Мартин и Силке
Мартин и Силке
(Martin und Silke)
Мартин Шмитт почесал затылок, задумался и ухмыльнулся. Перетасовал резюме и снова просмотрел фотки. Сомнений нет: отдел кадров решил над ним подшутить, и шутка эта обернулась настоящим сокровищем, которое они ему подсунули, сами о том не зная.
Как главе отдела продаж, ему полагалось иметь личную секретаршу, и он передал в отдел кадров просьбу «подберите там кого-нибудь». Вот только с хлыщами-кадровиками Мартин был на ножах — эти лощеные детки больших боссов не могли простить ему, выскочке из низов, успешной карьеры. И вот теперь перед ним на столе лежали четыре резюме девушек-кандидаток на заявленную Мартином вакансию. И девушки, судя по фото, стройностью не отличались. Он проверил по сети данные соискательниц с фотографиями более высокого разрешения: так и есть. Мартин рассмеялся. Кадровики намеревались подложить ему свинью, но понятия не имели, что пышнотелая секретарша — это, можно сказать, его светлая мечта...
В буфете Мартин взял себе суп, тарелку жаркого и пудинг, прихватил в автомате пару сникерсов и вернулся в кабинет. Провел краткое интервью с тремя соискательницами, которых счел более подходящими; двум назначил личное собеседование, третья сама решила, что место не для нее. Закинул в рот сникерс; настроение было прекрасным.
Вечер Мартин встречал уже в личных апартаментах — три комнаты, многовато для одного. Сбросил туфли, снял галстук и с облегчением расстегнул ремень и брюки. Уфф. Что-то я снова толстею, решил Мартин; брюхо свидетельствовало об этом весьма недвусмысленно.
Откупорил бутылку рислинга. К легкому ужину. Пока креветки шкворчали на сковородке, он налил себе второй стакан. После ужина бутылка опустела, а желудок снова приятно отяжелел. Отпраздновать сегодняшнюю удачу он решил глоточком двенадцатилетнего «Талискера» и, включив «Пятую симфонию» Бетховена, развалился на диване. Через некоторое время возникло искушение добавить к «Талискеру» немножечко «Nero d'Avola» — и после краткой борьбы искушение победило. Тонкий аромат сухого красного вина щекотал ноздри. Бетховен, хороший роман и вкусное вино — валяться под все это на диване Мартин называл «радостью бытия». Жизнь прекрасна, надо уметь наслаждаться ею.
Что он и делал. Мартин Шмитт был во всех отношениях мужчиной крупным — за 185 см роста и примерно 115 кило живого веса. Мощные руки и ноги, тяжелый зад и большое брюхо. Жизнью он был вполне доволен — пробился из низов, преуспел и теперь на нем в компании держался фактически весь американский сектор. Сознательно культивируя в себе интеллигента «на зависть этим богатеньким буратинам», Мартин постоянно трудился над самообразованием. Перечитывал классику, ходил в оперу, подписался на пару «респектабельных» газет, выучил испанский и французский, а английский довел до полированного совершенства дикторов с Би-Би-Си. Научился играть на пианино и даже прошел курсы классического танца. Легче всего ему давалась роль эксперта-дегустатора виски и вина, а также кулинарного гурме. Друзей Мартин заводил себе легко. Богатенькие буратины все равно смотрели на него свысока, но он не возражал: дохода с лихвой хватало на все, чего ему хотелось от жизни. Просторная квартира, хорошая библиотека, вещи от кутюр (из которых он постоянно вырастал), абонемент на все домашние матчи «Кельна» и солидная подборка дисков от классики и оперы до индийских плясок и хард-рока. Стереосистема, собранная лучшим дизайнером, стоила немногим меньше небольшого авто. Еще в баре имелась целая коллекция огненной воды, а в погребе пара стеллажей отменных вин. И единственное, чего Мартину недоставало — в свои тридцать шесть он еще не обзавелся спутницей, с которой стоило бы разделить всю эту роскошную жизнь.
В голове слегка шумело. Он дотопал до кровати и уплыл в мир приятных грез.
— Добрый день, госпожа Труске, — встретил он первую соискательницу на роль личной секретарши. Внешним видом ее Мартин был вполне доволен: женственная, темноволосая, довольно пышнотелая. Деловой костюм был ей несколько тесноват, особенно в бедрах, а животик так и норовил вывалиться из жилета, даже несмотря на то, что верхние пуговицы были расстегнуты, иначе туда толком не помещался ее солидный бюст. Опытным взглядом он оценил ее габариты как «рост 175, вес 85».
— Здравствуйте, герр Шмитт, — ответила она.
Из интервью стало ясно, что в деловых аспектах двадцатипятилетняя г-жа Труске вполне разбирается. Однако Мартину Шмитту требовалось еще одно свойство, каким должна была обладать его личная секретарша, и для практической проверки соискательницы он тут же пригласил ее на обед в ресторанчик по соседству — кормежка там была отменная, он-то знал точно. Мартин заказал полный обед из пяти блюд, к каждой перемене подобающее вино, а также закуску и десерт с кофе. Мелани Труске сдала и этот экзамен на «отлично» — заметив вслух, что ей бы не следовало столько есть, она уписывала все пять перемен с явным наслаждением, на радость любующемуся ее видом Мартину. Он искал секретаршу, которая знает, как наслаждаться жизнью. Ибо лишь те, кто знают вкус радости, могут принести радость другим — таким было его кредо, и именно оно, пожалуй, помогло ему заключить несколько очень важных сделок и контрактов для компании, приведя на нынешнюю высокую должность. В качестве «дополнительного вопроса» Мартин предложил девушке заглянуть в кондитерскую по соседству; она отказалась, но лишь после очень явной борьбы с собой.
— Если я буду работать у вас, — набралась Мелани решимости задать вопрос, — меня и дальше ожидают подобные, так сказать, кулинарные экзерсисы?
— Само собой, — ответил Мартин, — вести с клиентами деловые трапезы, поднимая им настроение — это наш хлеб насущный.
Мелани вздохнула.
— Просто мечта, а не работа. Вот только я точно стану еще толще.
— Что значит «еще толще»? Вас нельзя назвать такой уж толстой.
— Спасибо, — улыбнулась она, чуть покраснев. И пожала ему руку.
— В пятницу вы получите уведомление, — сказал он. — До свидания!
— До свидания!
Пока она удалялась, Мартин провожал взглядом ее покачивающиеся бедра. Завтра по плану встреча с Силке Дербенхофф. Но чтобы сравняться с Мелани Труске, ей придется изрядно попотеть...
Остаток дня он провел в кабинете, а вечером совершил визит в филармонию.
Когда в кабинет вошла Силке Дербенхофф, у Мартина дух перехватило. В резюме был обозначен возраст — 26 лет, — зато там не было других данных. При росте едва 165 см весила Силке не меньше центнера, и свои изрядные телеса в деловой костюм упаковала скорее соизволением божьим, нежели дизайнерскими талантами портного. Более чем симпатичная внешность и отменная квалификация для личной секретарши. Теперь пора переходить к экзамену в ресторации...
Первое открытие ожидало Мартина Шмитта еще по дороге к ресторанчику. В движении многочисленные жиры Силке так активно колыхались, что у Мартина глаза разбегались, ему хотелось смотреть и на ее ходящее ходуном пузо, и в прыгающее содержимое декольте, и на покачивающиеся шары заднего фасада. После короткой прогулки Силке слегка запыхалась, и плюхнувшись на стул, довольно долго изучала меню.
— Заказывайте же, — поторопил ее Мартин наконец, — выбирайте на свой вкус, у них тут так готовят, что не ошибетесь. — А чтобы не изображать из себя «отца-командира», подмигнул: — Уж мы, толстяки, знаем, что значит «хорошо кушать». Впрочем, вас бы я к этому сословию относить не торопился.
Силке слегка расслабилась.
— Ну а к какому же еще? Я толстая, и прекрасно знаю, почему. Слишком люблю поесть и ем слишком много. Только, знаете, не так уж просто на людях как следует этим наслаждаться...
— А напрасно, — ответил Мартин, — чувствовать себя свободной надо везде. Вот прямо сейчас и начните. Пусть официант себе думает «вот два толстяка, которые станут еще толще». — И понизив голос до интимного шепота, признался: — Я и сам люблю поесть, но что значит «слишком много» — решать мне и только мне. Наслаждаться жизнью, вот что самое главное.
После этого Силке явно стало легче: в конце концов, сотрапезник у нее сам далеко не из стройных, и нимало на сей счет не беспокоится. С пятью переменами блюд она расправилась без малейшего труда, охотно запивая еду вкусным вином, подогревающим аппетит. А когда Мартин предложил «на посошок» заглянуть в кондитерскую — сразу согласилась, ибо чувствовалось, что в объемистом желудке еще хватает свободного места. После кусочка венского торта Силке со смущенным видом взяла порцию вишнево-шоколадно-кремового вафельного, а после всего этого еще большое мороженое. У Мартина глаза на лоб полезли, однако он молча расплатился за все.
— Вот теперь наелась, — призналась девушка.
— Я тоже, — отозвался Мартин. — У вас и правда хороший аппетит.
— Потому-то я такая толстая, — кивнула она. — Но кормят тут так вкусно, что я не удержалась. Обычно я на людях столько не ем, заказываю салат и какую-нибудь мелочь, а уж дома втихую отвожу душу, объедаясь бургерами и шоколадом. Но конечно, так го-ораздо вкуснее.
— Что ж, привыкайте кушать именно так. Случаев для этого у вас будет достаточно, потому что я предлагаю вам место своего личного секретаря, а вести дела с клиентами, что предполагает ваша должность, придется далеко не в каком-нибудь «МакДональдсе».
Мартин был уверен на все сто, что нашел как раз нужную секретаршу.
— То есть, — выдохнула она, — я принята на работу?
— Именно. Добро пожаловать в компанию. О частностях позабочусь я, вам остается лишь приступить к работе. Когда вы можете это сделать?
— По мне, чем раньше, тем лучше.
— У вас уже есть апартаменты в Кельне?
— Могу поселиться у тетушки, и уже оттуда подыскивать жилье.
Мартин достал наладонник и проверил свое ближайшее расписание.
— Так, будут сложности. Если вы приступаете в понедельник, вам придется сразу отправиться в Штаты на три недели, клиенты у нас там, а удаленно жилье искать трудно. Но зато после этого могу отпустить вас на пару деньков, авось что и присмотрите.
— Как, сразу в командировку?
— Если у вас нет возражений.
— О, никаких!
— Отлично, тогда начинаете в понедельник.
— Класс! Спасибо большое.
— Вам спасибо. Значит, до понедельника.
— До понедельника. Я на седьмом небе!
— Да, еще одно. Я надеюсь, у вас не слишком большой деловой гардероб? Не торопитесь на выходных затевать обновки: лучше езжайте с пустым чемоданом и закупитесь прямо в Америке, там все это гораздо дешевле. Сам так делаю. Могу кое-что посоветовать.
Силке светилась от радости — в Америке она наконец-то обзаведется нормальными шмотками вместо этого недоразумения, которое спереди и сзади пришлось сколоть булавками. Впрочем, полгода назад костюм сидел вполне прилично, а вот сегодня она едва в него втиснулась. Каким чудом застегнулись все крючки-пуговицы, она и вспоминать не хотела.
— Увидимся в аэропорту. Понедельник, девять утра, терминал «Б». Пустой чемодан, не забудьте. До встречи.
— До понедельника.
Они пожали друг другу руки, и во второй раз за последние два дня Мартин Шмитт порадовал взгляд зрелищем удаляющегося, более чем обширного заднего фасада привлекательной девушки.
Силке Дербенхофф направлялась в аэропорт и ругала себя последними словами. Радуясь тому, что успешно устроилась на работу, причем новый шеф также из когорты тяжеловесов, она устроила себе праздничный пир, который продолжался с окончания интервью и до вечера воскресенья почти без перерыва. Праздник живота обошелся ей в три дополнительных кило, так что теперь 108-килограммовая тушка втиснулась в костюм неизвестно каким чудом, причем выглядела Силке переваренной сарделькой и чувствовала себя примерно так же. А впереди двенадцатичасовой перелет, и как ей теперь быть?
Много раз пыталась справиться она с собственной фигурой. За последние полгода она, оставшись без работы и заедая моральный стресс всем подряд, раскоровела с 96 до 105 кило. Причем 100 она всю жизнь рассматривала как «барьер, дальше которого заходить нельзя» — и та легкость, с которой Силке перепрыгнула этот барьер, удивила и испугала ее саму. Но сейчас тут уже ничего поделать нельзя было.
По пути из метро к терминалу она чувствовала, как пузо в который раз вывалилось из-под брючного ремня и ходит ходуном. Последнее не ускользнуло и от Мартина Шмитта, но в отличие от Силке, он ничуть против такого не возражал.
— Доброе утро, госпожа Дербенхофф, — поздоровался он, — как поживаете?
— Спасибо, хорошо. А вы?
— Жаловаться не на что. Готовы?
— Да.
— Тогда пойдемте.
Разумеется, летели они в бизнес-классе — что, учитывая габариты их обоих и дефицит пространства в экономическом, было более чем кстати. Заметив, что Силке то и дело ерзает, безуспешно пытаясь поправить брючный ремень, он решил помочь девушке и попросил у стюардессы пару одеял, накрылся собственным от подмышек до колен и расстегнул пояс и штаны. Стало комфортнее.
— Вот так-то лучше, а то брюки тесноваты, — вполголоса сообщил он.
Силке поняла намек и по примеру шефа расстегнула собственные брюки. Нельзя столько жрать, еще раз подумала она… но тут стюардесса принесла завтрак.
— У вас с собой есть что-нибудь почитать? — спросил шеф, когда стюардесса удалилась вглубь самолета.
— Да, в сумке наверху.
— Сейчас достану, — кивнул он, снова застегнул штаны под одеялом, поднялся и добыл с багажной полки ее сумку. — В длинных перелетах самое умное — или спать, или читать.
— Это у меня будет первый такой длинный полет, — призналась Силке.
— В таком случае сами решите, что вам больше по душе, — сказал шеф. — Мне лично — читать, — и он погрузился в собственную книгу.
Когда они прибыли в Америку, добрались до гостиницы и благополучно заселились в заранее заказанные номера, Мартин постучал в ее дверь. Одет он был на сей раз «обычно» — джинсы, рубашка и ветровка, — и Силке это понравилось. Сама она, по мнению Мартина, также выглядела вполне пристойно в джинсах и просторном свитере.
— Готовы к походу по магазинами? — спросил он.
— Готова.
В громадном супермаркете он свернул в магазин мужской одежды и купил себе три костюма и несколько рубашек и галстуков. Мартин постарался выбрать размер «с небольшим запасом».
— Нечего слишком подчеркивать фигуру, она это прекрасно делает сама, — усмехнулся он.
Затем пришел черед Силке. Американские размеры весьма отличались от европейских, но она этому только радовалась: новонабранный вес словно бы стал менее заметным. Мартин посоветовал ей «что-нибудь растягивающееся».
— В таких командировках, как правило, прибывает еще пара-тройка килограммов, — подмигнул он.
Поправляться Силке категорически не собиралась, но совету решила последовать, опять же штаны с эластичным поясом были куда удобнее.
Мартин компенсировал ей все дорожные издержки авансом, так что в кошельке у Силке хватило приобрести два брючных ансамбля и костюм. А потом шеф решил, что ей следует иметь в гардеробе еще и вечернее платье.
— Завтра вечером пойдем в филармонию. Раз уж оказались в Нью-Йорке, грех не зайти, а туда одеваться следует соответственно. Иначе не пропустят. Нью-Йоркская Филармония — это заведение, которое культурному человеку нельзя не посетить.
— Только я совершенно не разбираюсь в классической музыке, — вздохнула Силке. — А билеты, наверное, жутко дорогие...
— Во-первых, в классической музыке не нужно разбираться, если ваша задача — слушать ее. Во-вторых, за билеты плачу я.
— Даже не знаю, могу ли я принять...
— Можете. И платье тоже оплачиваю я.
Силке еще сомневалась, но Мартин настаивал и был тверд, и она уступила. Платье Силке выбирала, едва не порхая от радости, и в итоге остановилась на длинном черном, расширяющемся вниз от талии. В такой модели она даже чувствовала себя не слишком толстой.
В гостиницу возвращались на такси.
Филармония подарила им шестую симфонию Малера — и дорогие билеты такого удовольствия стоили целиком и полностью, оба на этом сошлись. Мартин впечатлил девушку, подробно расписав весь репертуар и краткую биографию Малера, и Силке показалось, что с таким информационным сопровождением музыка стала даже лучше.
После концерта Мартин настоял на том, чтобы пойти в ресторан, и снова проявил широту души и кулинарную образованность. К обильной трапезе подали роскошное вино, и Силке снова отметила, что под выпивку ее и без того немалый аппетит словно удваивается. В номере она плюхнулась на кровать и погладила раздувшееся пузо. Жизнь ее совершила крутой поворот. Новая работа — блеск; новый шеф, герр Шмитт, сама доброта; командировка — пока что отменно спланирована; а оплата более чем достойная. Ну и наслаждается жизнью она вот уже который день кряду.
Если так пойдет и дальше, подумала Силке, я скоро растолстею не хуже рождественской гусыни.
Но мысль эта ничуть не испортила ей радостного блаженства.
Мартин остановился у стойки гостиничного бара пропустить стаканчик бурбона. После хорошего ужина у него всегда появлялось такое желание. А потом отправился подышать свежим воздухом еще с полчасика. Он тоже был доволен жизнью.
Поднимаясь по лестнице к своим апартаментам, Мартин Шнитт тяжело дышал. Он чувствовал, как подрагивают его внушительные окорока. За три недели в Штатах он снова поправился. Весы в ванной это подтвердили: 119 кило. Плюс четыре в сравнении с тем, что было до поездки. Похлопав себя по брюху, Мартин ухмыльнулся. Да уж, на пару с Силке Дербенхофф они там дали жару. Ее неудержимый аппетит стимулировал его собственную склонность к хорошей еде, так что каждый вечер они оба натуральнейшим образом обжирались. Она тоже наверняка поправилась, решил он, но в новоприобретенном деловом ансамбле это не заметно, так что он сомневался.
Силке Дербенхофф не сомневалась. Как раз вечером ей предстояла встреча с лучшей подругой, где надо было в лучшем свете расписать новую работу, и девушка с ужасом осознала, что любимые штаны стали еще теснее, чем были до поездки. Весы сообщили, насколько теснее. 113 кило. Пять кило за три недели. Восемь — за весь прошлый месяц. Силке ущипнула себя за складки на боках и на пузе. Раньше основной вес брали на себя весьма обширные бедра, но в последнее время пузо с ними почти сравнялось. Нижняя складка выросла вширь и вниз, стала пышнее и мягче. Ее распирало как на дрожжах. Неудивительно, что старые штаны уже не налазят. Неудивительно, учитывая, что последние недели она жрала как не в себя. Но наслаждаться всеми этими вкусностями в компании шефа, пробовать новые американские блюда, каких здесь Силке сроду не видала… И еще она была твердо уверена, что выпади ей такой случай в будущем, она снова не сможет удержаться. Да, она толстая, и станет еще толще — но с таким режимом питания иного и быть не может.
— Мартин, старина, как делишки?
— Салют, Кристоф. У меня все высший сорт, а у тебя? Привет, Штефан, как там твои?
С двумя бывшими одноклассниками он на сей раз пересекся в пивной. Дружили они уже много лет, хотя карьера у всех троих пошла в разные стороны. Впрочем, возможно, это и подогревало интерес. Так что друзья заказали по первой и беседа потекла своим чередом.
Через полчаса Мартин заказал блюдо мясной нарезки на закуску и четвертую кружку пива.
— Привет, Силке!
— Привет, Таня!
Подружки обнялись.
— Ну, как новая работа?
— Высший класс. И новый шеф очень-очень милый.
— И уже побывала в командировке?
— Ага, сразу с колес. Три недели в Штатах. Море удовольствия. Было местами трудно и пришлось поработать, но дело того стоило.
— И голос у тебя довольный, — заметила Таня.
— Да, я вообще последнее время довольная как слон. Слушай, давай закажем чего-нибудь пожевать? А то я проголодалась.
— Ну разве что чего-нибудь легонькое, сейчас посмотрю меню.
После седьмой кружки блюдо опустело, а за столом остались три больших и довольных мужика.
— Слушай, Мартин, — спросил Штефан, — ты когда остановишься?
— Ты о чем?
— Ты стал еще толще!
Мартин громко рассмеялся.
— Твои советы, Штефан, я всегда ценил, поэтому вот тебе мой прямой ответ: иди в задницу. Я толстый и мне начхать.
Друзья расхохотались в ответ.
— Тут не слишком много? — усомнилась Таня, когда Силке сделала заказ.
— Я голодная, — отозвалась Силке.
— Да, но два основных блюда?
— Оба хороши, и я не могла выбрать. Еще по коктейлю, для аппетита?
— Тут поддержу.
Где-то к десятой кружке друзья бросили вести подсчеты, но выпили еще по парочке, а потом отправились к Коркониану пропустить по стаканчику виски. После этого, дабы не понижать градус, накатили сверху еще по «Гиннесу».
За женским столом настроение также было великолепным. Обед, третья «кайрпиринья» и небо в алмазах.
— Уфф, ну я и объелась, — простонала Силке после десерта.
— Неудивительно, ты же практически все сама и слопала. И как в одну тебя столько влазит?
— Ну… природный талант, плюс недавняя тренировка.
— Что ж, как скажешь… неудивительно, что ты… ну, так сказать… не хочу быть грубой...
— Ты о чем?
— Ты случайно не поправилась?
— Что, так заметно? Да, в командировке я набрала пару кило.
— Дело, конечно, твое, но — да, заметно. На тебе штаны лопаются.
Силке чуть покраснела. В складках пуза, нависающего над поясом, собственно пояс и застежка почти уже потерялись.
— Ты права. Что-то в последнее время я как с цепи сорвалась. Все эти американские деловые обеды — кормежка там восхитительная, но их порции это вообще что-то с чем-то, и все за счет компании.
— И ты не смогла удержаться?
— Как тут удержишься. Три недели обжорства кряду.
— Ну тогда ясно, почему ты поправилась.
— Я всегда любила покушать как следует, и всегда любила сытное и сладкое. Но раньше как-то удерживалась на остатках самодисциплины, пытаясь не растолстеть. Получалось так себе, и все же. Однако мой новый шеф — натуральная мечта кулинара, он ест с таким аппетитом и наслаждением, что меня просто захватило волной.
— Да ты и без шефа справляешься, — заметила Таня, у которой до сих пор в голове не укладывалось, как Силке в одиночку слопала салат «ницца», пиццу «четыре сезона», порцию спагетти с морепродуктами и громадную чашу тирамису.
— Ну да. Какая-то я стала ненасытная. Словно больше не вижу никаких причин сдерживаться.
— То есть ты хочешь толстеть и дальше?
— Не то чтобы хочу, но это явно со мной случится.
— А вон лучшая шашлычная в городе! — объявил Мартин.
— Но ты же не сможешь сейчас слопать еще и шашлык! — удивился Штефан.
— Кто сказал, что не смогу? После выпивки у меня всегда появляется аппетит.
— Да, но мы и так обожрались, — заметил Кристоф. — Меня уже мутит. Особенно как посмотрю на счет.
— Ты только и делаешь, что на него смотришь, — фыркнул Штефан.
Счет на троих действительно был солидным — полторы сотни евро. По пять двойных виски на морду лица, однако. Компания наклюкалась еще не в хлам, но уже явственно.
— Короче, — заявил Мартин, — я пойду перекушу, а кто не хочет, может подождать снаружи.
— Валяй, — хмыкнул Штефан.
Кристоф покачал головой.
— Старик, уже полдвенадцатого, и лично в меня больше ни крошки не влезет.
— Так, Силке, мы с тобой сколько уже знакомы? с восьмого класса?
— Точно.
— Ты и тогда была уже пухленькой.
— И постоянно сидела на диетах.
— Но похудеть все равно не могла.
— Точно.
— А в колледже тебя просто расперло.
— В основном в первом семестре, — поправила Силке. — Дальше уже не так.
— Дальше ты уже просто была толстой.
— В общем можно и так сказать.
— Но с тех пор ты снова поправилась.
— Твоя хроника в отношении моего веса на удивление точна, вот только что ты хочешь мне сказать такого, чего бы я не знала?
— Ну, я в общем беспокоюсь. Нельзя же вот так вот просто толстеть!
— Почему нет?
— Ты о здоровье подумала?
— Тань, мне двадцать семь лет. Три недели назад я была в клинике на полном обследовании. Все в норме. Не парь себе мозги, я в порядке.
По дороге с дискотеки Силке вдруг задрожала.
— О нет, — прошептала она и попыталась спрятаться за спину подруги. Учитывая, что в толщину Таня уступала ей едва не вдвое, зрелище было забавным.
— В чем дело?
— Видишь того мужика? Это мой шеф. Не хочу, чтобы он меня сейчас видел.
— Который?
— Да тише ты! Самый толстый.
— Который идет в шашлычную?
— Он самый. Давай по-тихому проскользнем мимо. Ну почему мы должны были попасться ему на пути!
— Не кипешуй, это ему следовало бы шифроваться, все трое пьяны в хлам!
— Мы, можно подумать, трезвые! А еще я не хочу, чтобы он меня видел в таком наряде. В деловом костюме все это хоть как-то скрыто, — указала Силке на собственное пузо, шаром выпирающее над тесными джинсами.
Таня удивилась.
— Ты же сама только что говорила — ну да, мол, я растолстела, и что с того?
— Да, конечно, но не настолько же, чтобы на мне джинсы лопались! Как я в таком виде могу показаться шефу?
— Ай, брось, показываться на дискотеке всему народу, значит, можно, а шефу никак? Кроме того, они наклюкались так, что дальше собственного носа ничего не видят. Опять же, — добавила Таня, — по-моему, это просто класс, когда твой шеф не сухарь какой и сам знает толк в развлечениях.
Силке вздохнула.
— Может, ты и права. Но я все равно нервничаю. И мне срочно нужно лекарство.
Лекарство от нервов она прикупила в ближайшем киоске, сорвала обертку и впилась в «сникерс» так, словно три дня не ела. Таня прикусила язык.
Наутро Мартин Шмитт проснулся с дичайшей головной болью. Увидев на кухне пару пустых бутылок, он понял, что вся троица под занавес «догонялась» прямо у него. С соответствующими последствиями.
Долгий горячий душ привел его в относительно живое состояние, Мартин оделся и спустился позавтракать в кафе «Шмиц». Часа через два, позавтракав и перечитав все утренние газеты, он поднялся обратно в апартаменты, немного прибрал после вчерашнего и плюхнулся с книгой на диван. Через полчаса ему стало скучно, сосредоточиться никак не получалось.
Погода была прекрасная и Мартин, поразмыслив, прогулялся в погреб, где добыл из сигарной коробки первоклассную гондурасскую «корону», плеснул себе в стаканчик десятилетнего «Ардбега» и устроился на балконе. Шезлонг заскрипел под его тяжестью. Острая смесь сигары и дымного виски оставляла на языке непередаваемые ощущения. Для сигары, по-хорошему, было рановато, но Мартину сейчас хотелось именно этого. Созерцая голубоватые клубы дыма, он смотрел в пространство и размышлял. Как правило, подобное сочетание действовало на него умиротворяюще, особенно по выходным — в субботу вечером он точно знал, что следующие 36 часов принадлежат ему и только ему, а это радовало. Но сегодня почему-то было не так, что-то его беспокоило.
В понедельник утром Мартин проснулся измочаленный. Вторую ночь кряду ему не спалось. Лишь после двух чашек кофе он пришел в более-менее работоспособное состояние и сумел выбраться из квартиры. И сам удивился, какой легкой вдруг стала его походка, словно сегодня было не утро понедельника, а вечер пятницы.
В кабинете он открыл рабочий календарь, сверить расписание — и все его хорошее настроение куда-то исчезло. Сегодня у его секретарши был запланирован обещанный отгул, посвященный поискам жилья, и в конторе она появится лишь на следующей неделе — а Мартин об этом напрочь забыл.
Хмурый день, никакого настроения работать и вообще что-либо делать. К счастью, важных встреч не предполагалось, так что в 11 он ушел обедать. Никакого желания сидеть в любимом ресторанчике в одиночестве у него не было, так что Мартин отправился в «Царь-бургер» и натолкал в себя солидную порцию бургеров с картошкой, а заодно прикупил коробку пончиков, которую и оприходовал на работе под кофе, все двенадцать штук. И сидел в кабинете, объевшийся до озверения, пялился в пустой экран и думал о Силке.
А у Силке Дербенхофф настроение было как раз отменным. Ей жутко повезло с поисками — квартира отыскалась в тот же день, и брат, как обещал, приехал помочь ей с переездом.
— Ну, сестренка, как делишки? — улыбнулся Марк.
— Хорошо. А у тебя?
— Пожаловаться не могу. Впрочем, оно и видно, что у тебя все хорошо.
— С чего вдруг?
— Ты толстеешь.
— Ошибаешься, братик. Я толстая. Чего не скажешь о тебе.
Ага, конечно. Марк был типичным представителем семейства Дербенхофф, в котором стройных спокон веков не рождалось. Так что легкая пикировка между ними никаких оскорблений подразумевать не могла в принципе.
— А неплохая квартирка, — решил Марк, затаскивая чемодан в апартаменты.
Силке тоже была довольна: квартина была прекрасная, единственный ее недостаток — четвертый этаж, а лифта в старом доме не имелось. Так что они с Марком изрядно запыхались, поднимаясь по лестнице.
— Слава богу, в магазине я заказала доставку «на место», а не «к подъезду», — заметила Силке. — Еще и мебель тащить — я, пожалуй, не выдержала бы.
— Это точно, — согласился Марк. — Но твоей фигуре вовсе не повредит небольшой моцион хотя бы раз в день, — ухмыльнулся он.
И пообещал, что завтра приедет еще, поможет расставить мебель и повесить лампы.
Силке тихо застонала. Успешное завершение переезда они с братом на пару отпраздновали полноценной обжираловкой, и теперь она лежала на диване — ноги на подлокотник, пузо вверх; Марк развалился в кресле напротив. Силке пыталась натянуть спортивные штаны хотя бы на нижнюю складку пуза.
— Ты меня удивила, — заметил Марк, немного отдышавшись.
— Чем это?
— Столько сожрать...
— Ай, ну тебя.
— Неудивительно, что ты за последнее время так растолстела.
— Вот кто бы говорил. Кстати, там в холодильнике есть еще шоколадное мороженое.
— Это хорошо, без десерта жизнь пресна.
— Ты в точности меня цитируешь.
Тяжело дыша и созерцая переполненные животы, брат и сестра смотрели друг на друга.
— Так ты не хочешь десерт? — спросила наконец Силке.
— Я думал, ты за ним сходишь!
— Не ленись, до кухни два шага.
— Вот сама их и сделай.
Желания двигаться по-прежнему не было ни у кого, Силке закрыла глаза. Но в конце концов мысли о десерте взяли верх над нежеланием шевелиться, она скатилась с дивана и вперевалку двинулась на кухню. Штаны сползли ниже пуза, которое было набито так туго, что даже почти не колыхалось.
Переезд прошел куда лучше, чем Силке рассчитывала. В среду она подкупила еще пару-тройку недостающих мелочей, и к вечеру обнаружила, что все готово, так что в принципе в четверг можно уже выйти на работу. В конце концов, у нее ведь не официальный отпуск, а отгул по поводу переезда — и спасибо шефу, что не за свой счет. Но от беготни Силке все же немного устала, и решила: наверное, лучше будет прихватить и четверг. На всякий пожарный созвонилась с шефом. Тот порадовался за нее, велел — конечно-конечно, отдыхайте, и уже с понедельника с полными силами… — так что Силке с чистой совестью приступила к отдыху в обычном своем понимании.
В среду вечером, после разговора со своей роскошной секретаршей, Мартин Шмитт снова погрузился в меланхолию. Конечно, знай он, что будет в понедельник, возможно, настроение его было бы порадужнее, но увы. А пока он злился в основном на себя. Ему хотелось поскорее увидеть ее, но как шеф, душа компании, он должен был держать слово и всячески проявлять заботу о сотрудниках. Так что от расстройства Мартин объедался шоколадками — понятия не имея, что его секретарша сейчас делает то же самое, только по иным соображениям.
Пообщавшись с шефом, Силке отправилась в универмаг и видеотеку, где приобрела необходимые ингридиенты для удвоенных выходных. В апартаментах она снова переоделась в удобные спортивные штаны и загрузила в буфет и холодильник мешки чипсов, шоколада, мороженого и орешков. Первый пакет с орешками девушка вскрыла немедленно и, включив диск с романтической драмой, плюхнулась на диван и принялась поглощать калорийную снедь. К субботе она чувствовала себя, как пчела в клевере. Налопавшаяся от пуза, любимые фильмы, уютный диван — вот оно, счастье! Из лежачего положения Силке перемещалась разве что до двери, принимая у курьеров контейнеры с пиццей и китайской снедью.
Вот спрашивается, стоило столько лет пытаться удержать вес под контролем, чтобы при первой возможности так отпустить поводья?
Так что в субботу вечером Силке лежала на диване, расправившись с цельной пиццей и килограммовым брикетом мороженого, и тяжело дышала. Опять она обожралась сверх всякой меры. В который раз за последние дни. И жутко счастлива при этом. Девушка была в одном белье — одежда стала какой-то неудобной, — левой рукой она гладила вздувшийся живот, а когда правой попыталась скользнуть пониже, между бедер, то вдруг обнаружила, что для этого ей нужно слегка повернуться набок, иначе не достает. Один из тех случаев, когда Силке по-настоящему поняла, насколько же она позволила себе растолстеть.
Хороший аппетит и нежная любовь к сладкому — это у нее было всегда. Они-то и превратили ее в упитанного ребенка детсадовских лет, колобочка в младших классах, пышечку-подростка. Так что колышущиеся складки боков и живота были Силке привычны, как и соприкасающиеся при ходьбе бедра. А в выпускном классе ее просто расперло вширь — вот тогда-то и был первый их тех самых случаев, в первый день занятий после изобильных летних каникул она села за парту и оказалось, что ее задница свисает со стула с обеих сторон. Обеими руками она, сама себе не веря, ощупала складки сала по обе стороны сидения. Вот к чему привели учетверенные порции мороженого и десертов, которые Силке поглощала в жаркие летние дни.
В колледже она снова сорвалась и набрала несколько дополнительных кило. Сама виновата, именно она закупалась калорийной снедью, и все эти калории благополучно осели у нее на животе, бедрах и заднем фасаде. Учеба была нелегкой, еда успокаивала нервы — вот и доуспокаивалась до случая номер два. В узком закутке супермаркета Силке попыталась протиснуться к кассе, повернулась боком, втянула пузо… и легким движением бедра смела на пол три коробки с конфетами. Недооценила, насколько вырос в объеме задний фасад.
Через несколько семестров ей надоело втискивать свои раскормленные телеса на узкие скамейки потоковых аудиторий. И Силке обзавелась привычкой приходить в колледж чуть раньше времени, чтобы успеть пожевать чего-нибудь в столовке, а в аудитории появиться за несколько минут до звонка и занять сидение на краю — и пусть другие протискиваются вглубь, а ей и так неплохо.
Получая диплом, Силке считала себя толстой (и была права), но сейчас… сейчас она просто росла как на дрожжах. Доказательством чего было разбухшее от обжорства пузо, выпирающее как никогда прежде. Постанывая от усилий, девушка перекатилась набок и сцалапа тарелку с шоколадками. Сегодня у нее праздник, о лишних килограммах можно побеспокоиться потом.
Это «потом» наступило в понедельник утром. В брючный костюм Силке втиснулась с изрядными усилиями. Боковые и задние швы трещали под напором раскормленных окороков и ягодиц, а застегнуть брюки удалось лишь ценой нещадно утрамбованного пуза. Рукава пиджака неуютно врезались в толстые предплечья. Весы окончательно подтвердили все подозрения. За четыре дня девушка ухитрилась набрать четыре кило! Увы, сменить слишком тесный костюм было не на что — два купленных в Штатах еще не вернулись из химчистки. Надо срочно приобрести еще один запасной. Когда Силке наклонилась надеть туфли, штаны не выдержали и расстегнулись, а пузо с облегчением выкатилось наружу; пришлось сперва расстегнуть пуговицы и молнию на брюках, надеть туфли, а потом снова утрамбовывать на место все свое телесное изобилие.
В понедельник Мартин, исполненный надежд на сегодняшний день, стоял перед зеркалом и завязывал галстук. Созерцая собственное брюхо, он счел, что виндзорский узел сейчас не годится — будет слишком подчеркивать и так чрезмерные объемы, или же придется завязать его слишком низко, что некорректно. Так что он не стал выпендриваться и завязал обычный узел.
Знай Мартин, что готовит ему грядущий день, он подпрыгивал бы от радости.
Секретаршу свою он встретил у входа в кабинет.
— Доброе утро, госпожа Дербенхофф! — воскликнул он, радостно пожимая ее пухлую руку и любуясь пышными формами, распирающими изнутри слишком тесный брючный костюм. Похоже, девушка еще поправилась, странно даже, как еще швы выдерживают. Молния, и та едва не расходится под натиском массивного откормленного пуза.
Мартин проводил ее на рабочее место и принялся вводить ее в курс обязанностей личного секретаря.
Силке просто таяла от его заботливости и великодушия, вот только ей было весьма неуютно чувствовать, что брюки в любой момент могут лопнуть по швам. Она втягивала пузо как могла, едва дыша; получалось не очень. Особенно когда Силке опустилась в кресло — просторное, в котором даже ее широким бедрам было где разместиться, — живот от этого выпятился еще сильнее. Хорошо, что сейчас ей не пришлось рассиживаться, Мартин Шмитт устроил ей краткий поход по всей конторе, представляя ей всех нужных людей и показывая ключевые позиции. Почта, конференц-кабинеты, отдел кадров, производственный совет… Ну и под занавес шеф отвел ее в столовую.
— А вот тут у нас столовая. Сзади — стойка с обедами, а здесь, впереди, киоск с обычной снедью.
Рассматривая стеклянную витрину, вернее, ее содержимое — печенье, кексы, разнообразные пирожки, конфеты и скромную подборку мороженого — Силке вдруг поняла, что снова проголодалась. Мартин Шнитт взял себе пирожок и кекс, так что и она не стала стесняться. Шеф заплатил за обоих. Потом взял им еще по порции мороженого, после чего Силке почувствовала, что еще чуть-чуть, и швы на брюках точно треснут.
Затем они отправились на рабочее место. Мартин выдал ей первую порцию поручений — как оказалось, довольно простых, Силке справилась в два счета и от скуки потянулась к вазочке «для клиентов», заполненной разнообразными конфетами.
Мартин не скучал, напротив, трудился с полной отдачей, разобрал полную «стопку» электронных посланий и отчетов по продажам со всего сектора. Из рабочего состояния его вывел лишь урчащий желудок, напоминая хозяину, что уже час дня и пора бы подкрепиться.
— Госпожа Дербенхофф, как вы смотрите на то, чтобы пообедать? — спросил он у секретарши.
Та виновато взглянула на горку конфетных фантиков и машинально коснулась ладонью внушительного пуза, куда все это перекочевало. Невооруженным глазом было видно, что девушка загружалась сладостями почти все утро.
Мартин заметил ее колебания, но расшифровал их не совсем верно.
— Я приглашаю. И вы очень меня порадуете, если составите мне компанию.
— О, мне не следовало бы...
— Бросьте, отказов не принимаю. Идемте.
— Ладно, — вздохнула Силке и пообещала твердо держать себя в рамках, ибо кошелек у нее, в отличие от пуза, не бездонный. Не без труда выбралась из кресла и вслед за шефом отправилась в столовую.
Мартин, однако же, заплатил за обоих, «полный обед» — суп, второе, салат и десерт по выбору.
— Кормят у нас в столовой очень даже недурственно, как для столовой, — заметил он. — Полагаю, по мне это видно. — И подмигнул.
После первой же ложки Силке полностью с ним согласилась. Ела она с аппетитом и наслаждалась каждой минутой, проведенной в обществе шефа. Открытый, настоящий — с ним было так легко и уютно, что Силке совершенно не замечала, как уплела солидный обед, даже несмотря на все съеденные ранее конфеты. Чувствуя, что снова обожралась сверх всякой меры, она тем не менее не смогла отказаться от десерта — очень уж вкусный, — и в итоге проклятый пояс нещадно сдавливал раздувшееся пузо, а дышать было совершенно нечем.
Обратно в кабинет Силке буквально ползла, вперевалку двигаясь за шефом — вот как он, с его более чем внушительными объемами, ухитряется перемещаться столь легко и аккуратно? В кабинете она плюхнулась в кресло… и услышала жуткое в своей окончательности «хрррясь», а еще пузу вдруг стало свободно и прохладно. От ужаса Силке замерла, потом опустила взгляд. Да, да, да: это все-таки произошло. Молния и пуговицы не выдержали напора ее внушительных жиров и брызнули во все стороны. А еще — свидететем окончательной и непоправимой катастрофы стал ее шеф… Силке готова была сквозь землю провалиться, багровая от стыда, она замерла, взгляд ее застыл на выкатившемся из штанов полуголом пузе.
Мартин Шмитт действовал с молниеносной уверенностью, благодаря которой и достиг многих профессиональных успехов.
Увиденное он навеки запечатлел в своей памяти, а затем закрыл дверь и повернул ключ, чтобы ни один случайный посетитель не застал его секретаршу в столь мягко говоря неоднозначной ситуации. Затем быстро шагнул к шкафу и достал свою запасную рубашку, которую и подал Силке, нарочито отвернувшись.
— Быстро, надевайте! — мягко велел он
Благодарная Силке натянула просторную рубашку поверх собственной блузки — в области бюста она была ей тесновата, но зато ниже объемы, а главное, рост хозяина столь превосходили ее собственные, что критические части одежды оказались полностью скрыты. По совету шефа она зафиксировала брюки скотчем.
— Я сейчас быстро подвезу вас до дому, там и переоденетесь.
К счастью, служебной машиной у Мартина был просторный «пассат». А вот признаться, что переодеться ей не во что, потому как дома ни одной подходящей по ширине шмотки не осталось, Силке едва сумела. Так что Мартин довез ее до одежного магазина и одним взмахом кредитки помог приобрести брюки нужного размера.
Девушка медленно справилась со смущением.
— Простите, со мной такая неприятность правда в первый раз! — только и сумела выдавить она.
Мартин без большого труда убедил ее, что на подобные житейские мелочи не стоит обращать особого внимания. Хотя сам-то как раз внимание им уделил по максимуму; спасать попавших в беду девиц ему случалось не так уж часто. Особенно, когда девица эта столь привлекательна и так соответствует его вкусам… Но прилагая всю возможную деликатность, он почти заставил Силке поверить, что ничего особенного в общем-то и не случилось.
И она даже приняла приглашение на кусочек тортика после работы.
Силке Дербенхофф просто влюбилась в свою новую работу. Интересные задания, профессиональный рост. И растущая вширь Силке. Вместе с Мартином Шмиттом она почти каждый день наедалась до отвала. Одно его присутствие напрочь уничтожало любые ее поползновения «сдерживать аппетит», и порции поглощаемой пищи с каждым днем становились все больше. Между завтраком и обедом, а также после обеда Силке нещадно опустошала конфетную вазочку. Килограмм за килограммом, она становилась все толще и толще, все круглее и круглее. Когда она сидела, верхняя складка пуза переливалась через пояс. С каждым днем пузо занимало все больше и больше места в брюках, свисало все ниже и ниже, собиралось в многочисленные складки жира. Вернувшись домой, она первым делом расстегивала штаны и массировала красные отпечатки от тесного пояса. Дома Силке носила исключительно спортивные штаны, все остальное было очень уж неудобно, но на работу-то так не заявишься. К счастью, девушке повезло найти портниху, которая сшила ей брюки с эластичным поясом.
Килограммы прибавлялись со страшной силой. Силке отмечала все новые и новые случаи, свидетельствующие об этом. В ванне, включая воду, она теперь всегда опиралась рукой о стену. В душе она раз за разом отмечала новые полоски растяжек на пузе и бедрах. Чтобы встать из сидячего положения, ей требовалось немного наклониться вперед. Чтобы надеть туфли, ей приходилось расставлять ноги — иначе собственно ног не видно. Бедра, которые и так давно соприкаласись при ходьбе, обзавелись новыми складками сала. Перемещаться пешком стало еще труднее, Силке теперь постоянно двигалась вперевалку, перемещая массивные ноги по хитрой волнообразной траектории. Задний фасад отяжелел и вырос вширь. Кресло на работе пришлось заменить на стул без подлокотников, в старом ее окорокам стало попросту тесно. Подниматься по лестнице в апартаменты было все труднее, и она останавливалась передохнуть после каждого пролета. А когда Силке заглянула в один из ранее знакомых магазинчиков, где не появлялась уже несколько месяцев, хозяйка с трудом узнала старую покупательницу в раскормленной сверх всякой меры девушке...
Не раз и не два Силке задумывалась, не пора ли притормозить. Но потом на горизонте возникал Мартин Шмитт, и все эти мысли благополучно пропадали, вытесненные совсем другими.
Еще до истечения полугодового испытательного срока Мартин Шмитт предложил секретарше перейти на «ты». И когда этот срок подошел к концу и Силке официально вошла в штат сотрудников, он отвел ее в дорогой ресторан, отпраздновать знаменательное событие.
А когда Мартин вез 128-килограммовую Силке из ресторана домой, они поцеловались в первый раз.
Три месяца спустя Силке, уже 135-килограммовая, согласилась переехать в его роскошные четырехкомнатные апартаменты.
Через некоторое время Мартина повысили, на вечеринке шампанское лилось рекой, и под конец праздника роскошное вечернее платье индивидуального пошива треснуло под напором ее 143-килограммовых телес. Рядом со 148-килограммовой тушей Мартином Силке, однако, не выглядела чрезмерно толстой; выпроводив всех гостей, оба переоделись в просторные халаты и плюхнулись на обширный и прочный диван. С трудом перекатившись набок, Силке ущипнула Мартина за толстый бок; ее собственное пузо выплеснулось между полами незавязанного халата.
Его ладонь любовно коснулась ее многочисленных жиров.
— Ты совершенно роскошная женщина.
— Как скажешь.
Он с трудом поднялся.
— Не надо, не уходи, — взмолилась она.
— Я на минутку, — ответил Мартин и скрылся в кабинете.
Вернулся он сразу же, пряча левую руку за спиной. Протянул ей правую и попытался поднять с дивана.
— Ну зачем, дай полежать. Я слишком ленивая. И слишком толстая.
— Ты не слишком толстая, и прекрасно это знаешь. Но встань, пожалуйста, это важно.
— Ну ладно.
Силке, застонав от усилий, оперлась на его мощную руку и перетекла в стоящее положение. Чувствовала она себя отяжелевшей и толстой.
Но тут он произнес:
— Ты выйдешь за меня замуж?
И в левой руке его холодным бриллиантовым блеском засияло кольцо.
Силке утратила дар речи.
А через полгода состоялась свадьба, 160-килограммовая невеста и 162-килограммовый жених светились от счастья и поглощали целыми блюдами рыбу, жаркое, отбивные, соусы, картофель и шоколадный пудинг. На десерт специально для невесты оставили семь кусков свадебного торта.
Разумеется, Силке радостно слопала все семь и потребовала добавки.