Нежданчик

Нежданчик
(An Unexpected Gain)

Парни вроде меня просто не могут не замечать женщин с избыточными по общепринятым меркам выпуклостями. Мы смотрим на хорошеньких, конечно, однако особое внимание уделяем тем, чья фигура даже без особого желания хозяйки, сама собой, изменяется к лучшему — с нашей точки зрения. Немного опыта, и можно предсказать, как именно женщины будут поправляться.
По некоторым сразу ясно: эти разжиреют капитально.
Одну такую я помню по колледжу, Элла ее звали. Стройная — тогда была стройной, — но вся из себя мягкая, ленивая и лопает за четверых. С первого взгляда ясно, несколько лет — и ее разнесет до неузнаваемости. Просто пока ей везет с обменом веществ, но год-два, ну три, организм перестроится во «взрослое» состояние — и здравствуй, толстуха Элла.
Пару недель назад я ее случайно встретил. Само собой, теперь она из породы тех дамочек, которым приходится специально выбирать машину попросторнее, а то и за руль не втиснуться. И которые регулярно застревают в душевой кабинке.
Однако от таких — именно этого и ожидаешь.
Но есть и другие, каких заподозрить в подобном просто немыслимо. Они вечно в диетах и на тренажерах, а на фуршете отодвигают тарелку прочь «вы что, оно же все такое калорийное!»
В общем, тощие стервы, которых и в ночном кошмаре невозможно представить толстыми. А потом, годы спустя, случайно сталкиваешься с одной — а она раскоровела как не в себя, сюрприз! Презабавнейшее зрелище.
Такую я тоже знаю. Келси Хилл.

Позавчера я увидел ее в кино. И категорически не узнал.
Полюбовался, как сие роскошное создание вперевалку входит в зал. Народу в кино было немного, я зашел просто скоротать пару часиков, и тут такое — соблазнительно-пышный колобочек поперек себя шире. Круглые щеки, двойной подбородок, толстая и не скрывающая этого обстоятельства. А в руках у нее привычно балансируют два громадных ведерка попкорна, из которого аж капает масло, мешок конфет — побольше, чем приносят детки со Дня всех святых, — и бутыль газировки, какой хватит, чтобы устроить ребенку полноценный душ.
В общем, я не мог не заинтересоваться. Любуюсь этакой иллюстрацией к американским «излишествам» — и совершенно не ожидаю, что она радостно рванет ко мне через пол-зала:
— Шейн? Шейн Миддлтон? Это я, Келси, Келси Хилл!
У меня челюсть на полу.
— О, э, привет, Келси! Я, это, в упор не узнал тебя!
Пару слов. Келси Хилл семь лет назад была звездочкой школьной «команды поддержки». Школа у нас была маленькая, все всех знали в лицо, по имени и вообще, и хотя мы и не были особо дружны, но с Келси я был знаком достаточно хорошо, чтобы поместить ее как раз в ту вышеописанную категорию «тощих стерв». А как еще назвать девчонку, тощую как та швабра, но вечно ноющую, что «ей надо бы скинуть еще килограмм». Такой я ее и запомнил.
Женщина передо мной, утверждающая, что она и есть Келси… как бы это помягче выразиться...
Скажу просто: шваброчка «пытающаяся скинуть еще килограмм» превратилась из стандартной тощей стервы в одну из самых крупногабаритных барышень, каких я только встречал. Да рядом с ней стандартные модели из «пышечных» журналов показались бы стройняшками! Килограммов за сто двадцать точно, куда ближе к ста тридцати, а то и слегка за, если мой многолетний опыт общения с пышнотелыми красавицами хоть чего-то стоит.
При таком весе любая барышня уж точно толстая, неважно, какой у нее рост. Но рост все равно важен, ведь невысокая девушка будет выглядеть куда толще. А с таким количеством сала, которое ухитрилась заиметь Келси на своих ста пятидесяти трех сантиметрах от пяток до макушки — неудивительно, что она поперек себя шире. Облегающая маечка, которая никак не может скрыть объемов и пропорций величественного пуза, да еще и выставляет на всеобщее обозрение с полметра оголенного декольте.
Странно, но именно то, как она ответила мне, не узнавшему ее — и подтверждает, что сама-то Келси прекрасно осознает свои габариты:
— Ну да, я за эти несколько лет слегка конкретно растолстела.
Я соврал, надеясь услышать несколько занятных подробностей:
— Да ладно тебе на себя наговаривать. Ну стала немного побольше, но не настолько же.
Три ха-ха. Чушь собачья. По виду Келси можно заключить, что она сидела на строжайшей диете из пирожных и мороженого, это без учета семиразового питания. «Растолстела» говорят о тех, кто весит на полцентнера меньше.
И она это прекрасно знала, ибо возвела очи горе.
— Да кончай ты. Я до того разжирела, что застряла в этом вот кресле, — Келси кивнула на соседнее сидение, — а с тех пор поправилась еще килограммов на десять. — Задумчиво переступила с ноги на ногу. — Так что я теперь в кино хожу только со своим складным стулом, вон он, там. Если принесешь — так и быть, можешь сесть рядом. — И рассмеялась. — Нам, толстушкам, просто нельзя так долго стоять!
Я успел смотаться за стулом, установить в проходе (зал почти пустой, никому не помешаем) и устроиться рядом на крайнем сидении, а Келси все еще не заняла подготовленного для нее места. Медленные, аккуратные, тяжелые шаги. Ничего удивительного, с таким бегемотовым весом бегать противопоказано.
Я жалуюсь? Да ну что вы, наоборот, я радовался как ребенок! Такая возможность, с удачного ракурса еще раз полюбоваться, насколько большой и мягкой стала Келси за эти семь лет! Полюбоваться там было чем — как ее маечка облегала все складки ее пухлой тушки, как выпирающее из безразмерных эластичных штанов пузо колышется от каждого движения, массивно-величественное, и как волны от тех же самых движений пробегают снизу вверх по ее мягким расплывшимся ногам.
Нет, повторю снова, очень уж смачно звучит: Келси Хилл конкретно растолстела!
Наконец она плюхнулась на стул, и тот громко и жалобно скрипнул. Келси аж вздрогнула:
— Черт, нет, стул, ты уж погоди, не смей ломаться, фильм же даже еще не начался! — Покосилась на меня: — Теперь видишь? Я толстая, вот так.
Вижу, вижу. Тут и слепой бы увидел — ну, услышал, хотя бы по тому, как под ее шагами скрипел пол.
— А ты, э, случайно не знаешь, насколько толстая?
— Случайно знаю, — пожала она плечами, — но только потому, что на днях была у врача. — Ткнула в два бугра, выпирающие из декольте. — С такими сиськами и пузом я тупо не вижу, что там показывают обычные весы. — В одно движение развернула сладкую плитку и сразу откусила половину. Мол — да, толстая, и даже очень, но это совершенно не причина, чтобы не подкрепиться как следует.
Однако любопытный я так и не получил желаемого ответа, а потому спросил:
— Ну и?
Прожевала, проглотила.
— Ну и ты сейчас имеешь дело с самым тяжелым случаем ожирения в практике доктора Эванса. Рост метр пятьдесят три, вес сто тридцать один. Сплошное сало, — она пожала плечами, — шестьдесят пять с чем-то там процентов жира в организме. Никаких мускулов, — демонстративно тыкает пальцем в свой внушительный живот, погрузившись сантиметров на десять, — один сплошной большой мешок жира.
Что ж, с весом я практически точно угадал, и насчет «никаких мускулов» тоже правда, но вот «один сплошной большой мешок жира» было не совсем точным термином, который я бы использовал в применении к Келси. Однако я понимал, почему она сказала именно так. В смысле — да, она толстая, и даже очень толстая, но все эти жиры располагались не равномерно по всей тушки.
Три области этой самой тушки четко выделялись своей объемистостью. Правая сиська, левая сиська и громадно-колышущаяся складка сала прямо под ними. Даже как-то странно, что при таких габаритах — бюст у Келси все еще выпирал заметнее, чем пузо, но именно так дела и обстояли. Две громадных, идеально шарообразных сиськи, практически не свисающие — да у нее лифчик что, на титановой основе? ни одна нормальная конструкция такого не выдержит. Черт побери, да сиськи таких пропорций показались бы надувными — у всякой другой особы, вот только их хозяйка толстая настолько, что уже не влезает на обычное сидение в кинотеатре, и едва-едва втискивается в собственный приставной стульчик! Да, такие сиськи ни за какие деньги не купить, только за целый мешок конфет.
С такими сиськами пузо было даже маловато.
Не поймите неправильно, речь сугубо о сравнении с. Когда я смотрю на женщин вроде Келси, у меня просто слюнки капают. Я знаю, что случается с женщиной, которая так набирает вес. Женщина такого росточка, которая стала настолько толстой — физически перерастает свое природное телосложение. Иными словами, даже та, у кого, как и у Келси, начали расти в первую очередь сиськи, к этому моменту непременно обзаведется большим пухлым животом, выпирающим почти так же далеко, как эти самые сиськи. «Пузо даже маловато» в данном случае значит, что присутствие двух громадных арбузных сисек его несколько затеняло. Ну, почти. Оно все равно выпирало вперед и свисало вниз до верхней трети бедер. Короче, вы поняли. Вот настолько малышку Келси разнесло со школьных годков.
Тут я сообразил, что уже-совсем-не-малышка Келси ожидает моего ответа.
— Я, это… прости. Просто вспомнил тебя по школе, ты ж тогда постоянно сидела на диете, верно? — она кивнула, и я наконец задал тот самый вопрос: — Так… ну, что же случилось?
Келси рассмеялась.
— Колледж случился! Как вписалась, так и начала набирать вес. Нет, не с места в карьер, но все эти вечеринки в общаге, пиво, пицца… в общем, с них-то все и началось. «Синдром семерки первокурсника», семь кило я набрала еще до рождества, и продолжала толстеть. Сперва я не парилась, знаешь, ведь большая-то часть ушла мне в сиськи, ну я и решила, что это такое у меня запоздавшее развитие. А потом начало расти вот это, — хлопнула она ладонью по пузу. — Когда не смогла застегнуть джинсы, тут-то и сообразила, на каком я свете. «Толстеешь, подруга», словно сказали мне собственные штаны.
Задумчивая улыбка, тяжелый вздох.
— Я попыталась остановиться, не хотела слишком уж отпускать поводья. Записалась на аэробику — но увы, у меня в это время сиськи были уже пятого размера, а спортивные бюстгальтеры такого объема просто не делают. Ну а без правильной одежды в зал не пускали — ну и, само собой, отказываться от вечеринок с подругами я категорически не желала. А на вечеринках пиццы всегда оказывалось больше, чем следовало бы есть любой из нас. Так что вес продолжал расти. К концу первого курса я набрала где-то кило под двадцать. Дальше чуть притормозила, с тех пор — в год килограммов по десять-пятнадцать, не больше.
— Ну… а сейчас?
Келси снова пожала плечами.
— А сейчас я что могу сделать-то? Слишком растолстела. У меня дыхания не хватает даже дотащить свои жиры до стойки за добавкой попкорна! И что же, на диету садиться? Спасибо большое, но толстая я привыкла к определенному уровню жизненного комфорта, и ограничение в съестном сюда не входит!
— Значит… будешь просто жить, как прежде? Останешься такой же толстой?
Келси фыркнула.
— Ну если уж совсем честно, уверена на все сто, что я буду и дальше толстеть. Понимаешь, если лопать так, как лопаю я — желудок растягивается. А значит, нужно больше еды, чтобы его наполнить. А не заполнишь, чувствуешь голод и ни о чем, кроме «как бы побыстрее поесть», и думать не можешь. Ну и сам понимаешь, от этого избытка калорий получается только новый жир.
— И ты вот так вот… спокойно, смирилась со всем этим? Я же помню тебя по школе, ты всегда пыталась «скинуть еще килограмм». Просто странно, что вдруг ты спокойно набиваешь пузо, я только об этом.
Келси склонила голову, словно собираясь изобразить роденовского мыслителя, но передумала.
— Я не то чтобы смирилась. Просто… понимаешь, оно временами и неудобно, но с другой стороны, все эти неудобства достаточно легко решаются. Ну вот например, как сделаю несколько шагов, так сразу вся вспотела. Решение? Легко: теперь я сижу на месте, и пусть ко мне приходят те, кому я нужна! Или, скажем, когда как следует поем, то даже встать не могу. И что? я просто посижу чуток, пока оно немного переварится. Не все так плохо! — Улыбнулась и скрестила руки на груди, вернее, попыталась — такое хозяйство обнимать надо минимум втроем. — А кроме того, если я вдруг начну худеть, так первыми жертвами станут вот эти малышки!
И снова я не мог не спросить — столь внушительных сисек ведь нет даже у тех силиконовых порнозвезд на обложке «Плейбоя»:
— Слушай, а какого они размера? Ну, если это не слишком личное!
Келси рассмеялась.
— Ха, слишком личное! Уж если я тебе только что сказала, что врач в жизни не видел такой жирной коровы как я, какой смысл скрывать то, чем хотя бы есть смысл гордиться! Двадцатый! Лифчик по спецзаказу, разумеется, фабричных таких никто не делает!
Ну да, почему и я отродясь не слышал, что такое вообще бывает.
— А тебя не силько волнует то, что говорит врач?
— Да нет. Ну жирная, и что? Давление в порядке, признаков диабета нет, питаюсь сбалансированно...
Тут уж я не мог не встрять, поднимая смятую обертку (их лежала уже целая горка) и демонстративно разворачивая:
— Ну да, сбалансированное питание как есть! Орехи, мед, какао...
Келси не дала мне договорить:
— Да ладно, это я так, по случаю выхода в свет. Обычно-то у меня питание именно то самое, сбалансированное и здоровое. Просто порции нормальные, а не как в этих веганских ресторанчиках, пол-морковки на листик салата. — Ткнула в уютно-округлое пузо. — Вот тебе живое доказательство, что растолстеть можно даже от низкокалорийной еды, если поглощать ее тоннами!
Ну, не знаю, не знаю — по мне, так конфеты, попкорн и отнюдь не диетический вариант лимонада этому делу, то бишь росту пуза в объеме, еще как поспособствовали.
Тут наконец выключили свет и запустили фильм. Вот честно скажу, в упор не помню, что там крутили. Да и Келси рядом вовсю жевала, хрустела и шуршала обертками — так что смотрел я не столько на экран, сколько на ее живот, великолепно вздувающийся от пропорций почти обычных до карикатурных безо всяких почти, как будто кто-то накачивал скрытый внутри плоти воздушный шар — только этот «шарик» накачивали сейчас не воздухом, а сотнями калорий не слишком сбалансированной снеди.
А потом фильм закончился, и когда пошли титры и я поднялся, у меня за спиной раздался смешок Келси, обреченно-довольный.
— И что тут смешного?
— Да ничего, просто снова все то же самое.
— Что — то же самое?
— Пережор.
— То есть?
— То есть я снова не могу встать! Говорила же, со мной бывает, помнишь?
Ну да, говорила, но я как-то не ожидал увидеть это воочию. Впрочем, мог бы и предвидеть, поглядев на размер скромной порции, которую она благополучно уплела за последние полтора часа. Или на пузо Келси, вздувшееся как у тяжело беременной.
Так что мы еще минут этак -дцать сидели и болтали о том о сем, пока она наконец не смогла подняться со стула. О чем? Ну, всяко не о том, как это вдруг худенькая малышка Келси Хилл стала втрое толще прежнего, — это мы уже обсудили ранее. В общем, из кино мы вышли под руку, медленно, но зато так я смог еще раз убедиться в том, о чем она говорила прежде.
Нет, сил у Келси хватало на большее, чем пройти три шага — но дышала она, добравшись до двери, определенно чаще прежнего, и я легко мог предвидеть ее ближайшее будущее. Когда Келси растолстеет до ста тридцати пяти или ста сорока кило, которых не выдержит уже и складной стул. Почему так? Да потому что она «остановилась передохнуть» ровно в очереди за бесплатной добавкой попкорна, объяснив «это просто на пожевать по дороге домой».
А затем наши пути разошлись.
И пока я ехал домой, то продолжал думать все о том же. Надо же, как забавно: вот так вот сколько лет наблюдаешь и предсказываешь, кто в будущем и как поправится — но порой самыми толстыми оказываются как раз те, от кого подобного ни разу не ожидаешь.
Но как по мне, такой нежданчик — самый лучший.