Медсестра набирает... опыт

Медсестра набирает… опыт
(Medical gain)

Меня зовут Дани — по паспорту, Даниэль. Я только что закончила медучилище и искала работу медсестры. Вакансий по больницам хватало, но от кандидата везде требовали минимум двухлетний опыт работы. В конце концов я зацепилась за место в доме престарелых в небольшом городке Кальмари. Как-то великовато заведение для столь скромного городка, подумалось мне, в Кальмари и двух тысяч жителей не наберется — впрочем, наверняка оно покрывает не только здешнюю округу. Ну да ладно, в процессе разберусь.
Начала, как и положено новичкам, с ночных смен. Коллеги сообщили, что потом меня будут направлять и на дневные: текучка персонала здесь довольно велика. В основном потому, что новички, получив некоторый профессиональный опыт, вскоре находят себе работу более престижную и денежную.
Сделаю краткое отступление о себе: светло-русые волосы, серые глаза, рост метр пятьдесят три, вес сорок девять… ну ладно, не буду врать, пятьдесят семь, слегка поправилась в училище, так что сейчас я чуть попышнее, чем мне хотелось бы. Впрочем, так-то фигура у меня хорошая, не жалуюсь.

*

На первую смену свою я явилась в одиннадцать вечера, и дежурная медсестра встретила меня искренней улыбкой. Звали ее Стейси, весьма упитанная, но симпатичная и заботливая. Она выдала мне служебную светло-зеленую униформу сорок четвертого размера, а когда я переоделась, заявила:
— Ты первая.
— В смысле — первая?
— В смысле, ты первая идешь кушать. У нас тут подают второй ужин с половины двенадцатого до половины первого — для персонала и для всех пациентов, которые не спят.
— А, ладно. Я тогда быстро перекушу.
Найти кухню по указаниям напарницы оказалось несложно, да и запах помог. Там же мне попались несколько коллег, и я обратила внимание, что практически у всех тут сколько-то лишнего веса да есть. Ну и хорошо, меньше буду комплексовать из-за своих лишних килограммов.
По кормежке было полное самообслуживание: бери тарелку и набирай сколько хочешь дежурных блюд. Так я и сделала, но одна из сотрудниц заметила:
— Ты не клюй как птичка, кушай как следует, силы понадобятся.
Тут же вспомнила древнюю бабушкину мудрость, мол, голодный много не наработает, и именно по хорошему аппетиту выделяли хорошего работника. Тогда я не совсем была с ней согласна, но сейчас… решила не спорить и взяла себе вторую тарелку. А потом еще карамельное мороженое да десерт. Уфф. Когда возвращалась обратно на свой пост, пришлось ослабить тесемку на форменных брюках, так живот раздулся.
Вернулась и сменила Стейси, чтобы и она могла сходить подкрепиться. Когда она возвратилась, я заметила, что и у нее живот хорошо так округлился.
А потом Стейси провела меня по всему крылу, показывая, где какая палата. В наши обязанности входило проверять состояние пациентов в течение ночи, все ли у них в порядке. Кому назначено — давать лекарства по графику, а еще проверять кровяное давление, опять же по графику или если кто попросит отдельно.
Одну из пожилых пациенток звали Марго — она в этом заведении обитала уже третий год и, естественно, знала всех и вся. Весьма корпулентная, можно сказать, поперек себя шире, чуть ли не двести кило при ее росточке не сильно выше меня.
Поздоровавшись со мной, Марго критически этак взглянула на меня. Ну да, рядом со Стейси, которая сантиметров на двадцать выше меня и килограммов этак на тридцать поупитаннее, я казалась довольно мелкой. Марго и заметила с улыбкой:
— Тебе, девонка, придется постараться, чтобы сохранить свою стройную фигуру, кормят тут очень вкусно и сытно.
Да уж я заметила… Марго получила положенный ей укол, а еще я обратила внимание, что рядом с ее кроватью стояло большое блюдо печенья — и как минимум одно пустое выглядывало из-под кровати.
Завершив обход, мы со Стейси уселись в сестринской, чтобы поболтать о работе и за жизнь, и тут появился паренек, которого я вроде видела на кухне, и принес миску свежего, еще теплого, печенья.
— Дамочки, ваш полночный перекус.
Стейси тут же потянулась за вкусняшками и взяла сразу парочку.
— Дани, ты тоже бери, очень вкусные.
Я взяла себе одну штучку, и она фыркнула:
— Да бери еще, не одной же мне есть все это.
— Но мне правда не следует, и так на кухне объелась...
— Ай, брось на себя наговаривать, — похлопала себя по животу, — жуй давай, когда теплые, они еще лучше.
Пришлось уступить, и взять еще одну печеньку, и еще… в общем, действительно объелась. Потом мы снова пошли на обход, но по сути большую часть смены сидели и подгрызали печенье. Стейси сказала, что у дневной смены работы побольше, ну так их там четверо.
И вот наконец наступило утро. Я уж собиралась переодеться и идти домой, но Стейси сказала:
— Не забудь сходить позавтракать, на кухне уже все готово. Нам за смену положено есть дважды, так что вперед.
На кухне мне достался громадный омлет с сыром и ветчиной, пара толстых оладий с сиропом, кофе и апельсиновый сок. Съела все, и снова почувствовала, что объелась. Кажется, Марго была права насчет фигуры...
Вернулась обратно, отпустив Стейси на завтрак, и поглаживая вздувшийся живот, задумалась, что мне либо следует прекратить столько жрать, либо выкроить время на тренажерку. Но вернувшаяся Стейси, без стеснения придерживая обеими руками раздувшийся живот, подмигнула:
— Обожаю здешний завтрак. Пальчики оближешь.
А через пять минут явилась наша сменщица из утренних, которая в обхвате талии даже превосходила Стейси. Похоже, тут у меня перспектива даже не как сохранить фигуру, а как бы не слишком растолстеть...

*

Примерно такой распорядок у меня дальше и шел. Прибывала на рабочее место незадолго до полуночи, плотно подзаправлялась, затем убойный завтрак в шесть утра — это не учитывая печенек, подгрызаемых в течение ночи. Да еще у Марго несколько штук перехватывала во время осмотра, та всегда настаивала, чтобы я составила ей компанию, а то-де одной есть скучно. Возвращалась домой к половине восьмого, занималась всякими бытовыми мелочами, обедала и отправлялась на боковую. Проспав до вечера, ужинала, затем ложилась подремать до десяти вечера, вставала по будильнику, принимала душ — и начинала новый рабочий день.

*

Через несколько недель сразу после «ночного дожора» я была в палате у Марго, она попросила меня поправить кислородную маску, что висела на стене над кроватью. Я привстала на цыпочки, и моя форменная курточка задралась, обнажив живот, который уже начал слегка нависать над поясом. Марго, хихикнув, потыкала меня в мягкое подбрюшье.
— А у кого-то тут пузико растет.
Я запунцовела, а она рассмеялась:
— Не смущайся, девонька, ты чудесно выглядишь, правда.
Я одернула курточку, закрывая это самое «пузико».
— Спасибо, Марго, но вы были правы, а я вот не послушалась вашего предупреждения насчет своей фигуры...
— Дани, да я же просто шутила! Ты и правда красавица.
Я снова покраснела, закончила осмотр и заторопилась обратно в сестринскую, где Стейси, как всегда, хрустела печеньками.
— Как там Марго?
— Она-то в порядке. А еще заметила, что я поправилась.
Стейси, хмыкнув, похлопала по собственному животу.
— Уж не тебе тут волноваться насчет лишнего веса.
— Да, но мне уже штаны тесны стали в поясе и ниже...
Стейси поднялась со стула.
— Ну, этому нетрудно помочь… Так, сорок шестого в запасе нет, есть пятидесятый и пятьдесят четвертый.
— Вот уж точно не пятьдесят четвертый, я же в нем утону!
А еще больше я страшилась перспективы однажды таки НЕ утонуть, а наоборот, дорасти до таких размеров...
Обнаружила в раздевалке весы — старые, с подвижными грузиками-гирьками на планках. Тот, кто на них взвешивался последним, точно весил больше девяноста. Поиграв грузиками, я сбалансировала весы… и у меня глаза на лоб полезли.
— Семьдесят! Я тринадцать кило набрала, пока тут работаю!
Присмотрелась к себе в зеркале. Да уж… врезавшиеся в плоть трусики были заметны сквозь тонкие форменные брюки.
Вся в раздрае, вернулась из раздевалки, и на вопрос Стейси, что не так, ответила лишь:
— Да все нормально, вот только я тут растолстела.
— Ты тут такая не первая, — фыркнула Стейси. — Давай, иди завтракай.
И я пошла. И снова объелась, даром что только что обнаружила, насколько поправилась. Так что когда я ввалилась, придерживая раздувшийся живот, Стейси, хихикнув, похлопала меня по этому самому месту:
— Когда рожаем?
Я покраснела, конечно, и улыбнулась.
Дома разоблачилась до белья и как следует оглядела себя в большом зеркале. Ну меня и расперло. Даже учитывая обильный и еще непереварившийся завтрак. Что ж, Дани, чего и следовало ожидать: в школе привыкла к двухразовому питанию, в медучилище было трехразовое, а сейчас вот уже месяц имеешь полноценное четырехразовое и не сказать, чтобы утруждаешься с нагрузками, поэтому и толстеешь… Повернулась боком. Ох и ничего ж себе, живот выпирает дальше, чем грудь — она у меня не такая большая, и все равно. И ягодицы неплохо так округлились. Сгребла горстью упомянутое место, приподняла, отпустила. Огладила пухлую плоть ровно под резинкой трусиков — сантиметров пять жирка, однако. Накрыла ладонями груди, приподняла — они тоже начали колыхаться, и одновременно что-то всколыхнулось у меня внутри, призывно-теплое… Ну и дела.

*

Убирала квартиру я в одном белье, потихоньку привыкая к тому, что тело мое начало слегка колыхаться при каждом движении… причем мне это нравилось! Часиков в одиннадцать сделала себе двуслойный бутерброд, который и слопала вместе с чипсами, запив стаканом колы. Маловато, прислушалась к собственному желудку, и сделала еще один, и после чипсов с колой слопала еще пачку печенья и почувствовала, что в очередной раз объелась. С тем и заснула часиков на несколько — а в пять вечера проснулась и поняла, что уже голодная. Разморозила пиццу, решив, что съем парочку ломтей, и хватит. Не хватило — очнулась я, уже доедая всю пиццу и допивая литровку колы, и снова объевшаяся. Вернулась в кровать — в половине десятого следовало встать, привести себя в порядок и идти на работу.
Будильник прозвенел, и переодев после душа свежую пару белья, я ощутила, что тесемки лифчика изрядно врезаются мне подмышками, а трусики и вовсе едва налезают. Хихикнула, накинула блузку, которая так и норовила задраться над животом, похлопала по нему и заторопилась на смену.
Приехала в дом престарелых. Стейси уже сидела на месте и спросила:
— Дани, ты сегодня, как обычно, сразу идешь питаться, или пропустишь меня вперед?
Задумчиво погладив живот, я пожала плечами:
— Могу и обождать — иди, если хочешь.
— Спасибо. А то я что-то проголодалась.
Глянула вслед ее тяжелым окорокам, топающим в направлении кухни. Просмотрела график обхода, нет ли свежих отметок по состоянию пациентов. Ничего нового, вот и ладно. Только вот что-то я тоже проголодалась — видать, привыкла уже, есть сразу в начале смены. Ладно, переживу. О, и тарелочка с печеньем на тумбочке стоит, я взяла парочку, схрумкала, потом еще парочку… и сама не заметила, как оприходовала все.
Как раз в этот момент явилась Стейси и хихикнула, посмотрев на меня и пустую тарелку.
— Сказала бы, что ты тоже голодная, я б поторопилась.
— Прости, Стейси, оно как-то само… а чем там сегодня кормят?
— Спагетти с фрикадельками, — рассмеялась Стейси.
Отлично, самое то.
Тарелка спагетти с фрикадельками и густым соусом, чесночные хлебцы с сыром и большой стакан цельного молока. Смолотив все это, я как-то не ощутила сытости и отправилась за добавкой. Зря, конечно, вторую порцию доедала уже через силу, обожралась так, что с трудом доползла до своего рабочего места. Стейси усмехнулась:
— Кто-то сегодня плотно покушамши, — и погладила мой раздувшийся живот.
— Факт, — плюхнулась я на стул.
— Кстати, Дани, я заказала новую униформу сорок восьмого размера, сегодня вечером доставили. Уже в кладовой.
— О, спасибо. Схожу дам Марго лекарство и проверю давление, а потом переоденусь.
Поднялась, оправила униформу, чтоб живот не слишком торчал, и отправилась в палату Марго. Та не спала — она вообще мало спит, и когда кто-то входит к ней, всегда просыпается.
— А, Дани, девонька, ну как ты сегодня?
— Я-то в порядке, а вы как, Марго?
Та вздохнула.
— От старости лекарства нет, а так ничего.
— Что ж, тогда давайте померяем давление, а потом и лекарство будет.
Когда я наклонилась над ее кроватью, чтобы достать до нужного аппарата, мой живот, разумеется, слегка вывалился из-под форменной курточки. Марго не преминула пощекотать его, хихикнув:
— Дани, а ведь я предупреждала.
Я рассмеялась и кое-как заправила живот в штаны, погладив его.
— И вы были совершенно правы, Марго. А я не послушалась и вот толстею.
— Хорошенькой девушке это не помеха, ты просто слегка округлилась в правильных местах.
Ага, и обзавелась складками во всех остальных, но вслух этого я не произнесла. Проверила давление, отмерила нужную дозу препарата и аккуратно сделала укол. Поправила постель пациентки и уже собралась было уходить, но Марго коснулась моей руки:
— Дани, я могу задать тебе личный вопрос?
— Конечно, почему нет.
— Ты с кем-то сейчас встречаешься?
— Нет, Марго, сейчас — нет. А что?
— Да вот подумала я, мой младшенький — он всего на несколько лет старше тебя, поздний ребенок, — как раз закончил обучение, получил диплом медика и сейчас возвращается в родной Кальмари. Я бы хотела познакомить тебя с ним.
Я чуть покраснела.
— Марго, спасибо, конечно, что вы так обо мне заботитесь, но я тут и без того поправилась, понравится ли это ему?
Старушка откровенно рассмеялась.
— Ах, Дани, девонька моя, у моего Гарри даже тема дипломной работы была — женское ожирение, причины и особенности. Он с детских лет этим делом интересовался. Собственно, он и сам мальчик упитанный, сама-то ты к этому делу как?
Я снова покраснела.
— Ну, меня это не отпугнет.
— Вот и ладушки. Он обещал завтра утром приехать повидать меня, ты будешь на месте?
— Вообще моя смена заканчивается в семь.
— Он приедет к половине восьмого.
— Хорошо, Марго, я тогда немного задержусь.
— Спасибо, девонька моя, — сжала она мою руку.
Я вернулась в сестринскую. Стейси сидела проверяла журналы, и я обратила внимание, что ее окорока свешиваются со стула.
— Слушай, Стейси, а можно нескромный вопрос?
— Валяй.
— Ты поправилась, когда начала здесь работать?
Та лишь фыркнула.
— Да еще как! Тут, по-моему, невозможно не набрать вес, нас же кормят круглые сутки!
— А ты… не против, что так вышло?
Она рассмеялась.
— Вот теперь уж точно нет! Сперва я на стенку полезла, потому как Джим, мой муж, всегда говорил, что жирных не любит, а он как раз был в командировке, и когда приехал, я уже была килограммов на пятнадцать потяжелее прежнего. Но когда он взялся за мою корму и покачал ее туда-сюда… в общем, мы оба решили, что мои лишние килограммы нам обоим нисколько не мешают, прежде мы в койке такого не вытворяли. А что, тебя волнует, что ты поправилась?
— Ну… есть немного. Но кажется, меня саму этот мой новый лишний вес начинает возбуждать.
Стейси рассмеялась.
— Добро пожаловать в клуб!
Потом поинтересовалась:
— А как там Марго? Это она тебя на тему лишнего веса навела?
— В общем да. Но сказала, что мне идет. И даже попросила, чтобы я познакомилась с ее сыном.
— Это который младший? Кажется, он доктор. Отличный вариант, Дани.
— Ага. Гарри его зовут, он вроде будет здесь в пол-восьмого утра.
— Тогда тебе точно надо переодеться в свежую униформу.
— Ой, а я почти забыла...
Тут же пошла в кладовку и нашла на полке пакет с униформой сорок восьмого размера. Стянула прежнюю, слишком тесную, и надела новую. Эта сидела гораздо лучше и удобнее — просторнее в талии и бедрах, да и верх как-то лучше прилегал. В зеркале, впрочем, было заметно, что трусики мне явно жмут. Ну зато хоть эта не треснет, если я нагнусь или слишком резко сяду.
Около пяти утра нам пришлось попотеть — сразу у двух пожилых пациентов возникли сложности, но мы со Стейси управились. Правда, я напрочь забыла о сегодняшней встрече в семь тридцать, и в шесть, как обычно, отправилась на кухню завтракать, и снова налопалась как не в себя. С трудом доползла до нашего рабочего места, отпустила подкрепиться Стейси и сидела, пыхтя и оглаживая раздувшееся пузо. А потом вспомннила: Гарри! Он же наверняка пригласит меня на завтрак! Черт...
Потом пожала плечами. Как будет, так и будет.

*

В семь мы сдали смену утренним дежурным, я не торопясь переоделась в цивильное и отправилась к Марго — а вдруг ее сын уже приехал.
И оказалась права. Гарри был не слишком толстым — так, килограммов под девяносто при росте метр семьдесят восемь. Плотный, симпатичный, умные карие глаза, аккуратно подстриженные волосы цвета каштана и теплая улыбка. Марго встретила меня радостно-благодарным взглядом.
— Гарри, хороший мой, а вот и моя любимая медсестра, Даниэль, очень милая и заботливая девочка.
Гарри улыбнулся и обменялся со мной вежливым рукопожатием, глядя мне прямо в глаза. Искра не искра, но что-то между нами в тот момент промелькнуло. Не забыл он и окинуть взглядом мою раздавшуюся вширь фигурку. Некоторое время мы беседовали о том о сем втроем, а потом Марго предложила:
— Гарри, почему бы тебе не пригласить Даниэль позавтракать?
Вот так и знала. А я недавно обожрамшись.
Но на предложение Гарри я ответила, с улыбкой огладив свой раскормленный живот:
— С удовольствием.
Когда мы с Гарри уже шли к парковке, он сказал:
— Едем на моей машине?
— Лучше ты на своей, я на своей. Тут недалеко ресторация Донны, подойдет?
— Подойдет все, что тебе нравится, — отозвался он, — у тебя какая машина?
Я кивнула в сторону своей малолитражки и к ней и пошла, чувствуя, как его взгляд буквально ощупывает мои покачивающиеся окорока. И улыбнулась.
К ресторанчику с вывеской «Донна» мы подъехали минут за пять, заведение уже открылось — как раз в восемь, — однако свободных столиков там с утра всегда хватало.
— Заказывай что хочешь, Даниэль, — широко улыбнулся Гарри.
Я по понятным причинам не сильно хотела есть, однако у нас вроде как свидание — и я категорически не желала походить на тех манерных девиц, которые не едят, а клюют. Так что я заказала себе омлет с ветчиной и кофе. Гарри взял себе пару яиц всмятку, гренки с ветчиной и кофе-латте. Подали нам все это в два счета, и мы дальше сидели и болтали о том о сем. Гарри мне очень нравился: симпатичный, да еще и рассказывает интересно. Когда разговор перешел на его пресловутый диплом о женском ожирении, я даже чуток возбудилась, слушая его объяснения, и машинально доела не только весь свой завтрак, но и потихоньку заказанный Гарри десерт (рогалики с повидлом, ничего такого, однако желудок намекал мне, что так и лопнуть недолго).
Когда Гарри расплатился по счету и мы выходили из ресторации, я не без удовольствия отметила, что он оценивающе смотрит на мой раздувшийся сверх всякой меры живот. А потом, когда он открывал мне дверь, снова прошелся взглядом по окорокам.
— Даниэль, у тебя же сегодня выходной, вечером на смену не нужно, так?
— Верно.
— Тогда я хотел бы пригласить тебя поужинать.
Уррааа! — мысленно завопила я, но вслух этак задумчиво-хладнокровно проговорила:
— Да, я с удовольствием с тобой поужинаю. Когда?
— В шесть тебе подойдет, не слишком рано?
— Договорились.
Продиктовала ему номер дома и апартаментов, и на прощание мы обнялись. Я очень хотела, чтобы он и поцеловал меня — но в конце концов, это лишь первое свидание.

*

Дома я разоблачилась и сразу пошла в ванную. М-да, вот уж обожралась так обожралась, живот выпирал сразу от груди, круглый и тугой. Ох, как же меня от этого перло… Быстро сполоснулась и пошла спать.
Проснулась в пять. Навела порядок в квартире, влезда в душ, тщательно намылила все свои телеса — за последние недели они стали весьма пышными и мягкими, — высушила волосы и задумчиво встала у шкафа, пытаясь сообразить, во что же я смогу влезть сегодня вечером.
Черное кружевное бельишко — жутко тесное, но зато как оно подчеркивало мои сиськи и окорока! Ну, надеюсь, Гарри оценит. А к нему классическое черное коктейльное платье: как я в него втиснулась, сама не пойму, подол благодаря моему выпирающему животу задирался уже значительно выше колен. Наводя марафет перед зеркалом, я надеялась лишь, что Гарри такой вид понравится не меньше, чем мне самой...
Задребезжал дверной звонок. На пороге стоял Гарри в рубашке почти парадного вида и ветровке. Он улыбнулся, а я, хихикнув, исполнила подиумный пируэт.
— Нравится?
Кажется, он покраснел.
— О, Даниэль, ты великолепно выглядишь.
— Ты тоже, — хихикнула я, подхватила сумочку и закрыла дверь, а потом, опираясь на предложенную руку, прошествовала вместе с Гарри к его автомобилю. Он придержал дверь пассажирского сидения и, стопроцентно, оценил мой вид во всех ракурсах. На то и расчет.
Привез он меня в итальянский ресторанчик, столик уже был заказан. Бутыль красного вина и закуски — которые я беззастенчиво поедала, пока готовили основное блюдо. Мы оба выбрали сытные и калорийные варианты: я — вермишель-альфредо, Гарри — макароны с фрикадельками. Ну и две корзинки чесночного хлеба. После трех бокалов вина я уж толком не помню, как расправилась с громадной порцией — кажется, Гарри мне еще часть своей подсунул, не уверена. Точно знаю, что когда официант спросил, будем ли мы десерт, меня даже не спрашивали ни о чем, просто поставили передо мной тарелку с творожником, кофе и потом еще бокал ликера. Мы там сидели часа два, сплошной туман чревоугодия. Не знаю, как я не лопнула, и уж точно не понимаю, каким образом не лопнуло мое бедное платье. Просто сидела там, отдуваясь и чувствуя, как меня распирает, а Гарри смотрел на меня и улыбался.
— Даниэль, это самое лучшее первое свидание в моей жизни!
Я фыркнула:
— Вообще-то это у нас второе свидание.
Он рассмеялся.
— И то правда! Ну что, пойдем?
— Только с одним условием: ты поможешь мне встать, сама я сейчас не смогу, так объелась.
В процессе я врезалась в него раздувшимся пузом, но он удержался на ногах, лишь шепнул мне на ухо:
— Ты просто чудо.
— Ага, горячее и раскормленное, — хихикнула я.
Все так же с помощью Гарри я уселась в машину, чувстувуя, что платье задралось уже по самое не могу. А когда он подвез меня к дому, сообщила:
— Гарри, тебе придется помочь мне добраться до апартаментов и уложить в кровать. Самой мне это платье сейчас не снять.
Он лишь улыбнулся.
— С удовольствием.
Переступив порог апартаментов, я взмолилась:
— Да расстегни же эту проклятую штуку!
Гарри не без труда справился с молнией у меня на спине, и ткань упала к моим ногам, а живот выплеснулся вперед, тугой и шарообразный. Оглаживая его, я проговорила:
— Гарри… останься. Я хочу тебя.
Он шагнул ко мне, ласково обнимая мой круглый живот, второй рукой стискивая тяжелую ягодицу как раз под кружевными трусиками.
— Даниэль, ты самая великолепная барышня, какую я только знал!
Я потащила его в спальню, на ходу срывая с него рубашку. Брюки он расстегнул сам, а затем взялся стягивать с меня трусики.
— Прости, что такие тесные… — покраснела я.
Лифчик лопнул прямо на мне, а потом мы рухнули в кровать и занимались любовью около часа, прежде чем заснуть в обнимку.
Проснулись около восьми утра, я лежала на боку, живот выплескивался вперед, а Гарри обнимал меня со спины — как раз в этом месте. Он ласково потыкал в этот шарик сала.
— Мне нравится.
Я рассмеялась.
— Мне тоже.
А потом пошли на кухню завтракать, и я объелась до отключки — когда Гарри вот так вот улыбался мне, я была на седьмом небе от счастья, не осознавая, что и сколько ем.
В конце концов, однако, ему пора было идти, а мне следовало отдохнуть перед ночной сменой.

*

Как обычно, я проснулась около десяти вечера, привела себя в порядок, влезла в тесноватую уже униформу сорок восьмого размера и отправилась на работу. Когда я вошла, Стейси встретила меня широченной улыбкой.
— Дани, признайся, что ты такого сотворила вчера с сыном Марго, она попросила, чтобы ты к ней пришла сразу как покушаешь.
Сказано — сделано, я отправилась на кухню, подзаправившись пиццей по самое не могу, вернулась и сменила на посту Стейси. А когда та пришла, также объевшаяся, пошла в палату к Марго. Старушка сидела, опираясь на подушки, и улыбалась.
— Дани, ты просто мечта, у моего Гарри от тебя голова кругом идет!
Я продефилировала к ее кровати, демонстрируя свое растущее пузико, похлопала по нему и сообщила:
— Ну, если решать будет Гарри, вот это вот точно станет заметно объемнее!
Марго рассмеялась.
— Спасибо тебе, девонька, ты и правда ожившая мечта. — Подвинула ко мне блюдо с печеньем. — Вот, возьми перекуси немного, прежде чем вы со Стейси уйдете на обход.
— Марго, вы пытаетесь меня раскормить еще больше?
— Я просто люблю хорошеньких кругленьких девочек. Дашь мне полюбоваться своим роскошным пузиком?
Я хихикнула.
— Хорошо, Марго, специально для вас.
Задрала курточку, которая стала изрядно тесна в поясе. Слишком много ем. Впрочем, теперь, с Гарри, пожалуй, словосочетание «слишком много» мне следует забыть.
Марго похлопала меня по колыхнувшемуся пузику.
— Девонька, ты просто прелесть. Неудивительно, что Гарри без ума от тебя.
Схрумкав горстку печенек, я сказала:
— Марго, мне нужно на обход, но я еще вернусь.
— Правильно, тут вон еще второе блюдо печенья осталось, — рассмеялась она.
Я многозначительно похлопала себя по пузику и подмигнула.
Когда я вернулась в сестринскую, Стейси поедала печенье, только что доставленное с кухни. Я тут же присоединилась к ней, и Стейси, хихикнув, ткнула меня в пузико:
— Я так понимаю, больше ты насчет лишнего веса не паришься?
— Угу, — ухмыльнулась я.
Затем отправились на обход, а заглянув к Марго, угостились и ее печеньками. Ночь текла лениво и медленно, ни у кого из пациентов сегодня не возникало проблем. Все наше печенье мы, разумеется, прикончили. Около половины седьмого Стейси сказала:
— Ну что, ты первая завтракать?
— Ага. Если не возражаешь.
— Не, валяй, набивай пузо, — хихикнула она.
Я гордо выпятила упомянутое место.
— Так и сделаю — но не переживай, тебе останется.
Как обычно, набрала себе двойную порцию, как обычно, объелась и с трудом доползла до сестринской, придерживая разбухший живот.
— Дани, да я ж пошутила! — воскликнула Стейси.
— А я нет, — рассмеялась я и плюхнулась на стул. Форменные штаны от неосторожного движения треснули по шву.
Мы дружно рассмеялись, и Стейси посоветовала:
— Ты возьми там на полке форму пятидесятого.
А я подумала: лучше, пожалуй, сразу пятьдесят четвертого. На дольше хватит.

*

По пути домой мне живо вспомнилось, как Гарри ласкал мои пышные складочки, и внутри стало тепло и хорошо. Что ж — раз уж мне суждено толстеть, отдамся в руки Гарри и Марго, они помогут. Разоблачилась, почистила зубы — мой живот уже касался раковины, — и плюхнулась в постель.
Разбудил меня телефонный звонок: Гарри.
— Привет, Дани, ты не спишь?
— Уже нет, — хихикнула я: одиннадцать утра.
— Я чего звоню-то: пообедаем вместе?
— С удовольствием. Когда за мной заедешь?
— Через час пойдет?
— Нормально, как раз душ приму.
— Отлично, до встречи тогда.
Намыливая все свои активно выдающиеся подробности, я снова пришла в восторженновозбужденное состояние: о да, поправилась, а уж что будет дальше, ууу! Но потом замерла у шкафа: извечный женский вопрос «нечего надеть» в моем случае был совершенно не шуткой. Вспомнила, что в училище я выиграла на каком-то конкурсе футболку дикого размера, достала — ну, не то что совсем уж дикого, пятьдесят четвертый примерно, она мне практически впору, хотя я не такая толстая! Ну, это пока… Со штанами сложнее: только в спортивки и втиснулась, эластик сидел в облипку, причем резинку пришлось приспустить, оставив пузо снаружи, прикрытое лишь футболкой.
Как раз тут в дверь и позвонил Гарри. Хлопнула себя по тяжелому окороку перед кем прикрываться-то, — и открыла дверь.
— Привет, Дани, к обеду готова?
— Ты имеешь в виду, готова ли я объедаться снова? — хихикнула я.
Он чуть покраснел. Умилительно.
— Э, ну, а...
— Да шучу я, — снова рассмеялась. — Хотя я и правда голодная. Прости за странный вид, просто я так поправилась, что больше ни во что уже влезть не могу.
— Даже не извиняйся, ты отлично выглядишь! — заявил он, а я хихикнула, понимая, что все мои выпуклости и складки напоказ, и вот это для Гарри и есть отличный вид!
На обед он отвез меня в мексиканский ресторанчик, где я набрала большое блюдо разнообразнейших закусок, плюс мороженое с горячим шоколадом на десерт. И, конечно же, с удовольствием и категорически обожралась. Гарри себе ни в чем не отказывал, но его порция была заметно поскромнее.
Он спросил:
— У тебя на день сегодня какие планы?
Я рассмеялась.
— Гарри, милый, какие тут планы. Мне на людях не показаться, выгляжу в этих штанах как сарделька. И надо выспаться — ты же не хочешь, чтобы я зевала или вообще отрубилась, когда должна заботиться о твоей маме.
В глазах его мелькнуло разочарование, но он как врач прекрасно знал, что такое ночная смена и соответствующий распорядок.
Он отвез меня домой, и по лестнице я поднималась впереди, чтобы дать ему полюбоваться моими колышущимися окороками. Когда мы обнимались на прощание, я точно знала, что вид ему понравился, да и упомянутые окорока он с удовольствием потискал.
А потом я поехала в торговый центр и прикупила на развалах несколько футболок, штанов на эластике и нового белья нужных размеров — то есть чуть побольше нынешнего, ну и пару в кружевах для понятно какой обстановки. Униформой нас снабжали, но обувь и белье медсестрам полагалось иметь свои. Вернулась и заснула.

*

Такой вот распорядок и установился у нас. На работе я объедалась на кухне в начале и в конце смены, плюс Марго скармливала мне большую часть своего печенья, плюс мы со Стейси опустошали уже две тарелки выпечки, которые нам приносили с кухни. Два-три раза в неделю Гарри вывозил меня на обед, я всегда надевала эластик и футболку потеснее — и, конечно же, объедалась к обоюдному нашему удовольствию. Когда у меня был выходной, мы с Гарри ужинали в каком-нибудь ресторанчике — не из фешенебельных, желательно со шведским столом, там нет дресс-кода, а поскольку я продолжала активно набирать вес, тратить деньги на парадные прикиды не хотелось.

*

И вот как-то сидели мы в апартаментах у Гарри после того, как я в очередной раз объелась до отвала. Вес рос как на дрожжах, во мне уже было под девяносто кило — еще чуть-чуть, и обгоню Гарри. Пузо торчало вперед на пару ладоней дальше, чем мой бюст — не так чтобы очень обильный, но вполне пристойного объема. Его уравновешивали разбухшие окорока; массивный задний фасад и мясистые ноги вынуждали меня передвигаться вперевалку. Подниматься по ступенькам становилось трудно. Как и одеваться — во всяком случае, наклоняться, чтобы завязать обувь или натянуть трусики и штаны. На обход мы со Стейси тратили больше времени, чем раньше — она-то тоже продолжала толстеть, пусть не так быстро, как я, но к сотне уже подбиралась, а может, и перевалила за центнер...
И я спросила:
— Слушай, а этот твой диплом о женском ожирении — ты материал как собирал?
Гарри рассмеялся.
— А ты завидуешь всем дамочкам, которых я измерял и взвешивал?
— А ты что, сам этим занимался? — удивилась я.
— Ну да. Какую-то статистику взял готовой, но мне была нужна и актуальная, особенно где у кого откладываются жиры в зависимости от генетических линий.
— Ого! И женщины соглашались, чтобы какой-то парень их щупал?
— Я все-таки врач, это помогает.
— А меня измеришь?
Он моргнул.
— Легко. Снимай штаны и футболку, трусики и лифчик оставь. Сейчас помогу тебе влезть на табуретку.
Да, вот как я растолстела, сама уже забраться не могу...
Портновский сантиметр у Гарри нашелся в ящике, и он, ласково полапав в процессе все мои обильные формы, аккуратно обвил мерную ленту мне вокруг того места, где полагалось быть талии.
— Девяносто шесть...
Затем бедра:
— Сто двенадцать...
И, наконец, бюст:
— Восемьдесят восемь.
Господи, ну и растолстела же я! Ладно бюст, но пузо почти метрового обхвата и окорока за сто десять… На глаза навернулись слезы, и Гарри обнял меня:
— Сокровище мое, ты чего расстаиваешься? Ты красавица, и плюнь в глаза тому, кто скажет, что это не так! Дани, вот строго для статистики, когда ты только начала у нас в клинике работать — у тебя какие обхваты были?
— Ох, Гарри, я так растолстела! Во мне тогда было примерно пятьдесят семь кило; талия шестьдесят два, бюст семьдесят семь, а бедра девяносто...
Он помог мне слезть, обнял и крепко стиснул мою раскормленную ягодицу.
— Дани, не плачь, родная, я люблю тебя, я обожаю твое тело, ты самая роскошная и привлекательная женщина, какую я только знаю, я тебя люблю!
— Но, Гарри, я же такая толстая...
Он легонько ущипнул меня за пузо.
— Вот такая? Ну что я тебе скажу: изрядную часть вот этих тридцати кило помог тебе набрать я, и это не случайно. Для меня, Дани, ты никогда не будешь слишком толстой, я обожаю каждый твой килограммчик!
Что я могла сказать? Только выдохнуть, сгорая в пламени:
— Гарри, я тебя хочу. Сейчас же!
До спальни мы добрались раза примерно с четвертого. А когда после всего я наконец заснула, меня посетил странный сон.
… я вышла замуж за Гарри и начала набирать вес со страшной скоростью потому как объедалась с утра до вечера, а когда уже не могла есть сама, он скармливал мне шоколадки из коробок, которые приносил специально для меня, а в свои выходные буквально впихивал в меня выпечку и пончики, я толстела и толстела, пока не достигла габаритов Марго и не переселилась в нашу клинику в палату по соседству с ней, меня кормили восемь раз в день, мои колоссальные бока свешивались с краев широченной кровати...
… и рывком проснулась; Гарри как раз ушел в туалет, а я от возбуждения вся взмокла. Шлепнула по пузу, полюбовалась, как оно колышется. Все, больше я насчет своего веса не переживаю от слова совсем.

*

В следующий свой выходной Гарри должен был заехать за мной. Я думала, мы собираемся на ужин в обычный наш ресторанчик со шведским столом, но почему-то решила одеться чуть более парадным образом — черные эластичные брюки, свежая блузка и серьги-кольца. И про макияж не забыла. Разве только начал расти второй подбородок… но в остальном я считала, что выгляжу высший сорт.
Гарри отвез меня к себе домой. Целоваться мы начали еще в лифте, а когда переступили порог, меня ожидал сюрприз: полностью сервированный стол, много-много китайской еды и красивые серебряные канделябры со свечами.
Когда Гарри придвигал для меня кресло, глаза у меня были на мокром месте. Я уже знала, что сегодня будет. Мы поели — то есть поел он, а я, как всегда, объелась. После ужина и кофе Гарри обошел стол, опустился на колено.
— Дани — Даниэль… ты выйдешь за меня замуж?
Я залилась слезами и сумела выдавить:
— Да! Господи, да, Гарри!
А потом мы отправились в постель и пол-ночи занимались любовью. Я осталась у него, проспала весь день, ближе к вечеру он отвез меня ко мне домой, я привела себя в порядок, переоделась в свою униформу пятьдесят четвертого размера, что стала мне уже тесновата, а потом мы вместе поехали в клинику.
Рука в руке мы вошли в сестринскую, и Стейси, увидев нас, вмиг все поняла и прослезилась.
— Ох, Дани, мои поздравления вам обоим!
Я обняла ее, также всхлипнув от радости.
— Стейси, мы с Гарри сейчас пойдем на кухню поедим, а потом сразу к Марго. Ты как?
— Без проблем, идите, конечно, я подкреплюсь попозже.
— Мы быстро, обещаю.
Как обычно, я объелась, на сей раз не только удовольствия ради: я хотела, чтобы Марго увидела меня с большим и круглым пузом.
Когда мы вошли в палату Марго, та вмиг заметила кольцо у меня на пальце и расплакалась. Я подошла к ее кровати, задрала курточку и похлопала по своему пузу — мягкому, белому и колышущемуся.
— Ну что, Марго, я достаточно толстая, чтобы стать женой твоему сыну?
Она ласково погладила мое пузо.
— Конечно, Дани, девонька моя родная, ты будешь прекрасной женой моему Гарри, ты просто чудо, я вас обоих обожаю!