Офисная обжора
Офисная обжора
(Office Piggy)
— Босс, вы… хотели меня видеть? — Мелоди нерешительно переступает порог кабинета босса, взгляд долу, и закрывает за собой дверь. Ну, не совсем переступает, более точный термин, пожалуй, «перекатывается». Четырнадцать пудов живого веса (из которых более десяти — это чистый жир) перемещать с места на места не так-то просто.
— Да, мисс Рамос, присаживайтесь. Нам многое предстоит обсудить.
Мадам Пайва, строгая и подтянутая, как всегда, сидит за своим почти-антикварным столом, пальцы сцеплены домиком, указывая куда-то в район ее длинного, с приветом от испанских предков, носа. Взгляд задумчиво устремлен на полированную столешницу.
— Как вы полагаете, почему мне сегодня потребовалось вас вызвать для обсуждения дисциплинарных вопросов?
Черт. Много ли она знает? Мелоди опускает глаза, избегая взгляда начальницы, но с этого ракурса видит лишь собственное громадное ненасытное пузо, что заполняет почти все ее коленки. Блузка трещит под его напором, слишком тесная, но других в запасе у Мелоди и не осталось. Впрочем, трещит блузка и в других местах, сиськи ее распирают лифчик, почти беззастенчиво пытаясь вывалиться наружу — но все же пузо более явная и заметная угроза, оно нынче даже больше и тяжелее обычного.
Возможно, в этом и состоит сегодняшняя причина вызова. Есть у Мелоди нехорошая (с точки зрения коллег) привычка прихватывать из холодильника в комнате отдыха чужой обед (а иногда и не один), тут же все это, разумеется, схомячив. Скандала народ не поднимает, ведь это будет «дискриминацией сотрудника по массогабаритному признаку», вот самая толстая во всем офисе сотрудница (да пожалуй, и самая толстая во всем бизнес-центре, никого даже близко равного себе Мелоди тут не встречала) и продолжает такой распорядок. Приносит из дома собственный внушительный контейнер, к которому добавляет прихваченные из автомата пару пакетов мини-кексов и две-три жестянки шипучки, так, заморить червячка. Слопав эти пару тысяч калорий, Мелоди, разумеется, даже не собирается останавливаться и заглядывает в буфет и холодильник, съедая то, что попалось на глаза, так быстро, что даже задуматься над последствиями своих преступлений не успевает. Собственно, тут и кроется главный для Мелоди момент, тот самый, который подстегивает ее все больше есть и набирать вес. Ведь все мыслимые последствия, все насмешки, презрительные взоры, шепотки за спиной и открытые оскорбления в лицо за то, что она так разжирела, что постоянно жрет и не может остановиться, — все это дико возбуждает ее. На этом возбуждении Мелоди, де-факто, и живет последние три с лишним года, это и определяет большую часть ее решений. А плюс девять пудов так, просто следствие.
Глядя на собственное пузо, пока босс умело раскатывает ее в блин, морально загоняя под плинтус, она, вся покраснев, в испарине, способна думать лишь о том, что она вот уже почти на вершине, вот-вот взорвется. Поставят ли ей на вид ее обжорство? Крадя чужие обеды и подслушивая жалобы коллег, Мелоди скрывается в глубинах своего кубика, ладонь под пузом в рейтузах — очень непростое занятие, учитывая ее габариты; и да, она и правда остановиться не может, если бы и хотела, все это лишь топливо для ее непрестанного чревоугодия.
Доказательство чему — как раз нынешняя встреча с боссом, Мелоди сидит вот так вот под потоком унизительных комментариев и тихо надеется, что начальница выйдет из себя и нагремит именно за то, какая-де она толстая. Ох, господи, как же ее прет, Мелоди прикусывает губу и не может не задаться вопросом, что-то босс сейчас себе думает насчет такого ее вида.
— Так вот, Мелоди. — Мадам Пайва поднимает взгляд, упираясь ладонями в стол. — Ты работаешь у нас полгода, и жалобы на тебя я получаю почти каждую неделю, ты это знаешь?
Широко распахнутыми глазами Мелоди все так же смотрит на собственное пузо, жиры распирают слишком тесную блузку, пуговички трещат от натуги.
— Нет, мэм, не знаю. А на что… жалуются?
Вздох, нижняя пуговичка брызгает куда-то в сторону, простучав по полу. Мелоди помидорно краснеет.
— О, ты очень удачно спросила, — босс явно хочет взглянуть ей в глаза, но пока не получается. — Я как раз хотела зачитать весь список, ты внимательно слушаешь? Хорошо. В порядке тяжести проступков: каждый день с тех пор, как ты начала работать в компании, ты крадешь обеды своих коллег. Каждый день вид у тебя такой, словно одежда сейчас лопнет прямо на тебе, потому что ты так быстро растешь вширь. Ты постоянно что-то жуешь прямо на рабочем месте, и сотрудники упоминают, что не только чавкаешь при этом, но временами даже стонешь. Не раз тебя заставали за тем, как ты оглаживаешь и жмакаешь свое чрезвычайно жирное пузо. — Перечисляет все это начальница все быстрее и быстрее, поднявшись из кресла и, обойдя стол, неспешно движется к морально секомой подчиненной. — Пахнет от тебя превосходно, что сродни чуду, учитывая твои габариты и постоянное поедание чего-то калорийного. Это в список жалоб не входит, просто момент, который я отметила лично для себя. Но последний пункт в списке — ты, помимо всего прочего, была замечена за поеданием выброшенных в мусорник недоеденных кусков. Ты что, издеваешься, что с тобой вообще происходит?
Прямо сейчас Мелоди от этих слов откровенно течет, взорвавшись от наслаждения, и пытается разве что не слишком явно содрогаться, чтобы босс не заметила. Пожалуй, получается — но, господи, так ее не перло еще никогда в жизни!
И тут начальница произносит фразу, что эхом разносится по всему ее существу.
— Видимо, ты просто не можешь с собой совладать, обжора, возможно, именно для этого ты и сотворена.
Пониже пуза и промеж ног у Мелоди сейчас все пылает.
А еще… а еще она понимает, что босс не просто так все это сказала, возможно, она — на той же самой волне… и не может не выпалить наудачу:
— Я могу быть твоей обжорой.
И поднимает на мадам Пайву молящий и беззащитный взор, обхватив обеими руками свое массивное пузо.