Нет, серьезно
Нет, серьезно
(Weighing In)
— Нет, серьезно, я кончаю все это безумие… прямо сейчас, — хнычет она. — Ты хоть знаешь, что я только что увидела на весах? Девяносто один. Да-да, девяносто один.
Ты тут же обнимаешь ее и целуешь.
— Да помню я, помню, что мы договорились остановиться на девяноста… — Ты целуешь ее шею, которая вот только-только начала обзаводиться вторым подбородком. Словами этого ощущения не описать, поскольку лицо ее мало пополнело за все это время, но похоже, девяностокилограммовый рубеж стал порогом и для второго подбородка тоже. — Вот только мне не кажется, что моя растущая девочка вдруг решила, что стала слишком большой. — Она краснеет, и ты точно знаешь, что взял ее за живое. По большому счету все это игра. Ей нравится полнеть, да и ты предпочитаешь намекам прямые и честные объяснения… И вы оба согласились, что пределов, насколько толстой ей быть — не будет, разве что самой неудобно станет. Ее тело, ее выбор, а ты любишь ее такую, какой она сама решит быть, и окружишь заботой в любом случае. Это не говоря уже о том, что ее саму невероятно заводит фантазия, в которой она растолстеет настолько, что едва сможет ходить...
— Нет, серьезно, в следующий раз не заказывай такой прожаренный. А то меня от этого… — громко икает, — сыра уже пучит. Дай лучше пива.
Ты послушно подвигаешь ей бутылку, ухмыляясь, когда она опустошает ее наполовину одним глотком. Ты точно знаешь, чем все закончится. Вы оба заползете в кровать, она будет жаловаться, что слишком обожралась, но уже через пять минут вы начнете ласкать друг друга и займетесь любовью. Так было, так будет. После того, как она перевалила за сто, вы просто не можете не набрасываться друг на друга при всяком удобном случае, и дальше только больше. И все равно, когда твоя раскормленная принцесса закидывает ноги на кофейный столик и сыто икает, ты не можешь не ухмыльнуться.
— Там в корзинке еще осталось несколько сырных хлебцев. Я могу убрать в холодильник...
Она отставляет бутылку и сверкает очами.
— Заткнись и тащи их сюда.
Ты так и делаешь, и последние кусочки тут же отправляются ей в рот. Живот ее пузырем нависает над шортиками; ты наклоняешься, чтобы расстегнуть их, но получаешь шлепок по запястью. Удивленно смотришь на нее — жует без остановки, прерываясь лишь чтобы вздохнуть, трижды за две минуты. Икает еще раз.
— Я… хочу, чтобы они лопнули прямо на мне. Эти шорты мне уже три недели как стали тесны. И ты же знаешь, насчет прожарки я не всерьез. В следующий раз закажи две корзинки. И дай мне еще пива. Я никуда с этого диване не слезу, пока пуговица от шортов не отлетит, врезавшись в противоположную стену.
До стены пуговица не долетела, но «с мясом» ее вырвало самым великолепным образом.
— Нет, серьезно, надо купить новые весы. А то эти дальше ста двадцати не показывают.
Хихикнув, ты окидываешь ее оценивающим взглядом. Живот, постоянно утрамбованный в слишком тесные штаны, переливается через них верхней складкой. На коже красный след от раздражающей резинки.
— Уже за сто двадцать перевалила? Я определенно хороший кулинар. — Она заливается румянцем. — Ох ты, кажется, мне пора переходить на овощи и обезжиренное молоко, и...
Она быстро затыкает тебе рот поцелуем.
— Господом клянусь, начнешь готовить обезжиренное и диетическое — я в ту же секунду хлопну дверью. — Икает, ноздрей твоих касается аромат шоколада. — Кстати, у нас закончились шоколадный соус и цельное молоко.
— Ты… — начинаешь ты, и тебя снова затыкают поцелуем.
— Да, я в список уже их добавила. А еще я хочу сегодня квесадилью, так что… в общем, там большой список..
— Нет, серьезно?
— Конечно, сэр. Размеры колец индивидуальны. Вам какой нужен?
Джентльмен за прилавком похож на Джона Уотерса и лицом, и голосом, так что, может быть, он и не удивится твоим словам.
— Помолвочное кольцо, — ты смотришь на записанные прямо на ладони цифры, — восемь с половиной. А постоянное обручальное… пусть будет девять, и надо найти такое, чтобы можно было расширить.
Он усмехается и записывает это себе в блокнотик.
— Брак по залету, сэр? Если с моей стороны подобный вопрос не слишком неуместен. — И ухмыляется.
Ты выдавливаешь смешок.
— Ну… в общем, да. Ожидаем прибавления. Так что затягивать не хотелось бы.
Его улыбка на сей раз напоминает приклеенную, но вскоре ты получаешь на руки одно кольцо, а второе — бронируешь до тех пор, пока сможешь выкупить его. Бронь действительна до шести месяцев, и он шутит в духе: смотрите, через полгода уже точно ничего не скроешь.
Домой ты добираешься вспотевший, и не потому, что тащишь несколько пакетов с покупками для своей подружки, которая, ты надеешься, вскоре сменит статус на новобрачную.
— Любимый, а у меня сюрприз, — доносится ее голос из ванной. Ты ставишь все торбы на пол, коробочку с кольцом кладешь в карман. переводишь дух. — Я все-таки не беременна! — И заливается хохотом. — Но если ты сейчас же не скормишь мне черепаховое мороженое и «волшебную ракушку», я тебе глотку перегрызу! — Короткая пауза. — Ах, да. И во мне сто двадцать восемь кило.
Черт. Ты надеялся сделать ей предложение, когда будет сто двадцать девять. Рассчитывал, что с ее аппетитом это уже совсем рядом. Господи боже, да она только вчера слопала два полуметровых сандвича! Несколько недель назад ты в шутку высказал такую фразу, получил ответ — а почему не сто тридцать? — и пояснил: да ну их, круглые цифры — это клише и банально. Пусть будет сто двадцать девять уникальное простое число.
Ждать еще день-два-три, однако, тебе неохота. Она выходит из ванной, и ты падаешь на одно колено.
— Ты...
— Дурачок, — целует она тебя, наклонившись, — мы же говорили — сто двадцать девять.
— Да, но я не хочу ждать. Так согласна ли ты выйти за меня...
Она вновь целует тебя, о, как она великолепно выглядит, облаченная лишь в эластичные шортики, в которых ее пузо кажется громадным.
— Да, дурачок ты мой. А теперь признавайся, где мороженое, или я таки сделаю то, что обещала!
— Нет, серьезно, медовый месяц — это великолепно! — Раздувшаяся супруга твоя издает довольный стон и громко икает. — Нет ничего лучше, чем сангрия на пляже! — Ты фыркаешь на подобную попытку пошутить. — А еще нет ничего лучше, чем курорт «все включено». Кажется, я скоро превращусь в жареную картошку. Или креветку. Или бургер. Или стейк?
Ты ласково оглаживаешь ее пузо, сложившееся в три массивные складки.
Свадьбу пришлось откладывать дольше, чем вам обоим хотелось: финансовые проблемы, плюс ее родители были в разводе, жили в разных краях страны и отказывались делать что-либо вместе даже по поводу свадьбы их единственной дочери. Но в итоге все получилось. А она тем временем расплылась до ста сорока восьми кило. Свадебное платье перешивали трижды. Но оно того стоило. И вот теперь медовый месяц, который вы проводите на курорте, где все включено. Пришлось изрядно поискать бикини, в которое могли бы втиснуться ее корпулентные телеса, но вам удалось, и пусть массивный бюст ее выплескивается из чашек даже когда она лежит, но соски все-таки тканью прикрыты. Зато массивное пузо ее видно всему свету и, изначально бледное, уже приобрело здоровый бронзовый оттенок. Правда, низ бикини категорически утопает промеж мячей ее ягодиц, ей уже просто лень постоянно выдергивать ту ниточку = не режет, и ладно.
— Любимый, принеси мне, пожалуйста, еще по одной… и еще шоколадный коктейль, двойной чисбургер с луковыми кольцами… — она перечисляла, чего бы ей еще хотелось, долго, и все это ты принес ей в три захода, но в итоге все было доставлено и благополучно съедено.
С курорта она отбывала стапятидесятишестикилограммовой. Увы, но медовый месяц длился всего неделю, большего вы по деньгам позволить себе не могли. Но и так вроде неплохо...