​Последняя воля тети Эстер

Последняя воля тети Эстер

(the will)

Рос я на Восточном побережье, единственное чадо, родительская отрада и все такое. А еще в детстве я частенько гостил у маминой тети Эстер, дамы очень богатой и, если можно верить моим детским воспоминаниям, весьма корпулентной. Поскольку я и сам в детстве был довольно нехуденьким, это усиливало нашу родственную связь на невербальном уровне: она всегда была рада, когда меня привозили к ней, я тоже. И как и положено приличной бабушке, оставленного на ее попеченье ребенка она закармливала по самое не могу — не то чтобы я сопротивлялся, просто мама всегда с улыбкой потом комментировала, «ну вот, опять тетя Эстер его откормила».

С возрастом я вытянулся и похудел, но тетю Эстер время от времени навещал, иногда и писал ей. А потом уехал в колледж на Западное побережье, и там и остался жить. Пару лет спустя женился на красотке-пышечке из моей альма матер, и мы, обитая в съемных апартаментах, посвятили себя карьере, потихоньку откладывая на собственный дом. Аманда насчет своей фигуры не парилась, я тоже: в колледже поправился, приводить себя в норму было лень, да и незачем.

И вот однажды в субботу утром, когда я еще валялся в кровати, Аманда разобрала почту и принесла мне конверт.

— Родной, тут тебе письмо от каких-то юристов с восточного побережья.

Конверт из дорогой и плотной бумаги с виньетками, каллиграфический почерк — для спама как-то перебор. Я вскрыл письмо.

Внутри оказалось послание от поверенного тети Эстер — оказывается, она умерла на прошлой неделе и, согласно оставленным ей распоряжениям, уже была кремирована, а прах развеяли над Атлантическим океаном, без каких-либо громких церемоний. Меня как пыльным мешком по голове приложило: возраст, понятно, но она ж ни звука не проронила насчет того, что больна! Еще в письме было сказано, что поверенный прилетает в ближайший понедельник и желал бы поговорить с нами обоими при первой же возможности. Номер сотового телефона в послании собержался, я тут же и позвонил.

Поверенный — Джонатан Адамс, эсквайр — был представителем юридической конторы, которая много лет вела дела тети Эстер, а также являлся давним ее другом. Он сообщил, что тете Эстер всегда нравился я, и Аманду как мой выбор супруги она также всецело одобрила, поэтому все свое состояние, за вычетом некоторых мелочей, она оставила нам, но при некоторых условиях, о которых он поведает нам лично в понедельник утром. Договорились о встрече ровно в девять утра в гостинице «Мариотт».

— Господи, — сказала Аманда, — поверить не могу, твоя тетя Эстер ведь была очень богатой?

— Да, родная, — коротко ответил я.

Она крепко обняла меня. Я заключил в ответные объятия ее пухлую тушку и прижал потеснее.

— Прости, любимый, — прошептала она, — это наверняка было невежливо. Я знаю, Матт, ты ее очень любил… я так тебе сочувствую.

— Спасибо, — прижал я еще теснее, поглаживая ее мягкие окорочка и бока.

Примерно через полминуты у меня в желудке заурчало, и Аманда хихикнула:

— Как бы то ни было, жизнь продолжается. Завтракать будешь?

Я кивнул.

На кухонном столе вскоре оказалась громадная стопка блинчиков и тарелка с нарезанной ветчиной. И пока мы все это ели, моя любимая поинтересовалась:

— Как ты думаешь, о каких условиях будет сказано в завещании?

— Насколько я знаю тетушку, речь пойдет о нашем весе.

— Это как? — удивилась Аманда. — Что за странные условия такие?

— Ну, видишь ли, тетя Эстер всегда говорила, что ей нравится быть толстой, пусть даже прочая родня ей и капала за это на мозги. И когда я был ребенком, все время активно меня подкармливала.

— Как же, ребенком! — фыркнула Аманда. — Помнишь, когда мы к ней на выходные приехали, после нашего медового месяца — я еще смутилась, что так поправилась, и бикини мне стало тесновато, а она все равно впихнула в меня целую гору вкусняшек, я едва дышать могла, так объелась, а она осыпала меня комплиментами, как мне теперь идет этот купальник!

— Угу, — припомнил я, — и на мне плавки тогда трещали...

— Но выглядел ты в них классно, — хихикнула Аманда.

— Ты в том бикини тоже чудесно смотрелась, — ущипнул я ее за пухлый окорочок.

*

В понедельник утром мы пристроили авто на гостевой парковке отеля «Мариотт» и уточнили, в каком номере остановился мистер Адамс. Меня не удивило, что почтенный юрист оказался поперек себя шире — давнему другу тети Эстер худым быть не пристало. Минут пять-десять вежливой беседы ни о чем, а потом он перешел к делу.

Юрист спросил, не возражаем ли мы, если сперва он зачитает завещание, а уже потом объяснит все непонятное и ответит на наши вопросы. Судя по одобрительному взгляду, которым он прошелся по пышной фигурке Аманды и моему брюшку, мистер Адамс разделял мнение тети Эстер о правильных для уважаемого человека пропорциях.

— Итак: «Я, Эстер Морган, пребывая в здравом уме, сим завещаю своему племяннику, Маттису Ренару, и его супруге, Аманде Ренар, все свое состояние без препон и ограничений при соблюдении следующих условий: во-первых, означенные Маттис и Аманда в течении шести недель по оглашении данного завещания наберут не менее восьмидесяти килограммов на двоих и пообещают в течение дальнейшей жизни сохранять или увеличивать достигнутые объемы, во-вторых, Маттис и Аманда дадут согласие жить в особняке, где я обитала на момент своей кончины, и оставят на службе весь штат сотрудников, за вычетом тех, кто пожелает уйти на пенсию, выплаты по каковой оговорены в отдельном приложении».

Потом юрист прошелся по остальным приложениям и дополнениям к завещанию — там все касалось запланированных расходов на поддержание особняка в нужном состоянии, выплате сотрудникам премиальных и отпускных, небольшие памятные подарки еще полудюжине полузнакомых мне персон и прочая техническая мелочь. Затем мистер Адамс посмотрел на нас, приподняв бровь, и проговорил:

— Эстер очень любила вас, Матт, больше, чем кого-либо из всей семьи. И вы, Аманда, очень понравились ей, она считала вас одной из самых милых и симпатичных девочек, какие ей встречались… Матт, я полагаю, вы в курсе взглядов Эстер на то, что считать лишним весом?

— Еще бы, — ответил я. — Я еще в субботу, после разговора с вами, предположил, что условие завещание связано с нашим весом. Выходит, угадал. Но набрать восемьдесят кило на двоих всего за шесть недель...

— Вы правы, Матт, — кивнул юрист. — Она хотела, чтобы вы как следует наслаждались жизнью, так Эстер это называла. И хотела, чтобы вы отдались этому всей душой. Поэтому ваш ответ мне нужен прямо сейчас. Я уже забронировал вам два билета на шестинедельный круиз на «Вольницу морей», суперлайнер «Королевских карибских линий». Самая лучшая и самая сытная еда, уход и обслуживание для пассажиров круглые сутки. Времени на разговоры с родителями у вас нет, если вы согласны — прямо сейчас едем в аэропорт, а лайнер отплывает сегодня после полудня.

— Мистер Адамс, можем мы с Амандой несколько минут обсудить все эти условия? — спросил я.

— Конечно, Матт. Я сейчас спущусь в бар отеля выпить чашечку кофе, как закончите — присоединяйтесь ко мне.

Когда дверь за тучным юристом закрылась, Аманда рассмеялась.

— В чем дело, родная?

— Матт, это же просто праздник какой-то — стать толстой, и получить за это сколько там миллионов!

— То есть ты не против так растолстеть, любимая?

— Не против? Матт, ты ж меня знаешь, я всегда не прочь поесть, но боялась последствий. А тут можно пуститься во все тяжкие и разожраться по-настоящему! — почти воскликнула она. — Да и ты, Матт, тебе ведь тоже нравится и смотреть на меня в слишком тесных одежках, и самому одеваться так, что живот кажется больше, чем на самом деле — ну так теперь можно ничего не строить из себя, а просто растолстеть!

Вообразив себе Аманду, раздувшуюся до габаритов среднего дирижабля, и рядом с ней себя схожих пропорций, я понял, что выбора, по сути, и нет.

— Ты права, родная. Была у меня такая фантазия, чтобы мы оба стали большие и круглые… Так что — да?

Она впилась в мои губы жадным поцелуем. Ну, значит, да.

Потом мы спустились в бар, где мистер Адамс употреблял круассан под чашку кофия. Увидев наши сияющие физиономии, юрист тепло улыбнулся:

— Почему-то я даже не сомневался в вашем ответе. Отлично, только еще нужно зафиксировать ваш точный вес, для порядка: надо точно знать точку отсчета.

Агрегаты в медпункте гостиницы экстра-класса, конечно, точностью до «Палаты мер и весов» не дотягивали, но свою функцию выполняли достаточно хорошо, чтобы определить: упитанный я при росте метр восемьдесят четыре вешу девяносто шесть кило, а в моей роскошной женушке — семьдесят восемь кило при росте метр пятьдесят шесть.

Мистер Адамс торжественно записал данные, попросив медсестру шлепнуть гостиничную печать на соответствующую справку, и выдал нам билеты и все прочие документы. «Вольница морей» стояла сейчас на рейде Сиэттла, до отплытия почти семь часов, но перелет плюс дорога займут не меньше трех, так что лишнего времени нет.

Я заикнулся о наших апартаментах, и надо же как-то на это время устроить нашу кошку… Юрист отмахнулся: контракт на аренду он закроет, кошке устроят полуторамесячный пансион в гостинице для животных, ваше авто перегонят на восточное побережье — или, если хотите, можно продать его уже сейчас, а после круиза подберете себе что-нибудь другое. С вас только сообщить начальству о шестинедельном отпуске за свой счет.

— Но у нас с собой ни дорожной одежды нет, ни всяких бытовых мелочей...

— О мелочах не волнуйтесь, Матт, на лайнере куча бутиков, выберете себе все, что нужно. Круиз ваш со всеми расходами будет оплачен с кредитного счета нашей фирмы. Все согласно пожеланиям вашей тетушки.

Мой шеф на незапланированный отпуск поворчал, но согласился. Босс Аманды просто пожелал «приятного отдыха».

Когда такси везло нас в аэропорт, Аманда прижалась ко мне:

— Матт, у тебя так же крышу рвет, как и у меня?

— О да, детка, — изобразил я интонацию Остина Пауэрса.

Она фыркнула, но потом с самым серьезным видом поинтересовалась:

— Как ты думаешь, на кого из нас придется большая часть этих восьмидесяти кило?

— Я все-таки побольше тебя, да и повыше буду. Так что скорее всего, больше поправлюсь я. Мне это в общем зачете как-то попроще.

— А если я наберу больше веса, чем ты? Ты не рассердишься?

На сей раз фыркнул я.

— С чего мне вдруг сердиться, да еще на тебя? Но, родная, нам вдвоем надо поправиться на восемьдесят кило, тебе совершенно незачем набирать такой вес в одиночку. Да и я не прочь стать покруглее.

— Матт, милый, — призналась она, — я с десяти лет мечтаю, чтобы у меня было большое-пребольшое пузо. Как будто у меня тройняшки и двенадцатый месяц.

— Ничего себе фантазия. А почему с десяти лет?

— Как раз тогда к нам в гости приехала Хелен, моя старшая сестра. Ей до родов оставалось всего ничего, а у мужа срочная командировка. Раньше, когда я была совсем маленькой, мы жили в одной комнате, и тогда она тоже заселилась ко мне, и я помогала ей раздеваться перед сном, расстегивала ей блузку и лифчик, и штаны помогла стянуть — ей с таким животом не согнуться. Меня тогда как накрыло: такой большой и круглый живот, он выпирал куда сильнее, чем ее груди, хотя те изрядно выросли; за время беременности она сильно поправилась, но живот у Хелен все равно был тугой и круглый как шар, я от восторга прямо прыгала вокруг нее. Буквально через неделю Хелен своих близняшек и родила, а у меня осталась мечта: чтобы у меня был такой же громадный живот на метр вперед. Я тогда на следующее утро за завтраком слопала столько, что меня чуть не вывернуло, потом в ванной разделась до трусиков и перед зеркалом выпятила свежевздувшееся пузико насколько могла, и мне было та-ак хорошо… Собственно, примерно с того дня у меня и начались «проблемы с весом», как выражалась моя мама. В колледже ты меня уже и сам помнишь.

— Значит, в этом круизе ты хочешь заполучить себе большое громадное пузо? — уточнил я.

— О да, Матт, я хочу отбросить все ограничения и съедать столько, сколько физически влезет — и еще тебя попрошу, если ты не против, кормить меня, когда я сама уже есть не смогу. Чтобы меня распирало, чтобы у меня выросло большое-пребольшое пузо, которое я бы вот так вот обеими руками держала впереди, и мне плевать, сколько я буду тогда весить. — Глаза у нее были на мокром месте. — Милый, ты правда меня не разлюбишь, если я стану такой толстой и пузатой?

Я взял ее ладошку и переместил себе промеж ног, чтобы она почувствовала, насколько твердокаменной после ее слов стала моя плоть.

— Солнышко мое, я просто настаиваю, чтобы ты стала такой большой и толстой, какой сама хочешь быть.

— Ох, Матт, я тебя обожаю, ты самый лучший на свете муж!

— Только, Аманда, ты учти — я тоже собираюсь там округлиться. Ты не против?

— Ну конечно же, пусть и у тебя будет большой живот, ты тоже хочешь растолстеть?

— Ну так кто тут из нас двоих родственник тети Эстер? — фыркнул я. — Понимаешь, она же не силой меня откармливала — что тогда в детстве, что потом, когда я ее навещал уже взрослым. Это родителям я ничего не говорил, а так мне нравилось, когда я встаю из-за стола, и меня всего распирает. Поэтому, милая моя, фантазии у нас не настолько отличаются...

— Ах, Матт, — проворковала Аманда, — мы просто созданы друг для друга!

Как раз тут такси и прибыло к аэропорту. Недолгий перелет до Сиэттла, на выходе нас уже ждал шофер с табличкой «Ренар», который и отвез нас прямо на пирс, где три небольших кораблика деловито сновали между берегом и многоэтажной громадой круизного лайнера. Нас обслуживали по ВИП-классу, буквально на руках доставив в каюту. Утомленные дорогой, мы, однако, не могли завалиться дрыхнуть: у нас не было никакой сменной одежды, а завтра она нам потребуется. Так что по совету одной из стюардесс на нашей палубе мы нашли бутик с купальниками и спальной одежкой. Модельный ряд не сказать чтобы поражал, но размеры приблизительно от сорок второго до семидесятого намекали, что тут может закупиться персона любых телесных достоинств! Аманда захихикала, завернувшись в ночнушку семидесятого размера, но все-таки выбрала пару вариантов ближе к своим реальным объемам, для гарантии — с запасом размера на три. Я последовал ее примеру. Купальники, шлепки, темные очки, несколько футболок в соседнем бутике, кремы от и для загара — и мы, можно считать, снаряжены для отдыха.

*

Первый ужин на борту прошел в сплошном кумаре чревоугодия. Макароны альфредо с курятиной, пропитанные маслом и сыром чесночные хлебцы, и на десерт мы расправились с цельным творожником, покрытым карамелью и шоколадом. А еще в каюте нас ожидала пятикилограммовая коробка шоколадок — презент от мистера Адамса «пожевать на сон грядущий».

Повосхищавшись, как нас обоих от этого расперло, мы с трудом, вперевалку, выползли из-за стола и отправились прогуляться по кораблю. Я сперва смущался своего обожравшегося вида, даже под просторной футболкой заметно было — но потом посмотрел на других пассажиров и понял, что тут не мы одни такие упитанные, и уж точно — не мы одни уплетали за столом по три порции. Да и обслуживающий персонал лайнера худобой не страдал.

Когда мы неторопливо шли по зоне отдыха, пышнотелая барышня спросила, как мы насчет сеанса массажа. Я ответил — я бы и с радостью, но на живот лечь не могу, слишком объелся.

Она хихикнула.

— О нет, сударь, я как раз и говорю о массаже живота, ведь по вам и вашей прекрасной супруге видно, что вы как раз недавно хорошо покушали.

Аманда рассмеялась.

— Массаж живота мне точно нужен, а то такое чувство, словно сейчас лопну.

Так что мы пошли в ее кабинет, где мне было велено снять футболку и устроиться в шезлонге. Массажистку звали Мадисон, и она только-только начала работать на круизном лайнере. Мадисон нежно растерла мой раздувшийся живот несколькими разными маслами, а потом накинула сверху теплое полотенце. Ох, как хорошо, я чуть не заснул; а Мадисон тем временем разоблачила Аманду до белья и принялась работать над ее животом, и от магии массажа моя женушка только счастливо ахала.

Ощущение массаж оставил потрясающее: мы словно и не обожрались полчаса назад до состояния нестояния. А еще мы оба горели от возбуждения.

Что ж, в нашем круизе имелось два рецепта с этим возбуждением что-нибудь сотворить. Первое — сразу отправиться в постель. Второе — чуть обождать насчет постели и сперва ПОЕСТЬ. Как раз за углом был киоск с мороженым, и мы взяли себе по громадной порции десерта. А когда мы потом шли в нашу каюту, со счастливым видом поедая очередные полторы тысячи калорий мороженого с наполнителями, маршрут вновь пролегал через зону отдыха, и Мадисон, увидев нас, улыбнулась:

— Снова лопаете?

— Ага, — выпятил я живот насколько мог.

Она хихикнула.

— Приятного аппетита. Да, кстати, Аманда, если вы тут в круизе уже запланировали сильно поправиться — у меня в хозяйстве имеется средство от растяжек.

Аманда тут же отозвалась:

— Еще как планируем, я так точно! У нас в запасе шесть недель, нам такие сеансы массажа нужны минимум дважды в день!

— Скорее после каждой трапезы, — заметил я.

— Да, но тут не предскажешь, четыре раза в день мы будем лопать до отвала, или все восемь!

Мадисон рассмеялась.

А мы с Амандой добрались до нашей каюты, приняли душ — после мороженого на коже осталось какое-то липкое ощущение, — и потом я еще заказал прямо в каюту кувшин теплого молока и поднос печенья, которые дружно и слопали перед сном вместе с частью шоколадок мистера Адамса (их хватило еще на два дня).

Рано утром я снова заказал в каюту особо ранний завтрак — насчет восьми трапез в день Аманда не шутила, — и мы объелись блинчиками с творогом, гренками, ветчиной и колбасками. После этого, подремав пару часиков, приняли душ, полюбовались растущими животами, влезли в футболки и отправились на прогулку, вернее, Аманда решила напроситься на очередной сеанс массажа с кремом от растяжек. Мадисон, восхищенно поохав над размерами рабочего пространства, предложила:

— Аманда, если хотите, я еще могу предложить коррекцию фигуры. С помощью массажа этим можно в некоторой степени манипулировать.

Моя женушка, подумав, кивнула:

— О да, пожалуйста. Я хочу, чтобы у меня в основном рос именно живот. Цель — как будто у меня тройняшки на двенадцатом месяце, — и выразительно огладила свое вздувшееся пузико.

Когда я вернулся в массажный киоск, поедая купленные рядом пончики с джемом, Аманда и Мадисон о чем-то шептались и хихикали, а на мой вопрос лишь отмахнулись.

*

План работал великолепно. Всю первую неделю мы выдержали на пятиразовом питании, дальше увеличили число ежедневных обжираловок до шести, это без учета перекусов там и сям. К концу третьей недели мы уже собственных ног под пузом без зеркала увидеть не могли. Массаж у Мадисон был высший класс, у нее в хозяйстве имелся и специальный стол для беременных или таких вот обжор, с выемкой в районе живота, чтобы можно было лежать спиной вверх. Мы объедались, мы занимались любовью — иногда одновременно, — приходя во все больший восторг от наших растущих форм.

… по-моему, тетя Эстер и почтенный мистер Адамс, эсквайр, все это придумали заранее.

И нет, у меня и тени сомнений не было, что мы сумеем набрать восемьдесят кило за отведенный нам срок.

Примерно на пятой неделе Мадисон порекомендовала мне сходить в тренажерный зал. А на мои округлившиеся глаза пояснила:

— С вашим выросшим весом стоит заняться мышцами ног, им не так-то просто выдерживать всю эту тяжесть.

И я послушался. Никогда не думал, что меня можно загнать на тренажеры. А ведь там небось будет горстка фитнесс-маньяков, поддерживающих форму даже среди кулинарных искушений круиза, и они начнут пялиться на разожравшегося меня...

Меня поджидало приятное удивление. Тренажерка была пуста, лишь на наклонной скамеечке у недвижной штанги валялась пухленькая симпатяжка в тренерской форме, с закрытыми глазами лениво поедающая пончик. Судя по округлому пузику, отнюдь не первый. Услышав мои тяжелые шаги, пухляшка вскочила и, чуть покраснев, стряхнула крошки с груди и живота.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Можете, — ответил я, — мне порекомендовали поработать над мышцами ног, чтобы таскать все вот это вот, — выразительно похлопал я по собственному брюху.

Пухляшка хихикнула.

— Очень правильная рекомендация. Кстати, мне и самой не повредит, а то я тут несколько поправилась.

Пухляшку звали Салли, раньше она была фитнесс-тренером в квартальной тренажерке, но там все мужики были кретинами, а женщины высокомерными идиотками, и она решила сменить место работы. С помощью подруги пристроилась на лайнер, думала, тут все будет иначе. Что ж — тут и в самом деле все оказалось иначе, потому как в круизе потеть в спортзале мало кому охота. Редкие гости тренажерки — те, кто, как я, хочет чуть-чуть подкачаться, чтобы справиться с возросшим весом. В результате Салли сидела и скучала, и как все, кто скучает — пыталась найти себе хоть какое-то занятие, а на круизном лайнере это непременно связано с вкусняшками. И вот итог, похлопала она себя по пузику.

Установив мне на тренажере стартовый вес, она показала, как именно нужно сгибать и разгибать ноги, сама уселась за соседний агрегат и занялась тем же. Несколько подходов, затем перерыв перевести дух.

Салли поинтересовалась, насколько мы с женой поправились. Я ответил — не проверяли, но скорее всего в итоге будет больше, чем нам требовалось.

— Вам требовалось поправиться? — переспросила она.

— Ага. Тетушка недавно умерла, и по ее завещанию нам требуется набрать восемьдесят кило на двоих.

— Ух ты. Класс. Моя подруга, Мадисон, работает на этом лайнере массажисткой, она упомянула, что к ней ходят супруги, которым нужно сильно поправится — значит, это вы. Матт… мистер Ренар...

— «Матт» вполне подойдет.

— Хорошо. Вам с женой, я так поняла, нужно будет свидетельство, насколько вы тут поправились?

— Да, нужно, — подтвердил я, — не прямо сейчас, но понадобится. А вы нам можете выдать такую справку, Салли?

— Без проблем, — отозвалась она.

Потом мы с Амандой еще раз прочли инструкции, оставленные нам мистером Адамсом — там было сказано, что итоговые показания весов можно представить из любого сертифицированного заведения по нашему выбору, и справка с печатью оздоровительного центра круизного лайнера ничем не хуже справки с печатью медпункта при гостинице «Мариотт». Ну, а раз показания должны быть «итоговыми» — снимем их в наши последние часы на борту, то есть после прощального ужина, когда «Вольница морей» уже встанет на рейде Гонолулу.

*

Этот прощальный ужин мы решили устроить прямо у себя в каюте, пригласив Мадисон и Салли составить нам компанию. Барышни согласились. Замечательная вышла сценка: у нас уже толком одежек не осталось, так нас разнесло, так что мы сидели в одних купальных костюмах; девушки оказались не в лучшем положении, им-то никто не оплачивал дорогие шмотки из бутиков.

Такой вот у нас в каюте получился обжорный рай: две весьма упитанные девушки и более чем раскормленная супружеская пара несколькими годами старше, все в пляжном неглиже, сметают все, что привезли на трех тележках. Часа два у нас это заняло, и еще полчаса лежали, отдуваясь и собираясь с силами, чтобы встать и все-таки добраться до тренажерки с весами. По дороге мы еще завернули слопать по мороженке, чего мелочиться.

Что ж, не могу сказать, что я был так уж сильно удивлен, узнав, что сам я за шесть недель набрал тридцать семь кило и теперь вешу сто тридцать три, а Аманда ухитрилась растолстеть ровно на пол-центнера, и в ней теперь аж сто двадцать восемь кило живого веса! Салли шлепнула печать, справку с данными мы тут же отправили по электронке мистеру Адамсу. Через пару часов тот поздравил нас с успешным выполнением условий завещания и сказал, что уже организовал лимузин от пирса Гонолулу в аэропорт имени Даниэля Иноуэ, и такое же парадное авто доставит нас в особняк тети Эстер из бостонского аэропорта Логан.

*

В особняк мы въезжали уже за полночь, но конечно же, весь обслуживающий персонал выстроился, встречая новых хозяев. Об условиях завещания народ, похоже, был осведомлен, и все равно все восхищенно заахали, видя, как мы с Амандой растолстели — ведь нас тут видели всего месяцев восемь назад, как раз вскоре после нашей свадьбы. Обученный тетей Эстер персонал прекрасно знал, как заботиться о корпулентных людях, и нас в несколько рук раздели, проводили в роскошную купальню, разложили сработанную не иначе как специально для нас четырехспальную примерно кровать — и, конечно же, прикатили на двух тележках два небольших Эвереста скромных закусок, чтобы наши натренированные неделями круиза желудки могли слегка подкрепиться.

Через пару дней, разобравшись с размерами наследства тетушки, мы с Амандой обсудили перспективы и дружно решили сделать «прощай» старой работе. Управлять нынешними капиталами можно и не покидая особняка, а при большом желании — даже не вылезая из кровати. До такого нам, конечно, еще расти и расти, и не уверен, что мы захотим переходить эту черту — однако вариант стоит иметь в виду.

А еще мы послали предложение Мадисон и Салли — не желают ли они сменить работу и трудиться персональными тренерами у нас, помогая нам «поддерживать форму». Девушки ответили согласием и через пару недель уже восхищенно ахали над роскошью особняка в пригороде Ворчестера. В штат обслуги они влились как родные, благо в изначальных условиях трудоустройства кандидатов менее, чем с тридцатью килограммами лишнего веса, вообще не рассматривали...