Моя малышка-пышка-мышка

Моя малышка-пышка-мышка
(Meine kleine Speckmaus)

1. Малышка-пышка-мышка

Минни я знаю с детства. Шапочно, правда; жили в двух кварталах, вот и виделись порой, на уровне привет-пока. Ближе не знакомились, не с чего было, ходили-то в разные школы, и вообще. Но городишко у нас небольшой, так что иногда пересекались там и сям.
Лет в тринадцать, помню, я снова повстречал ее, и мир для меня перевернулся. Может, потому, что уже проснулся интерес к девочкам? В общем, вижу — идет Минни по той стороне улицы, а я взгляда оторвать не могу. Что было тому причиной — искрящиеся светлые волосы, симпатичная улыбающаяся мордашка, медленно наливающийся бюст или фигурка чуть попышнее среднестатистической? Без понятия. Я всегда думал о ней «симпатичная девчонка», но и только.
Лишь с годами я осознал, что меня тянет к пышкам, поэтому я и не мог отвести взгляд от ее округлостей. Первые красавицы школы для меня были все равно что пустое место. Я и сам был собой ничего, так что за мной тоже шла охота… и мне стопроцентно завидовали бы многие, переведи я одну из тех красоток в статус своей подружки. Но — не сложилось, мысли мои в этом ключе занимала исключительно Минни, та, что жила в двух кварталах от моего дома.

Миновало несколько лет. Видел я ее уже реже, плюс у Минни, к моему разоварованию, вроде как появился парень. Не везет.
И вот как-то в жаркий летний день сердце мое радостно екнуло. Снова, как в тот — не первый, но первый значимый раз, — она шла мне навстречу по противоположной стороне улицы, и стала еще краше, чем прежде, а еще — изрядно располнела. Для меня, впрочем, это очень даже связанные понятия… В общем, по моей прикидке, Минни весила килограммов так под девяносто, и это при том, что в ней чуть больше полутора метров в прыжке! Хотя насчет прыжков я загнул, походка у нее была несколько скованной, вероятно, сочные окорока и круглый животик так и рвались наружу из тесных рейтуз и облегающей футболки черных тонов, возможно, попытайся Минни ускорить шаг — все это великолепие вывалилось бы из лопнувшей по швам одежки. В моих фантазиях, ну да, а что, нельзя?
В тот же вечер я ненавязчиво так прояснил обстановку, выяснил, что у нее сейчас никакого парня нет, и организовал себе расписание так, чтобы гарантированно пересечься с ней, и буквально назавтра так и случилось. Ну а поскольку мне уже было семнадцать, хватило и духу обратиться к Минни напрямую.

С тех пор прошло два месяца. Я не просто обратился к ней — мы стали парой. Тут-то я и осознал, как пуста была вся моя жизнь ранее. Подруга, партнер, та, что всегда рядом — словами не передать. А округлости Минни только улучшали дело. Я одного не понимал в отношении скорее не самой Минни, а ее бывшего: это ж каким надо быть кретином, чтобы расстаться с таким чудом?
Об этом бывшем она рассказала сразу: да, попалась на удочку, и дело для нее даром не прошло. У них имелось общее пристрастие: раскармливание. Так и сказала. На мой удивленный взгляд, смущенно покраснев, объяснила, что это когда один другого кормит, и тот набирает вес… Я-то все это знал, а удивился другому — оказывается, это не только эротические фантазии из Сети, такие девушки реально существуют? Не одержимые похудением, а наоборот? Долго на эту тему я не раздумывал и охотно подтвердил Минни, что меня такое «пристрастие» не отталкивает, напротив, я с удовольствием ей в этом благородном деле посодействую… и наши отношения дополнились новым оттенком.
Теорию процесса, так сказать, я из Сети знал давно, и теперь перешел к практической его реализации. Строго по плану я баловал свою пышнотелую фею изобилием калорийных вкусняшек. Она, соответственно, толстела, как следствие — становилось больше приятных местечек на полапать и приласкать, а еще это жутко заводило ее саму, так что почти всякий раз после очередной «кормежки» мы оказывались в постели. А порой я просто наблюдал, как Минни, набивая живот до отказа, возбуждается настолько, что доходит до вершины даже без моей посильной помощи. Меня, не могу не признать, вид объевшейся до отвала красавицы, валяющейся на диване пузом кверху, также приводил в состояние полного воодушевления.
Обоюдными нашими усилиями Минни толстела буквально на глазах, с каждой неделей одежки становились все теснее, а пухлые складки сала так и норовили вырваться на волю. Ее распирало вширь: метр пятьдесят три босиком и почти центнер живого веса, круглое лицо, пухлые щеки, заметный двойной подбородок, большие и полные груди, очень большой и слегка свисающий живот, широкие бедра и массивные ягодицы...

А сегодня год, как мы вместе. Не отметить подобный день за подобающим праздничным столом просто невозможно. Что я особенно обожаю у Минни — она не гоняется за обновлением гардероба «точно по размеру», а надевает то, что есть в шкафу. Джинсы, конечно, давно уже не вариант, а вот рейтузы и любимые блузки, даже если они слишком тесные — пожалуйста. Меня такой ее вид заводит, и она прекрасно это знает.
Сегодняшним парадным прикидом она выбирает серые рейтузы, красные кроссовки, футболку с боковым разрезами, а поверх нее — красную блузочку чуть покороче футболки, которую давно уже не может застегнуть. Вид — полный отпад, особенно сзади, где ходят ходуном мощные аки баскетбольные мячи ягодицы. Бедра трутся друг о дружку, пузо колышется, так что передвигается Минни медленно и вперевалку. Полкилометра пешком для нее практически предел, ведь уже после нескольких шагов она, запыхавшись, начинает тяжело дышать.
До нашего ресторанчика, услады желудка, идти минут десять. Мне. Любуюсь моей малышкой, без отдыха ей столько точно не одолеть. Когда она плюхается на скамейку, презентую ей коробочку шоколада с праздничной надписью «наша годовщина», и разумеется, ее содержимое мгновенно исчезает понятно где. Интересно, сколько она сейчас весит? Полгода уже Минни к весам и не подходит. Авось вечером уболтаю ее все-таки доставить мне такое удовольствие...
Отменный ужин из трех полноценных блюд, не считая обильных закусок, а потом еще две тарелки десерта.
— Хорошо, что рейтузы из эластика, — усмехается Минни, похлопывая себя по пузу.
А потом, вечером, я таки затаскиваю мою красавицу на весы. Сто двадцать два кило. На полный желудок, но все же. Смотрю ей прямо в глаза, радостные и затуманившиеся от наслаждения. Кто кого тащит в кровать, уже не понимаю, но до вершины мы оба доходим раз по нескольку, это просто наслаждение, стискивать ее роскошные складки сала, ощущать на себе и под собой ее тяжесть, пока она стонет и пыхтит — просто так, развлечения ради, — и снова и снова перед нами раскрывается небо в алмазах....

Утро, нежное и ласковое. Просыпаюсь — странно, рядом в кровати никого, что-то мой колобочек сегодня рано. Полусонный, вижу, как она входит в спальню во всей красе, облаченная в тесную футболочку, которая задирается, обнажая половину ее складок, и еще более тесные вчерашние рейтузы, в которые каким-то чудом утрамбовала нижнюю часть пуза. Ого, только и могу подумать я. Протискивается в дверь, нарочно покачивая бедрами, сочными и невероятно пухлыми, и все у нее колышется этак завораживающе...
Встаю, сочиняю плотный завтрак — разумеется, моей пышке-мышке достается большая часть оного. Потом предлагаю прогуляться в парк и полакомиться мороженым. Получаю немедленное «да».
— Только погоди чуть-чуть, я переоденусь, в этом на улицу не пойдешь.
И снова скрывается в спальне, пока я жду на кухне. Минут десять спустя слышу тяжелые шаги. Разумеется, она все в тех же рейтузах, очень тесной маечке, которая едва доходит до резинки рейтуз и, прямо скажем, ничего не скрывает, а поверх маечки — блузка, достаточно просторная, чтобы застегнуть две верхних пуговицы. Еще Минни утрамбовала свой объемистый бюст в лифчик, и вкупе с этими самими верхними пуговицами декольте образуется… внушающее. А пузо из-за них же выглядит еще больше, чем обычно.
Просто класс.
Днем она продолжает активно питаться, и когда не жует — дефилирует передо мной, этак вперевалочку, с усталой улыбкой. Минни, моя мышка, наслаждается этим не меньше, чем я, пусть для нее это и лишние усилия...
Что же будет дальше? Посмотрим...

2. Еще больше и толще

Мы с моей малышкой вместе вот уже два года. Я по-прежнему зову ее «моя мышка-малышка», хотя маленькая она только в смысле роста, все те же метр пятьдесят три, что и раньше. В остальном же… на рождество я презентовал ей новые весы с лимитом в четверть тонны, вчера вечером взвесилась — сто пятьдесят восемь кило. Минни и в сто двадцать была уже натуральным колобочком, а сейчас… нет, вес распределялся довольно неплохо, но спина, бока и, особенно, пузо и бедра превратились в водопад складок сала, а ягодицы расплылись в две массивные колышущиеся подушки. Пузо выпирает вперед куда больше и свисает куда ниже прежнего, целлюлит покрывает уже и верхнюю складку пуза, и все у нее ходит ходуном, когда она перемещается. Да даже и когда просто сидит на диване или на кровати — от одного дыхания все ее телеса так завлекательно покачиваются...
Ей фактически приходится сражаться со своими габаритами, что она делает вполне достойно, готов засвидетельствовать. Особенно этим летом, жара за тридцать пять почти каждый день, и даже ночью редко опускается ниже двадцати трех; поэтому Минни старается делать поменьше усилий, самый длинный из ежедневных ее маршрутов — от гостиной до холодильника, но и его достаточно, чтобы она запыхалась. Что делать, жара — для корпулентных барышень не самая щадящая погода.
По той же причине и пара купленных в последний поход по магазинам шмоток взята с запасом, на пару размеров больше — чтобы хватило хотя бы на два-три месяца, Минни предусмотрительная.
Зато нашей общей страсти к раскармливанию угадайте кого мы предаемся ежедневно. Единственное, что ограничивает здесь Минни — вместимость ее собственного желудка, неважно, что с каждым днем тот растягивается все сильнее, ей все равно мало. Поэтому она постоянно объевшаяся и постоянно возбужденная, и когда после всего моя кругленькая мышка уже не может пошевелитьтся, а я скармливаю ей с рук пару кусков торта — по глазам ее видно, что она вся в раю.
С таким весом ей, разумеется, очень трудно передвигаться. Сто метров для нее все равно что марафонская дистанция, разбухшие от складок жира ноги просто подгибаются. Мускулы, какие есть, стонут от натуги. Минни хоть и радуется, что так растолстела, но выдерживать такую боль ей нелегко.
Поэтому с недавних пор она решила всерьез заняться плаваньем. Не ради спортивных рекордов, разумеется, но в воде и легче, и какая-никакая тренировка для тонуса. Я ей компанию составить не могу, возвращаюсь только вечером, поэтому в бассейн она ходит одна. Именно ходит, пешком, дотуда километра два, и она постоянно жалуется, как это тяжело.
Вот и сегодня жду ее у входа. Персонал уже знает, что моя девушка «вон та, толстая» — не то чтобы она тут единственная с избытком веса, но второй такой и близко нет, — и поскольку наплыва нет, разрешает мне пройти к раздевалкам. И вот она, моя мышка, сушит волосы перед зеркалом. Картинка — блеск. На ней новые черные рейтузы — все равно в облипку — и черный же, пока еще просторный тонюсенький свитерок с большими разрезами на боках. она стоит, с усталыми видом после купания, боком ко мне; любуюсь ее видом в профиль. Выпирающее пузо, массивные бедра, сквозь разрез сбоку видны белые пухлые складки сала, красавица моя.
И вот Минни приводит себя в порядок и мы идем домой. На выходе из раздевалки — турникет, а рядом с ним дверь, которую персонал открывает, если заявится кто-нибудь на инвалидном кресле. И, как с глубоко смущенным видом сообщает мне моя пышка-малышка, эту самую дверь открывает и для нее, потому как через турникет она уже не протискивается… Впрочем, сей факт Минни не слишком огорчает, ибо как только бассейн остается позади, она шепотом сообщает мне, что очень-очень проголодалась. Приходится сделать небольшой крюк метров за триста в ближайший «МакДональдс», раз моей мышке захотелось перекусить.
Три чисбургера, большая порция жареной картошки и два литра колы. Ну и пара бургеров с собой, пожевать по дороге. Легкий перекус.
После чего я медленно веду мою раскормленную принцессу домой. У нее почти нет сил переставлять ноги, объемистое пузо совершенно не помогает делу. Два километра преодолеваем примерно в четыре приема. Хорошо, что по пути есть скамейки, где можно присесть и отдохнуть.
И вот с моей помошью утомленная красавица добирается до наших апартаментов на третьем этаже. Вконец выбившись из сил, садится на кровать, склонив голову, искоса на меня поглядывает. Знаю я этот взгляд: ты мне очень, очень нужен. Пыхтя от усилий, на четвереньках ползет по кровати — вдохновляющая на подвиги картинка, — и жестом приглашает присоединиться к ней. Раздеваю ее — дело непростое, но увлекательное, — а потом она стягивает одежду с меня, вся вспотевшая, и не потому, что сейчас еще жарковато.
Прелюдия длится недолго, мы оба более чем готовы, и вот мы меняемся местами и Минни заползает на меня сверху, вся мокрая и колышущаяся, приподнимаясь и опускаясь всеми своими тучными телесами, постанывает все громче, приближаясь к вершине, я подпихиваю ее снизу изо всех сил, какие только остались, и она принимается машинально теребить и жмакать свои изобильные складки, пощипывать и оглаживать, все ее жиры ходят ходуном, она на мне, мы оба на вершине, медленно растворяемся друг в дружке… И только потом она скатывается на постель рядом со мной и мы некоторое время просто лежим в обнимку.
… интересно, как скоро она перерастет эту новый свитерок?.. В том, что так будет, никаких сомнений ни у меня, ни у нее нет...

3. Соседская дочка

Подходят к концу теплые деньки, вот-вот наступит осень, и у моего колобочка возникает вполне ожидаемая проблемка: она не может влезть в теплые вещи, оставшиеся с холодов. За лето так поправилась, что в брюки и свитера еле-еле втискивается. Зрелище, конечно, лично для меня улетное, когда она примеряет все эти слишком тесные шмотки. К счасть, пока еще достаточно тепло, чтобы Минни продолжала носит тот черный эластик, ее и мой любимый, в котором была тогда в бассейне. Ну, рейтузы пришлось заменить на следующий размер, а вот свитерок сейчас ей «в самый как раз». Последний раз взвешивалась две недели назад — сто семьдесят. Вроде плюс двенадцать кило на общем фоне и немного, но это очередной уверенный шаг к стадии «так разжиреть, что уже и встать не может». Пока до этого еще не дошло. Пока. Однако движемся мы с ней именно в этом направлени, небыстро, но уверенно...
С плаваньем Минни завязала недели три назад, слишком уж тяжело стало ходить туда-сюда. Собственно, забросив последнюю внятную физическую активность, она и начала еще активнее толстеть, с ее-то аппетитом. Меня, конечно, беспокоит, насколько нелегко сейчас моей мышке-малышке двигаться даже по квартире. Как бы мне это ни нравилось. С другой стороны — я вижу, какой счастливый вид у моей кругленькой Минни, когда она вот так вот сидит на диване, ноги раздвинуты, пузо достает почти до колен, при этом шарообразно выпирает вверх и лежит на массивных бедрах и на диване. Сало свисает тучными складками с боков, выпирая сквозь разрезы в свитерке. Рукава облегают пухлые руки, сочный бюст, не утративший пока еще формы, надежно опирается на верхнюю складку пуза. Две массивные, каждая с хорошую такую подушку, складки сала имеют очень уютный вид, но сильно мешают всякий раз, когда Минни все-таки нужно подняться или наклониться.
Я как раз вожусь на кухне с посудомойкой, и тут звонят в дверь. Прежде чем я отрываюсь от посуды, из комнаты раздается «я открою», а затем пыхтение, кряхтение и скрип. Выглянув одним глазом, вижу, как многопудовые телеса моей ненаглядной потихоньку отрываются от дивана. Одного этого усилия ей хватает, чтобы запыхаться, а ведь еще надо вперевалку преодолеть целых одиннадцать метров через прихожую до порога. Когда все ее жиры вот так вот колышутся, это божественно. И хорошо еще, что у свитерка разрезы по бокам, так он, сидящий в облипку, все же позволяей ей нормально шевелиться, если б не эти разрезы — он бы однозначно задирался вверх. Или вообще где-нибудь лопнул, ту ни один эластик не спасет, уже были прецеденты.
Минни открывает дверь. На пороге молодая женщина, она выдает заранее заготовленное «здравствуйте, я Клара, ваша новая соседка»… а потом следует молчание, и я выхожу из кухнб в прихожую. О, нам обоим это выражение лица прекрасно знакомо: гостья просто утратила дар речи, увидев вживую такое телесное изобилие у моей любимой Минни. Спустя несколько секунд, впрочем, соседка приходит в себя и охотно принимает приглашение войти «на чай с тортиком». Соседка, впрочем, заходит не одна, а «с хвостиком» — у Клары, оказывается, дочка, миленькая такая толстушка, девочке лет одиннадцать или двенадцать, она в серых спортивных штанах и серой футболке, последняя коротковата и тесновата, впрочем, для домашнего вида — вполне удобно. Девочка топает мимо меня вслед за матерью и Минни в гостиную. Для своих лет весит она, признаться, изрядно, круглые окорочка уже заметно покачиваются, а живот заметно выпирает вперед, слегка нависая над поясом спортивных штанов. Мясистые бедра и пухлые руки довершают портрет откормленного создания.
Минни подмигивает в мою сторону; увиденное ей нравится ничуть не меньше, чем мне.
Мы знакомимся, болтаем о том о сем. Клара заводит разговор и о проблемах излишнего веса: когда-то она сама была очень толстой, а сейчас ее дочь Анель явно идет той же дорогой. Впрочем, вопрос диеты не поднимается, не спрашивает она также, как это Минни так растолстела.
А вечером, когда соседи уже ушли, Минни вдруг неожиданно выдает: мне бы такую, как Анель… О детях мы с ней, признаться, еще не задумывалось, по мне, рановато. Минни только-только школу закончила и раздумывает, чем заняться дальше, я заканчиваю колледж. Финансовый вопрос у нас еще не решен, опять же, с таким весом проблемы при беременности неизбежны. Скользкий момент, это как ходить по тонкому льду… Услышав про лед, Минни тут же вперевалку топает к холодильнику и добывает коробку мороженого. Да, от болтовни просыпается аппетит, факт!
Через несколько дней моя мышка сообщает, что соседка Клара попросила присмотреть за дочкой — мол, в школе пока еще каникулы, а ей никак. Для Минни, которая весь день дома, это не проблема, и Анель по полдня сидит у нас. Тем самым немного отвлекая мою ненаглядную от скорбных мыслей о том, что вот хочется как следует покушать, но раз за разом ходить на кухню и обратно за добавкой так нелегко… Впрочем, когда девочка спрашивает, а можно ли ей приложиться ко всем этим вкусняшками, а Минни интересуется, что на эту тему скажет мама, Адель пожимает плечами: мол, мама мне всегда разрешает кушать что хочу и сколько хочу.
— Ты бы видел, сколько она лопает, — смеется вечером Минни, — меня ей не догтаь, конечно, но по-моему, она очень старается. И Клара попросила, если нам несложно, чтобы дочка до конца августа вот так вот сидела у нас до вечера, пока она с работы не придет. Я согласилась, конечно.
Конечно, соглашаюсь и я, а сам думаю, что пока Минни не может обзавестись собственным ребенком, она удовлетворяет свои материнские инстинкты с соседской дочкой. А с учетом, что обе имеют схожие вкусы, ну и в некотором роде комплекцию — они поладят.

Это было почти полгода назад, миновала осень, затем рождество, Новый год, и годовое колесо снова катится в направлении весны.
Из-за учебы и экзаменов я вынужденно все меньше внимания уделял моей шарообразной прелести. Даже времени проводил с ней меньше, чем обычно. Ее и меня это расстраивало, конечно, я даже не замечал, что она продолжает поправляться — вот до чего дошло.
И вот наконец-то каникулы, и я снова с моей любимой телом и душой. Ого, не могу не отметить, рождественские праздники пошли ей на пользу. Весы подтвержжают — сто восемьдесят три кило. При ее-то росточке. Неудивительно, что с места на место Минни передвигается только при крайней необходимости. Дойти от дома до остановки автобуса — пятьдесят метров — для нее уже эпический подвиг. Неудивительно, потому как увеличились в объемах прежде всего пузо, руки и ноги. И на правой ноге складка сала разбухла в этакий пузырь, что еще больше мешает ей передвигаться. Тяжело. Надо что-то с этим думать.
Суббота, утро, снова звонят в дверь. На сей раз открываю я — моя мышка категорически не расположена ходить и вообще вставать, она сейчас валяется на диване в окружении горы сластей и смотрит зомбоящик. На пороге снова соседка с дочерью — ого, думаю я, но вербально выдаю вежливое «привет». Клара прощается и, как обычно, вверяет Адель нашему попечению.
«Ого» — это я еще слабо выразился, девочка последние полгода явно берет активный пример с моей ненаглядной и столь же активно набирает вес. Адель, распирая откормленной тушкой уютный спортивный костюмчик, катится мимо меня в гостиную, ее толстые ножки уже трутся друг о друга. Войдя следом в гостнную, не могу не ухмыльнуться: два разнокалиберных пока колобочка валяются на диване и наперегонки поглощают вкусняшки.
Сажусь за компьютер в дальнем углу гостиной, привожу в порядок материалы для диплома. Сзади фоновым шумом слышна мерная работа челюстей и периодическое чавканье. Вполголоса заданный вопрос «сколько ты весишь», девочка без тени смущения отвечает: «уже восемьдесят шесть». Ха, думаю, такими темпами если не к тринадцатому дню рождения, то вскоре после него она уже точно перевалит за сто. Впрочем, ничего ужасного никто из нас в этом не видит. Адель нам и правда почти как дочь, так много времени она проводит с нами. Ну ладно, с возрастом не совсем сложилось, но она хороший пример для нас обоих. Поворачиваюсь к дивану, оба колобочка все так же наперегонки жуют. Что ж, аппетит у обеих завидный. Можно сказать, семейный...