможет застегнуть их, то сгорит от смущения. Семья Эшли, лучшей подруги, приглашает ее отпраздновать с ними День Благодарения, а она принародно обжирается?
Грех этот за собой Кара знала давно. Сколько ни дай — все мало, с детства она при любой возможности набивала рот шоколадками и сластями. Любая трапеза для нее всегда была поводом проверить, сколько она сможет упаковать в желудок: а вдруг сегодня получится осилить больше, чем вчера? Кара просто обожала чувствовать, как разбухшее, отяжелевшее от съеденного пузо распирает изнутри...
Две полных тарелки она уже очистила. Мама у Эшли великолепно готовила, любое блюдо на столе сделало бы честь профессиональному кулинару. Вот хотя бы гренки с соленым сыром, яблоками и медом… их одних Кара уже умяла столько же, сколько все остальные гости вместе взятые, да еще пару бокалов шипучки сверху, уже от этого живот изрядно вздулся, округляясь под свободной тканью блузки, опираясь на бедра двумя солидными складками. Обширные бедра девушки заполняли собой весь стул, слегка нависая с обеих сторон сидения; пухлые руки постоянно переправляли в рот очередные кусочки съестного.
Кара отбросила лезущие в глаза светлые пряди волос и глотнула еще лимонада. Круглое лицо разрумянилось.
После закусок подали суп — сытная похлебка из брокколи с сыром, а к ней пшеничные сухарики и картофельное пюре с чесноком. Кара расправилась с тремя порциями картошки и доедала вторую чашку похлебки, отчего хозяйка просто сияла.
— Эшли, тебе моя стряпня нравится куда меньше, чем Каре! Кара, детка, возьми еще!
Поглаживая раздувающийся живот, Кара улыбнулась и взяла добавку. Эшли, тощая как швабра от постоянных диет, глядя на обжору-подругу, фыркнула в кулак. По части еды они были полными противоположностями, а в остальном вполне сочетались и служили друг другу надежной опорой. И все же Эшли не могла удержаться — что-то в этом было, смотреть, как Кара поглощает пищу почище любой призовой свинопатки.
Следующая перемена блюд. Фаршированные овощи, вермишель и соус. Отец Эшли поднялся из-за стола, обещая вскоре доставить фантастическую индейку. Народ загомонил, предвкушая удовольствие.
Проглотив кусок макарон с сыром, тетушка Эшли спросила:
— Кара, так вы с Эшли познакомились в колледже?
Кара как раз заправляла блузку в джинсы, а то пузо грозило выскочить наружу.
— Ну да, — ответила девушка. — Вроде как увидели друг друга и сразу сошлись характерами.
Мама Эшли улыбнулась.
— Кару просто нельзя не любить. Я рада, девочки, что вы познакомились.
Эшли с улыбкой кивнула.
— Да, Кара настоящая подруга. Кроме нее, я так толком ни с кем из сокурсниц и не сблизилась.
— Так, хватит, — отозвалась Кара, прожевав кусок запеканки из бобов. — Совсем засмущали девушку!
Тетушка открыла было рот, собираясь еще о чем-то спросить, но тут в дверях возник отец Эшли, неся перед собой блюдо с неимоверных размеров индейкой. Одобрительные возгласы, даже аплодисменты, и вот индейку торжественно водрузили в центр стола. Отец Эшли отрезал каждому солидный ломоть, полив соусом и добавив гарнира.
Места в желудке уже почти не осталось, а ведь основное блюдо только-только выставили! Кара усиленно работала челюстями, сражаясь с индейкой, сытным гарниром и густым солоноватым соусом. Почти каждый кусок запивала глотком лимонада, а мама Эшли охотно подливала ей в бокал всякий раз, когда тот пустел.
Эшли шепнула:
— Помогай! А то мне надо блюсти фигуру.
Девушки перемигнулись, и Эшли втихую перебросила большую часть съестного из своей полной почти доверху тарелки в полупустую подруги.
— Эшли, солнышко, я рада, что у тебя наконец появился аппетит! — заметила мама Эшли, похлопав дочь по плечу. — Мне всегда хотелось, чтобы ты кушала получше!
Девушка улыбнулась, успокаивая мать, а потом хитро ухмыльнулась Каре.
— Не знаю, с чего ее всегда тянет меня раскормить. Ну по крайней мере сегодня у нее есть ты.
Кара с набитым ртом закивала. Очищая тарелку, она потихоньку подкладывала себе еще, благо съестного на столе оставалась еще прорва. Родня Эшли не возражала, большая часть гостей уже откинулась на спинки стульев, наевшись до отвала, на лицах их блуждали удовлетворенные улыбки. Это при том, что двух их порций «до отвала» Каре едва хватило бы заморить червячка.
Однако и она от сытости уже трещала по швам. Вернее, ее одежда. Кара молча взмолилась, чтобы джинсов хватило еще ну хоть на чуть-чуть. За очередной добавкой она тянулась уже осторожно, а то блузка тоже лопнет под напором ее раздавшихся форм.
Правой рукой переправляя еду в рот, левой Кара потирала живот, скрытый столом и скатертью от взоров гостей. Живот раздулся вперед и вверх, вздымая тяжелые груди девушки к ее почти-двойному подбородку. Все ее тело словно распирало изнутри, под туго натянутой кожей колыхалась мягкая плоть, суставы под многими слоями жира едва сгибались.
Но вот, наконец, с индейкой и десертами покончено. Кара только сейчас поняла, что хотя гости потихоньку переговаривались, все за столом краешком глаза наблюдали, как она набивает пузо. Вероятно, никогда не видели, чтобы кто-то ее габаритов давал себе волю.
Мать Эшли снова поднялась, намереваясь принести десерт. Все дружно запротестовали — да куда уж еще-то! — выразительно потирая туго набитые животы. Даже Кара на миг засомневалась, но при виде роскошных пирогов и мороженого, оказавшихся прямо перед ней, сдалась. И положила на тарелку по ломтю каждого пирога и солидную порцию ванильного мороженого. Взяла толику на язык… теплый фруктовый шоколад и ледяное мороженое, какой восхитительный контраст! Несмотря на то, что желудок от съеденного едва не лопался, девушка принялась за дело.
Живот всей тяжестью опирался на ноги. Глотая кусок за куском, она просунула под него свободную руку, погладила и попыталась ослабить давление. Ее так раздуло от съеденного, что две обычные складки разгладились, сменившись единым шаром внушительного пуза, как будто накачанного воздухом. Когда девушка откидывалась на спинку кресла, оно мягким холмом вздымалось от подножья солидного бюста до середины бедер. Когда она наклонялась к столу, пузо заполняло колени практически полностью, громадное и выпирающее.
Обширное седалище Кары полностью заполняло стул и свешивалось с боков. Под напором широких бедер швы на джинсах угрожали вот-вот лопнуть, как кожура на переваренной сардельке. Раскрасневшееся лицо вспотело, круглые щеки мягкой линией переходили в первый подбородок, за которым следовал почти оформившийся второй. Во время еды Кара практически не думала, вся сосредоточенная на еде, и на том, как бы впихнуть еще хоть толику в бездонную прорву чрева.
Еще ломоть — пожалуй, по сумме она съела практически целый пирог. Все, решила Кара, больше уже точно не влезет. И тут мама Эшли подвинула к ней блюдо с несколькими ломтями пирога и остатком мороженого.
— Не докушаешь, детка? Это последние, а я не люблю держать в холодильнике остатки.
Кара замялась.
— Нет, милая, если больше не лезет, не насилуй себя, — быстро добавила хозяйка. — Не ты, так кто-нибудь другой поможет.
Гости хором застонали — кто-нибудь, но только не они! Они уже почти лежат, дремлют и потягивают винцо.
Кара покачала головой.
— Ничего, я справлюсь.
Улыбнулась, строго взглянула на возопивший о пощаде живот — нечего тут. Мама Эшли с улыбкой подвинула к ней блюдо и поднялась, чтобы отнести на кухню часть грязных тарелок.
— Спасибо, Кара, деточка, — сказала она, исчезая в дверях.
Часть гостей потихоньку встала и заковыляла к гостиной, где мужчины включили футбол, и народ разлегся на креслах и диванах, временами жалуясь «вот зачем было так обжираться-то». Эшли сняла салфетку, но подниматься не спешила.
— Ты что, действительно собираешься это доедать? — недоверчиво спросила она.
Кара кивнула, уже наполовину расправившись с ломтем пирога. Первым из пяти. Добавила ложечку мороженого и тихо застонала — просто чудо, холодок и теплый пирог… Потом еще кусок, и еще, и еще… и вот мороженое закончилось, а на блюде остался последний кусок яблочного пирога. Девушка жевала через силу, и с каждой переправленной в уже лопающийся желудок крошкой чувствовала все возрастающее возбуждение.
Еще немного… и все.
— Вот это да, — выдохнула Эшли. — Поразительно.
Кара закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Пухлые ладони медленно и осторожно поглаживали вздувшийся живот, она едва могла обхватить его руками. Отзываясь на поглаживание, он, раздувшийся сверх всякой меры, тихо урчал.
Через пару минут девушка попыталась встать. Эшли метнулась помочь. Опираясь на ее руку, Кара застонала, пытаясь выбраться из-за стола. С трудом оперлась на собственные ноги, вес перераспределился, и пузо теперь выпирало вперед еще заметнее прежнего. Кара снова застонала.
— Идем ко мне в комнату? — тихо спросила Эшли.
Кара сонно кивнула.
К счастью, Эшли обитала на первом этаже. К несчастью, идти пришлось через гостиную. Гости уже в основном дремали, но немногие бодрствующие уставились на раздавшуюся вширь девушку, которая едва переставляла ноги, со смесью отвращения и восхищения.
— Спасибо… было очень вкусно… — простонала Кара, поглаживая пузо, а на круглом лице застыла довольная-довольная улыбка.