​Почему

Почему

(Why)

Лежу на диване. Обожралась так, что дышать больно. Уже умяла цельную королевскую трапезу. Так он всегда готовит, так я всегда ем.

Он возвращается с еще двумя тарелками кексов.

— Быть того не может, чтобы ты уже наелась. Обычно в тебя влезает куда больше.

Похлопывает меня по верхней части живота. Вынужденно икаю — доселе сдерживалась, наивно надеясь, что он не поймет, что немного в меня еще влезет. Через силу, но влезет.

А он улыбается:

— Ну вот, давай, кушай, пока я схожу за добавкой. Не пропадать же добру.

И ставит обе тарелки мне на живот. Я так обожралась, что есть не хочется. Но хочется обжираться. Почему я такая? Я знала, какие риски влечет за собой путь раскармливания, но почему я согласилась? Как всегда, мысли эти начинают одолевать меня, пока я подгрызаю кексы с первой тарелки. Нет, так-то я знаю, почему. Потому что невероятно обожаю это ощущение «щас лопну». Потому что обожаю свой живот, такой большой — мягкий до еды и каменно-твердый после, когда сражаюсь сама с собой за каждый вздох.

Он возвращается как раз когда кексы во второй тарелке заканчиваются.

— Да, моя маленькая обжорочка нынче голодная, — улыбается, поглаживает мой раздувшийся живот, слегка нажимает. Я вновь икаю, а он задумчиво отмечает: — Еще немного места у тебя там осталось, жирная обжора ты моя. Значит, пока ужин не закончен.

Уходит на кухню и возвращается с пирогом. Не влезет, думаю я, не могу даже пошевелиться. Он скармливает мне пирог, по кусочку, прямо из картонки. С каждым кусочком я думаю — все, дальше не влезет, — и хотя свободного места в желудке и правда нет, как-то да влезает. А после я отдуваюсь и лежу, раздувшимся пузом кверху, и он похлопывает меня чуть повыше пупка:

— Хорошо покушала, обжорочка моя? Да, с прошлого года, когда мы все это начали, ты у меня хорошо так подросла. Но лично я по той, прежней тебе, маленькой и худенькой, не скучаю, и тебе не стоит.

И я отрубаюсь, придерживая свое полутораметрового обхвата шарообразное пузо. Да, это правда, я жирная обжора. И обожаю себя-такую.