Пиа

Пиа
(Pia)

Когда я вернулся домой, Пиа уже дремала, мирно свернувшись на диванчике, а напротив светился зомбоящик с приглушенным звуком. Она частенько засыпала под телевизор, если не забывала прикрутить громкость или вообще отключить звук до того, как фильм или телешоу сменятся рекламной паузой. Рядом с диванчиком валялись обертки от шоколадок, карамели и ореховых помадок, коробка из-под пиццы и контейнер, в который я еще в полдень загрузил свежеприготовленную лазанью. Сама Пиа к кулинарии в смысле готовки склонностей не имела, и на кухне всем заправлял я — однако мне это труда не составляло, я хоть и не профессиональный шеф-повар, но кое-чего очень даже умею и люблю. Потянувшись, девушка что-то неразборчиво проворчала во сне, но просыпаться не торопилась, а правая ладонь ее все так же покоилась на роскошном округлом животе.
И подумать только, что несколько месяцев назад она выглядела совсем иначе...

Эти апартаменты я три года делил со своим лучшим другом, но потом Эрих завел себе подружку и переехал к ней. Для одного меня квартирка великовата, да и накладно выходило, вот я и решил подыскать подходящего квартиранта — или квартирантку. Сперва по объявлению откликнулась пара странных типов, потом какой-то алконавт — мне такое даже за деньги рядом иметь не хотелось… а дальше как-то вдруг нарисовалась Пиа. Более чем хорошенькая — прямые и густые темно-каштановые волосы, громадные голубые глаза, и главное, она умела себя подать: стройная, но не без изгибов фигурка в облегающих модных одежках так и просилась на подиум. Помню, в тот день на ней была мини-юбка, которая едва прикрывала то место, где спина теряет свое благородное название… Нет, за одну только юбку (ну, и все прочее) я бы не согласился делить с ней жилплощадь вот так вот сразу, однако поболтав с девушкой о том о сем, я оценил ее теплый и дружелюбный нрав, и решил — ну, давай попробуем, испытательный срок — месяц, а дальше будет видно. Пиа обрадовалась, и уже через неделю обживала свободную комнату. С обреченным видом призналась, что готовить умеет только бутерброды и чай из пакетиков, однако я уже упоминал, что для меня это не проблема — готовку я полностью взял на себя, с превеликим удровольствием. Единственно что, готовить я предпочитал блюда плотные и калорийные, старая деревенская кулинария, с детства привык. Мой организм плюс регулярные походы в спортзал такое прощали, и я оставался подтянутым и стройным. Пиа, похоже, привыкла к другой кухне — как-то она сказала, что раньше ей все готовила соседка-веганка, — но против моего меню не возражала ни слова, напротив, как с первого раза попробовала и просияла «ой, какая вкуснотень», так и продолжала вылизывать тарелку дочиста.
Вскоре это возымело неизбежные последствия.
С работы Пиа возвращалась после двух, как раз когда я заканчивал готовить обед. Помню, в тот день она снова была в мини-юбке и облегающей розовой блузочке. Однако облегало все это дело не только узкую талию и стройные бедра, но и небольшой, но несомненный животик и складочки на боках как раз над поясом юбки. Сполоснув руки, Пиа сразу плюхнулась за стол и сверх основной порции слопала еще двойную добавку. Потом не без труда встала, отдуваясь, и сообщила — уфф, объелась, щас лопну. Почему-то (впрочем, понятно почему) я просто не мог оторвать от нее взгляда, и сходу пригласил этим же вечером на свидание. С ужином, разумеется. Пиа, с одной стороны, удивилась, а с другой стороны, мы за это время вполне неплохо поладили… в общем, она сказала «да».
К вечеру Пиа привела себя в полную боевую готовность. Коротенькое облегающее платье цвета электрик с вырезом во всю спину оставляло воображению разве что самую малость — а еще подчеркивало, что небольшой животик у девушки мне днем совершенно не померещился. Отправились мы в лучший местный итальянский ресторанчик, где (по чистой случайности, конечно) и порции были самыми большими в округе. Полную тарелку спагетти-карбонара Пиа осилила, пусть ее животик и стал выпирать еще сильнее — а потом я ее уболтал и на десерт, от панна-котта отказаться девушка не смогла, но когда мы ехали домой, она уже тихо икала от сытости. Домой мы буквально ввалились в обнимку, тогда же, в гостиной, я впервые ее поцеловал, оглаживая туго набитый животик и мягкие бока. Хорошо, но мало. Так что стратегически направляя девушку в направлении спальни, я прихватил коробку шоколадных конфет.
Сперва мы просто лежали на кровати и целовались, а потом я добыл из коробки конфету и поднес к ее губам. С весьма удивленным видом Пиа раскрыла ротик и послушно прожевала. Так продолжалось еще какое-то время, а между конфетами я целовал и ласкал ее — девушка к такому не привыкла, в смысле совмещать обоюдно приятный процесс с кормежкой, но и не возражала, позволив мне устанавливать правила игры, а ее животик словно бы сам собой рос в объеме. Когда коробка опустела, Пиа стонала от пережора — еще бы, столько в себя утрамбовать, обычный сытный ужин у нее был поменьше раза в два. Тем удивительнее было, что у нее все же хватило сил не только на всю эту прелюдию, но и на продолжение, по полной программе...
Утром она, разумеется, проснулась далеко не с первыми лучами солнца, и я успел приготовить вкусный и сытный завтрак, который подал ей прямо в постель. Пиа светилась от счастья, а ее животик все округлялся и округлялся. К часу дня я соорудил не менее сытный обед, соблазняя мою сладкую малышку новыми рецептами, потом устроил более чем роскошный ужин, а вечером мы с ней валялись на диване перед телевизором — и право, Пиа совершенно не пришлось убалтывать слопать под это дело еще несколько пакетов чипсов и арахиса.
В общем, так оно дальше и шло. Я подсадил Пиа на свою кормежку, и она совершенно не намеревалась отказываться от предложенного. Результат себя ждать не заставил: приятный, но скромный неполный второй размер бюста у девушки вскоре сменился полноценным третьим, и обещал вырасти еще заметнее — каковому обстоятельству Пиа была безмерно рада, ибо новый лифчик бежала покупать, буквально светясь от счастья. Бедра стали помясистее, да и филейная часть подросла, а вокруг талии начал расти «спасательный круг» мягкого жирка. Лицо у Пиа раньше оставалось таким же изящно-узким, почему лишний вес и оставался не слишком заметным — однако с новым ритмом жизни девушка изрядно обленилась. Раньше она, хоть и полнела потихоньку, передвигалась пешком или на велике — но после свидания и последующей столь приятной ночи предпочитала автомобиль, дома же в основном валялась на диване и поедала все вкусняшки, какие имелись в пределах досягаемости; надо ли уточнять, что запас их я регулярно пополнял и не позволял буфету опустеть? Верный велосипед теперь пылился в подвале, даже регулярные встречи с подружками стали более редкими. И вот буквально на моих глазах лицо у девушки стало округляться, закономерно прорастая вторым подбородком. Массивный живот рос как на дрожжах, выпирая вперед и в стороны, колыхался от малейшего движения. При росте метр шестьдесят три Пиа весила где-то под девяносто.
В воскресенье вечером в гости заглянула ее приятельница Эмили — Пиа упоминала, что они не виделись несколько месяцев. Во время традиционного «привет-привет» я заметил, что Эмили изрядно удивилась нынешнему состоянию Пиа — и слегка скривила губки. Она осталась поужинать с нами, Пиа ела как обычно — то бишь за целый взвод голодного спецназа, — и Эмили поинтересовалась:
— Ты же так растолстела за эти месяцы, так почему же столько лопаешь?
Я, признаться, и сам удивлялся, почему Пиа столь индифферентно относится к собственному весу, просто покупает новую одежду, когда не может втиснуться в старую — но спрашивать сам не хотел. Не боялся, просто чувствовал, что пока не время.
А тут Пиа просто пожала плечами и ответила:
— А мне нравится быть толстой, вот почему.
Домой Эмили, наверное, отправилась с совершенно сломанным шаблоном мировоззрения, но до нее мне дела не было. А вот у самой Пиа кое-что уточнить было просто необходимо. Ей и в самом деле по душе, что у нее теперь массивный тяжелый живот, складки на боках, сочные окорока и трущиеся одно об другое при ходьбе расплывшиеся бедра — или это она так, потроллить прежнюю приятельницу? Я хотел знать правду.
Пиа немало озадачилась моим вопросом, удивленно распахнув большие голубые глаза, а потом широко улыбнулась.
— Ну разумеется, мне нравится быть толстой. Особенно потому, что я точно знаю, что все это нравится и тебе.
Вопрос был закрыт.

Это было недели две назад, и с тех пор Пиа продолжала активнейшим образом поправляться, так что в обозримом будущем мы непременно отметим ее юбилейный центнер. А я просто любовался ее восхитительно разбухшим пузом, вздымающимся и опадающим во сне. Трудно поверить, что не так уж давно эта крошка имела пропорции подиумной модели, разве что ростом не вышла. Роскошная и красивая, такая же красивая, как в тот день, когда впервые переступила порог моих апартаментов. Нет, я вру — она стала еще красивее! Насколько? Ну как минимум — на то количество килограммов, которые с тех пор осели на ее сочных, пышных, желанных формах!