Полнота - норма жизни

Полнота — норма жизни
(Fatness for Life)
 

Народ потихоньку заполнял громадную потоковую аудиторию. Мелисса сидела на недостаточно широком для нее сидении, в центральных рядах, ближе к середине, и не без опасений ожидала начала урока. Сволочная завуч колледжа решила, что всем толстым студентам следует в течение семестра либо избавиться от излишков веса, либо записаться на курс с условным названием «Стройность — норма жизни», разработанный для обучения технологиям поддержания собственной фигуры — и, как предположила Мелисса, для промывания мозгов слушателей, чтобы тем срочно захотелось стройными стать. Когда девушка впервые услышала это название, ее аж затрясло. Как выяснилось, не только ее, и пропихнуть этот курс в обязательные не смогли. Садистка-завуч, однако, спасая свое лицо, обозвала курс «факультативным», оставив все прочее как было.
Мелисса, вовсе не являясь исключением в колледже, была девушкой крупной, что наглядно демонстрировали телеса, свисавшие через боковины узкого сидения. Ее-то собственные габариты вполне устраивали, но для многих других это, возможно, не так — и что сотворит с их самооценкой эта гадская «Стройность — норма жизни»? Короче говоря, Мелисса решила записаться на курс и ввести струйку здравомыслия в замаскированную под образовательную программу пропаганду жесткой диеты.
Несколько минут до начала урока. Аудитория заполнена более чем на две трети. В двух рядах впереди уселась девушка, пожалуй, чуть покрупнее мелиссиных 142 кило. Пока та ерзала, пытаясь впихнуть свое изобильное хозяйство на узкое сидение, за парту позади нее, прямо перед Мелиссой, сел парень, при виде которого девушка напрочь позабыла, что только что хотела вслух возмутиться — какой, мол, идиот придумал проводить занятия для людей с избытком веса в аудитории со столь узкими и неудобными сидениями. Парень был великолепен, аж сердце вздрагивало, но с лишним весом у него проблем явно отродясь не имелось. Что он тут вообще делает? Сама Мелисса полагала, что у нее по мужской части нет предпочтений в смысле толстых или тощих — но, кажется, теперь у нее появилось предпочтение в смысле вот этого конкретного представителя студенческого коллектива.
И вот вошла профессор Шпрота, как мысленно окрестила ее Мелисса. Суровая, спортивного вида, она быстро перешла ко вступительной речи. Этого-то Мелисса с самого начала и опасалась. Шпрота презирала как толстых, так и их право таковыми быть, и за несколько минут извергла на аудиторию целое море мифов об ужасах ожирения. Где-то посреди всей этой галиматьи Мелисса заметила, что парень перед ней весьма внимательно рассматривает сидящую впереди девицу. Та была более чем ничего — длинные темные волосы, фигура как песочные часы и кукольное круглое личико. Похожа на Мию Тайлер, только «чуть-чуть» крупнее. И почти полная противоположность Мелиссе — светловолосой, с грушевидной фигурой и треугольным лицом.
Тут Шпрота объявила, что сейчас их ожидает слайд-презентация. Это оторвало Мелиссу от размышлений о гипотетическом любовном треугольнике. Слайды демонстрировали диаграммы подтасованной статистики и изображения различных типов фигур толстых мужчин и женщин. А потом… потом мелькнул слайд, навсегда изменивший ее жизнь.
Шпрота что-то бубнила насчет непродуктивной культуры, кульминацией каковой являются личности, которые не просто полагают, что быть толстыми — нормально, но еще и считают, что чем толще, тем лучше! И на экране появилась женщина, которая весила килограммов так двести двадцать. Она полулежала в разложенном кресле, выпятив обнаженный живот — но у Мелиссы участилось сердцебиение отнюдь не от величественных размеров этого чрева. Нет, причиной внезапного и совершенно неожиданного возбуждения был мужчина, который стоял у женщины за спиной — она запрокинула голову и раскрыла рот, а он вставил ей в рот воронку и что-то в нее осторожно наливал.
Изображение оставалось на экране лишь несколько секунд, сменившись затем другим кадром — толстая парочка отплясывает на сцене в кабаре, — однако в памяти Мелиссы он отпечатался навсегда. И еще она заметила три вещи: девица впереди выдохнула «Ого!», парень глубоко и резко вздохнул, а у нее самой между ног стало влажно.

Когда занятие окончилось, Мелисса осознала, что не выдала ни одного из запланированных заранее «анти-диетических» замечаний. Она только и могла думать, что о той женщине, в голове роились вопросы — чем это ее кормят, сколько она весила, когда только начала, и каково это, когда тебя вот так вот кормят? Впрочем, насчет ответа на последнее кое-какие подозрения у Мелиссы были, учитывая, как она сама была возбуждена, и это спустя полчаса и после спора «против толстых».
Парня, на которого девушка положила глаз, со звонком как ветром сдуло. Она расстроилась: может, он не хочет, чтобы его видели в обществе толстушек? Тогда что он тут вообще делает? А та девица после урока и вовсе подошла к Шпроте и о чем-то с ней беседовала; Мелисса заподозрила, что та либо одержима похуданием, либо подлизывается к преподше. И в том, и в другом случае лучше с ней не общаться.
Ну и ладно. Оно и к лучшему, что подружиться тут ни с кем не получилось, потому что прямо сейчас Мелиссе не терпелось добраться до общежития, запереться в комнате и, прямо скажем, активно себя поласкать, думая о той женщине. Даже если соседка по комнате дома и придется заняться этим в ванной — так она и сделает. Не впервой. А вот то, что по дороге в общагу Мелисса заглянула в супермаркет и взяла дюжину пончиков и громадную бутыль шоколадного молока — это действительно что-то новенькое.
Мелиссе повезло: соседки не было и в стоящем на столе ежедневнике было отмечено, что у нее сегодня занятия аж до вечера, а прогульщицей она никогда не была. Так что у девушки осталось вдоволь времени на все эксперименты с пончиками и фаллоимитатором.
Первым делом она разделась. Так она поступала не всегда — безопаснее сколько-то одежды на себе оставить, а то вдруг после забав отключишься и не проснешься до прихода соседки. Но сегодня Мелисса высвободила все свои колышущиеся телеса из одежек и встала перед зеркалом в ванной. Груди — как мягкие мячики плоти, возлежат на весьма объемистом и круглом животе, который едва начинает свисать. Впрочем, фигура не «яблочного» вида, поскольку изобильное чрево уравновешивается парой широких и округлых окороков. Собственные габариты всегда устраивали Мелиссу, но сегодня она по-новому взглянула на свое тело. Сегодня все это изобилие жиров, плод многолетнего пристрастия ко вкусной еде и отвращения к активным физическим упражнениям, казалось своего рода достижением. Сегодня она ЗАХОТЕЛА стать больше. Подумала, каково это — весить сто семьдесят… или двести… или двести двадцать кило… и захотела этого, так же, как хотела заниматься любовью. Или вкусно покушать, что тоже нередко случалось, честно говоря. По-прежнему стоя перед зеркалом, она принялась за пончики — первый, второй, третий, — поглаживая свободной рукой свои пышные округлости.
Раскладного кресла или дивана у нее в общаге не имелось, но Мелисса заменила таковое, собрав все подушки и запасные одеяла в груду в изголовье кровати. Устроившись на этом ложе, она продолжала поглощать пончики. После шестого, почувствовав в желудке приятную сытость, она сделала перерыв, раздвинула тяжелые ляжки и наконец скользнула рукой к влажной расщелине. Указательный палец моментально нашарил набухший бугорок клитора… и Мелисса остановилась: она уже настолько возбуждена, что дойдет мгновенно. Поэтому, чтобы немного успокоиться, она снова начала гладить обеими ладонями живот и бедра, а потом взяла фаллоимитатор и медленно-медленно ввела его в себя. Затем потянулась к кувшину с шоколадным молоком, который заранее поставила рядом с кроватью, запрокинула голову — и сладкая, высококалорийная жидкость потекла ей в рот. Воронки у девушки не было, но она живо представила ее себе, и еще представила, что вместо фаллоимитатора — в ней могучая плоть ее возлюбленного… Она глотала и глотала, свободной рукой поглаживая раздувающийся живот, бедра ритмично подергивались. Когда кувшин опустел, Мелисса от пережора едва дышала. Левой рукой она двигала фаллоимитатор взад-вперед, а указательным пальцем правой активно теребила клитор. Объевшись до отвала, истекая потом, она забилась в оргазме, а перед мысленным взором у нее стоял кадр с той двухсотдвадцатикилограммовой женщиной, только теперь ею была сама Мелисса, а тот парень кормил ее через воронку.

«Стройность — норма жизни» стояла в расписании после обеда по вторникам и четвергам. В среду у мелиссиной соседки занятий не было, и как раз в ту среду после первого урока «Стройности» она весь день, как назло, сидела дома. А Мелисса вся извелась — ей так хотелось снова повторить совмещенную с обжорством сессию ласок. Какая-то часть ее разума твердила «не дури», но по натуре Мелисса была гедонисткой и знала — ладно, пусть никто и не оценит, но свою толику удовольствия она получит. От этого-то и бесилась при виде сидящей дома соседки. Так что когда та в четверг утром наконец ускакала на занятия, Мелисса не колеблясь решила устроить себе еще одну порцию разврата.
На этот раз она купила слоеный торт и несколько баночек сметаны, в которую добавила еще добрую порцию сахара. На завтрак она не пошла и принялась за дело сразу после утреннего душа. Голая, девушка сидела за столом и вилкой переправляла в рот один ломоть сочащегося кремом торта за другим. Она представила себе ту женщину, как бы она сидела вот так вот и ела торт, как ее громадный живот колыхался бы под пухлыми ладонями, а челюсти активно двигались, переправляя в желудок все новые и новые порции… Мелисса скользнула свободной рукой под живот, между ног, поглаживая венерин холм и тихо-тихо постанывая, соскребая вилкой последние кусочки торта… то есть как — последние? куда ж он весь делся-то так быстро?.. Впрочем, понятно — куда, уютно устроился в желудке; так что девушка вернулась на свое рукотворное ложе из подушек, дабы предаться дальнейшим удовольствиям. Она снова запрокинула голову, мысленно представив себе воронку, и начала пить сметану прямо из баночки, а свободной рукой затеребила пылающий клитор. Хорошо, что она столько купила, как раз хватило — когда у последней баночки показалось дно, девушку накрыло могучей волной оргазма. Толстая, сытая и довольная, она отключилась и задремала.
Проснувшись через час, Мелисса ужаснулась — она чуть не проспала занятия! К счастью, именно «чуть», она-таки успела в аудиторию до звонка. Возможно, явилась бы и быстрее, но пришлось перебрать три пары джинсов и четыре пары блузок, пока нашла одежку, которая с прошлого семестра не стала бы слишком тесной. И даже это не задержало бы ее до такой степени — но девушке так хотелось почувствовать, как под напором раздувшегося чрева трещат пуговицы, и как джинсы не могут налезть на раздавшиеся вширь ягодицы...

Но вот, наконец, она добралась до аудитории. Свободных мест почти не осталось, особенно с краю. Мелисса терпеть ненавидела протискиваться мимо кого-то, наглядно демонстрируя свое телесное изобилие — не говоря уже о том, что разойтись в узком проходе между партами с кем-то ее габаритов вообще немыслимо. Скользя взглядом по рядам, девушка вдруг отметила то, чего не замечала раньше — студентов было примерно поровну как в смысле парней и девиц, так и в смысле толстых и тощих, и на каждую толстушку нашелся стройный юноша, а на каждого толстяка — худенькая девушка. Причем добрая половина аудитории уже разбилась на такие вот пары, нарочно или нет — Мелисса не знала. На дальнейшее изучение времени не оставалось, в коридоре уже звучали шаги профессора Шпроты, и искать себе удобное местечко тоже было некогда. Так что девушка ринулась к единственному свободному месту на краю прохода, надеясь, что у соседа по парте габариты поскромнее. Да, Мелисса честно полагала, что это сиденья слишком узкие, а не она слишком большая — но долго тереться боками с кем-то плохо знакомым то еще удовольствие.
Волнения оказались напрасными. Более того, девушка поверить не могла в то, как ей повезло — соседом по парте оказался тот самый парень, которым она любовалась на прошлом занятии! Она плюхнулась на сидение, Шпрота начала лекцию. Полнейшая дичь. Темой было общество, которое слишком снисходительно относится к тому, что люди набирают вес. Купить одежду большого размера? Не вопрос. Добраться куда-то, не сильно себя утруждая? Запросто. Съесть больше, чем следует? И говорить не о чем. От подобных нападок на крупногабаритных персон Мелисса даже не сочла нужным отбиваться, сплошные глупости. Почти от каждой фразы Шпроты она тихо рычала сквозь зубы — и далеко не сразу поняла, что заметную часть ее рычаний сосед по парте сопровождает такими же. Вот это уже лучше.
Чтобы немного расшевелить студентов, Шпрота объявила, что в качестве домашнего задания назначает контрольные работы «на двоих». Мелиссе стало интересно — а с кем сегодня сидит Большая Мия, та девица с прошлого занятия? Она пошарила взглядом по аудитории и нашла ее в первом ряду, между худенькой девушкой и стройным пареньком. Забавно: паренек-то явно вместе с девушкой с соседней парты, и явно недоволен, что сидит не с ней.
Взглянув на аудиторию, Шпрота сказала:
— Что ж, думаю, проще всего будет, если вы просто разобъетесь по партам, с кем сидите — с тем и работаете.
Мелисса обрадовалась. Дальше за их партой сидели двое парней, которые явно были вместе.
Она и ее сосед взглянули друг на друга и хором проговорили:
— Похоже, мы напарники.
И хором же рассмеялись, а потом представились. Парня звали Роберт.
Тут опять встряла Шпрота.
— Сейчас я раздам темы контрольных. Кто готов?
Толстушка с первого ряда, взяв в напарницы худенькую соседку, радостно подняла руку вверх.
— Прекрасно. Ваша тема — забегаловки и тамошняя снедь. Ожидаю от вас работы страниц на двадцать и презентации, увязывающей вашу тему со всем, что вы выучили на нашем курсе в течение семестра. Срок сдачи — после Дня Благодарения.
Подобные же темы-фобии профессор раздала полудюжине других желающих, прежде чем добралась до Мелиссы и Роберта. На кафедре у нее лежал наготове целый список.
— Так. Вам двоим — раскармливание. Один партнер играет на незащищенности другого и заставляет его таким образом набирать вес.
Мелиссу как громом поразило. Ей и в голову не приходило, что ТАКАЯ тема тоже может быть. И как ей работать над темой, которая так ее заводит, с кем-то, кого она еще не знает, но очень хотела бы узнать поближе?
Девушка совсем упала духом, заметив, как Роберт качает головой и бормочет:
— Никогда в жизни. Я просто не смогу...
Шпрота, вероятно, его не слышала, но зато видела — и обратилась и к Роберту, и к аудитории в целом.
— Вам полезно будет поработать над сложными темами.
И продолжила раздавать задания. Роберт понуро молчал, молчала и смущенная Мелисса. Она не могла винить Роберта за такую реакцию на вопрос о раскармливании, но в сердце немного щемило: ведь он ничегошеньки не понял. Чувство лишь усугубилось, когда Роберт после урока встал и подошел к кафедре. Они говорили со Шпротой несколько минут, о чем — Мелисса не слышала. Девушка ждала и думала, не подойти ли и ей, вдруг Роберт убалтывает Шпроту сменить им тему — или, того хуже, найдет себе новую напарницу.
Разговор закончился, Роберт решительно вернулся к ней.
— Она, считай, гарантировала нам «отлично», если мы все же сделаем эту работу.
— Это хорошо, — неуверенно проговорила девушка.
Повисло неуютное молчание.
— Прости, — проговорил он. — Я тебя не обидел? Это совсем не из-за тебя, пойми.
— Да ладно, — сказала она, — я понимаю.
Снова — неуютное молчание. Он начал собираться и проговорил:
— Ладно, думаю, нам не нужно приниматься за дело немедленно. Впереди еще сколько недель.
— Угу, — согласилась Мелисса. Помолчала и добавила: — Знаешь, я в общем и сама справлюсь, тебе не нужно напрягаться.
Он выпрямился.
— Нет, так не годится. Я не хочу заставлять тебя проходить через все это.
— Да нет же, все нормально, — ответила она. — Мне кажется, тема вполне даже интересная.
«О нет, и зачем я только это сказала...»
Он помолчал с минуту.
— Что, правда?
Девушка не знала, что и сказать. Ей не хотелось излагать всю предысторию, почему она вообще пошла на этот идиотский курс, просто чтобы произвести на парня впечатление… Но сама тема «раскармливание» так ее заводила, что вопрос был непростой.
— Мне любопытно, — наконец проговорила она, не соврав ни полслова. — Честно говоря, во всю эту туфту, которую толкает нам Шпрота, я не верю. Быть толстой — не так уж плохо. Так может, и все это «раскармливание» не такое уж насилие, как она расписывает?
— «Шпрота»? Мило. Я ее обзываю «анорексительницей», но твой вариант лучше. — Кажется, он тоже гадал, не слишком ли многое открыл.
— Так ты тоже думаешь, что быть толстой — не так уж плохо? — спросила она, радуясь, что нашла родственную душу.
Еще бы, он же только что слюнки не пускал на Большую Мию...
— Ничуть. И не думай обо мне плохо, но я вообще пышколюб. Знаешь, что это такое.
— Ага, — хитро улыбнулась она. — Так ты записался на этот курс, чтобы познакомиться с подходящей девушкой? — И она рассмеялась, тут же об этом пожалев, увидев, как смутился парень.
— А… э...
— Не беспокойся. Твой секрет я унесу в могилу. Я-то записалась, чтобы вставить Шпроте несколько палок в колеса, так что не мне тебя упрекать.
Роберту явно стало легче. По натуре оба они не были склонны к легкому флирту, и внезапный поворот беседы застал их врасплох. Впрочем, и забывать сказанное, чтобы начать все заново — глупо.
— Похоже, мы все же справимся с этой работой, — заметил он.
— Не беспокойся, я не стану рисковать твоим «отлично», лишь бы высказать свои пять копеек.
— Да ну его к черту, — бросил Роберт, — меня совсем не это волнует.
— А что? — спросила она.
Лицо его исказилось.
— Прости, не хочешь — не говори. Мне и самой кое в чем наша тема… неуютна.
При этих словах Роберт расслабился, но озадаченно на нее взглянул. Мелисса снова задумалась — а не перегнула ли она палку. Когда речь шла о раскармливании и схожих материях, опираться на свой здравый смысл она уже не могла. В любой момент в памяти могла всплыть та картинка с раскармливанием через воронку — и девушка, завороженная этим образом, запросто могла брякнуть нечто вроде «Роберт, я громадная жирная корова — и хочу, чтобы ты раскормил меня еще больше». Неважно, сколько в этих словах было правды — не так уж мало, — но они едва ли уместны на нынешней стадии их отношений.
Черт, забеспокоилась Мелисса, я уже думаю об «отношениях». Симптомчик, однако. Мало того, я одержима собственными размерами и желанием объедаться — а Роберта, похоже, отталкивает сама мысль о раскармливании. Еще хорошо, что не мои размеры, это уже плюс...
Лихорадочно размышляя обо всем этом, она надеялась, что Роберт не спросит, что именно ей «неуютно» в теме контрольной. И, о счастье! — он не спросил.
— Тогда, может, нам лучше завтра встретиться и начать работу, пока мы оба не передумали? — предложил он. — Как у тебя завтра с занятиями?
— Чисто. Давай встретимся прямо в общаге?
Мелисса не упомянула, что у ее соседки завтра как раз занятия есть, и следовательно, они останутся наедине в комнате. Обычно она бы не позволила себе такого с парнем, которого едва знает.
В любом случае, Роберт решил, что мысль здравая, и записал номер ее комнаты.

Назавтра Мелисса поднялась пораньше и смоталась в магазинчик в паре кварталов от общежитий. Перерастет ли то, чем они займутся с Робертом, в свидание или нет, там поглядим, а у нее уже назначено свидание с несколькими молочными коктейлями — и с новым увлечением, когда парень уйдет. В магазинчике она несколько увлеклась и едва дотащила покупки, так что слегка опоздала. Как раз когда девушка, сражаясь с тяжеленными сумками, остановилась у входа в общежитие, отдыхая перед финальным рывком — появился Роберт, и разумеется, предложил помочь. В комнате она разгрузила добычу — снедь а-ля Макдональдс, сласти, чипсы и тому подобное, — попутно болтая о том, какая все это чушь насчет жиров, холистерина и прочего; по крайней мере в этом у них разногласий быть не должно. Роберт соглашался с ее словами, но наблюдая за ней, вроде как думал о чем-то еще. Интересно, о чем?
Мелисса беззаботно заметила:
— Ага, знаю, тут для меня одной как бы многовато.
Парень широко улыбнулся, живо напомнив, каким милым он ей показался в первый раз.
— Вовсе нет. Был бы аппетит хорошим.
— Это как раз про меня, — фыркнула она, убирая в холодильник пару больших коробок мороженого, — и почему-то в последнее время потянуло на молочные коктейли… — Повисло молчание, и девушка переменила тему. — Так с чего, по-твоему, стоит начать нашу работу?
— Ты по этой теме что вообще знаешь? — спросил он.
— По раскармливанию? Мало. До этой недели я о нем и не слышала толком.
— В Сети должно быть, — предложил он.
— Точно. Давай пошарим, может, сообразим, как это дело разделить на двоих, — сказала она, устраивая собственные массивные телеса в большом и удобном кресле без подлокотников, которое стояло перед компьютером. Через несколько секунд поиск выдал ряд ссылок и Мелисса зашла на сайт, который, кажется, весь был посвящен раскармливанию. Роберт стоял у нее за спиной и смотрел на экран через плечо. Девушка не ожидала найти в Сети слишком много, но оказавшись на сайте, начала просматривать все подряд. Внутренний голос шептал — осторожнее, тут запросто могут быть и картинки. И точно: пропустив «форумы» и «знакомства», Мелисса попала на страницу с картинками, от которых оторваться уже не могла. Там были фото с пышными женщинами различных габаритов и обнаженности, и почти все они либо ели, либо демонстрировали зрителям обильные жиры, подчеркивая всю соблазнительную притягательность своих объемистых телес и склонности объедаться. На другой страничке были рисунки — сногсшибательные изображения женщин, растолстевших настолько, что уже явно не могли ходить; некоторых, как на том слайде, кормили через воронку, а некоторых — с помощью хитрой «кормительной машины». Мелисса, завороженная зрелищем, просматривала одну картинку за друкой, она тяжело дышала и забыла, что рядом стоит Роберт. Ее поразило, СКОЛЬКО тут всего было, сколько мужчин и женщин разделяли ее пристрастия.
Еще на сайте были ссылки на сотни видео с объедающимися толстушками. Большая часть, похоже, относилась к разделу «только для платных пользователей», но одна из ссылок вела на общедоступное видео. Женщина размером где-то с Мелиссу сидела на кухонном столе и ела торт. Почти как она сама совсем недавно… Камеру явно держал ее партнер, который подбадривал женщину — давай, мол, кушай еще, ты можешь, это же для меня, ты осилишь весь торт и будешь толстой и красивой. Рука Мелиссы рефлекторно опустилась между ног, но когда она шевельнулась, чтобы слегка раздвинуть ляжки, ее пышное бедро коснулось ноги Роберта и она вспомнила, где она и с кем. Смущенная, она повернулась к парню, но первое, что бросилось ей в глаза — то, как оттопырились его брюки. Роберт все еще смотрел в монитор, завороженный зрелищем оргии, которая как раз заканчивалась (вместе с тортом). Заметив, что Мелисса смотрит на него, Роберт попытался повернуться и скрыть свою эрекцию за спинкой кресла.
И тут девушка вдруг осознала — да он же не хотел заниматься этой работой, потому что раскармливание так же возбуждает его, так и ее, и он точно так же боится, что случайно выдаст этот секрет! Мелисса фыркнула: что ж, не зря боялся. Теперь все сошлось. Но работу они все-таки выполнят, только таким способом, о котором Шпрота явно и не задумывалась. И у девушки возникло ощущение, что она при этом немного поправится.
— Роберт, после занятия во вторник я сразу закрылась у себя в комнате и мастурбировала, мысленно представляя ту картинку с двухсотдвадцатикилограммовой дамочкой, которую кормили через воронку. Ты ведь делал то же самое?
Парень кивнул. Сам он еще не связал все концы, но соображал быстро.
— Тебя это возбуждает так же, как меня, — уверенно сказал он. Одновременно — вопрос, признание и утверждение. — И все эти утренние покупки. Коктейли! Ты собиралась как следует пообъедаться. — Она кивнула, широко ухмыляясь. — Там у тебя, кажется, были вафли? — Она снова кивнула, а он метнулся к буфету и достал коробку. — Можно я скормлю тебе парочку?
Куда их все это заведет — оба и думать не хотели. Мелисса видела, что он жаждет накормить ее, страстно жаждет, пуще всего на свете. Ей даже стало чуть-чуть жаль парня: ведь за эти дни сама она по крайней мере смогла пару раз, объевшись, утонуть в головокружительных оргазмах, а ему только и осталось, что вспоминать ту картинку. Может быть, они и торопят события, но девушка просто не могла отказать ему — хотя бы в паре вафелек. О, конечно, она понимала, что просто находит себе оправдание, потому что сама хочет, чтобы ее раскормили, так хочет, что любое оправдание подойдет.
Роберт торопливо развернул четыре вафельки, положил их у компьютера и встал перед ней на колени, словно преклоняясь пред ее величественным чревом. Мелисса раскрыла рот. Он с удовольствием вложил между ее алчущих губ сладкую плитку; она сомкнула зубы, откусила чуть больше половины хрусткого искушения и начала жевать, а он держал остаток вафли прямо перед ней. Наблюдая, как она ест, он преисполнился возбуждения, желания накормить ее еще, стремления раскормить ее еще больше. Он едва сдерживался. Он начал гладить ее живот. Несколько дней как знакомы, еще даже не целовались — а он уже так интимно ласкает ее мягкий и обильный живот. Впрочем, Мелисса охотно отозвалась на ласки и, дожевывая вторую половинку вафли, завернула футболку вверх, чтобы он мог коснуться пальцами ее чувствительной пышной плоти. Она чувствовала, как его восставшая плоть упирается в ее ногу. Возможно, они и не были так уж близко знакомы, но роли «раскармливаемой» и «кормильца» интуитивно чувствовали. Роберт разворачивал вафли и одну за другой скармливал ей, пока коробка не опустела.
— Ну, — спросил он осторожно, — что дальше, плюшечка моя?
— Мммм… мне это нравится, зови меня так и дальше! — решила девушка. — А что мне действительно хочется — это молочного коктейля с шоколадом, и чтобы мне его скормили через воронку.
— А воронка есть?
— Увы, — вздохнула она. — В лавке на углу их не продают.
— Так ведь за углом есть универсам «Таргет»?
— И верно. А я о нем и забыла.
— Так я сейчас сгоняю и куплю… если только ты не потеряешь настроя продолжать.
— Дай сюда тот большой пакет чипсов — и с этим сайтом я вполне сохраню нужный настрой, пока ты вернешься, — хихикнула Мелисса.
Роберт метнулся к буфету, взял чипсы и, открыв, поставил рядом с ней.
— Спасибо, — кивнула она и забросила в рот горсть чипсов.
Он вернулся куда быстрее, чем она рассчитывала. Едва дыша, Роберт торжествующе потряс пакетом с воронкой. Мелисса по-прежнему сидела за компьютером, только уже без штанов, и не скрывала, что предается умеренным ласкам. Пакет из-под чипсов валялся на полу, а единственным свидетельством их недавнего наличия были масляные пятна на ее пальцах, ляжках и животе.
На экране вместо картинок был текст.
— Рассказы о раскармливании? И как, интересно? — спросил он.
— Очень, — отозвалась Мелисса. — Про девушку, которая весила девяносто кило, ее похитили и силой раскармливали, пока она не удвоила свой вес!
— Круто. Но как мы напишем такое в работе, нас же вышвырнут из колледжа?
— Об этом подумаем после, — сказала она, — а сейчас давай подумаем о коктейле!
Роберт с воронкой ушел на кухню и занялся сотворением шоколадного коктейля, периодически спрашивая у Мелиссы, каким она его предпочитает. Когда он вернулся, держа воронку и большой кувшин вкусных жидких калорий, она уже лежала на кровати, откинувшись на груду подушек и одеял. Наглядная, так сказать, демонстрация собственных достижений по части ожирения — толстая красавица, совершенно голая и с нетерпением ожидающая сеанса кормления. Ожидающая его, готового кормить ее, раскормить ее, чтобы она стала еще толще.
Роберт встал у нее за спиной и коснулся ее подбородка, ласково откинув ее голову на подушки. Теперь Мелисса смотрела в потолок.
— Открывай ротик, плюшечка моя, — промурлыкал он, — я хочу, чтобы ты выпила весь этот калорийный коктейль, для меня.
Коснувшись пальцами ее губ, он ласково раздвинул их, и едва для этого образовалось достаточно места, вставил ей в рот носик воронки. Мелиссу ласкали волны возбуждения, жажда плоти смешивалась с нетерпеливым урчанием в желудке. Воронка заняла большую часть поля зрения, над головой поднялся край кувшина с молочным коктейлем. Сжимая обильные складки на собственных боках, она горела в предвкушении — какими будут первые капли смеси? И вот он наклонил кувшин и коктейль капля за каплей скользнул сквозь воронку ей в рот. Капли превратились в тонкую уверенную струйку, и рот девушки заполнился жидкой сладостью. Она слышала ободряющий шепот:
— Пей, милая, пей до дна, расти и толстей...
Она сглотнула, а на подходе была уже следующая порция, заполнившая воронку до краев. Роберт понял, что девушке нужно дышать, и ослабил струйку, но продолжал ласково шептать и аккуратно вливал смесь, не давая воронке ни переполниться, ни опустеть. Так продолжалось, пока кувшин не показал дно — весь коктейль теперь бурлил в переполненном желудке Мелиссы.
Он убрал кувшин, вынул воронку у нее изо рта, поцеловал все еще сладкие губы и начал медленно поглаживать ее раздутый живот.
— Мммм… хорошая девочка, ты выпила все до последней капли, теперь все это превратится в мягкую и соблазнительную плоть!..
Мелисса, чувствуя, как вздулось переполненное чрево, почувствовала, что вся горит. Она нашарила ширинку Роберта и извлекла на волю его напрягшийся член, а потом потянула его к себе, она так хотела, чтобы он сейчас же в нее вошел...
Парень задержался.
— Тогда корми меня дальше, — потребовала она, — раз не хочешь заниматься любовью. Там было шоколадное печенье...
Он встал и пошел на кухню, а она смотрела, как при ходьбе подрагивает его могучее мужское достоинство. Роберт вернулся и принес печенье; она снова схватила его за восставшую плоть и принялась ее теребить. Похоже, это оживило его роль «кормильца», и парень начал скармливать ей одно печенье за другим, быстро-быстро, и Мелисса готова была взорваться от желания.
— Пожалуйста… войди… — простонала девушка.
А он потянулся к пакету, который она раньше как-то не замечала, и добыл большую коробку шоколадок. Высыпав горсть прямо ей на грудь, он принялся скармливать ей конфеты. Где-то в процессе Роберт оказался на ней, раздвинул ее ляжки еще шире и склонился между ее ногами, восставшая плоть устремилась к ее раздувшемуся чреву. Мелисса тем временем сама поглощала шоколадки, сгорая от нетерпения почувствовать его в себе, а он, наклонившись, ласкал ее живот, а потом его член скользнул между ее ног прямо в истекающую соками расщелину. Он едва не взорвался, чувствуя вокруг себя тугой и мокрый жар, и видя, насколько она объелась, но готова есть еще и еще, чтобы стать еще толще и еще больше. Но Роберт преодолел первичный поток ощущений, смог сдержаться и толчком войти еще глубже, пока она жадно глотала шоколадки.
Ему хватило сил сдержаться, потому что не одна Мелисса яростно мастурбировала после того первого занятия «Стройность — норма жизни», открыв в себе эротическое пристрастие к раскармливанию. И чтобы не смущаться и избежать эрекции при встрече с Мелиссой, он только этим утром снял напряжение вручную. Трижды. Причем дважды воображал себе Мелиссу примерно в той позе, в которой сейчас она и находилась. Возможно, здесь-то и крылась ошибка — по крайней мере в том смысле, что внезапной эрекции избежать не удалось...
Мелисса ела и ела, а Роберт двигался вверх-вниз, все сильнее и сильнее. Свободной рукой она скользнула под складку живота и затеребила клитор. Роберт также чуть повернулся, перенес весь вес на одну руку, а другой начал скармливать ей шоколадки. Теперь Мелисса задействовала в ласках и вторую руку; нескончаемый поток шоколадок послужил своего рода противовесом для приближающегося оргазма, потому что оба отчаянно старались продлить это как можно дольше. И вот Роберт сунул ей в рот последнюю шоколадку, и обоих накрыло — чувстувуя во рту растопленную струйку шоколада, она громко стонала от удовольствия, а он взорвался прямо внутри ее, причем оба очень хорошо чувствовали, насколько раздулось ее чрево.
Потом он свернулся у нее под боком, зарывшись обеими руками в складки мягкой плоти.
— Мелисса, ты у меня очень, очень растолстеешь!
— Пожалуйста, Роберт, я просто жажду этого. Я хочу стать та-акой толстой!

К концу семестра Мелисса поправилась на 18 кило. Похожий итог, как выяснилось, ожидал на курсе «Стройность — норма жизни» большинство студентов с излишками веса, причем многие из них начали встречаться с теми, с кем там и познакомились. Между собой студенты стали называть этот курс «Полнота — норма жизни».
Декан — сама весьма пышная дама — перевела завуча, которая разработала курс, и профессора Шпроту на соседний факультет, где учились одни спортсмены. Курс из программы не выбросили, но в следующем году по коллежду поползли нехорошие слухи, а многих студентов-спортсменов начали снимать с соревнований, потому как те теряли форму и набирали вес. Мелисса подозревала, что декан изначально позволила завучу ввести «Стройность» сугубо чтобы та отвязалась от нее с нападками на ее собственные габариты — но после такого результата декан официально объявила «все размеры равны» и ввела в программу соответствующий курс.
За контрольную Мелисса и Роберт получили «категорически неудовлетворительно» — что не отразилось на их итоговых оценках, потому что декан все равно закрыла курс. Профессор Шпрота не оценила тезис, согласно которому раскармливание включает разные виды отношений между партнерами, причем непродуктивными являются далеко не все. Мелисса и Роберт полагали, что их отношения как раз вполне продуктивны. Ну или по крайней мере приносят удовольствие обоим. Как и у Большой Мии с ее подружкой, но это уже другая история. А если у курса где-то и случился прокол, так это в организационном плане: студенты тратили слишком много денег на еду и чаще сидели в общежитии, чем в аудиториях. Но, в конце концов, это ведь были практические семинары курса «Полнота — норма жизни»!