Мелисса
Мелисса
(Melissa)
Последний раз взглянуть в зеркало, потом схватить учебники и бежать в школу...
— Так… и что же будет, если я поправлюсь на пятнадцать кило? — тихо шепнула себе Мелисса, поглаживая солидное пузико. Солнце, заглянувшее в окно, искрами рассыпалось в золотистых волосах девушки — а голубые глаза искрились сами при мысли о том, чтобы потолстеть.
— Что-что? — заглянула в комнату мать.
— Не, ничего, — быстро ответила девушка, — я просто решаю, хочу я переодеться или так нормально.
— Ясно. — Мать кивнула. — Как хочешь, но поторопись, иначе опоздаешь на математику, а я очень не хочу получать очередные замечания. Так что вперед, шевелись!
— Ладно, уже иду, — отозвалась Мелисса, вопросительно глядя на себя в зеркало.
Весь последний месяц она потихоньку налегала на съестное. Плитка шоколада там, несколько печенюшек здесь, добавка за обедом; в общем, дело двигалось хоть и небыстро, но уверенно. Худенькой Мелисса никогда не была и свои семнадцатые именины встретила девяностопятикилограммовой — при росте в метр шестьдесят это уже не просто «пышнотелая», но практически толстая. Учитывая же целенаправленную «диету» последнего месяца — нетрудно понять, почему сегодня утром весы показали уже 102.
Когда девушка появилась в классе и протискивалась между партами, она не могла не отметить, что многие одноклассники поглядывают на нее; ухмыльнувшись, Мелисса плюхнулась на стул рядом со своей лучшей подругой, Джеки.
— Снова опаздываете, мисс Виттман? — покачал головой м-р Джекобс.
— Да, простите, обещаю, больше не повторится, — протараторила Мелисса и добыла из рюкзака тетрать и пластиковую коробку с печеньем, которое сама испекла вчера вечером (и не успела умять на завтрак).
Математик передернул плечами и вернулся к теме занятия. Джеки с улыбкой посмотрела на прозрачную коробку.
— Ой, а это что такое? — наивно похлопала она ресницами; Мелисса беззвучно рассмеялась.
— Можешь попробовать, — ответила она, тихо-тихо откупоривая коробку и доставая печенье, которое мгновенно отправилось в рот.
— Спасибо, родная, — сказала Джеки, а желудок ее согласно заурчал. — Умираю, есть хочу.
Мелисса фыркнула.
— А когда это ты не хотела есть?
И улыбнулась, глядя на подругу. Роскошные каштановые кудряшки и потрясающее чувство цвета. Коричнево-смуглая кожа лишь подчеркивала пышность форм. Рост сто шестьдесят пять босиком, вес под сто пятнадцать — Джеки любовалась каждой складкой на своих роскошных бедрах и каждой растяжкой на пышных боках. Собственно, она обожала себя и пользовалась полной взаимностью.
— Итак, — начала Джеки, — возвращаясь к вчерашней теме: ты точно уверена насчет потолстеть? Если ты за, то и я согласна.
— Что, толстеем наперегонки? — уточнила Мелисса, вздернув бровь.
— Нет, зачем? Просто получаем удовольствие. Как ты, так и я.
— Я — за!
— Вот и ладушки, — ухмыльнулась Джеки.
— Юные леди, — прервал их м-р Джекобс, — я весь урок имею удовольствие слышать, как вы перешептываетесь и хихикаете. Вам не кажется, что пора бы и помолчать?
— Простите, больше не повторится, — ответила Джеки, широко улыбаясь и хлопая ресницами. Учитель знал, что над ним смеются — но знал также, что за оставшиеся месяцы уже не успеет изменить их характер, а потому просто развернулся к доске.
Мелисса выдрала из тетради лист и быстро написала:
«Классно, что матери вроде все равно, сколько я вешу, просто клево. А еще она сказала, мы после школы вечером пойдем по магазинам, закуплюсь как следует!»
У островка с выпечкой Мелисса загрузила в тележку большой шоколадный торт, пакет тарталеток с пеканами, несколько шоколадных круассанов, пяток пачек печенья и тому подобную снедь.
— Мелисса! — выдохнула мать. — Это еще что такое?
— Ну ты же сказала «бери что хочешь», а я хочу вот это.
— Но, дорогая, ты ведь вчера сказала, что будешь следить за весом… — ласковым тоном заметила она, никоим образом не желая ущемить чувства дочери.
Мелисса уперла руки в бока.
— Мам! Ты ведь кажется сказала, что тебе неважно, сколько я вешу?!
Мама подошла к ней и положила руку на плечо.
— Солнышко мое, это совсем неважно. Правда. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо. А так, это ведь твое тело, делай с ним то, что тебе нравится.
— Вот именно. Так что я хочу и это тоже, — отрезала девушка и сунула в тележку коробку вишневых слоек.
Полгода Джеки и Мелисса объедались до отвала всякими вкусностями минимум трижды в день, и вот настало время сравнить достижения. То бишь влезть на весы. Первой к аппарату подошла Мелисса, любовно оглаживая выпирающий живот и тяжелые бедра.
— Вот он, момент истины, — ухмыльнулась Джеки. Ее собственное пузо успело разделиться на два массивных валика, обзавестись изрядным количеством целлюлита и глубокими растяжками от обжорства. В общем, было чем гордиться.
— Итак… сто двадцать пять кило! — радостно взвизгнула Мелисса, спрыгнула, обняла подругу и поцеловала в щеку. — Да здравствуем мы!
— Ну а теперь я, — ухмыльнулась Джеки, — и пари держу, это будет нечто! — Она взобралась на весы, потом попросила: — Прочти вслух, пожалуйста, а то мне не видно, пузо всю шкалу закрывает.
— Ха, еще бы. Сейчас. — Мелисса подошла к весам и посмотрела. — Ну, считай, сто.
— Не смешно.
— Ладно, добавь еще сорок.
— Сто сорок? — переспросила Джеки, не веря собственным ушам.
— Именно! Я не шучу. Поздравляю, пока ты впереди.
Девушки были нередкими гостьями и в одежных рядах, всякий раз покупая вещи на несколько размеров больше, чем нужно, и всякий раз воображая, как эти одежки на них лопаются по швам — надо сказать, через некоторое время сие и происходило. В школе обе гордо шествовали по коридорам, довольные, что они избавлены от необходимости проходить через ад, именуемый учителями «физическим воспитанием». Родители же радовались, видя, что дети их лучатся искренним счастьем и довольством. Обычной одеждой для обеих были короткие и тесные футболки, гордо выставляющие напоказ разбухшие чрева девиц, и эластичные рейтузы, подчеркивающие их многочисленные выпуклости и ямочки пониже «талии».
Мелисса затащила Джеки в ближайшую раздевалку. Гордо осмотрела себя в зеркале. О да! Лицо прорастает третьим подбородком, а объемы рук и бюста просто поражают. Футболка, прикрывая бюст, заканчивается ровно над началом шарообразного пуза. Везде и повсюду складки, мягкие и пышные, великолепно. Бедра соприкасаются от колен и выше, ягодицы внушительными мячами оттопыриваются и при ходьбе сами собой виляют туда-сюда.
К выпускному балу Джеки весила 171, но Мелисса сократила отрыв, достигнув 164 кг. Шитые на заказ синие платья едва сдерживали напор раскормленной плоти. Швабры-сверстницы с отвращением взирали на все это, зато суперзвезда школы — капитан футбольной команды — открыто наслаждался обществом подруг, ибо еще раньше во всеуслышанье объявил, что предпочитает толстушек.
Распорядок дня у подруг состоял теперь в основном из трех позиций: «есть», «спать», «валяться на диване». Мать Мелиссы беспокоилась — ну как же, дочка только что покушала и опять жалуется, мол, я голодная; но на самом-то деле голодной Мелисса не была, ей просто нравилось есть, набивая пузо сверх всякой меры. Найти одежду по размеру стало очень непросто, но Мелисса и предпочитала надевать то, что не могла застегнуть. Или даже запахнуть. Во-первых, так проще, а во-вторых, это еще нагляднее демонстрировало ее великолепные габариты.
— Ну же, Мелисса, — позвала мать, в очередной раз везущая дочку обновлять гардероб.
Мелисса устроилась на пассажирском сидении, набросила ремень безопасности — но пристегнуть его уже не смогла, и едва сдержала победный вопль при столь очевидном свидетельстве своих успехов.
В магазине девушка наткнулась на симпатичнейшую блузку. Размер L. Зная, что в подобное ей уже килограммов пятьдесят как не влезть, Мелисса тем не менее прихватила вешалку и пошла к раздевалке. Да, все будут на нее пялиться. И великолепно — ей нравилось привлекать внимание, и неважно, с какими чувствами на нее все смотрят, лишь бы смотрели. Ведь есть на что!
Раздевалка показалась Мелиссе очень, очень маленькой. Девушка ухмыльнулась. А ведь это только начало!