Ожидая неожиданного

Ожидая неожиданного
(Expecting the Unexpected)

Саманта едва верила своим глазам. После всех этих месяцев, когда они раз за разом пробовали одно, другое, третье — наконец-то: две полосочки. Тест на беременность: положительно. Она завопила от радости, а потом одернула себя.
— Спокойно, Сэм, спокойно. Это всего лишь ЛУЧШЕЕ, ЧТО ВООБЩЕ ВОЗМОЖНО! УРАААА!
Еще немного радостного ора в ванной, и Саманта все же завершила утренний туалет и поспешила на работу, сохранив в кармане заветную полоску пластика на потом.
Тем вечером Харпер, ее муж, вернулся с работы домой. Машина Сэм уже стояла на месте — необычно, как правило, она парковалась небрежно, чуть ли не наискосок. Что-то случилось, решил он, переступая порог.
— Приветик, я вернулся! — сообщил Харпер. — Родная, ты сегодня раньше вернулась, или...
Прервал его в прямом смысле удар по физиономии. Легкий — что-то свешивалось с потолка, и он шагнул прямо в это что-то.
— Чего? — проворчал он, поднимая взгляд. Секунды через полторы он осознал, что физиономией наткнулся на подвешенный на ленточке… — Тест на беременность? Две полоски? Саманта, ты БЕРЕМЕННА!?
Она со скромным видом скользнула в прихожую.
— Ну, вроде как да, — и подмигнула.
— Родная, это же чудесно! Я поверить не… стой, ты беременна!
— Ага!
— То есть я… я буду папой? — и сгреб ее в объятия.
Супруга рассмеялась.
— Ну, в общем, да, примерно так и будет.
— Это надо срочно отпраздновать! Куда едем? Потому как ну не дома же такое отмечать! — В голове у Харпера крутились миллионы вариантов, подхлестнутые радостным возбуждением. — Куда угодно, выбирай что хочешь.
— Куда угодно? — пробормотала она.
Так они и оказались в «Тио Гуапо», мексиканском ресторанчике, где когда-то у них было первое свидание. Когда супруги уселись, к ним подошла официантка — латиносочка, лет шестнадцати, но уже кругленькая как колобок, со стянутыми в хвост длинными черными волосами.
— Привет, я Габриэла, на сегодня — ваша официантка. Для начала — что будете пить?
— Мне просто воды, я за рулем, — отозвался Харпер.
— Мне тоже, — согласилась Саманта, — и пожалуй, мы сразу и закажем еду...
Харпер покосился на нее: только ведь сели, он еще и меню не успел просмотреть, а тем более решить, чего ему хочется прямо сейчас. И быстро собрался с мыслями, пока Саманта перечисляла:
— Мне бобы, рис, прожаренную до хруста буррито с зеленым чили и энчиладу с сыром. Все.
Ничего себе «все», у кого-то сегодня явно жор, подумал Харпер, и сказал:
— Ну а мне тарелочку рыбных тако.
Передал Габриэле оба меню, получил в ответ улыбку с ямочками и официантка утопала отдавать заказ на кухню.
— Кто-то сегодня проголодался! Ты никогда вроде столько не ела.
Саманта улыбнулась.
— Так ведь я отныне ем за двоих, мне положено!
Они еще немного поболтали, а потом принесли заказ, и Саманта буквально вгрызлась, прикончив лепешку-буррито с чили в рекордные сроки. Штаны ее стали чуть теснее, поскольку маленький животик стал чуть побольше. Но будущую мамочку сие ничуть не притормозило, кухня в «Тио Гуапо» была божественной.
Затем энчилада. Выложив сверху в два слоя оба гарнира, Саманта взялась за вилку, решительно настроенная съесть сколько сможет. Удивив Харпера и себя саму, она съела все до последней крошки.
— Ого! — только и сказал Харпер, пораженный аппетитом супруги. — Как и не было ничего! Я только за третий тако взялся.
— Ну, очень уж вкусно было. Я так объелась… но оно того стоило.
Саманта не шутила: ее живот, обычно почти плоский, раздулся, распирая блузку и штаны. Оглаживая его, Сэм чувствовала себя не просто беременной, а уже на хорошем таком сроке.
— Попробуй, Харпер, — сцапала его за руку и приложила его ладонь к своему раздувшемуся животику.
— Ты объелась, Сэм.
— Да знаю я, аж штаны трещат. Но погладь как следует: именно такой я буду через несколько месяцев, и уже не от обжорства.
Харпер рассмеялся. Ощущение переполненного живота Сэм ему нравилось, наверное, именно в силу названных причин. Но тут снова подошла Габриэла, и Харпер убрал руку.
— Ну что, народ, для десерта место оставили?
Харпер хотел было попросить счет, однако супруга успела первой.
— Думаю, возьму ваши банановые чурро — это же пончики, по-нашему? — звучит очень вкусно.
— И не только звучит! Сама их ем каждый раз, когда получается, — рассмеялась Габриэла, а ее могучий живот заколыхался. — Сейчас будут.
Официантка оставила их наедине, и Харпер пораженно взглянул на Сэм:
— У тебя там что, осталось еще место?
— Сейчас сделаю, — и активно огладила свой живот, бугрящийся под блузкой. — Можешь помочь, если хочешь.
Он так и сделал, чувствуя, насколько туго набит желудок Саманты. Вскоре прибыл десерт, и супруга большую часть пончиков благополучно слопала сама. Расплатились по счету и добрались до машины.
— Ох, это было ТАК вкусно, — простонала Саманта на пассажирском сидении. — Надо еще сюда заглянуть, и поскорее.
С трудом расстегнула штаны, задрала блузку. Наконец-то ее разбухшему животу стало достаточно свободно, чтобы спокойно вздохнуть. Умостив затылок на подголовнике, Саманта прикрыла глаза.
— Ох, ну меня и расперло, — и огладила свой бледный разбухший живот. — Надеюсь, я не слишком растолстею.
— А с чего тебе толстеть? — поинтересовался Харпер, задержав взгляд на обнаженном животе супруги.
— Так я же ем за двоих, помнишь? Кто ж сидит на диете во время беременности!

В конце первого триместра Харпер и Саманта сидени на диване в гостиной. Харпер по уши погрузися в лаптоп, полируя финансовый отчет, а Саманта по уши погрузилась в картонку из «Пей Вей» с тайскими рисовыми колобками.
В тот первый вечер в «Тио Гуапо» Саманта поклялась есть все, что захочет и когда захочет, и это определенно было заметно. Она набрала более двадцати кило, раздавшись до восьмидесяти двух.
— Ты точно — ик! — не хочешь немножно? — спросила Саманта. Волосы ее были стянуты в высокий узел на затылке, чтобы не лезть в еду.
Харпер фыркнул.
— Я же тебе их привез, помнишь? Кроме того, ты слопаешь их еще до того, как я закончу отвечать.
Она рассмеялась, отчего ее пухлый живот заколыхался под обтягивающей все складки серой футболкой.
— Ты меня слишком хорошо знаешь.
Раньше Саманта сама готовила, но за последние три месяца не только растолстела, но и сильно обленилась, а контейнеры «на вынос» из окрестных ресторанчиков — это не просто удобно, но и вкусно...
Груди ее заметно прибавили в объеме как из-за беременности, так и по причине лишнего веса. И поскольку подходящих лифчиков в запасе не было, Саманта обычно оставляла свое хозяйство просто свободно свисать, вернее, опираться на полочку выпирающего живота — по крайней мере до очередного визита в магазин с одеждой для будущих мамочек, в которые заодно утрамбуется ее растущий живот и раздавшиеся бедра.
— Я все! — сияя, повернулась она к мужу, ее лицо прорастало зачатками второго подбородка.
— Мне еще пара минут, Сэм, — отозвался он, — последние штрихи.
— Тогда я пока за десертом, — поднялась и пошла к холодильнику.
Харпер смотрел ей вслед: располневшие бедра терлись друг о дружку, раздавшиеся и размякшие ягодицы покачивались под пижамными штанишками. Он наблюдал, как она полнеет, более того, активно способствовал процессу, но сам от себя не ожидал, что пополневшая жена будет возбуждать его еще сильнее. Однако это было так, с пухлым животиком и все такое.
Вернулась Саманта со стаканчиком мягкого мороженого. Села чуть ближе к супругу и снова занялась телефоном, потихоньку поглощая сытный десерт. Прежде у нее не было привычки вот так вот перекусывать, но из-за выросшего аппетита обычного трехразового питания Саманте банально стало не хватать, и нормой стало вот так вот «догоняться».
Прошло еще несколько минут. «Последние штрихи» Харпера оказались сложнее, чем он полагал изначально.
— Еще немного… ну же, зараза...
Саманта слизнула с губ остатки мороженого.
— Ничего, я подожду, — отозвалась она.
Краем глаза Харпер заметил, что супруга стянула футболку, и ее пухлые руки чуть колыхнулись от этого движения. Без бюстгальтера груди ее свешивались над верхней складкой живота, соски отяжелели и потемнели. Впрочем, при всем объеме растущего бюста, живот все равно рос быстрее. Саманта приспустила штанишки, позволив животу полностью выплеснуться на бедра.
— Просто пока поиграю с ним сама, — промурлыкала она с закрытыми глазами. Погладила, осторожно перебирая пальцами мягкие жиры. — Ох, Харпер, он такой полный… я знаю, ты любишь, когда я вот так вот объедаюсь.
Тут она была права. Когда Саманта вдруг набрала вес, внутри у него пробудилось нечто, о чем он и не подозревал.
— Я едва могу ходить. И полностью завишу от тебя, если мне нужно встать.
Разумеется, она сильно преувеличивала, и оба они это прекрасно знали, но Харпер со щелчком захлопнул ноутбук.
— Работа подождет!
И, отправив ноут на тумбочку, принялся оглаживать ее разбухший, раскормленный живот.
Промеж ног у Саманты стало тепло и влажно. Постоянное безудержное обжорство отчего-то возбуждало и ее саму. То ли виной был материнский инстинкт, требующий ради блага будущего ребенка создать неприкосновенные запасы жира, то ли… нечто иное.
Взгляд Харпера скользнул по ее грудям. Опустившись на колени, он осторожно прильнул губами к одной груди, затем к другой, не переставая оглаживать пухлое пузо супруги. Саманта стонала еще громче, растекаясь лужицей в его заботливых ладонях, каждая обильная трапеза по сути сейчас была прелюдией к любовной игре — и ей все равно было мало. Мысли крутились вокруг странной, завораживающей идеи: а как она будет выглядеть, если станет еще больше, еще толще. Как ее будет распирать изнутри, если ее, всю такую большую и обильную, он будет ласкать, кормить и лелеять. А когда она действительно растолстеет настолько, что не сможет встать сама? Как она только раньше не дошла до подобной фантазии?
Когда Харпер наконец оторвался от ее сосков, Саманта стиснула его ладонь и посмотрела весьма четким образом, после чего оба вмиг оказались в спальне. Он разоблачился так быстро, как только мог; ей, чтобы стянуть штанишки, пришлось сесть на кровать — пузо мешало. Стянув промокшие трусики, Сэм легла, обнаженная и пухлая, а Харпер медленно и осторожно опустился сверху, в ожидающее его мокрое и трепещущее, а затем потихоньку ускорился, и чем сильнее были его толчки, тем сильнее подпрыгивали обильные груди и тяжелое пузо Саманты, она стонала, а в сознании ее молниями проносилось: еще больше! еще толще! Она воображала себя — настолько большой, что двигалась исключительно вперевалку, бочком-бочком, иначе массивные бедра не позволяли. Рядом со своим худощавым и подтянутым супругом она казалась горой сала, раскормленные ягодицы пришлось бы обложить подушками, пожклай он проникнуть внутрь, а ее живот стал бы слишком большим, чтобы… чтобы...
И тут Саманта взорвалась, очи ее закатились, пальцы стиснули смятую простынь. А внутри стало горячо: Харпер тоже дошел до вершины.
После он лежал рядом с ней.
— Ну как ты?
— Лучше всех… Харпер?
— Да?
— Могу я спросить?
— … Конечно.
— Ты хочешь, чтобы я стала больше?
Это застало его врасплох. Оба они безмолвно соглашались, что им обоим нравится, как Саманта вдруг «случайно» начала поправляться, однако сейчас она впервые вслух и вербально поинтересовалась перспективой намеренного раскармливания. Он помешкал, не зная истинных ее намерений, но все же ответил честно:
— … Да.
— Хочешь, чтобы я стала толще?
— Да.
— Хочешь, чтобы я так растолстела, что едва могла бы ходить?
— Да.
— Тогда корми меня.

Три месяца прошло с того дня, когда Саманта решила по-настоящему растолстеть, и последствия не прошли незамеченными. У ее лучшей подруги Синди в апартаментах было установлено джакузи, самое то для будущей мамочки, и когда разнежившаяся Сэм с блаженной улыбкой выползла из бурлящей ванночки, Синди нацелилась на «очень серьезный разговор».
— Сэмми, ты знаешь, как я тебя люблю, и никогда не хотела сказать тебе ничего обидного.
Ну вот, началось, подумала стачетырнадцатикилограммовая Саманта, которая как раз сцапала двуслойную печеньку, и ее двойной подбородок колыхался, пока она жевала.
— Знаю, знаю.
— Ну, ты, э… твой, э… — Синди покосилась на живот подруги. Под тонким халатиком все ее изобильные телеса выпирали весьма недвусмысленно.
— Мой — что? — изобразила Саманта абсолютное непонимание и детскую невинность. От такого взгляда Харпер просто таял, неизменно оглаживая выпирающее пузо женушки.
— Твой… неважно. Просто я волнуюсь насчет твоего… э… лишнего веса?
Саманта похлопала себя по пузу.
— Понятия не имею, о чем это ты. — И запихала в рот остаток печеньки. — Во время беременности у всех лишний вес.
— Ну да, конечно, но… я имею в виду — ты хоть на руки свои посмотри, Сэмми!
Саманта подняла пухлую ладонь, переходившую в еще более пухлое и массивное запястье. Изобразила смущенный вид.
— Руки как руки, Синди. Честно, не понимаю, о чем ты вообще.
— Я… — Синди закрыла рот. И вообще, с чего это она устраивает выволочку своей же лучшей подруге у себя в джакузи? Родит — похудеет, успокоила она сама себя. — Да нет, Сэм, ты права. Просто… наверное, я тебе завидую, ты на шестом месяце и так классно выглядишь!
Саманта улыбнулась, вильнув раздавшимися вширь бедрами и раздавшимися ягодицами, которые послушно колыхнулисб. Хихикнула.
— О да, я такая!
Синди с трудом удержалась от замечания.
— Ты… да, такая, — вымученная улыбка.
Саманта подмигнула.
— Ну же, пойдем лучше. Харпер принес очень калорийный… в смысле очень красивый тортик, иногда я сама не знаю, что говорю!
Ее подруга нервно хихикнула.
— Ну да...
— Пошли покушаем, я после джакузи очень проголодалась!

После джакузи, тортика и — на обратном пути — коробки мороженого с пакетом шоколадок объевшуюся Саманту, как всегда, дотащили до постели и в лучшем виде ублажили там. А неделю спустя супруги гуляли по парку.
Будучи хорошо на шестом месяце, беременной она при этом не выглядела, представляя собой ходячую иллюстрацию к термину «толстая». Раскормленная во всех местах, с обильным пузом, которое с каждым днем становилось все больше и свисало на ее пухлые бедра, так что Саманта предпочитала носить футболки покороче, из-под которых вываливалось ее мягкое, покрытое растяжками сокровище. Из-за беременности пузо просто стало несколько больше, выпирая чуть сильнее, чем без свернувшейся внутри Тори.
Сегодня Саманта надела маечку, которая едва вмещала ее разбухшие изобильные груди, а пузо в джинсы даже не заправляла — пусть дышит. Кое-кто из прохожих косился на бесстыдно обнаженное пузо и вполголоса комментировал — ну и разжирела, — и Саманту от этого дико перло.
Харпер держал ее под руку. Он слегка подкачался и вновь выглядел таким же крепким, как когда-то на первом курсе, в основном по просьбе Саманты: она решила, что будет полный улет, когда они прогуляются, рука в руке, по пляжу — он, спортивный и загорелый, и она, расплывшаяся гора бледного сала в бикини, которое не имеет права носить. Время от времени парочка останавливалась и беззастенчиво целовалась, глубоко имея в виду всех посторонних.
— Все еще поверить не могу, что мы будем родителями, — проговорил он. — Ты станечь чудесной мамочкой.
— Толстой мамочкой, — отозвалась она, пихнув его мяжелый бедром. — А ты будешь супергероем, гордо вышагивающим рядом со своей шарообразной женой.
Харпер улыбнулся, обнимая ее за расплывшуюся талию. Перехватил взгляд какого-то дедка, неодобрительно качающего головой в адрес Саманты. Та этот взгляд тоже увидела, остановилась и притянула к себе Харпера. Он почувствовал, как погружается в ее голый бледный живот. Губы их слились, Саманта страстно обвила полными руками шею супруга.
— Я тебя люблю, Хар.
— А я тебя, Сэм.

Саманте предстояло рожать через несколько дней, и они решили отметить сие обстоятельство в «Тио Гуапо». Харпер вышел из машины, майка обнажала его загорелые мускулистые руки и плечи. Обошел авто, открыл пассажирскую дверь и был одарен широченной улыбкой над двумя подбородками. Сто тридцать семь кило Саманты с трудом вмещались в легкий сарафан, Харпер раскормил ее до такой степени, что громадное пузо в две складки свешивалось с испещренных целлюлитом бедер, раздвигая их просто чтобы уместиться. Груди Саманты опирались на раскормленное пузо, свисая под собственной тяжестью и оставляя мокрые пятнышки там, где лежали.
— Ты просто сногсшибательная, — заметил он, оглаживая взглядом все многочисленные складки своей раскормленной супруги.
— Сам такой, — фыркнула она, медленно поворачиваясь на сидении. Хотя оно было отодвинуто назад на максимум, выбраться из авто Саманте было непросто. В итоге с помощью Харпера она утвердила пухлые ступни на земле, и уже от этих скромных усилий изрядно утомилась.
Затем дошли до ресторанчика и устроились за столиком — там, где была самая широкая скамейка. Но и на нее Саманта вписалась с изрядным трудом, а втискивая пузо за (и частично под) столешницу, нечаянно толкнула стул позади, отчего на нее недовольно посмотрели.
— Простите, я не нарочно! — покраснела она. Ходить становилось все труднее. Саманта уже подумывала насчет скутера для «персон с ограниченной подвижностью», но эти агрегаты дико дорогие, а она пока могла передвигаться пусть и вперевалку, но с разумной скоростью.
В конце концов она умостилась на скамейке, но ее откормленное пузо частично легло на стол.
— Ага, чипси! — радостно заметила Саманта и вгрызлась в стоящие на столе «бесплатной закуской» картофельные хрустики с сальсой.
К столику вперевалку подошла Габриэла, которая за эти девять месяцев поправилась килограммов на сорок и как минимум в области бедер обхватами превосходила Сэм.
— Привет! Меня зовут Габриэла...
Саманта привычно уже заказала кувшин лимонада и целую гору еды — сырные энчилады, прожаренный овощной бурро, квесадилью из протертой курятины и тарелку говяжьих тостад; ее супруг ограничилася простой водой и своими любимыми рыбными тако. Когда Габриэла вперевалку утопала на кухню, Саманта, хрустя чипсами, сказала:
— Она мне подмигнула. Думаю, она знает, что ты любишь толстушек.
— С чего она так решила? — фыркнул Харпер, а его супруга продолжала лопать чипсы. Затем сделала глоток колы и беззастенчиво-громко икнула.
— Между прочим, тут кто-то пытается принимать пищу! — раздался позади строгий голос.
— Прошу прощения, но я просто голодная, — отозвалась Саманта. Совершенно не собираясь смущаться, стянула волосы в узел на затылке, ее раскомленные руки при этом колыхались. — Это чтобы меня ничего не отвлекало от полной тарелки вкусняшек!
Потом поправила бюстгальтер. Харпера завораживало, насколько тяжелыми стали ее наполненные молоком груди, и его ладонь машинально коснулась под столом разбухшего пуза Сэм. Та искоса, чуть наклонив голову, взглянула на него, колыхнув двойным подбородком.
— И чего это ты лапаешь мое громадное пузо, а?
Харпер улыбнулся, погружая пальцы в ее жиры. Его жена, стройная и энергичная девочка, на которой он некогда женился, за эти девять месяцев превратилась в ленивую, распустившуюся, разжиревшую женщину, которая с каждым днем становилась все толще, а он ее до безумия обожал.
— Я тебя люблю, — просто ответил он.
— Я тоже тебя люблю, — хихикнула Саманта. — Я бы даже тебя поцеловала, но слишком растолстела, чтобы так наклоняться.
— Ничего, вот вернемся и я вскарабкаюсь на эту гору твоего пуза, — пообещал он.
— Ползи, улитка, по склону Фудзи, — улыбнулась она.
Тут вернулась Габриэла с полным подносом еды. Саманта предвкушающе огладила пузо, а толстая латиноамериканочка расставила перед ней полные тарелки.
— Наслаждайтесь! — и удалилась.
Саманта всадила зубы в истекающий маслом бурро.
— Господи, — простонала она, — как же я за этим соскучилась!
И принялась запихивать себе все это прямо в рот, руками, не заботясь о столовых приборах. Частично потому, что и правда хотела есть, а частично напоказ. Она знала, что думают о ней окружающие, бросая взгляды на ее перепачканный крошками, жиром и соусом сарафан, на сияющие от масла круглые щеки, знала — и от этих мыслей внутри стало жарко и влажно.
Но еда — первым делом. Ее главная задача — есть и толстеть, и именно этим Сэм и занялась. Двадцать минут спустя она стонала, икала и оглаживала массивное пузо, а перед ней осталась батарея пустых тарелок. Харпер смотрел, как она глубоко дышит, как вздымается и опадает ее пузо.
— Надеюсь, место для десерта у тебя еще осталось?
Переведя дух, Саманта ответила:
— У меня там всегда хватит места.
А потом, уже совсем другим тоном:
— Харпер.
— Да?
— Идем. Сейчас же.
Он испуганно вскинулся:
— Что случилось?
— Схватки начались. Клянусь, я только что почувствовала первую, и это не желудок, я точно знаю!
— Э… да, конечно, э… погоди, я только позову Габриэлу и рассчитаюсь, сейчас вернусь, сиди здесь!
Он поднялся, и Саманта фыркнула:
— Как будто я куда-то денусь. Я слишком растолстела, чтобы без твоей помощи хотя бы встать...

На первый день рождения Тори родители вывезли ее на пояж. Харпер тащил полотенца, пока его девочки двигались по дорожке, Саманта в громадной шляпе и темных очках толкала перед собой коляску.
Через минуту тяжело дышащая супруга выдохнула:
— Харпер, мне надо передохнуть...
Саманта настолько расплылась, что быдо даже странно, как все ее двести сорок кило вообще могут перемещаться своим ходом. Даже вперевалку, в такие бочки бледного сала превратились ее бедра, которые соприкасались даже в положении сидя с широко раздвинутыми ногами. Пухлая ладонь Саманты легла на оголенный двускладчатый живот: на ней было бикини, бесстыдно открывающее всему свету ее громадное пузо, свисающее на бедра и выпирающее на полметра впереди своей хозяйки. Опуская взгляд, она не видела собственных ног, лишь это колоссальное пузо, порожденное собственным обжорством.
— Ты меня… так раскормил… я уже и квартала… пройти не могу… без остановки, — пропыхтела она. Лицо Сэм было багровым, пот капал с бровей.
— Тут работал не я один, — шлепнул Харпер ее по массивной, испещренной ямочками ягодице, его спуглая ладонь занимала лишь небольшую часть на этой колышушейся бледной мягкой полусфере. — Кто кушает, тот и толстеет.
Она улыбнулась, все еще тяжело дыша, но взгляд с ее обрамленного тремя подбородками лица горел тот самый. Колыхнула тяжелым пузом, что было привычно и легко, и притянула мужа к себе, поцеловать. Между ними, конечно, было более полуметра жирного пуза и массивных грудей, но Харпер, нагнувшись, дотянулся до ее губ, чувствуя, как его голая грудь утопает в ее плюшево-раскормленных телесах. Обхватив супругу куда достал, он играл с жирами на ее спине, пока языки их обменивались безмолвными обещаниями.
А потом Саманта приняла решение.
— Хар, нам придется вернуться в машину и взять скутер. Я не дойду.
И не преувеливичала. От усталости Саманта только что не падала, ее раскормленный бюст вываливался из бикини, а до пляжа оставалось еще целых три квартала.
— Как скажешь, принцесса, колесница ждет тебя!
И вернулись назад, туда, где оставили машину. У Харпера дорога заняла чуть больше минуты, но его супруга, пыхтящая, расжиревшая гора сала, доползла лишь через пять, и то лишь потому что коляска Тори заодно выполняла для нее роль ходунков. С каждым килограммом передвигать ноги становилось все труднее, а пузо свисало все ниже и тяжелее, так что чудо, что Саманта вообще могла ходить хотя бы так.
Харпер тем временем открыл заднюю дверь и достал скутер.
— Спасибо, милый! — улыбнулась лунноликая Саманта. — Присмотри за Тори, — и передала ему коляску с ребенкой.
Медленно и осторожно опустила свою колоссальную тушку на сидение; одно разбухшее от жира бедро, потом второе, со стоном поерзав на вытертом брезенте сидушки, обретая надежную опору. Наконец-то ей удобно. Все, эта толстушка больше напрягать себя ходьбой не будет!
А Харпер все это время не мог отвести взгляда, наблюдая, как ее шарообразные ягодицы растекаются по сидению, свешиваясь по обе стороны скутера. Как ее массивные бледные руки расплываются, упираясь в бока. Как ее громадное пузо, зримый успех на ниве чревоугодия, выплескивается вперед, упираясь в панель управления.
Скутер поскрипывал под тяжестью Саманты, все ее раскормленное тело колыхалось. Ее настолько разнесло, что у Харпера порой голова кругом шла: вот это все — мое? И он обожал каждый ее восхитительный килограмм.
Саманта направила скутер на дорожку, сверкнув улыбкой.
— Вперед, Хар! Нас на этом пляже давно не видели, пусть посворачивают шеи!