Подруги

Солнце пробивалось сквозь занавески, рисуя на полу танцующие квадраты света. Я лениво потянулась, предвкушая спокойное воскресное утро. Но спокойствие длилось недолго. В дверь позвонили, и на пороге стояла Лена, моя лучшая подруга, с огромным пакетом в руках.

Ее лицо было каким-то виноватым и решительным одновременно. «Привет! Слушай, тут такое дело...» – начала она, затаскивая пакет в квартиру.

Внутри пакета обнаружились сокровища, от которых у меня заурчало в животе: коробка шоколадных конфет с вишней, несколько кусков сочной, пропитанной медом пахлавы, и даже баночка домашнего варенья из лепестков роз.

«Я… я села на диету,» – выпалила Лена, словно признаваясь в тяжком преступлении. «Понимаешь, я вчера пыталась влезть в то синее платье, которое мы вместе покупали на распродаже… и… и оно не застегнулось. Вообще. А у меня же свидание в пятницу!»

Я сочувственно кивнула. Лена всегда трепетно относилась к своей внешности, и я понимала, как ее расстроила эта ситуация.

«В общем, я решила отказаться от сладкого,» – продолжила она, глядя на меня умоляющими глазами. «Но выбрасывать все это жалко. А ты… у тебя же все в порядке с фигурой. Может, ты это… ну, поможешь мне?»

Я посмотрела на гору сладостей. Это было… много. Очень много. Мой метаболизм, конечно, неплох, но не настолько же! Но как я могла отказать Лене? Она стояла передо мной такая несчастная, с надеждой смотрящая на меня.

«Конечно, помогу,» – сказала я, стараясь придать своему голосу как можно больше энтузиазма. «Не переживай, все будет съедено!»

Лена выдохнула с облегчением и обняла меня. «Спасибо! Ты лучшая! Я буду держать тебя в курсе своих успехов на диете!»

После ее ухода я осталась наедине с горой сладостей. Сначала я съела пару конфет. Потом еще одну. Потом отрезала небольшой кусочек пахлавы. Она была восхитительной, таяла во рту, оставляя после себя медовое послевкусие.

Я продолжала есть, стараясь не думать о последствиях. В конце концов, от одного переедания я не должна сильно поправиться. К тому же, я же помогаю подруге! Это благородная миссия!

И я ела. Сначала с удовольствием, потом с некоторым усилием. Конфеты были восхитительные, пахлава таяла во рту, но к середине этой сладкой вакханалии я почувствовала, что мой желудок начинает бунтовать. «Ничего, – уговаривала я себя, – метаболизм справится. От одного раза ничего не будет.»

Я только успела выпить чашку травяного чая, надеясь хоть немного успокоить разбушевавшийся желудок, как в дверь позвонили. На пороге стояла Маша с огромной коробкой пиццы в одной руке и пакетом с бургерами в другой.

«Привет! Я тут подумала, что давно к тебе не заглядывала!» – радостно воскликнула она, проходя в кухню.

Я окинула взглядом стол, заваленный остатками Ленкиных сладостей, и почувствовала, как у меня начинает дергаться глаз.

«Маш, ты тоже решила сесть на диету?» – осторожно спросила я.

Маша расхохоталась. «Я? На диете? Да ты что! Просто… ко мне завтра мама приезжает. А она у меня фанатка ЗОЖ, веган и вообще… Если она увидит, чем у меня холодильник забит, будет скандал до небес. Так что спасай меня! Нужно срочно все это уничтожить!»

Она поставила пиццу на стол, рядом с остатками пахлавы, и достала из пакета сочные, аппетитно пахнущие бургеры.

Тяжело вздохнув, я потянулась за куском пиццы. Кажется, сегодня мой метаболизм ждет серьезное испытание. И я даже не уверена, что он его выдержит. Но отказывать подругам… это выше моих сил.

Пицца оказалась невероятно вкусной, с тягучим сыром и ароматной колбасой. Бургеры тоже не подкачали – сочные котлеты, хрустящие соленые огурчики, пикантный соус… Я старалась есть медленно, наслаждаясь каждым кусочком, но Маша подгоняла, рассказывая о том, как ее мама будет проверять каждый уголок квартиры на предмет запрещенных продуктов..

Мы ели. Ели с азартом, с чувством вины и с каким-то безумным удовольствием. Я уже была чрезмерно сыта, но зачем-то съела еще один кусок пиццы, потом половину бургера.
«Ну и наелись же мы! – простонала Маша, похлопывая себя по набитому пузу. – Завтра на весы даже не встану!»

«Я тоже, – согласилась я, чувствуя, как от моей талии ничего не осталось. – Кажется, мне придется пробежать марафон, чтобы это все сжечь.»

«Ты стройная, – зевнула Маша, похлопывая себя по бокам… – С твоим метаболизмом у тебя ничего не отложится.»

«Ой, Маш, кажется, я больше не могу,» — пробормотала я, поглаживая свой округлившийся живот.

Маша посмотрела на меня с ужасом в глазах. «Нельзя останавливаться! Завтра у меня будет только сельдерей и морковка! Нужно наесться впрок!»

Она схватила бургер и начала его жадно уплетать, подгоняя меня взглядом. Я посмотрела на остатки пиршества и почувствовала, как в животе что-то протестует.

«Маш, ну правда, в меня больше не влезет,» — попыталась я оправдаться.

«Надо доесть!» – потребовала Маша, запихивая в себя очередной кусок. «Представь, что это последний бургер в твоей жизни!»

Я вздохнула. Аргумент был весомым. Поддавшись ее напору, я взяла бургер и откусила кусочек. Он был вкусным, но мой желудок уже кричал о пощаде.

«Маша, я сейчас лопну!» — простонала я.

«Не лопнешь! Давай, еще немного! Ради меня, ради бургеров, ради свободы от маминого зожа!»

Я посмотрела на нее. В ее глазах читалась отчаянная решимость. Я не могла ее подвести.

С трудом проглотив очередной кусок, я почувствовала, как джинсы предательски давят. Недолго думая, я расстегнула пуговицу. Живот вывалился наружу, но я не остановилась. Я продолжала есть, медленно, но верно, подгоняемая Машиным взглядом и страхом перед завтрашним днем, полным сельдерея.

В конце концов, мы обе сидели, расстегнув джинсы, с животами, похожими на воздушные шары, и стонали от переедания. Но мы сделали это. Мы победили. Холодильник Маши был чист, как совесть младенца.

«Ну, вот и все,» — выдохнула Маша, откидываясь на спинку дивана. «Теперь можно спокойно встречать маму.»

Я кивнула, чувствуя себя так, словно пробежала марафон, только вместо ног у меня болел живот.

В этот момент в дверь снова позвонили. Мы с Машей переглянулись в ужасе. Кто еще мог прийти в такой поздний час?

«Может, это мама?» — прошептала Маша, хватаясь за сердце.

Я покачала головой. С чего Машиной маме искать ее у меня? Да и до завтра было еще много времени.

С опаской я поплелась к двери и приоткрыла ее. На пороге стоял курьер с огромной коробкой в руках.

«Доставка для… эмм… для вас,» — пробормотал он, глядя на меня с некоторым сочувствием. Я запоздало осознала, что так и не застегнула штаны.

Я оглянулась на Машу, которая смотрела на меня с немым вопросом.

«Что там?» — спросила она, когда я приняла коробку.

Я открыла ее и замерла. Внутри лежала… еще одна пицца. Огромная, дымящаяся, с аппетитным запахом. А рядом с ней — пакет с надписью «Бесплатные крылышки».

«Это… это ошибка,» — пробормотала я, чувствуя, как в животе поднимается волна паники.

Курьер пожал плечами. «Заказ оплачен. До свидания.»

И он ушел, оставив нас наедине с нашим кошмаром.

Маша подошла ко мне и заглянула в коробку. Ее глаза расширились от ужаса.

«Что же нам делать?» — прошептала она.

Я посмотрела на нее, потом на пиццу, потом снова на нее. Можно оставить на кухне, испортиться не должна….
«У нас нет выбора,» — сказала Маша, с трудом поднимаясь с дивана. «Придется есть.»

Я застонала. «Но я больше не могу! Я сейчас взорвусь!»

Но мы снова принялись за дело. На этот раз было еще сложнее. Каждый кусок давался с трудом. Мы ели медленно, мучительно, с перерывами на стоны и жалобы.

В конце концов, мы справились. Коробка была пуста, пакет с крылышками — тоже. Мы сидели, расстегнув джинсы, с животами, похожими на воздушные шары, и стонали от переедания.

«Я больше никогда в жизни не буду есть пиццу,» — поклялась Маша.

«Я тоже,» — согласилась я. «По крайней мере, до завтра.»

Наконец, Маша, позеленевшая от переедания, с трудом поднялась на ноги. «Все, я больше не могу. Уползаю домой. Удачи тебе с перевариванием!»

И она уползла, оставив меня наедине с последствиями нашего гастрономического безумия. Я сидела, неподвижно уставившись в потолок, чувствуя, как каждый кусочек пиццы и бургера борется за место в моем переполненном желудке.

Но судьба, видимо, решила, что мне сегодня мало страданий. Раздался новый звонок. Это была Ирина, сияющая, как победительница лотереи, и держала в руках два огромных контейнера с мороженым. Один был шоколадный, другой – клубничный. Мой желудок издал жалобный стон.

«Привет! Слушай, у меня холодильник сломался, – затараторила она. – Тут пара кило мороженого, жалко выбрасывать.»

«Ира, пожалуйста, не надо! – взмолилась я. – Я только что объелась до смерти!»

«Да ладно тебе! – отмахнулась Ирина. – Мне нельзя, я на ночь не ем. А тебе можно, ты же худая!»

Я чуть не задохнулась от возмущения. Худая?! Да я сейчас больше похожа на беременного бегемота! Застегнуть на моем животе джинсы было нереально!

«Ира, я сейчас лопну! – прохрипела я. – Я не могу больше есть!»

Но Ирина, видимо, не услышала. «Приятного аппетита,» – сказала она.

«Ир, может, ты со мной съешь? Ну, хотя бы половину?» – взмолилась я.

«Ой, нет, мне некогда! Мастера надо вызывать, да и на ночь есть вредно. А тебе, говорю же, можно! Ты у нас дюймовочка!» – она подмигнула и поспешила к двери.

Я лежала на диване, чувствуя, как во мне нарастает волна отчаяния. Мороженое! Еще мороженое! Неужели сегодня мой желудок превратится в бездонную пропасть? И почему все вокруг считают меня худой, когда я чувствую себя огромной, раздувшейся бочкой?

Я встала с дивана, с трудом передвигая ноги, и подошла к зеркалу. В отражении я увидела огромный живот, выпирающий из-под расстегнутых джинсов. «Худая,» — прошептала я с сарказмом. «Им всем просто удобно так думать.»

Ира ушла, а я, с мрачной решимостью, принялась за мороженое. Сначала шоколадное. Оно было вкусное, с кусочками печенья и орехов. Но после нескольких ложек я почувствовала, как во мне поднимается волна протеста. Желудок взбунтовался.

Уже через силу. Хоть и не лезло, я все равно ела. Как будто доказывала что-то Ире, себе, всему миру. Джинсы пришлось снять, все равно дома никого нет. Они давили, душили, напоминали о моей «худобе».

Я ела с мрачной решимостью, ощущая, что вот-вот лопну. Ложка за ложкой, контейнер пустел. Я переключилась на клубничное, надеясь, что кислинка хоть немного освежит. Но нет. Только усилилось ощущение тяжести.

В итоге я справилась. Пустые контейнеры валялись вокруг меня, как трофеи в битве с собственным желудком. Я лежала, тяжело дыша, чувствуя себя неповоротливым дирижаблем. Живот болел, во рту остался приторный привкус.

Экран телефона вспыхнул, высвечивая сообщение Лены: «Я втиснулась в синее платье — гордо написала Лена. Спасибо за помощь! Правда, пришлось влезть в корсет, но выглядит супер. Еще неделя без сладкого, и я буду такой же худышкой, как ты.»

И тут меня прорвало. Худышка? После целого дня обжорства, когда я ела, как не в себя, не жалея желудка? Да я сейчас больше похожа на воздушный шар, готовый лопнуть от переизбытка калорий!

Я вытянула руку с телефоном, фотографируясь для подруги после безумного обжорства. Угол был выбран так, чтобы скрыть предательские складки на животе, но даже так было отчетливо заметно, что я начинаю полнеть, постепенно проигрывая неравную битву с лишним весом. На бёдрах и верхней части ног начал скапливаться жирок, округлились бока, кое-где виднелись следы складок, в которые собирался живот в сидячем положении. Но сейчас он напоминал гигантский шар, вполне сравнимый с полновесным арбузом. Даже у беременных на девятом месяце не бывает такого пуза.

Я отправила фото Лене, стараясь выглядеть максимально непринужденно.

«Отлично выглядишь,» — тут же пришел ответ. «Ты классная. Даже завидно.»

«Завидно?» — опешила я, нахмурившись. Как она может мне завидовать? Я же чувствую себя ходячим бедствием, бомбой замедленного действия, готовой взорваться от стыда и переедания.

«Тебе все можно и не нужно себя контролировать,» — продолжала Лена

.
И я подумала, что это действительно здорово — есть, сколько влезет, и даже сколько не влазит, не беспокоясь о талии и о весе. Счастлива, потому что мне не нужно думать о диетах. Счастлива, потому что Лена завидует моей «худобе», не подозревая о моей гастрономической вакханалии.

Я встала с дивана и подошла к зеркалу. Посмотрела на себя внимательно. Да, у меня есть десяток лишних килограммов. Да, я не идеальна. Но я счастлива.