Обжорочка

Обжорочка
(Little Piggy)

Бедняжка. Куда подевалась твоя блистающая пляжная фигура? Когда ты готовишься к летним каникулам, перебирая все купальники прошлых лет — не грустно ли сознавать, что ни один из них на тебя толком уже и не налазит?
В школе ты была звездой. Парни ходили вокруг хороводом. Стройная, но с рано оформившимся бюстом, и на эти сиськи озабоченные подростки пялились, только в путь. А сверстницы завидовали твоей ловкой фигуре с пышным бюстом, подтянутыми ягодицами и стройными ногами. Быть подтянутой, быть в форме — значило быть первой.
Жаль, что первой тебе более не бывать.
Посмотри только на себя, на то, что сотворил колледж с твоей фигурой!
«Синдром первокурсника» обрушился на тебя, как гром среди ясного неба, верно? Бургеры-пицца-чипсы и прочая снедь для перекусов, днем и ночью. По маминой кухне ты не скучала, а потом вдруг бац, и не влазишь в джинсы. Ты решила — подумаешь, случайная флюктуация, к лету сгоню. А потом еще чуть-чуть, и единственное, во что влезали твои раздавшиеся бедра и объемистые ягодицы, оказалось спортивным эластиком. Даже трусики на все это сочное хозяйство пришлось натягивать через силу.
А ты лишь плечами передернула: ну и что, бывает.
Но даже если тебе удалось спрятать правду от самой себя, других ты не обманула ни на миг. Они-то видели, как с каждым днем все больше и заметнее колышутся твои филейные округлости, едва втискивающиеся в треники не по размеру. Впрочем, как бы ни рос в объеме твой задний фасад, конкуренцию твоему неизменно набитому животу он составить не мог. Помнишь, у тебя ведь был идеально плоский живот? Когда-то, не так уж давно, если посмотреть на календарь? Все это в прошлом, ведь теперь он давно уже выпирает дальше и заметнее, чем твой некогда завидный бюст. Филей растет от сидячих перекусов, а живот — от вечеринок. С вечера пятницы до утра понедельника ты отрывалась, литрами всасывая пиво и коктейли, и желудок вынужден был подстраиваться под твои темпы. Смешно смотрелось сперва, стройная малышка с разбухшим пивным пузом. Нет, конечно, росло не только оно, однако именно пузо стало заметнее всего.
Ты терпеливо выжидала, пока «эта маленькая флюктуация» уйдет в прошлое, ты знала, что это не навсегда. Ты была свято уверена, что вскоре ты, словно по волшебству, снова станешь стройной, и для этого не придется прилагать никаких усилий — ведь никогда раньше беспокоиться тебе о подобном не приходилось, так?
Ошибочка. Семестр закончился, и пришлось любимой дочке показаться на глаза мамочке и папочке с внушительным пивным пузом. Но даже дома, на летних каникулах, в мире, где мамочка придерживается привычного здорового питания, ты продолжала набирать вес. Странно, да? А с другой стороны, что тут странного, если ты днем болталась по кафешкам, ночами совершала набеги на буфет и холодильник, ленилась и в упор не желала замечать, что одежда становится все теснее. Мамина диетическая кухня не слишком помогала, если обедала и ужинала ты с подругами в «МакДональдсе» и «Царь-бургере», а так случалось почти каждый день.
Кстати, о подругах — они разве остались такими же стройными? Верно, все эти бывшие гимнасточки-с-помпончиками забросили диеты и закономерно поправились. Потому ты, наверное, и не чувствовала себя толстой, ведь тощих рядом тоже не было. Но если бы ты уделила чуть больше внимания окружению, а не запихивала в рот один бургер за другим, то поняла бы, что среди них ты все-таки была самой толстой. Твое пузо занимало больше места на раскормленных коленках, ты больше всех лопала и меньше всех двигалась, и тело твое лишь следовало очевидному.
Дальше — хуже. Есть люди довольно толстые, у которых сало плотным слоем облегает мышцы. Ты же вся мягкая, жиры дряблые, о тонусе и речи нет. Все колышется и расплывается, четкие очертания имеют разве только круглое лицо и такое же круглое от постоянного обжорства пузо. Пышные формы? нет, сплошные тучные жиры и целлюлит. А сиськи твои, которыми ты когда-то так гордилась, почти не выросли и теперь кажутся скромным дополнением к могучей подушке живота.
Появись рядом кто-нибудь из тех скромных пареньков, с которыми ты встречалась в школе, они хохотали бы до упаду или просто отвернулись бы. Те, кому ты дала, будут проклинать себя за дурость, а те, кому нет — наконец-то почувствуют себя отмщенными. Когда-то они считали тебя «просто конфеткой», приятной во всех отношениях. Теперь, когда в твоем желудке каждый вечер спокойно умещается килограмма полтора разных конфет, они на тебя и не посмотрят.
Когда-то ты была такая стройная, и где это все? Где та роскошная крошка Барби? Утонула в нынешних твоих жирах? Вот ты сидишь, расплескавшись филеем и боками по дивану, пузо свисает промеж мясистых бедер, пухлые руки дрожат от усиленного переключения дистанционки зомбоящика — и что? Тебе все равно. Ожирение пока еще не четвертой стадии, нет, но до такого тебе рукой подать. Ты лишилась того, чем так гордилась, и собственным самообманом не позволяешь себе даже попытаться обрести утраченное. Просто поглаживаешь вздувшееся от пережора пузо и по-прежнему полагаешь его «флюктуацией, которая скоро пройдет». Ты не понимаешь, что это пузо уже ни под какой футболкой не спрячешь. И что никаким макияжем не замаскировать твой второй подбородок. К которому такими темпами скоро присоединится и третий.
Бедняжка. Боюсь, твои лишние килограммы — это уже навсегда. А если ты и дальше будешь так себя вести, то бишь сидеть и жрать, то тебя разнесет еще сильнее. Все тяжелее, все толще, пока ты не разжиреешь до такой степени, что за право вывести на экран твое обжорное существование станут состязаться четыре или пять телепередач. А ты будешь все так же неуклюже крутиться по комнате, спать и лопать за шестерых. Однажды так и будет, обжорочка ты ненасытная.
А пока — пивное пузо, спина в складках, ноги как колоды, мешки сала на боках. Это тучное и бесформенное тело — твое, ничье иное. Именно ты питаешь его неимоверными объемами калорий, именно благодаря тебе оно почти не передвигается, разве только от дивана к кровати, когда ты, не без труда дотянувшись до собственных тайных мест, потом отрубаешься от усталости под собственной тяжестью.
Бедная обжорочка… ты теперь толстая, очень толстая, и в каждом своем килограмме виновата ты одна.