Меган

Меган
(MEGHAN)

Обычный летний день для подрастающего поколения, не задействованного в летней школе или летней подработке — это дрыхнуть до полудня, а затем отдыхать, пока кто-нибудь из друзей-приятелей не позвонит, предложив план действий на вечер. Меган, типичная предствительница данной категории подрастающего поколения, этим летом кое в чем от иных представительниц оного отличалась.
Родители уехали на три месяца, старший брат Боб закончил колледж и работает, на каникулах она сама себе хозяйка — и план у нее на все эти каникулы уже имелся. Обладательница пышных форм, Меган категорически намеревалась как можно большую часть летних каникул лопать в свое удовольствие, валяясь на диване или в шезлонге на заднем дворе. Зачем? Она точно знала, и совершенно точно не собиралась пока никому об этом сообщать.
Хватило Меган примерно на неделю. Просто жевать и спать с утра до вечера вскоре стало скучно. Так что она собралась с духом и позвонила приятелю Джону — которого более чем подозревала в пристрастии к пышнотелым девицам.
— Привет, Джон.
— А, Меган? Салют, как делишки?
— Так, потихоньку. Просто интересно, у тебя как с планами на сегодня?
— Щас, момент, сверюсь с расписанием… хмм, вроде ничего такого. А у тебя что, возникла забойная идея?
— Не, но я тут подумала — если ты не занят, может, заглянешь ко мне, авось вместе чего спланируем? Я еще кой-кому пока звякну.
— Годится. Щас буду.
— Оки, увидимся.
Добравшись до дома Меган, Джон привычно свернул от парадного входа к калитке в гараже, в которую и постучал. Раздались шаги, дверь открылась, а за дверью оказалась Меган — но такая, какой он ее прежде ни разу не видел. Никогда она не появлялась на людях «неодетой», неизменно блузки-бриджи или платья-юбки. Ни шортов, ни обрезанных маечек, ни миниюбок. И в купальнике Джон ее тоже не видел.
Но сейчас Меган стояла перед ним в облегающем «легкоатлетическом» прикиде — несколько тесноватые беговые шорты и спортивный бюстгальтер.
Необычность момента определялась не столько скромностью Меган, сколько некоторыми особенностями ее фигуры. Изрядно пышнотелой. Толстой ее назвали бы разве что злейшие завистницы, но лишний вес у девушки действительно имел место, и именно поэтому, подозревал Джон, она и старалась спрятать его под слоями одежды. Подозревал он не совсем правильно: Меган скорее старалась избежать ненужных ей сторонних комментариев по этому поводу, сама же она по поводу своих объемов никаких неудобств не испытывала, и более того, хотела бы их увеличить — ну хотя бы до габаритов мамы, в которой было под 140 кило.
Сейчас, однако, Меган демонстрировала ему все эти формы. Пышные груди распирали тесный спортивный бюстгальтер, животик и бока нависали над поясом шорт, ягодицы слегка подрагивали при ходьбе, руки округлялись у плеч, а ноги выглядели достаточно упитанными — хотя и не настолько, чтобы соприкасаться.
— Салют, давай разувайся и заходи.
— Угу. А чего случилось-то?
— Да ничего, я хотела, пока ты не придешь, чуток поработать на беговой дорожке, но не рассчитала время, — соврала Меган.
Джон сделал вид, что поверил.
Прошли на кухню; Меган достала из буфета коробку с дюжиной пончиков (три места уже пустовали), взяла один и тут же вгрызлась в него.
— Хочешь?
— Не, спасибо.
— Ну как знаешь. Этим летом никак не приду в форму, лень задницу поднять. — Продолжая грызть пончик, она незаметно наблюдала за его реакцией. — Не знаю, смогу ли я к осени играть в футбол. И вообще не уверена, что стану тратить на это время. Слишком люблю покушать.
— Ну да, выпускной класс все-таки, времени и так не хватает, — кивнул Джон. — Так что с планами, ты уже кому-то позвонила?
— Угу, почти всем.
— Хорошо. Я пока придумал только один вариант — собрать всех у тебя, а потом мы будем смотреть кино или играть в прятки по всему дому.
— Ну, так уж получилось, что «все» — это ты и я, остальные заняты. Но в прятки можно поиграть и вдвоем.
— Что ж, придется делать это по очереди. Чур, я прячусь первый.
— Оки, я в гостиную и считаю до ста, — отозвалась Меган.
Джон скрылся на лестнице.
Минут через двадцать — он все еще прятался, — в дверь позвонили. Джон не знал, кто бы это мог быть, и вообще, почему Меган его до сих пор не нашла, чай, не многоэтажный особняк; так что он потихоньку выбрался и пошел проверить, кто там. У парадного входа он увидел, как Меган расплачивается с курьером и забирает коробки с пиццей. Потом она развернулась и увидела его.
— А я как раз тебя искала, и тут позвонили, — сделала она круглые глаза.
Джон уже не сомневался, что все это задумано, однако портить ей игру не собирался и помог отнести коробки на кухню.
— Значит, ты сперва искала меня в коробке печенья и бутылке молока, а потом в подушках на диване, — заметил он.
— Угу, надо же было осмотреть все как следует. Ну что, сделаем перерыв на пиццу?
— Давай, пока горячая, — согласился Джон и взял пару кусочков. Интересно, что будет дальше?
Меган сумела осилить лишь четыре ломтя пиццы, слишком мало места осталось в желудке.
— Вот это я понимаю настоящая свежая пицца, — причмокнула она.
— Угу, точно. Ну что, играем дальше?
— Ага, поехали. Чур, теперь я прячусь, и ты меня никогда не найдешь.
И она удалилась — без излишней спешки, с полным животом не бегают.
Джон сосчитал до ста и начал поиски. Естественно, сразу направившись на второй этаж, поскольку слышал, как под ее весом скрипели ступеньки. И первым делом проверил самое логичное место: комнату Меган. Открыл дверь: на кровати под одеялами нечто заметно округлялось и чуть слышно хихикало. Отбросив одеяла, он нашел там ее.
— Ладно, ты выиграл.
— И какой приз?
— Пропуск в мою постель — первым классом и в один конец. Но поскольку я проиграла, с тебя утешительный приз: массаж спины.
— Без проблем. — Плюхнувшись рядом с ней, Джон начал растирать ее плечи, потом потихоньку опустился ниже, к раздавшейся талии и бокам. Когда его ладони занялись складками на боках, Меган хихикнула.
— Боишься щекотки?
— Ничуть! — соврала девушка.
Он принялся уже целенаправленно щекотать ее бока и двинулся в обхват животика, отчего она, извиваясь, задергалась от хохота; он оседлал ее и продолжил щекотать, в итоге Меган сгребла его за грудки и дернула вниз, на себя, после чего от щекотки плавно перешли к поцелуям и прочим приятностям.
Через некоторое время они прервались.
— Я примерно так и подумал, что у тебя на уме именно это, — заметил Джон. — Не понимаю только, зачем, можно было сказать гораздо проще «ты мне нравишься».
— Можно, но ведь так интереснее? Особенно в спортивном бюстгальтере? Я решила, что «без футболки» может сработать и против меня, ведь так все мое пузо на виду, и еще ты после всей этой пиццы, молока и сладостей можешь решить, что я обжора… но похоже, это тебя не остановило.
— Ну, мне даже где-то понравилась сценка «собиралась заняться спортом, но лучше чего-нибудь слопаю». И мне, скажем так, нравится, когда девушка хорошо кушает, а не давится одними салатами.
— То есть я тебе нравлюсь, потому что я толстая.
— Ну, потому что ты не тощая.
— Пока хватит и этого.
И от разговоров снова перешли к поцелуям и иным радостям.
Домой Джон шел, весело насвистывая. Меган точно его просчитала. Он и правда положил на нее глаз и не упустил, что за этот год она набрала тринадцать кило, опять же на вечеринках ни в чем себе не отказывала. Он подозревал, что она охотно поправилась бы и дальше… но в силу врожденной неловкости не отваживался пригласить ее на свидание тет-а-тет, просто «держась в компании». Но сейчас Меган явно перевалила за 80 и стала слишком серьезным искушением для любителя пышек, а Джон был именно им.
Назавтра они договорились позавтракать вместе, и Джон решил проверить, насколько она любит покушать. А потому повел ее в кафешку неподалеку, где девушка расправилась с громадной порцией буррито с сосисками и оладьями. Потом они пошли на утренний киносеанс, после которого в желудок Меган перекочевал полуторный сандвич с пастрами. Вскоре после полудня они снова лежали в ее кровати, и на Меган был прежний «спортивный» прикид.
— И откуда вдруг взялась такая любовь к еде? — спросил он, поглаживая ее вздувшийся животик.
— Сегодня ты доказал, что ты — именно тот, кто мне нужен, Джон, — отметила она. — Завтрак, а потом кино и обед… думаю, я могу тебе довериться.
— Интересно, в чем же?
— Ты действительно любишь толстушек. А я к выпускному, который у нас через год, хочу весить как минимум сто кило. На двадцать больше, чем сейчас.
— Ясно. Расскажешь, почему?
— Я отличница и намерена таковой остаться. Иду на медаль. А бабушка — мать отца — считает, что толстые по определению неудачники и ничего в жизни не могут достичь. Она не устает капать ему на мозги за то, что он женился на маме. Как меня это достало! Ведь то, что я люблю покушать — это у меня от мамы, и я хочу преподать бабушке пару уроков.
— Но я же знаю твою маму, она классная!
— Именно. Все это знают. Кроме бабушки, которая постоянно шпыняет ее за лишний вес. Так что я собираюсь стать толстой медалисткой. Поможешь?
— Само собой. У тебя, кажется, пицца закончилась, хочешь, завтра куплю тебе чисбургеров?
— Заметано!
На следующее утро Джон повел ее в МакДональдс, не подозревая, что для Меган это уже второй завтрак — на первый она успела умять омлет из трех яиц и пару бутербродов. Аппетит у девушки рос вместе с объемом талии, и она расправилась с тремя чисбургерами, парой коктейлей и яблочным пирогом. После чего улыбнулась.
— Тебе и правда нравится, что я столько лопаю. Это хорошо, но ты правда можешь позволить себе прокормить эту бездонную прорву? — шлепнула она себя по пузу. — Я все-таки собиралась сама добывать еду.
Джон ухмыльнулся.
— Готовь сама, если хочешь, или заказывай. Но моя бабушка оплатила страховку для моего поступления в колледж, и с этой страховки мне перепадают поощрительные выплаты: сто баксов за «отлично», пятьдесят за «хорошо», пятьсот если все «хорошо», и тысячу — если все «отлично». За прошлый семестр у меня все «отлично», так что две тысячи в запасе я имею. Хочешь, плати за еду сама, но мне нравится так. Кстати, возникла мысль насчет ужина.
— А именно?
— У Боба в закусочной «особое» — салат или суп, печеная картошка с ягненком и овощами-гриль, плюс десерт по выбору. Как тебе?
— Неплохо, — прожевав чисбургер, кивнула Меган. — Надо немного подремать, а потом прогуляемся туда, я как раз нагуляю аппетит на две порции.
На следующее утро Джон появился с коробкой плюшек-ассорти — часть с кремом, часть просто с глазурью. Меган уже позавтракала, провожая брата на работу, но это ничуть ей не помешало ополовинить коробку тут же и на месте. Потом оба забрались на велосипеды и покатили в закусочную, нарабатывая аппетит к обеду.
— Можешь пока подремать и остаться на ужин, — предложила Меган, — я все равно готовлю мясной рулет, братец Боб его любит.
— Договорились, — отозвался Джон, — только я пока сгоняю на рынок и куплю пирог к ужину.
Потом он лег подремать, а Меган приготовила рулет, заодно прикончив плюшки из коробки. Рулет прошел на ура, Боб и Джон единогласно выбрали Меган в лучшие кулинары округи. Потом, ночью, когда Джон уже ушел, а брат спокойно спал, Меган прошлепала на кухню и доела остатки пирога.
Примерно так и продолжалось следующие десять недель, так что к прибытию родителей Меган поправилась килограммов на десять. Одежки стали ей изрядно тесноваты; Джон считал, что в таком виде она еще лучше, но более опытный в житейских вопросах брат уговорил родителей на внеочередной поход по магазинам и Меган обзавелась новым гардеробом.
— Ого! — только и сказала мама при встрече. — Боб был прав, вы с Джоном этим летом хорошо кушали. Впрочем, в новой одежде ты прекрасно выглядишь, выбор стиля одобряю.
Меган облегченно вздохнула, радуясь такой реакции мамы.
— Ага, — ответила она, — я увлеклась кулинарией. Хотите лазанью завтра на ужин?
— Э… ну конечно, да. Ты хочешь сама готовить?
— Да, мне очень это нравится, особенно если с нами ужинает Джон!
— Прекрасно, два раза в неделю можешь его приглашать, — кивнула мама, не зная, что тем самым открывает Джону две дополнительные возможности обеспечить Меган разнообразными десертами, которые она будет усиленно лопать по ночам.
Меган продолжала поглощать обильные завтраки, собственноручно приготовленные ужины и полуночные перекусы, а Джон обеспечивал ей усиленные обеды и снабжал вкусняшками на погрызть во время перемены. На выпускной бал они явились вместе, Меган к этому времени поправилась еще на шестнадцать кило и вся сияла в парадном платье 58 размера. Бабушка поджала губы от неудовольствия, но молчала — ведь ее упитанную внучку весь педсостав приветствовал салютом, как и подобает медалистке...