Очаг былой любви

Очаг былой любви
(The One That Got Away)

Ким для меня — из тех бывших, которые навсегда останутся в памяти. Она у меня была первой, так что причина очевидна. Загадочная девчонка из драмкружка, тихая и вся такая отстраненная, а потом как-то вечером она бегает по школе вся в раздрае — ее напарника, который помогал ей готовить оборудование для спектакля, только что законопатили на пятнадцать суток, завтра утром генеральный прогон, а премьера уже завтра вечером. К счастью, я как раз шел с тренировки по баскетболу и оказался в нужном месте в нужное время, чтобы поработать «старшим куда пошлют» и спасти ситуацию. Может, световой мостик у нас получился и не идеальным, но — сошло, а главное, я сошелся с симпатичной рыженькой барышней достаточно близко для всех практических вопросов.
Для Ким это был не первый раз, но она с удовольствием обучила меня всему, что знала на практике. Симпатичная, стройная, рыженькая, длинные ноги и мягкие губы — пару месяцев мы буквально не отрывались друг от дружки ни в спальне, ни за ее пределами. А потом учебный год закончился, она с предками переехала в Дартмут, а я остался сброшенным с поезда ее жизни.
Но я ее не забыл.
И хвала Интернету, гадать, что с ней сталось, мне не пришлось. Все эти годы мы не то чтобы плотно переписывались, но периодически обменивались сообщениями — в Твиттере и еще где. Так что я вовремя выяснил, что Ким закончила магистратуру и возвращается в родной городок погостить у бабушки. Меня она, конечно же, помнила, и тут же согласилась встретиться за чашечкой кофе.
Прошло больше восьми лет. Ни я, ни Ким не вели фотоблогов, так что я понятия не имел, как она изменилась за это время. Что ж… она изменилась. Короткие, чуть ниже ушей, волосы, левая рука в татуировках, кольцо в носу. А самое заметное — некогда стройная неформалка изрядно поправилась. Не на два и даже не на десять кило, а в духе «может ли такая достать ключи, если выронит». Просторное кресло, в котором она сидела, попивая латте, ее бока заполняли практически полностью, бедра распирали легонькие шортики, а круглые руки колыхались, поднося чашку ко рту. Круглое аки у херувимчика лицо.
Поразила меня как случившаяся перемена, так и моя собственная реакция: организм мой сделал стойку еще до того, как умом я опознал Ким. Все та же мягкая чувственность. И обильные выпуклости, которым слишком тесно в легонькой летней одежке. Прошлое вернулось, врезав мне дубинкой по куполу.
Пышнотелая красавица чуть покраснела, когда я опустился на стул рядом с нею.
— А я боялась, что ты увидишь меня и дашь деру.
— Да ну, глупость. Рад встрече. Сколько лет я этого ждал.
— Ты словно и не удивлен.
— Много воды утекло. Мы все меняемся.
— Не изображай вежливость. Я толстая. Без вариантов толстая. Растолстела сразу как уехала в универ. Врачи говорят, что-то с гормонами. Я тогда плотно сосредоточилась на учебе и ничего не замечала, пока меня совсем не разнесло. В смысле — я пообещала и себе, и родителям, что буду хорошей студенткой, учиться, учиться и учиться — наше все. И обещание сдержала: вечеринки и дискотеки шли мимо меня, я даже и не встречалась почти ни с кем. Сидела в общаге с ноутом и занималась, и ела не отрываясь от экрана. А еды было… много. Так что меня разнесло, и универ я закончила вдвое толще, чем была до того.
— Кто-то немного преувеличивает.
— Сто тринадцать кило, — демонстративно огладила Ким пухлыми руками свою объемистую фигуру.
— По-моему, Миранда Соло тебя тут обставила. Ты ее еще не видела? Она еще в выпускном классе выскочила замуж за Тима, у нее сейчас трое детей и пузо аки у Санта-Клауса.
— Гад ты, — хихикнула Ким. — Фотки ее у тебя есть? Мне бы не помешали для уверенности.
— То есть ты хочешь сказать, что в твоей жизни нет достойного человека, сплошная учеба и никаких развлечений?
Ким покраснела и снова рассмеялась, ее бедра колыхнулись.
— Почти так. В магистратуре было особенно тоскливо.
— Не, ну целибат — как-то совсем не твое. Не может быть, чтобы за восемь лет ты не приглянулась ни одному парню.
— Гад, — повторила она. — Но ты прав. В плане, можешь не верить, но есть такие, кому нравится и настолько раскормленная задница...
— О, это я знаю, — подмигнул я.
— Но это так, ничего серьезного. Приятно провести вечер-другой, не более. А у тебя что?
— Ну, мне попадались симпатичные парни, но мы сумели ограничиться платоническими отношениями.
Старая как мир шутка, однако Ким расхохоталась. По-настоящему, чуть не пролив латте. И когда она наклонилась вперед, взгляд мой скользнул в вырез ее футболки. Когда-то Ким была плоской как доска, но за эти годы изрядно округлилась и здесь.
— Ух ты. Ты пялишься на мои сиськи? — Теперь была моя очередь краснеть, а Ким хитро ухмыльнулась. — Тогда позволь заметить, что теперь меня соблазнить совсем не так просто, как когда-то. Если хочешь увидеть товар лицом, как минимум угости меня ужином.
— Сейчас три часа, до ужина еще далеко — но есть тут один ресторанчик со шведским столом, вполне приличный.
— Уболтал.
Ким поднялась и заторопилась к выходу. Раскормленная пятая точка едва вмещалась в потертые джинсовые шортики, бледные окорока соприкасались до самых колен. Меня странно возбуждала мысль, что длинные и некогда стройные ножки, активно обвивавшие меня, теперь утопают в изобилии мягкой плоти.
Мы сели ко мне в машину. Я помог ей устроиться, за что получил шанс легонько полапать мягкую складку чуть повыше пояса и даже поцелуй со вкусом латте с ванилью.
— Вся твоя болтовня про ужин улетела куда подальше, как только ты увидела, на какой классной «хонде» я езжу, — фыркнул я.
Ким хихикнула и игриво подмигнула.
— Нет. Ты это заслужил просто потому, что ты такой клевый. Я боялась, что тебе будет отвратительно видеть меня — такой, но я все равно должна была рискнуть. А вдруг звезда баскетбола все-таки не будет слишком свысока и холодно смотреть на разжиревшую заучку...
Я махнул рукой, что тут еще скажешь.
— Тоже мне, звезду нашла. Ты хоть один мой матч видела? Да меня уже почти выгнали со скамейки запасных.
Совместный смешок растворил все остатки напряжения.
В дешевом ресторанчике на стойке стояли блюда, не проданные с обеда. Вчерашнего. Ким не возражала, с равным энтузиазмом поглощая китайский жареный рис, пиццу и макароны с сыром. Гормоны там или нет, но у нее и аппетит за эти годы развился немалый. Каждый раз, когда она ходила к стойке за добавкой, ее шортики казались теснее, взгляд мой сам собой сосредотачивался в тех местах. И возбуждала меня, замечу, не только тесная одежда: наблюдать за Ким во время еды было сродни эротическому шоу. В школе она больше курила, чем ела, разве что у меня с тарелки стаскивала пару кусочков. Сейчас же она набивала рот настолько, что ее щеки походил на веснушчатые мячики. Определенно, трудные годы в универе ей помогла пережить именно сытная еда.
— А ты что, только смотреть и будешь?
Я покосился на свою тарелку с едва тронутым салатом и шотландским пудингом.
— Просто у тебя теперь такой аппетит, до сих пор удивляюсь.
— Я ж тебе сказала — универ меня напрочь изменил. Когда запиралась в номере за конспектами, я не следила, сколько ем. Очень скоро я легко расправлялась в одиночку с целой пиццей и коробкой печенья на десерт. Соседки меня прозвали «Винни-Пухом», хотя в дверях я и не застревала.
— Мило.
Ким воздела очи горе.
— Тебе, значит, нравится смотреть, как толстушки лопают все подряд? Кажется, был такой фетиш...
— Мне нравится смотреть, как ты лопаешь все подряд. Кстати, ты так и не попробовала тутошнюю курятину, по-моему, она у них самая вкусная. Принести?
— Кто-то хочет, чтобы на мне лопнули шорты.
— Ну, я надеялся, что лопнет застежка бюстгальтера, но шорты даже лучше.
— Если ты принесешь курятину с гренками — может быть, твоя мечта и сбудется.
Ухмыляясь до ушей, я поспешил к стойке, краешком глаза заметив, как Ким смотрит на мою пятую точку. Я демонстративно подергал ей вправо-влево; Ким рассмеялась. Я принес полную тарелку курятины и гренок, и она полным ходом вгрызлась в нее. Теперь, зная, что мне нравится смотреть, как она ест, Ким добавила элемент игры. Облизывала губы, слизывала жир с пальцев… Я завороженно взирал.
— Принес девушке жареной курятины и гренок на целую семью. Вот не знаю, расцеловать тебя или прислать тебе счет от портного, который будет зашивать мои штаны, когда мы выйдем отсюда.
— Согласен и на то, и на другое, если это значит, что мы увидимся снова.
Ким покраснела, а я тут же пожалел о сказанном. И она, и я рассматривали нынешнюю встречу именно как на «пересечься поболтать о былом», а мысль о чем-то большем… смущала.
Я попытался сменить тему.
— Ну как, ты наелась, или все-таки хочешь попробовать и десерт? Лучший тут у них — песочный пирог. Хотя есть еще пара вариантов.
Ким внезапно отпихнула тарелку и, потянувшись через стол, стиснула мою ладонь.
— Лично я за вариант десерта у тебя в апартаментах. Или у меня… если тебя такое интересует.
Я попытался изобразить задумчивый вид, но максимум, на что меня хватило — не бежать со всех ног к машине и затем не гнать со скоростью «Формулы-1». Уж не знаю, был это ностальгический порыв или, как у тех поэтов, попытка подбросить дров в очаг былой любви — но сердце мое пело, как не бывало уже очень давно...