Одиссея Лори

Одиссея Лори
(Lori's Story)

Когда я познакомился с Лори, она была тощей как швабра домохозяйкой, которая регулярно бегала на занятия аэробикой в зал над моим ресторанчиком. Ослепительная улыбка и длинные светлые волосы, обычно связанные в конский хвост. Она вбегала с улицы — пурпурное трико, красные шортики-бикини и чулки — и, пробегая мимо моих дверей по дороге на занятия, всегда говорила «привет». Вся такая радостная и счастливая — чем-то она меня зацепила, и я, изменив привычный распорядок, трижды в неделю старался оказаться у входной двери как раз в те часы, когда она обычно проходила мимо.
Вскоре мы подружились, и после занятий Лори обычно заглядывала поболтать. Обычно она вся блестела от пота, вокруг шеи намотано полотенце, и я предлагал ей стаканчик чего-нибудь охладиться. Разумеется, я предлагал и перекусить, но от еды она неизменно отказывалась.
— Блюду фигуру, — твердила Лори; однако же я видел, каким голодным взглядом она вцепляется в кухонную дверь, если оттуда выходит кто-нибудь из официантов.
Скоро я узнал, что брак у нее не задался. Как-то она упомянула, что ее муж, Брэд, уехал по делам, а когда он дома, с ним трудно ладить. В частности, он неизменно придирался к Лори, особенно к ее внешности.
— Если я вдруг поправлюсь на сто граммов, — вздыхала она, — он непременно заметит и примется меня пилить, пока я их не сброшу. По части внешнего вида Брэд такой зануда… он меня уже достал.
Лори рассказала, что они с мужем приехали с Юга, и она очень скучает по семье и прежним друзьям. Она признала, что чувствует себя всеми покинутой, и добавила:
— Вот потому-то мне и нужна аэробика. Иначе я буду весь день заедать одиночество, и вскоре меня разнесет до невозможности.
— Не худший вариант, — хмыкнул я. — Лично мне всегда нравились женщины в теле, и многие мужчины разделяют мои вкусы.
— Только не Брэд, — ответила она. — Он, наверное, подаст на развод, если я поправлюсь на пять кило. Хотя… в последнее время я нередко думаю, что оно, может, и к лучшему.
Внезапно она уронила лицо в ладони и неудержимо зарыдала. Вид расстроенной девушки меня совсем не порадовал, и я по какому-то наитию позвал Андре (одного из моих официантов) и велел ему подать десертный набор. Когда он принес поднос, уставленный пирожными, кексами и прочими сластями, Лори перестала плакать и почти улыбнулась.
— Вы пытаетесь меня подкупить?
— И в мыслях не было, — я отрезал ей большой ломоть шоколадного торта. — Просто терпеть не могу, когда хорошенькая девушка плачет. Съешьте-ка вот это, и заодно объясните, в чем дело.
Лори призналась: она подозревает Брэда в двойной игре. Как-то она нашла у него в кармане пиджака любовную записку от девицы, и когда спросила его в лицо — Брэд неубедительно отвертелся, а потом велел ей не совать нос куда не следует. Лори все это очерь расстроило, однако с каждым кусочком шоколадного торта самообладание возвращалось к ней.
— Мммм, райское наслаждение, — призналась она. — От такого девушка в самом деле может измениться.
Я не советник по вопросам брака, однако сказал Лори, что если ей захочется, она в любое время может прийти и поплакаться мне в жилетку — а все, что она съест, будет за счет ресторана. У нее просто глаза вспыхнули, когда я упомянул бесплатную кормежку, и настроение явно пошло на подъем.
На дворе стоял конец февраля, в воздухе пахло приближающейся весной. И весь остаток весны Лори после аэробики задерживалась у меня на часок или больше, чтобы поболтать со мной — и попробовать очередной деликатес, созданный первоклассными поварами. Кажется, сладости были ее слабым местом, и я заметил, что от визита к визиту аппетит у нее все растет. С Брэдом было чем дальше, тем хуже, и без меня Лори было бы очень трудно, так что я охотно пошел на такие расходы.
На самом-то деле у меня тут был свой интерес. Мне всегда нравились пышные женщины, и меня захватила мысль попробовать раскормить Лори. Мне было жаль ее, а еще я разозлился на ее козла-мужа, которому нравится постоянно на нее давить. Было у меня ощущение, что Лори почувствует себя куда лучше в более обширных габаритах — и я собирался проверить, насколько это так.
Через месяц постоянных визитов стало заметно, что Лори поправляется. Пурпурное трико стало несколько теснее, животик чуть округлился, а шортики превратились в две ленточки на округлых раздающихся ягодицах. Лицо также чуть пополнело и появился намек на второй подобордок.
В мае Лори начала заглядывать ко мне раньше обычного, чтобы съесть ломоть пирога и кусок торта до занятий, а после аэробики придти за добавкой. На ней был новый тренировочный костюм — трико в цветочках, зеленые чулки и оранжевые шортики самое малое на размер больше прежних.
— Тут так вкусно кормят, что пришлось купить новый костюм, — пожаловалась она. — Мне не следовало бы сюда больше приходить.
Однако она просто не могла вот так вот взять и выйти из-за стола. И засиживалась все дольше и дольше, прежде чем ускакать наверх; иногда Лори потом вздыхала, что опоздала на пятнадцать или двадцать минут. Довольно скоро новое трико также стало тесным — живот в окружности напоминал баскетбольный мяч, груди пополнели, а седалище заметно раздалось в ширину.
— Тренерша сегодня не в духе, — однажды заметила Лори. — Она вывела меня перед всеми и сказала, что я толстею. Я смутилась и разозлилась, и так ей и сказала.
А потом Лори вообще пропустила занятие. Брэда уже две недели не было дома, и она вся извелась — только и могла, что сидеть за столом и есть. Я держал ее за руку и пытался успокоить, а заодно следил, чтобы одна перемена блюд сменялась другой. Лори поглощала мою лучшую снедь два часа напролет, и наконец, вытерев губы салфеткой, проговорила:
— Теперь, когда я поговорила с вами, мне уже лучше — но я объелась. Воистину, если продолжу сюда ходить, стану настоящей обжорой.
Я сжал ее ладонь.
— Я никак не позволю вам перестать сюда ходить. Наши встречи доставляют мне несказанное удовольствие — и еще мне очень нравятся ваши так называемые излишки веса.
Лори взглянула мне в глаза и, похоже, была очень признательна мне за эти слова — но потом отвела взгляд.
С этого дня она даже не изображала, что ходит на аэробику. Она просто появлялась в ресторане каждый день, кроме воскресенья, и три часа напролет объедалась, пока мы с улыбкой болтали о том о сем. Лори толстела буквально на глазах, и разумеется, Брэду это ничуть не понравится, как она сказала — но ей все равно, потому что она знает, что у него роман с секретаршей на рабочем месте; поэтому-то и ест все больше и больше.
— Я хочу развестись, — заявила Лори, — но он продолжает бубнить, что все еще можно исправить, если я просто похудею.
— Не смей терять ни грамма, — проговорил я, любуясь ее пышными руками, выпирающими из рукавов блузки, и ляжками, готовые взорвать изнутри ярко-розовые лосины.
В начале лета, однако, Лори решила дать мужу еще один шанс. Они с Брэдом собрались на конференцию, и она собиралась использовать весь свой арсенал. Как-то она заглянула в ресторан, одетая в коротенькое платье для коктейлей, и спросила:
— Ну как?
— Мило. А по какому поводу?
Лори призналась, что купила корсет и собирается носить его, чтобы Брэд не стыдился ее вида. Когда она повернулась, я заметил, что бедра стянуты чем-то весьма тугим; желание Лори похудеть меня разочаровало, но она не смогла отказаться от ломтика торта, и я успокоился. Аппетит у нее настолько вырос, что теперь, когда дело дойдет до еды, силы воли ей хватит ненадолго.
Она попрощалась, я пожелал ей удачи — но втайне надеялся, что у нее ничего не выйдет. За эти месяцы я практически влюбился в Лори и не хотел ее терять. Да, я эгоист, согласен — но мне представляется, что той шваброй, какой она была вначале, ей жить куда хуже, чем пышной и красивой, как сейчас.
Надежды мои оправдались на следующей неделе: вошла Лори, одетая в мешковатый спортивный костюм, села за столик и сказала:
— Джерри, пожалуйста, заполни этот столик самыми-самыми калорийными блюдами, какие у тебя только есть, и я съем все-все, каждую крошку.
Я охотно исполнил эту просьбу, а она рассказала, что все усилия оказались тщетными. На второй день конференции они с Брэдом отправились в гостиничный бассейн при гостинице — и Брэд просто зубами скрипел, увидев, какой толстой кажется Лори в купальнике. После он весь вечер флиртовал с блондинистой куклой в бикини. Лори так расстроилась, что вернулась в номер и заказала в доставке два полных обеда и съела все до последней капли, а потом, когда Брэд не вернулся и к полуночи, спустилась в пиццерию и объелась до отвала, уничтожив три пиццы с дополнительной начинкой.
— Ненавижу его, — проговорила Лори, — и меня достали его придирки. Отныне я буду есть все, что пожелаю, и плевать, что он скажет. И вообще, я намерена растолстеть так, что ему придется подать на развод.
Вечер выдался особенный. Я подавал еду, а Лори непрерывно сметала ее на протяжении трех часов. И куда в нее столько помещалось? Каких-то пять месяцев назад сюда впервые вошла бойкая крошка в трико… Впрочем, с тех пор она изрядно раздалась вширь, факт. Щеки округлились и располнели, груди колыхались под кофтой, а бедра и живот так раздулись, что ниже пояса сидящая Лори напоминала небольшую палатку.
Повар по моему указанию приготовил несколько перемен вкусной и калорийной снеди, и Лори, как обещала, запихивала в себя каждую крошку. Наконец, когда ресторан уже почти закрывался, Лори отодвинулась от стола и выдохнула:
— Все, теперь объелась. Больше ни крошки не влезет.
Но у меня был план. Я знал, что больше всего на свете она обожает трехслойный шоколадный торт, и еще раньше попросил пекаря сделать особый торт, чтобы было много-много крема. И когда Лори наконец расправилась с гаргантюанской трапезой, я велел:
— Закрой глаза. У меня для тебя сюрприз.
Лори зажмурилась, я сходил на кухню и взял торт. Шедевр, отлитый в шоколаде. Я вынес его и, выставив на стол, сказал — готово; Лори залюбовалась сюрпризом и сказала:
— Какое чудо. Но я так объелась, что больше не могу.
— Ты же не хочешь разочаровать меня?
— Но в меня правда больше не лезет!
— А ты знаешь, как ты соблазнительно выглядишь, когда ешь? Я весь вечер ждал, чтобы скормить тебе этот торт. Пожалуйста, не лишай меня этого удовольствия.
Лори зарумянилась.
— Брэд мне так давно не говорил «какая ты соблазнительная». Я так рада услышать такое от тебя… Ну хорошо, может, маленький кусочек я и осилю.
Я отрезал ломтик торта и велел:
— Открывай рот.
Лори подчинилась и я скормил ей ложечку торта. Она закатила глаза и медленно жевала, наслаждаясь каждой крошкой шоколадного шедевра — и когда я увидел, сколько удовольствия ей это доставляет, моей плоти стало тесновато в штанах.
— Вот еще, — выдохнул я, и она съела еще ложку. Лори снова погрузилась в экстаз, но дожевав, сказала:
— Пожалуйста, не надо. Больше не могу.
— Но меня это так возбуждает, — произнес я. — Не останавливайся. Пожалуйста.
Лори покорно открыла рот и я снова скормил ей ложку, и снова, и снова. Я убеждал ее съесть еще ломтик, и еще, и еще, пока она наконец не уничтожила весь торт (которого хватило бы на шестерых). Наблюдая за ней, я так возбудился, что едва не взорвался прямо здесь. Для нее этот опыт оказался не менее захватывающим, но дожевав последний кусочек, она откинулась, слегка рыгнула, и простонала:
— По-моему, я за один только вечер поправилась на четыре кило. Я даже встать пожалуй не смогу.
Я предложил подвезти ее до дому, а когда помогал подняться на ноги, она простонала, обхватив переполненный желудок.
— Меня просто распирает… Но это вовсе не неприятно. И должна признать, когда ты меня кормил — это было просто чудесно.
Мы подъехали к дому Лори.
— Хочешь зайти? — предложила она.
— А как же Брэд?
— А, он снова умотал в командировку. Зайди, у меня тоже для тебя есть небольшой сюрприз.
Она провела меня на кухню и велела подождать. Я пока осмотрелся и заметил немало свидетельств того, что аппетит у Лори вырос не только в моем ресторане. Масса коробок из-под пиццы и мороженого, конфетные обертки и тому подобное.
Наконец прозвучал голос Лори из гостиной:
— Закрой глаза.
Я так и сделал. Раздались ее шаги.
— Теперь открывай.
Я открыл и почти затрясся от удовольствия. Лори стояла в позе топ-модели, облаченная в черную кружевную комбинацию, выставляя напоказ все свои пышные округлости. Комбинация была как минимум на размер меньше, чем нужно, и раздавшаяся плоть выпирала из нее во всех направлениях. Пышные груди едва не выплескивались из корсажа, швы едва сдерживали напор круглого пуза. Бедра выпирали из вырезов комбинации, похожие на два мяча, а ляжки походили на могучие древесные стволы. Складки плоти заколыхались, когда она развернулась на месте, чтобы предоставить мне полный обзор, и роскошные ягодицы заходили ходуном сразу в нескольких направлениях.
— Чудо, не женщина! — искренне выдал я, и Лори зарумянилась от радости, видя, какое удовольствие мне доставила.
— Хочешь меня взвесить? — спросила она.
— О да!
Она провела меня в спальню — там у нее были весы. Я готов был вечно шагать позади нее и наблюдать, как колышется пышная плоть. Но вот наконец мы были на месте, Лори вытащила из-под кровати роскошные розовые весы и сказала:
— А может, сперва так угадаешь?
Я смерил ее внимательным взглядом, останавливаясь на складках плоти у талии и под подбородком, и проговорил:
— Семьдесят семь, пожалуй, есть.
— Давно пройденный этап, — хихикнула она. — Но давай проверим, сколько вышло сейчас.
Она встала на весы; стрелка дернулась и наконец остановилась на 87.
— Ого! — произнесла Лори. — Днем было 83. Четыре кило!
— Тебе идет, — заметил я.
Лори хитро подмигнула.
— Если хочешь остаться на ночь, думаю, мы сможем довести меня до 90. В холодильнике полно еды. Как, поможешь девушке поправиться?
Кто, я? У меня от возбуждения даже волосы задрожали.
— Не сомневайся. Давай начнем.
Сердце мое сжималось в предвкушении, пока мы возвращались обратно на кухню. Лори тоже горела от нетерпения. Скоро, совсем скоро в ней будет 90 восхитительных килограммов!
— Сиди тут, — велел я, указывая на прочную банкетку. — Я обо всем позабочусь. Кухня — мое царство.
Лори уселась, а я быстро прошелся по холодильнику и буфету. Так, несколько пачек вермишели — ну, пожалуй, кастрюля лапши будет вполне достойным началом для нынешнего пира.
Достал из шкафа большую кастрюлю, наполнил водой, поставил на плиту. Пока вода закипала, я нашел пачку крекеров, густо намазал сладким творогом и переправил один за другим в раскрытый в ожидании ротик Лори. Глаза ее наполовину закатились от наслаждения, точно как когда я кормил ее в ресторане. Чтобы помочь крекерам перевариться, я налил ей большой стакан молока. Вода к тому времени как раз закипела, и я высыпал в кастрюлю три больших пачки вермишели, потихоньку помешивая, чтобы не пригорели. У Лори аж глаза загорелись, когда она увидела, какое удовольствие мне доставляет вот так вот работать на кухне, готовя для нее пиршество.
Обнаружив в буфете несколько пакетов с чипсами, солеными крендельками и конфетами, я выставил их перед Лори — подзакусить, пока вермишель готовится; и она, словно три дня не ела, умяла все до последней крошки.
Наконец лапша сварилась, воду я вылил, а саму лапшу вывалил в большую миску и щедро плеснул сверху белого сметанного соуса, который параллельно смешал.
— Готово, пельмешечка моя, — произнес я. — Открывай рот.
Так Лори и сделала, а я влодил туда ложку исходящей паром вермишели. Медленно жуя, она посмотрела на меня и сказала:
— Обожаю, когда ты так делаешь.
— А я обожаю смотреть, как ты ешь.
— Тогда я буду есть столько, сколько захочешь. Я хочу потолстеть для тебя.
Ночь была незабываемой. Я скормил Лори гору вермишели, потом полную коробку плюшек, найденных в хлебнице, потом еще приготовил миску картофельного пюре… и еще, и еще. Спустя несколько часов я спросил:
— Ты не перебрала? Я не хочу, чтобы тебе было плохо.
Лори подняла взгляд, способный растопить лед, и произнесла:
— Мне жутко нравится само ощущение, когда меня распирает изнутри. Я хочу продолжать, пока не объемся до отвала.
И желудок ее в самом деле расширялся прямо на глазах. Он раздувался, растягивая черное кружево, комбинация едва не лопалась, швы по обе стороны растущего живота начали угрожающе потрескивать и сквозь дырочки от разорванных нитей начала просвечивать розовая плоть.
Наконец, уничтожив коробку мороженого и три пиццы, Лори сдалась. Постанывая от тяжести в желудке, она рыгнула.
— Уфффф. Кажется, я превзошла сама себя. Умяла столько, что встать уже не могу.
— Ну а я тут зачем? — я помог ей подняться. — Именно чтобы позаботиться о тебе. А теперь давай посмотрим, что у нас вышло на весах.
Лори, опираясь на мою руку, шагнула к дверям, и растянутая сверх всякой меры комбинации этого напряжения уже не выдержала. Швы на талии с громким треском лопнули и раздутый живот заколыхался, высвобожденный из заточения.
— Так и должно было случиться, — хихикнула Лори. — И когда эта штука не давит, гораздо легче.
Мы медленно поднялись в спальню, и с моей осторожной помощью она ступила на розовые весы. Игла дрогнула и сместилась за отметку 90, остановившись на 92. Пять кило в один присест! Лори вся лучилась гордостью, а я поздравил ее с новым рекордом.
До сих пор я сдерживался, но теперь мое терпение лопнуло. Я усадил Лори на кровать и сдернул с нее остатки комбинации, завороженно созерцая ее белые груди арбузной величины, пышные плечи и руки, раздувшийся живот и внушительные округлости бедер и ягодиц...
— Ты чудо, — сказал я. — А сейчас я тебя хочу.
— Я только за, — отозвалась она. — Но потом ты снова будешь меня кормить. О боже, хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась.
Обнаженная Лори во всей своей пышной прелести была совершенно сногсшибательна. Сплошные выпуклости, куда ни глянь — а самое поразительное, что кожа у нее оставалась гладкой как у ребенка, ни следа целлюлита, даже на загорелых полных ляжках.
Я целовал ее с головы до ног, задерживаясь на грудях, подобных холмам-близнецам, и на нежной плоти живота. Она стонала от удовольствия, плоть ее трепетала в предвкушении. И после долгой и медленной прелюдии я сгреб двумя горстями мякоть ее роскошных ягодиц и вошел в нее глубоко-глубоко, чувствуя, как живот Лори упирается в мой вроде громадной подушки. Наша страсть взмыла до крещендо, а потом захлестнула нас, подобная пенистому морскому прибою.
Потом я сбегал на кухню и приготовил Лори на перекусить тарелку блинов с сиропом, принес их в спальню и скормил их ей там же, в постели. Остаток ночи мы провели так же — занимались любовью, а потом я ее кормил; от этого мы оба возбуждались настолько, что просто обязаны были снова заняться любовью, а после у Лори снова просыпался аппетит. К рассвету вся постель была в остатках снеди.
Однако Лори не собиралась останавливаться. Она вылезла из кровати и заявила:
— Нечего тратить день попусту. Столько всего еще можно съесть!
— Ты уверена, что еще что-то хочешь?
— Абсолютно. Я словно заново родилась на свет. От твоей любви мне стало так хорошо и уютно — и я хочу все есть и есть, чтобы этот чудесный сон не прекращался.
Лори действительно переменилась. Она всегда была персоной независимой, но за последние сутки она словно сбросила всю скорбь и боль, которые причинил ей Брэд — и вместо них обрела особую дерзость. Словно подтверждая мои подозрения, Лори обшарила платяной шкаф, выискивая нечто особое, нечто, по-настоящему привлекающее к ней внимание.
В итоге она оделась так: красный берет и радужная косынка на шее, серьги в виде больших колец, блузка с короткими рукавами и большим вырезом, демонстрирующая изрядное декольте, красные лосины со штрипками, сидящие на ней теснее, чем вторая кожа, и красные туфельки на шпильках. Блузка и лосины остались еще с тех времен, когда Лори была заметно худее нынешнего, и ткань изрядно растянулась, пытаясь удержать раздавшуюся плоть. Подобную одежду женщина ни за что на свете не наденет, когда испытывает сомнения насчет собственной фигуры, а уж так, как Лори — только если жаждет, чтобы ее заметили все и каждый.
— Ну и как? — спросила она, шествуя по спальне.
Покачивающиеся бедра произвели на меня весьма подожительный эффект.
— Весьма соблазнительно, — отозвался я.
— Такой я себя и чувствую, — подмигнула она. — Более соблазнительной, чем когда-либо прежде.
— Ну так тебя и стало больше, — усмехнулся я.
— А скоро будет еще больше, — кивнула она. — Пора кушать!
Мы отправились гулять по центру, где было много ресторанов и кафе, и в каждом заведении Лори что-нибудь пробовала. Она выставляла напоказ новую, растущую себя, и упивалась чужими взглядами. Женщины обычно крайне неодобрительно взирали на девушку, которая при таких жирах носит подобные облегающие штаны, а вот многие мужчины смотрели с неприкрытым вожделением. Во многих ресторанчиках я кормил Лори почти так, как наедине, в спальне — и случалось, многие просто стояли вокруг, разинув рты от удивления. Лори от этого лишь постанывала все громче, по мере того, как в желудке скапливалось все больше еды.
К вечеру мы вернулись, и на сей раз весы Лори показали 95. Еще три кило, и сама мысль о том, куда все это приведет, до того меня возбудила, что мы немедля занялись любовью.
Но потом я со вздохом сказал Лори, что должен уйти.
— У меня ведь есть дела. Не хочу уходить, но нужно.
— Ох, Джерри, я просто не в силах расставаться с тобой. Неужели ничего нельзя сделать?.. — А потом ее лицо просветлело. — Слушай, придумала! Давай я ненадолго перееду к тебе, и тогда буду продолжать питаться с твоей ресторанной кухни и толстеть? Скажу Брэду, что отправилась к друзьям в соседний штат. Ему плевать. А когда как следует растолстею, навещу его. Хочу увидеть его лицо в тот миг, когда он узнает новую меня. Хочу показать ему, какую великолепную женщину он утратит, когда я уйду из его жизни.
Мысль мне понравилась. Кормить Лори каждый день и наблюдать, как она полнеет и полнеет… Я немедленно согласился, Лори собрала вещи (в частности, массу кружевного белья) и я отвез ее к себе домой, где скормил девушке пиццу, два чизбургера и три пакета жареной картошки.
— Прокормить меня недешево, — засмеялась Лори, — но я этого стою.
Полюбовавшись ее раздающейся вширь плотью, я сказал:
— О да.
Тут-то настоящее раскармливание и началось.
Лори была права — прокормить ее оказалось недешево. Аппетит у девушки серьезно вырос, она поглощала пищу практически постоянно. Вечером, придя домой, я заставал в квартире целую гору оберток и пустых коробок. Лори в основном лежала в постели, смотрела телевизор и ела — либо лежала на тахте в гостиной, читала романы и опять-таки ела. Я привозил из ресторана массу калорийных блюд, но Лори сметала все с таким рвением, что мне почти каждый вечер приходилось проезжать через супермаркет, чтобы наполнить буфет.
И разумеется, она становилась все толще и толще. Когда я возвращался домой, Лори выглядела больше, чем утром. Она всегда радовалась мне, и неважно, сколько она съедала за день — «тут всегда найдется место», говорила она, похлопывая себя по растущему животу.
Каждый вечер мы проводили небольшую церемонию — Лори, закрыв глаза, влезала на весы, а я сообщал, сколько она сумела наесть за день. Иногда это было два кило, иногда больше. При этом она раздевалась до белья, открывая моему взору все последствия дневных обжорств — и я с восхищением любовался, как ее груди все больше распирают слишком тесные чашки бюстгальтера, как ткань трусиков все туже облегает округляющиеся ягодицы, а живот все сильнее нависает над резинкой трусиков.
Каждый килограмм делал Лори лишь соблазнительнее. Она заказывала по каталогу модельные ночнушки, комбинации, бюстье и прочие аксессуары, и каждый вечер устраивала для меня мини-сессию. Еще она прикупила кожаные миниюбки, тесные облегающие платья и пару других вариантов соблазнительных одежек, которые, как она знала, мне нравились. Было сущим восхищением наблюдать, как Лори вышагивала по комнате, втиснувшись в тесное платье, облегающее ее как перчатка. Я обычно подбирался к ней сзади, обхватывал за талию и прижимал к себе; и пока ладони мои погружались в ее мягкий растущий живот, Лори вжималась в меня роскошным крупом и медленно терлась о соответствующее место, от чего у меня едва крышу не срывало. Каждую ночь мы занимались любовью, несколько раз, непременно перемежая сеансы любви новыми порциями снеди, которые Лори поглощала с неизменным аппетитом.
Несколько раз она отправляла Брэду робкие короткие сообщения по голосовой почте, просто чтобы он знал, что она пока еще где-то тут. Она сказала, что вернется через две недели, и с приближением дня Д Лори и сама как с цепи сорвалась и стала совершенно ненасытной, она хотела стать как можно толще и только и делала, что набивала желудок. Мне уже приходилось мотаться за продуктами дважды за вечер.
Наконец, настал тот самый день. Лори облачилась в новенькие ярко-розовые лосины, белоснежную блузку, сквозь которую просвечивали затянутые в черный лифчик груди, и розовые туфельки на шпильках. Когда она вышагивала на шпильках, ее громадные ягодицы столь соблазнительно вертелись, что от одного этого вида можно было взорваться.
Приближался вечер. Лори только что расправилась с громадной порцией снеди и явно объелась.
— Ох, с каким бы удовольствием я сейчас разрезала эти лосины, — простонала она. — Но для Брэда я хочу выглядеть как можно соблазнительнее, а значит, им надлежит быть максимально тесными.
Я любовался ее роскошной фигурой — в последний раз весы выдали 113 кило.
— Не волнуйся, соблазнительности у тебя хоть отбавляй.
— Нравится, да? — она повернулась на каблуках, чтобы я полюбовался тем, как колышется пышная плоть. — Что ж, будет еще больше. Но сейчас у меня назначена встреча с моим будущим бывшим мужем. Хочу показать ему, что такое по-настоящему соблазнительная женщина.
Лори улыбалась, глаза сияли на полном округлом лице.
— Все, мне пора. А то скоро проголодаюсь.