Объедание

Объедание
(Oh so stuffed)

Ох, как же она объелась. Слишком объелась. Больно.
Она обожает это ощущение переполненного желудка. Тугого и тяжелого. Распирающего все и вся. Полная и окончательная сытость. Поэтому она раз за разом набивает его до отказа. Переедает. Объедается до самого не могу. И немного сверху.
Она поглощает пищу, пока физически в состоянии. Один кусок за другим, быстро и жадно. Белый хлеб с маслом — не тосты, неподжаренный разжевывается гораздо проще. Пухлый и мягкий, жирный и солоноватый, и чуточку подслащенный, пережеванный в единую плотную массу, заполняет изнутри каждый миллиметр ее постоянно растущего живота. Идеальный вариант, чтобы заставить желудок растянуться насколько возможно. Сейчас она успевает слопать два полноценных кирпичика, прежде чем в животе начинается паника. От этого ее распирает, и раскормленное пузо остается тугим и разбухшим еще долго после того, как она завершает трапезу.
Слишком объевшаяся, чтобы передвигаться, она все-таки заставляет себя встать. Ей нужно видеть эффект своего обжорства. Закатать футболку — все равно сама задирается. Полюбоваться в зеркале своим голым пузом. Покрутиться, оценив его с разных ракурсов. Почувствовать, с каким трудом желудок пытается удержать внутри все, что она успела в себя запихнуть. Какой же огромное пузо. Круглое и тугое как барабан. Такое толстое...
Может, она даже сфоткает его. Никуда не выкладывая, просто для себя. И сравнит с фотками месячной давности. Также в обожравшемся виде. О да, она заметно потолстела. Ненасытная. И на что эта живая бочка будет похожа еще месяц спустя? От одной мысли щеки ее краснеют...
Если она расхрабрится, она пойдет выгуляет свое раздувшееся пузо. Недолго и, разумеется, небыстро. В футболке, которая подчеркнет его размеры — чуток тесноватой, слегка задравшейся, приоткрывающей нижний сегмент этого свисающего шарика раскормленной плоти. Она выпятит свое пузо, демонстрируя, какой же оно большое. С нарочитым трудом переваливаясь с боку на бок, пыхтя от усилий — да и притворяться-то почти не придется, в ее обожравшемся состоянии она иначе двигаться и не может, туго набитое пузо просто не выносит резких движений. Пожалуй, его надо успокоить и ласково погладить. Пухлые ладони привлекут еще больше внимания к ее беззастенчиво раскормленному пузу.
Она хочет этого внимания. Чтобы все замечали ее массивное выпирающее пузо, замечали, как ее распирает, как она толстеет с каждым днем. Она купается во взглядах, которые прохожие бросают на нее, украдкой и не очень. Отвращение, восхищение, жалость? Что они думают о ней? Ненасытная обжора, у нее пузо уже как пляжный мяч, а она все ест и ест, гляньте только, она ведь небось лопает не переставая с утра до вечера, иначе откуда такое громадное и жирное пузише! Лентяйка, валяется и жрет целый день, нет чтобы взять себя в руки. Она хоть понимает, насколько громадным кажется ее пузо? Господи, да она же так разожралась, что даже куртка не сходится! Оцените размерчик, ее бюст в сравнении с этой бочкой кажется крохотным. Как это оно настолько выпирает вперед и почти не свешивается? (как-как… обожралась до самого не могу, вот и выпирает...) Она слишком растолстела, чтобы нормально ходить, только пыхтит и перекатывается, беременная бегемотиха...
Кое-кто делает крюк и проходит мимо нее второй раз, просто чтобы оценить ее раскормленную тушку с другого ракурса или поближе. От этих взглядов, от этих комментариев — сказанных вслух или только мысленно, — от стыда, который ей полагается испытывать, а еще от греховного возбуждения щеки ее пылают. О, несомненно, прохожие подумают, что она раскраснелась от натуги, таскать такой вес.
А еще она остановится у киоска и наберет себе полный пакет снеди — явно больше, чем нужно одному человеку. Это при том, что она даже на вид слишком объелась, чтобы быть голодной. И если вдруг захочется поиграть на публику — она при этом прогнет спину, еще больше выпятив пузо, медленно и чувственно огладит его, делая заказ. Может, даже предвкушающе облизнется. Ах, эти неодобрительно поджатые губы, эти осуждающие взгляды, устремленные на ее разбухшее чрево...
И потом она поторопится (ну, очень медленно и вперевалку, придерживая все еще слишком раздувшееся пузо) домой, подгоняемая желанием удовлетворить чувства, которые в ней самой пробудил этот маленький спектакль. И проверить, как скоро перетруженный желудок позволит ей впихнуть в себя еще и то, что она только что купила.
Она плюхнется на диван, пузо горой вздымается над нею, и уйдет в мечты о том, чтобы это пузо стало еще толще и больше — и о том, чтобы кто-то рядом играл с ним, ласкал и раскармливал больше, чем она сама считает возможным. Возможно, один из тех прохожих… пальцы ее ласкают вздувшийся живот, опускаются ниже, ниже пупка...
А потом ее бедное перетруженное пузо наконец получит долгожданную передышку, медленно переваривая все съеденное и превращая в очередной слой сала, обволакивающий ее раскормленную фигуру. Передышку небольшую, на пару часиков, до следующей трапезы...