Мелинда

Мелинда
(Melinda)

Ладно, признаюсь: это я виноват, что моя жена Мелинда так поправилась еще до нашей свадьбы. Только тсс! это секрет, никому!
Познакомились мы еще в школе, и тогда я с самого начала заметил две взаимодополняющие ее особенности: Мелинда была девушкой спортивной — и при этом обожала покушать. В будущем, предвидел я, второе наверняка обеспечит ей сколько-то лишнего веса, но в те года никаких признаков подобного не проявлялось.
Тогда мы были просто хорошими приятелями, не ближе.
Я решил, что Мелинде пойдут джинсы с низкой посадкой, на ее классической фигурке «песочные часы» такое должно было хорошо смотреться, и уболтал ее попробовать. Я оказался прав, хотя оказалось непросто найти достаточно длинную футболку, чтобы теперь из-под нее не выглядывало симпатичное мягкое тело чуть повыше пояса джинсов. Правда, смотреть там было пока особенно не на что — условно-плоский животик, нежный даже на вид, но ничего большего.
Интересное началось после выпуска. Трудно сказать, стали ли джинсы ей тесноваты — они и изначально-то были в облипку, фасон такой, — а вот что я все-таки заметил, так это что пара привычных по школе футболок начала чуть оттопыриваться в области талии. Там, где они раньше просто болтались, теперь образовалось нечто слегка округлое, и когда девушка потягивалась, из-под подола выглядывал новый животик — уже не такой плоский, как прежде. Поскольку Мелинда продолжала надевать эти футболки всякий раз, когда мы встречались — раз-два в неделю, — отвести взгляд от этого места было с каждым разом все труднее.
Даже странно, что меня так притягивала ее талия, ведь вроде как парням полагалось пялиться на бюст девушки, ведь в этом отношении мать-природа Мелинду не обделила. Уверен, кстати, что упомянутые обхваты тоже несколько увеличились, ей повезло округляться равномерно, не теряя классических пропорций… Но что было, то было.
А потом жизнь нас разбросала — по работе ей выпало отправляться в годовую командировку через океан. Учитывая цену авиабилетов, личным встречам пришел конец, но мы продолжали переписываться. Жизнь «там» оказалась совсем другой: улицы были небезопасны, и перемещалась она в основном на машине, зато местная еда стоила сущие гроши, так что Мелинда, как и все ее коллеги, питалась покупной снедью, не утруждая себя готовкой.
И вот мне выпал случай посетить тот регион, и разумеется, я первым делом подхватил и обнял счастливо повисшую у меня на шее девушку, а когда поставил на ноги, то заметил:
— Отлично выглядишь! И вовсе тебя тут не так раскармливают, как ты жаловалась.
Лицо у Мелинды чуть округлилось, что до всего остального — трудно сказать, потому как одевалась она уже в местные шмотки.
— Если бы, — отозвалась она, — похудеть мне тут точно не грозит. На той неделе было уже семьдесят кило.
Ну и подумаешь. Всего-то килограмма на два-три больше, чем было в школьные времена. В целом, мы оба оказались правы: она — что не похудела, я — что это мелочь, а не изменения. Мелинда все так же таскала брюки и маечки в облипку — оно и понятно, говорить о «лишнем весе» в ее случае было смешно, ну может, талия немного и выросла в обхвате, но с учетом не менее пропорционально выросших вторых-давно-уже-не-девяносто — кто бы это заметил? А уж выше талии располагались два более чем отвлекающих фактора крупного калибра.
Все эти подробности девичьей фигуры одежда особенно не скрывала, спасибо местной жаре, так что я вдоволь насладился ими за отпущенные нам в этот раз два коротких часа между авиарейсами. Затем мы распрощались, и увидеть ее снова я смог лишь через три месяца.
Напоминаю, в те времена еще не было всяких там инстаграммов, не было и встроенных в телефон цифровых камер — а электронная почта хотя и умела пересылать картинки, но требовались определенные усилия, чтобы перевести таковые из реального мира. В общем, как бы мне ни хотелось посмотреть на Мелинду снова — таковой возможности без личной встречи мне не выпало.
Как и в прошлый раз, встретились мы в зале аэровокзала. В толчее прибывающих и отбывающих я не мог оценить подробностей, но теперь у меня между рейсами было больше суток, и Мелинда отвезла меня в свои апартаменты. В этот раз на ней была та же одежда, что и три месяца назад, так что тут со сравнением оказалось проще.
Опять же — учитывая расписываемые в письмах «громадные местные порции» и манеру передвигаться сугубо в машине и в ней же и питаться, я, пожалуй, ожидал более заметных изменений. Пришлось присмотреться, чтобы заметить, что кремовые брючки стали чуть теснее, а талия, приоткрытая любимой ее полосатой маечкой, самую чуточку мягче. Да вроде бы щеки стали еще чуточку круглее, но это и все. При своем росте метр семьдесят один нынешняя семидесятичетырехкилограммовая Мелинда выглядела вполне еще стройной. Наверное, спасала «память плоти» о школьной секции гребли — и более чем роскошное декольте (возможно, оно стало чуточку более роскошным, ну так кто ж возражал).
Мы катались по всему городу, болтали о том о сем. Время пролетело мгновенно, я словно заглянул в другой мир. Странно, но я совершенно не помню, чтобы у меня зародилась хоть толика сомнений насчет того, что этот новый мир и его громадные порции могли бы сотворить с моим собственным телом. Может, задержись я там подольше… но чего не было, того не было.
Так что я вернулся домой, увозя с собой теплые воспоминания и полдюжины свежих фоток. К сожалению, прошлые фото Мелинды, сделанные наскоро в аэропорту, я где-то посеял, и сравнить воспоминания с отпечатком на фотобумаге так и не сумел. А на новых девушка выглядела хотя и не худой, но вполне еще спортивной, «общая здоровая комплекция» налицо.
Поправиться по-настоящему ей еще предстояло...
В октябре она, наконец, вернулась и сразу переехала ко мне. Тогда в ней было что-то под семьдесят шесть. Кулинария — мое хобби, для себя-то я особенно не изощрялся, но всегда любил готовить для других, и разумеется, для Мелинды расстарался по полной программе — супы, рагу, макароны, печенье, булочки… в общем, все рецепты, какие только сумел добыть и освоить. А она — что ж, она съедала все, что я ставил на стол, и постоянно требовала добавки; ну как же, отказаться было бы невежливо (хрум-хрум-хрум). Потихоньку-полегоньку — и к концу ноября я заметил, что в профиль она начала смотреться чуть «основательнее», опять же постоянные жалобы на то, что штаны стали тесноваты...
И вот на праздники нам предстоял визит к ее родителям, и Мелинда вышла из ванны с расстегнутыми штанами и уже явно выпирающим под блузкой животиком, и объявила:
— В общем, так… срочно едем в магазин, мне нужны новые брюки — эти уже не застегиваются.
У меня в доме весов не было, пришлось отложить до родительской квартиры. Там-то и оказалось, что Мелинда весит уже все восемьдесят! Четыре кило за неполные три месяца, недурственно! К счастью, ее матушка, типичная пышка-домохозяйка, давно и прочно прописалась в районе ста кило, так что скандалов располневшей дочери никто и не думал устраивать.
А новые брюки мы, разумеется, купили. О школьном сорок втором размере и речи быть не могло, она едва втиснулась в сорок четвертый. Спустя полтора месяца, за неделю до дня Святого Валентина, я вернулся домой и застал ее спящей на диване в одном белье, «новые» джинсы сорок четвертого размера лежали на полу с оторванной «с мясом» пуговицей, а рядом с диваном валялись три пустых коробки из-под мятного печенья.
Весы Мелинда приобрела сразу после нового года «чтобы следить за весом», и когда она проснулась, я все-таки уболтал ее влезть на сей агрегат. С предпоследним печеньем в руке она встала на весы.
Слова бессильны передать эту роскошнейшую, по моему безусловно пристрастному мнению, картинку: окорока распирают слишком тесные трусики, сиськи так и норовят выпрыгнуть из-под скудной маечки, едва прикрывающей пупок, а животик выпирает так, что, кажется, перекрывает собой шкалу весов. Ладно, насчет последнего я преувеличил, но все же. Шкала крутанулась туда-сюда, и в конце концов стрелка застыла на 83. Я собственным глазам не поверил, она тоже. Но после того, как весы упрямо выдали тот же результат во второй, а затем и в третий раз, Мелинда признала очевидное: теперь у нее по всем медицинским нормам «ожирение первой степени».
Она опустилась на диван, по-прежнему сжимая в руке полусъеденное печенье.
— Ну и как мне следить за весом, если я постоянно срываюсь и обжираюсь, как сегодня! — воскликнула она. — А пару дней назад слопала полную коробку мороженого!
— Надеюсь, то, что мне твои пышные формы по душе, тебя успокоит, — отозвался я. — Разумеется, умеренность — это всегда правильно, но ты не такая уж мелкая, чтобы весь этот лишний вес не распределялся самым привлекательным образом.
— Ты и правда так думаешь? Потому как с диетами у меня швах, — вздохнула девушка.
— Ты просто великолепная — и предложение я тебе делал, отлично зная, что ты не тростинка, верно ведь? Да и судя по твоей маме, это лишь вопрос времени, — попытался я подобрать аргументы.
Мелинда улыбнулась, и последнее мятное печенье мы честно поделили.
На следующий день я купил ей новые джинсы сорок шестого размера, эти были впору. Треть ее старого гардероба больше никуда не годилась, а остальные шмотки сидели в облипку и трещали по швам. Я предложил отдать их на благотворительность. Мелисса заявила, что хочет похудеть, однако ясно было, что это лишь для отвода глаз — потому что обычный ее вопрос, который она задавала с порога, вернувшись с работы после меня, был «что у нас на ужин?».
Так прошла зима, период толстых одежек и общего пренебрежения к фигуре. Наступила весна. Мы спокойно жили вместе, погруженные в рутину ежедневных дел — и расписание оставляло не слишком много времени на спорт. Периодически я видел ее в новых «левисах» и старых маечках в облипку, и было очевидно, что зимние калории уютно устроились на теле хозяйки и не собираются уходить. Легкая округлость в области пупка выросла в мягкую подушечку, которая выпирала почти на половину собственной ширины. Раньше я мог разве что нащупать там толику мягкой плоти, а сейчас палец свободно погружался в нежный животик сантиметра на три. Пупок, удерживаемый на месте старым каркасом мышечной ткани, погрузился вглубь, но сохранял прежнюю форму вертикального овала. А еще образовались новые мягкие отложения на боках — пока еще не складки, но поскольку джинсы стали чуть теснее, потискать эти самые бока прямо над поясом так и напрашивалось.
Мелинда на эту тему расстраивалась не так чтобы очень — частично из-за моих неизменно одобрительных откликов о ее формах, а частично из-за моей неменьшей предусмотрительности, я ведь продолжал покупать ей одежки, которые она могла носить. Ну и опять-таки декольте ее оставалось столь же внушительным, со школы бюст вырос примерно на два номера, так что лишние килограммы выше и ниже талии практически не сказались на общих соблазнительных пропорциях фигуры.
Актуальными оставались вопросы работы и планы насчет свадьбы. Дата уже была назначена — через полтора года, — и Мелинда поклялась, что будет блюсти себя и влезет в сорок восьмой размер.
В середине июня мы переехали в новый дом, от которого было на полчаса дальше до ее офиса. С таким расписанием ей уже и думать о спорте не приходилось. Не то чтобы Мелинда сильно задумывалась об этом предыдущие месяцы, но тем не менее.
Вопреки громким заявлениям я не видел ничего, что могло бы свидетельствовать о «блюдении себя» в плане аппетита. Она неизменно наслаждалась моей кулинарией, я наслаждался ее неуклонно растущими пропорциями. Да, она продолжала полнеть. В конце июня мы выбрались на пляж. Купленное прошлым летом бикини было явно слишком тесным: тесемки низа глубоко врезались в бока, живот нависал над резинкой куда заметнее прежнего, а уж сиськи так и норовили вывалиться наружу, если Мелинда вздохнет хоть чуточку глубже.
Вся красная от смущения, Мелинда сказала:
— Я, наверное, поправилась сильнее, чем думала. Надо мне серьезно подумать о диете, когда вернемся домой.
Что ни на миг не помешало ей перепробовать все предлагаемые на пляже и набережной вкусняшки, упражняя мышцы челюстей и желудка в течение четырнадцати часов без перерыва. Этакое «последнее прощай».
Когда мы вернулись домой, благие намерения о диете отправились в тот же мусорник, что и слишком тесный купальник. Работа, нервы, предсвадебные хлопоты… и одежда, которая с каждой неделей становилась все теснее.
И вот однажды Мелинда вернулась с работы, начала раздеваться — и из-под подола блузки вынырнули расстегнутые брюки. Она заметила мой взгляд, покраснела и сказала, что утром ей что-то было в них неудобно, потихоньку расстегнула под столом часов в одиннадцать — а после обеда застегнуть обратно уже не смогла.
Она уже полгода боялась встать на весы. В конце июля было восемьдесят пять, да. Но после десяти минут уговоров и заверений, что я ее люблю, все-таки сдалась и влезла на агрегат. Медленно, сперва одной ногой, потому другой, как по минному полю… как будто это могло что-то изменить.
Шкала крутанулась за ужасные девяносто… покачалась туда-сюда… и застыла на отметке 92. Я считал, что она выглядит просто великолепно, а вот Мелинда места себе не находила.
— Тебе понравится — связать свою жизнь с толстухой? — уперла она руки в сочные бока. — Прости, но я, кажется, не могу себя заставить есть меньше...
Я улыбнулся, обнял ее и предложил выкинуть эти весы к чертовой бабушке.
… Подвенечное платье на Мелинде было пятьдесят четвертого размера, и весила она, я знал, что-то около ста. И вот мы женаты уже два года, вес потихоньку перевалил за сто двадцать — мне подходит, и ей тоже, судя по тому, что о диетах давно уже никто не вспоминает...