Марибет

Марибет
(Maribeth)

В старших классах Марибет Уллес была девушкой умной и весьма активной. Несколько секций, масса друзей, а по аттестату оказалась 28й в потоке из трехсот выпускников. Симпатичная, 61 кило на 160 см росту, она никогда не оставалась без воздыхателей.
В 19 лет она пошла в колледж, выбрав заведение достаточно далеко от дома, чтобы поселиться в общежитии. Разумеется, родители позабитились, чтобы в комнате у дочери были небольшой холодильник и микроволновка, и на прощание снабдили ее солидным запасом любимых вкусностей.
Ее соседкой по комнате оказалась Анжела Тайлер — милая, довольно плотная, ее роста и возраста, но на десяток с лишним кило тяжелее, она перевелась из другого колледжа, однако технически считалась первокурсницей. Поздоровавшись с Марибет, Анжела втиснулась в тесную футболку и тугие обрезанные шорты, и предложила прогуляться на пару ломтиков пиццы, а заодно понюхать ночной жизни студенческого городка. Судя по тому, как Анжела упаковывала свои пышные телеса в безрукавку, она гордилась каждым килограммом.
В ресторанчике Анжела заказала кувшин пива и среднюю пиццу, и посоветовала Марибет привыкнуть к тому, что пицца будет основой рациона, потому как в столовой колледжа кормежка отвратительная. Удивленная, что Анжела получила пиво, Марибет сама выпила два бокала. Но потом решила вернуться в номер и распаковать вещи, и они ушли.
Анжела остановилась у ларька и взяла две полторашки пива — с собой. Марибет не стала спорить, у Анжелы явно имелся опыт доставки контрабандой в общежитие всякого запрещенного продукта. Позднее девушки осушили обе бутылки, заказав на закуску коробку китайской снеди и заметно приложившись к домашним запасам Марибет.

Скоро Марибет узнала, что жизнь в колледже довольно напряженная. В школе девушку не слишком перегружали и она легко усваивала любой нужный материал, теперь же приходилось упорно грызть гранит науки. Она засиживалась допоздна, литрами поглощая колу и горстями поедая конфеты, чтобы напитать мозги недостающей энергией. Анжела притащила в комнату коробку с четырьмя дюжинами «сникерсов», создав таким образом «аварийный запас», и предложила Марибет каждый день завтракать и обедать вместе.
Где-то через месяц Анжела пришла в изрядном подпитии, пинком распахнув дверь; в руках у нее были двухлитровка пепси и большая пицца. Марибет все равно нужно было прерваться, почти два часа ночи. К трем часам от пиццы не осталось и следа, а девушки дремали, расстегнув штаны, чтобы раздувшимся животикам стало посвободнее.
В пятницу Анжела уболтала Марибет выйти поразвлечься. Плотно пообедав, девушки отправились в бар. Анжи притащила кувшин пива и две кружки, а минут через двадцать заказала тарелку куриных крылышек. Вылив остаток пива в кружку Марибет, Анжи пошла наполнить кувшин еще раз. Тогда-то Марибет впервые заметила, что подруга изрядно поправилась — килограммов так на пять, джинсы туго обтягивали ее широкие бедра. Прихлебывая из кружки, она обратила внимание Анжи на это, а также на выпирающее пузико.
— Ну да, — согласилась та, — пиво, пицца и конфеты, все это их волшебство, — и она выразительно потерла свой живот. — Но ты, Мари, тоже себе ни в чем не отказываешь.
Марибет как раз дожевывала последнее крылышко. Она знала, что тоже набирает вес — сегодня она не смогла влезть в любимые джинсы, пришлось надеть самые большие, но и эти оказались тесноваты в талии, которая раздавалась вширь с каждым глотком пива и каждым куском курятины.
— Анжи, я просто не знаю, что делать! Сегодня влезла на весы — 68 кило. Я набрала семь кило за каких-то два месяца — это как, нормально?
— Ну, Мари, колледж — не то место, где стоит беспокоиться о диетах. Я сама с прошлого семестра поправилась на пять кило, сейчас вешу 79 и никаких угрызений совести по этому поводу не испытываю. Мой парень не водил бы меня по ресторанчикам, если бы ему не нравились мои убийственные формы.
Остаток вечера девушки провели все так же — пили пиво и жевали закуски.

Наутро Марибет проснулась в пол-одиннадцатого и взглянула в зеркало. Вчерашняя объедаловка на фигуре практически не отразилась; возможно, стоит все же почаще отрываться от конспектов. Пока Мари плескалась в душе, Анжи также оторвала голову от подушки и болтала со своим парнем. Боб желал в точности узнать, что Анжи вчера ела, и выслушав подробное описание вчерашнего вечера, спросил, не хочет ли Марибет встретиться с его приятелем Джеффом. Анжела сказала, что все устроит, если только их поведут в «Дом-Фуршет».
А потом девушки отправились в кафе, как следует позавтракать. Пока Марибет приканчивала свою порцию, Анжела сбегала к стойке и вернулась, неся на тарелке четыре пончика.
— Только попробуй, — с набитым ртом (туда отправился пончик номер пять) проговорила она и переложила два пончика на тарелку подруги.
Марибет с удивлением обнаружила, что хотя она и насытилась, в желудке вполне еще хватает места. Привыкла переедать.
Быстро расправившись с пончиками, девушки вернулись в комнату и сели за уроки. Через час с небольшим Анжела открыла большой пакет с чипсами и начала потихоньку жевать, а затем спросила Марибет, какие у нее планы на вечер, а то тут наклевывается двойное свидание.
— Даже не знаю, Анжи, — ответила та. — Я тут что-то так поправилась, что и надеть нечего.
Анжела предложила одолжить что-нибудь из своего.
— Ну, надеюсь, Джеффу по вкусу толстушки, — и Марибет в свою очередь зачерпнула из пакета горсть чипсов.
70-килограммовой Марибет одежда 80-килограммовой Анжи была еще великовата, но она не сомневалась, что перерастет и ее, причем довольно скоро.
Боб и Джефф заехали за девушками, и Боб вслух отметил, как сногсшибательно выглядит Анжи. Та предложила отправиться на ужин в Дом-Фуршет — ресторанчик типа «ешь-сколько-влезет», — чем весьма порадовала парней, которые также были далеко не худенькими, ну а Анжела и Марибет просто проголодались.
В первую ходку Анжела сгребла себе на тарелку столько же, сколько и парни; Марибет положила себе чуть меньше — Джефф понравился ей и она не хотела выглядеть обжорой. Потом все пошли за добавкой; Марибет заколебалась было, но Джефф убедил ее не робеть, потому как ему по вкусу, когда у девушки здоровый аппетит. Все четверо вернулись с нагруженными снедью тарелками, и Марибет атаковала изрядную порцию свиных ребрышек с политой маслом картошкой, бобами и парой рогаликов. Быстро очистив свою тарелку, Марибет по настоянию Джеффа сходила с ним и за третьей порцией. Анжела смела третью тарелку без усилий; Марибет — с некоторым трудом, но тоже дожевала все. Картинно отрыгнув, Анжела объявила, что отправляется за десертом, и убедила Марибет прогуляться с ней.
— Вы что, все время так питаетесь? — спросила она.
Анжела выбрала себе кусочек шоколадного торта и ломоть ватрушки.
— Ну а откуда у меня по-твоему эти убийственные формы? — усмехнулась та, покачивая широкими пышными бедрами.
— По-моему, я понравилась Джеффу, но если так будет продолжаться и дальше, я по-настоящему растолстею.
— Бери десерт, Мари — нашим парням нравятся женщины, у которых на костях имеется немного мяса.
И перед тем, как отправиться в кино, Марибет упаковала в раздувшийся живот громадный ломоть пирога с бананом и сливками.

На следующей неделе все четверо ходили ужинать пять раз, а потом наступил День благодарения и короткие каникулы. Марибет заразилась от Анжелы и изрядно обленилась; она знала, что набрала еще пару кило, но решила одолжить у подруги кое-какую одежку, из которой та все равно уже выросла.
Скрыв таким образом свою раздавшуюся талию, Марибет была готова к отъезду домой. Джефф сказал, что созвонится с ней и, возможно, они встретятся.

Дома Марибет плюхнулась на диван рядом с отцом и принялась за чипсы, которые он потихоньку грыз, смотря телевизор; на пару они быстро прикончили громадную миску и Марибет отправилась на кухню за добавкой. Отец заметил, что она слегка округлилась, но он знал — все женщины в их семье раньше или позже раздадутся в бедрах. В течение следующих дней он также заметил, что у дочки заметно возрос аппетит и появилось пристрастие к снеди из МакДональдса и около того; возражать он не стал, увидев, что его супруга также перекусывает чаще обычного — просто съездил и заполнил кладовку этой самой снедью. Вдруг жена тоже немного поправится, а?
В рождество на кухне дым стоял коромыслом — Марибет, ее мать и сестра Бетани готовили на целую роту. Стоя у плиты и стола, все трое потихоньку перекусывали и ничуть на этот счет не беспокоились. Тетя Марибет вставила словечко насчет «как же там наша девочка чувствует себя в колледже», глупо улыбаясь и поглядывая на ее растущее брюшко.
— Ничего, моему парню нравится, когда девушку есть за что обнять, — игриво отозвалась Марибет.
Прочие родственники либо не заметили, что она поправилась на двенадцать кило, либо им было все равно; впрочем, многие отметили, что вид у девушки вполне цветущий.
За ужином Марибет клала себе добавку от каждого блюда, включая тыквенный пирог; ее отец заметил, что его жена заразилась у дочери аппетитом и также ест больше обычного. Расправившись с десертом, Марибет, несмотря на переполненный желудок, умяла еще парочку фаршированых яиц. Тут зазвонил телефон. Одолженные у Анжи джинсы, изначально почти свободные, теперь, когда она с трудом вставала из-за стола, были тесноваты. Звонил Джефф.
По дороге в свою комнату Марибет расстегнула джинсы и плюхнулась на кровать.
— Привет, Джефф!
— Привет, Марибет. Что поделываешь?
— Только что умяла самую большую трапезу в своей жизни. Чуть не лопнула, — призналась Марибет, поглаживая живот.
— Жаль. Я-то надеялся, что ты придешь к нам домой и поужинаешь вместе с нами.
Перед приглашением в дом Джеффа на рождественский ужин номер два Марибет не устояла.
— Отлично, тогда я часа через полтора за тобой заеду. Ты бы полежала с часик, чтобы все потихоньку переварилось, потому как мама приготовила целый пир, и все блюда — твои любимые.
— Но зачем же так, Джефф, не нужно… — возразила было она.
— Мама любит готовить, а когда я сказал, что ты любишь торт с шоколадным кремом, она сделала аж три. Так что скоро увидимся.
— До встречи! — сказала Марибет и повесила трубку. Потирая раздутый живот, она решила воспользоваться добрым советом и задремала.
Приехавший за Марибет Джефф вручил ее родителям торт с шоколадным кремом «в подарок от мамы», шепнув девушке: «Не переживай, твои в целости и сохранности». Отец Марибет, оценив брюшко Джеффа, сразу понял, откуда у дочери появился такой аппетит; мама при виде торта растаяла и решила, что они разрежут его потом.
— Приезжайте завтра вечером к нам на ужин, Джефф, — предложила она; у Марибет радостно вспыхнули глаза.
— Думаю, мы прихватим еще пару тортиков на десерт — мама всегда готовит столько, что нам всего не осилить.
Договорившись обо всем, Марибет и Джефф отправились в путь. Перейдя порог дома Джеффа, Марибет внезапно снова обрела аппетит — весь дом пропах ее любимыми блюдами.
— Одно это уже оправдывает сорок пять минут езды, — решила она.
В дальнем конце коридора возникла мама Джеффа — весом килограммов так под 140, если не больше. Стол ломился от снеди, хотя к ужину ожидались всего шестеро. Причем шестеро превратились в пятерых — отца Джеффа срочно вызвали на работу; однако уважаемого главу семейства, который также был мужчиной более чем крупным, не заставили голодать и вручили с собой громадную торбу всяческого провианта. На бегу он извинился, что так внезапно уходит, и предложил как-нибудь поужинать всем вместе в другой раз; Марибет он очень понравился.
Тем временем сестры Джеффа — семнадцатилетняя Джоди и четырнадцатилетняя Дженнифер — помогали матери накрывать на стол. Обе девушки были довольно корпулентными, Джоди при росточке в 155 см весила 105 кило, а Джен попросту напоминала маленький колобочек. По размеру тарелок и горам еды, которые накладывала всем мама Джеффа, было очевидно, откуда у семейства такие габариты.
— Пахнет жуть как вкусно, и выглядит не хуже! — заявила Марибет, атакуя свою порцию; истекающее маслом картофельное пюре просто таяло во рту.
— Джефф рассказал, что тебе нравится, так что я приготовила все твое любимое — кушай, детка, сколько хочешь, тут хватит. — Мама Джеффа завершила композицию на собственной тарелке куриной ножкой и сама взялась за еду.
Не желая обижать хозяйку, Марибет слова поперек не сказала, когда та наполнила ее тарелку во второй раз. Джефф радостно наблюдал, как Марибет прорубается сквозь вторую порцию, жалуясь, что в последнее время она что-то явно переедает.
— Надеюсь, вашему сыну нравятся толстушки, потому что я в последние месяцы как с цепи сорвалась.
— Ты же знаешь, Марибет, мне нравится, когда у женщины на костях есть немного мяса, — усмехнулся Джефф.
Прикрыв ладонью отрыжку, Марибет улыбнулась ему и немного покраснела.
— Не беспокойся, деточка, «слишком толстой» мой сын тебя никогда не назовет. Он и своим животиком-то больше обязан своей бывшей подружке — сколько она там весила, Джефф, под сто тридцать?
— Около того, — согласился Джефф и сразу добавил, что та уехала вместе с семьей на западное побережье, и Марибет совершенно не о чем волноваться, потому как у нее в Калифорнии уже завелся новый парень.
Марибет сражалась с последним куском жаркого, а прочее семейство уже приступило к третьей порции.
— Ты не попробовала бататов, детка, вот, возьми пару ложечек...
Бататы, стакан молока, два куска торта, — и все, больше Марибет впихнуть в себя не могла даже под угрозой расстрела, раздувшийся живот был твердым как камень. Прочие подобных трудностей не испытывали — Джоди доедала третий кусок торта, а Дженнифер поливала свой третий кусочек взбитыми сливками. Джефф перестегнул ремень на следующую дырочку, заметив, что раздавшаяся талия подружки распирает изнутри тесную одежду; вскоре Марибет снова потребуется сделать набег на гардероб Анжелы.
Беседа о тонкостях шоколадной кулинарии окончательно сблизила маму Джеффа с Марибет, и она в приказном порядке обязала обоих снова приехать на ужин, и поскорее.
На обратном пути Джефф гладил ее пышное бедро и вслух расписывал, как же ему все это понравилось и какое она чудо.
Назавтра Марибет снова предалась беззастенчивому обжорству, а Джефф, кроме обещанного торта с шоколадным кремом, передал ей от мамы пару кило шоколадок «на перекусить».
На следующий день Джефф позвонил и пригласил ее на ужин — пицца и кино, в компании Боба и Анжелы. Между завтраком и обеда Марибет с мамой доели торт мамы Джеффа, а после обеда девушка взялась за шоколадки и прикончила последнюю за несколько минут до появления Джеффа.
— Ну меня и расперло! — выдохнула Марибет, когда в желудке заурчало; но как бы ни было это невероятно, она снова проголодалась.
Анжи и Боб уже сидели в пиццерии за кувшином пива и тарелкой сухариков.
— Я уже заказал две большие пиццы и еще пару кувшинов, — сказал Боб.
Марибет оценивающе посмотрела на Анжи, уплетающую сухарики с сыром. На подруге была блузка, столь плотно обтягивающая пышные изгибы, что пуговицы держались не иначе как на честном слове. Похоже, Анжи на праздниках отнюдь не голодала.
Сидели они в пиццерии почти четыре часа. Приговорив тридцать два ломтя пиццы и несколько кувшинов пива, все четверо отправились в кино, где в желудки отправилось еще немало конфет и попкорна. Поздно вечером Джефф и Марибет обнимались и целовались в машине, плотнее узнав друг друга; Джефф сказал, что он в восторге от ее форм и что она самая соблазнительная девица на всем белом свете.
А назавтра Марибет отправилась на ужин к родителям Джеффа, где, разумеется, ей снова пришлось объедаться сверх всякой меры (не то чтобы она сопротивлялась).

Через несколько дней, в комнате в общежитии, Марибет сидела на кровати и поедала вторую пачку печенья, пока смотрела телевизор и ждала появления Анжи. Та вскоре появилась, нагруженная двумя торбами всяческой снеди и сумкой с новой одеждой, соответствующей ее несколько улучшившимся формам.
— Привет, Анжи! Печенье будешь?
Подруга, развалившаяся на кровати и сметающая печенье по принципу «никогда не откладывай на завтра то, что можно съесть сегодня» (о последнем свидетельствовал живот, вываливающийся из расстегнутых шортов), по-настоящему удивила Анжелу. Возможно, к такому обжорству приучил ее Джефф. Взяв горсточку печенья, Анжи сгрузила свои сумки на место и заметила, что Марибет также притащила с собой изрядное количество снеди.
— Ну что ж, с голоду мы пока не помрем, это точно, — фыркнула она.
— Ага, я решила, что ты возражать не будешь. Я как встретила Джеффа, все ем, ем и не могу остановиться. Что-то в нем есть эдакое, возбуждающее у бедной девушки неутолимый голод.
Кстати, у тебя случайно нет одежек побольше размером? — продолжила Марибет. — А то видишь, толстею как на дрожжах. За эти пять дней набрала сама уж не знаю сколько.
— Угу, известное дело, — ответила Анжела. — У самой так же. Но Боб глаз с меня не сводит… и не только глаз. Значит, нечего и жаловаться. А тебя, Марибет, сейчас словно распирает от счастья, так что плюнь на те килограммы!
— Спасибо, Анжи. Я уж и сама решила отпустить поводья. Джефф постоянно твердит, чтобы я ни в чем себя не ограничивала. Знаешь, его бывшая подружка весила 130 кило!
Так что девушки сохранили прежний образ жизни; постоянные перекусы и огромные порции стали нормой, благо аппетит у обеих заметно вырос. За два месяца Марибет поправилась до 77, а Анжи весила уже больше 86. Каждый новый килограмм на фигурах девушек лишь добавлял им привлекательности в глазах Джеффа и Боба.

Наступили рождественские каникулы. Отец Марибет с нетерпением ждал приезда дочери, желая посмотреть, насколько она поправилась; ее мать за это время благодаря постоянным перекусам набрала пять с небольшим кило, к вящему его удовольствию. Прибывшая Марибет его не разочаровала, а несколько семейных трапез у нее и у Джеффа добавили к соблазнительно пышной фигуре девушки еще четыре кило. Родители Джеффа, заметив, что Марибет пополнела, поздравили ее — и купили девушке несколько обновок размером покрупнее.

Вернувшись в общежитие после праздников, Марибет застала Анжи стоящей на весах. Подруга также за эти дни набрала несколько кило.
— Похоже, Марибет, с нынешним аппетитом мне нужна подработка. На еду пока хватает, а вот на новую одежду уже впритык, сама видишь, с какой скоростью я из нее вырастаю. Смотри, уже перевалила за девяносто. — Стрелка весов застыла на отметке «92».
— Уж я-то тебя понимаю, Анжи, сама в последнее время ем как не в себя, — Марибет картинно шлепнула себя по раздавшимся бедрам.
— У Боба есть знакомый, который может устроить меня в здешнюю пекарню. Может, и для тебя найдется местечко?
— Даже и не знаю, — растерялась девушка. — На такой работе мы начнем поправляться еще сильнее, с нашими-то привычками. А вдруг я настолько растолстею, что перестану нравиться Джеффу?
Анжела фыркнула.
— С тех пор, как вы повстречались, Джефф ведь все больше тобой интересуется, верно? Пари держу, если ты поправишься, ему это только в радость. Насчет Боба я уверена на все сто.
— Ты правда так думаешь, Анжи? Я просто боюсь, что он подумает, если и я перевалю за девяносто...
— А ты посмотри правде в глаза. Во-первых, вы встречаетесь уже три месяца, во-вторых, ваша связь чем дальше, тем сильнее и серьезнее, и в-третьих, он ни звуком не воспротивился, пока ты набирала последние килограммов десять...
— Пятнадцать, Анжи, — прервала Марибет, — сейчас у меня 86 кило и жуткий аппетит. Причем заразный — с тех пор, как я уехала в колледж, у меня даже мама поправилась!
— Мари, Джефф обожает твои пышные формы, и ты же знаешь, что на диету он тебя не посадит, — добавила Анжела. — В любом случае, с диетами я тебе не помощница, потому как люблю покушать и не вижу никакого резона ни для себя, ни для тебя в чем-то себе отказывать. Так что пошли лучше в контору пекарни и заполним резюме!

После недельного испытательного срока девушки были приняты в пекарню уже на постоянной основе. Все здешние работники весили больше девяноста килограммов, за вычетом 87-килограммовой Марибет — впрочем, ей до этого порога явно оставалось недолго. За работниками не следили, и если кто хотел сжевать лишнюю плюшку или две, никто ему слова не говорил. Кроме того, многие прямо здесь же и завтракали.
Когда Марибет рассказала Джеффу о новой работе, он был только рад — и попросил при случае прихватить пакет плюшек домой, чтобы вместе сидеть перед телевизором и жевать.
К пасхе итоги работы положительно отразились на фигурах девушек. Марибет, давно перекрыв «порог», весила уже 95 килограммов и при габаритах 85-95-115 см щеголяла пышными ножками. Анжи раздалась до 103 кило и 110-100-115-см габаритов.

На трехдневные пасхальные каникула Марибет отправилась домой, повидаться с родителями. Отец не оставил без внимания ее новоприобретенные килограммы, а еще больше его радовало, что супруга поправилась еще на семь кило. Даже младшая сестренка Марибет начала набирать вес, так как отец позаботился, чтобы в доме всегда было полно закусок.
Разумеется, Марибет себя в еде не ограничивала и дома, а отправившись в гости к Джеффу, порадовала его маму, запросто умяв три порции калорийной кулинарии — и еще больше ее порадовала, попросив добавки торта с шоколадным кремом. Прикончив этот ломоть, девушка вздохнула:
— Миссис Джонс, я, разумеется, уже не голодна, но вы жуть как вкусно готовите… можно еще кусочек?
Третий громадный ломоть торта был ей немедленно вручен.
Марибет превратилась в настоящий конвейер по поглощению еды, чему Джефф только радовался. После обеда он и икающая от сытости девушка переместились на диван посмотреть телевизор; Джефф был просто в восхищении, когда она расстегнула джинсы, чтобы не так давило на раздувшийся живот. Мама Джеффа поставила рядом на столике вазочку с печеньем, но через час посудина оказалась пустой.
Когда Джефф отвез ее домой, отец предложил им угощаться пиццей. Спустя три ломтя пиццы Марибет пожелала Джеффу доброй ночи, поцеловав на прощание, и, икая, отправилась отдыхать. Стащив джинсы, Марибет пошла в ванную и взглянула в зеркало; выпирающий живот начинал отвисать, а еще она поразилась ширине собственных бедер. Видимо, ее растущие формы действительно нравятся Джеффу, а судя по тому, как он обнял ее на прощание — попозже ночью надо взять на кухне еще ломтик-другой пиццы.

Вернувшись в колледж, Марибет обнаружила Анжелу за полупустой коробкой пончиков с повидлом.
— Слушай, как это так получается — после каникул ты всякий раз возвращашься еще толще, чем была раньше? — спросила Анжи, передавая коробку соседке.
Взяв сладкий колобок, Марибет в том же тоне ответила:
— А вот мой парень решил, что я слишком тощая. — Сжевала пончик, облизнула сахарную пудру с губ и уже серьезно проговорила: — Это же немыслимо, Анжи, сколько я всего за эти каникулы умяла. На Пасху мы ужинали у Джеффа, и я совершенно обожралась.
— Ага, жалуйся кому-нибудь другому, Мари. Меня Боб тоже постоянно раскармливает.
Обоюдные рассказы о тяжкой девичьей доле продолжались, пока коробка с пончиками не опустела.

Лето добавило к расцветающей фигуре Марибет еще некоторое количество роскошных килограммов. Свободное время они с Джеффом проводили, главным образом, за совместным обжорством, а у него дома она стала частой гостьей. Равномерно распределенные по ее телу 113 кило распирали одежду девушки, от постоянного внимания Джеффа она вся светилась, и еще ее очень порадовал отцовский подарок — он купил ей новую машину. Располневшую Марибет этим не просто никто не попрекал — вся семья, кажется, подхватила у нее эту «заразу». У отца образовалось небольшое брюшко, а мама совершенно не замечала, что поправилась на шестнадцать килограммов.

Рождество Марибет встречала 120-килограммовой, с талией в 115 см и бедрами около 130; Джефф с удовольствием измерял ее, пока она поедала мороженое — девушка отправляла в рот ложку за ложкой, холодное мороженое скользило по языку, а шелковистая лента сантиметра и горячие ладони Джеффа скользили по ее широким и мягким бедрам. Однажды вечером, скормив ей восемь ломтиков пиццы, громадный пакет чипсов и две больших вазочки мороженого, Джефф сделал Марибет сюрприз и открыл коробочку с обручальным кольцом. Сражаясь с икотой, она обвила пухлыми руками его обширную талию, упираясь животом в его брюшко, а он скользнул ладонями пониже, чтобы обхватить ее огромные ягодицы.
— Ты как думаешь, может, к свадьбе мне стоит сбросить несколько килограммов, а, Джефф? В последнее время я что-то слишком часто объедаюсь, — полушутливо заметила Марибет, слишком хорошо зная, что со своим аппетитом уже никуда не денется.
Джефф предложил съездить к ее семье, порадовать их хорошей новостью.
— И не смей сбрасывать ни грамма! — прогремел он, звонко шлепнув ее по роскошной ягодице, отчего мягкая плоть пошла волнами.

По дороге домой они остановились и купили несколько коробок со сластями в подарок семье — правда, некоторую часть сжевали сами. Родители Марибет, сияя от радости, с удовольствием официально приняли Джеффа в состав семьи.
Мама Марибет, располневшая до 94 кило, сидела в кресле в гостиной с расстегнутыми джинсами, освобождая место округлившемуся после плотного ужина животу. На полу у кресла лежало несколько конфетных фантиков. Она как раз доедала пакет чипсов, когда Марибет принесла радостную весть. Отец Марибет предложил женщинам угощаться плюшками, и хотя и Марибет, и ее мама сегодня съели более чем изрядно, они все же приложились к коробке, прежде чем малышка Бетани уволокла ее в свою комнату, не собираясь ни с кем делиться остатками.
Утром после завтрака Марибет с матерью начали планировать, какой будет свадьба. Когда встал вопрос платья, мама забеспокоилась о размерах.
— Мам, Джефф не хочет, чтобы я садилась на диету, да я и сама не вижу в этом особого резона.
— Понимаю, о чем ты, милая, — улыбнулась мама. — Твой отец тоже в восторге, что я набрала тридцать кило, и постоянно меня чем-нибудь подкармливает.
— Я так и подозревала, что это он помог тебе поправиться, ма.
Она кивнула.
— Давно не видела его таким счастливым. Хотя твоя сестренка тоже стала толстеть.
— Свидетельницей у меня будет Анжи, мам, и у нее с подбором размера встанет такой же вопрос, — продолжила Марибет. — Ко дню свадьбы в ней будет, пожалуй, за 135.
— А в тебе? Как сейчас, или больше? — спросила мать.
— Пожалуй, немного больше. Но свадьба всего через три месяца, и я не успею так уж сильно поправиться… наверное, — честно добавила Марибет и взяла следующую плюшку, а потом передала еще одну матери. — Кушай, мам, не думаю, что папа захочет посадить ТЕБЯ на диету.
Так, за обсуждением, они потихоньку прикончили всю коробку.

Марибет позвонила Анжи, которая обрадовалась новостям и пригласила подругу нынче же поужинать вместе, чтобы обговорить подробности. Увидев Анжелу, которая вперевалку продвигалась к столику, Марибет подумала, что Боб в последние дни явно всерьез взялся за работу.
— Я уже заказала закуски, — сказала Анжи. — Я так за тебя рада! Надеюсь, я буду хорошей свидетельницей.
— Не беспокойся, Анжи, ты красивая и справишься, — проговорила Марибет. Тут принесли еду. — Ого, ну ты и заказала! мы, конечно, справимся, но тебе это будет стоить немало.
Анжела лишь махнула пухлой рукой и наполнила свою тарелку; Марибет занялась тем же.
— Как восприняла новости мать?
— Очень за нас порадовалась. И вообще беспокоится только о том, как нам влезть в платья.
— В смысле как ТЕБЕ влезть в платье, Мари? — Анжи положила себе добавки.
— Ты мою маму когда в последний раз видела? Анжи, она поправилась на тридцать кило, отец в восторге и забил дом всяческой снедью. Поэтому меня по поводу моего собственного веса никто и не шпыняет, — объяснила Марибет и переложила себе на тарелку последние палочки моцареллы.
— Мари, будешь так лопать, на тебя ни одно подвенечное платье не налезет.
— К твоему сведенью, мисс Всезнайка, Джефф настаивает, чтобы я и на грамм не смела похудеть, так что не беспокойся, подруга, я не окажу дурного влияния на твою привычную манеру питания!
— Ух ты, это совсем хорошо, Мари — а то я уж было расстроилась, что нам придется питаться салатами.
— Ну так прекрати расстраиваться и закажи что-нибудь сытное, развращающее и с калорийными десертом, — велела Марибет, знаком подзывая официантку.

Благодаря совместной помощи мамы Джеффа, собственной семьи, Джеффа и Анжелы, к алтарю Марибет шагала 128-килограммовой. Подобрать в размер платья для Марибет, ее матери и сестры, сестер Джеффа и его матери — было кромешным адом, потому что все они за эти три месяца (как, впрочем, и до того) несколько поправились. Впрочем, выглядели все великолепно, а столы ломились от вкуснейшей еды. Мама Джеффа следила, чтобы ни у кого тарелка не оставалась пустой, и праздник удался на славу. Анжела, разумеется, перекрыла обещанную цифру и красовалась роскошными, колышущимися 138-килограммовыми формами, доставляя несказанное удовольствие Бобу, который и сам подбирался к 135. Мама Марибет поправилась еще на пять кило и сравнялась со своим мужем, который большую часть вечера любовно кормил ее печеньем.

Ночью в гостинице Марибет захихикала, когда у Джеффа со смокинга отлетела пуговица. Игриво ущипнув его за высвободившееся пузо, она заметила:
— Кажется, кто-то сегодня слишком много ест!
— О да, — ответил он, — одна девушка сегодня точно ела не щадя живота своего, — Джефф расстегнул брюки, отчего его внушительный живот подался вперед еще заметнее. — У тебя платье по швам трещит. Печенья хочешь?
— Искуситель, ты же знаешь, что я не в силах устоять перед сладостями! Да! — она также начала раздеваться, с наслаждением высвобождаясь из тисков, в которые превратилось платье после вечера, наполненного обжорством. Обнаженной, она выглядела сногсшибательно — полные груди, раздувшийся живот, три набора складок на роскошных бедрах, пышные ляжки… Впереди была долгая ночь любви, впрочем, для начала надо было доесть печенье.
Утром они проснулись зверски голодными и спустились позавтракать в гостиничный буфет «ешь-сколько-влезет». Заморив червячка несколькими тарелками чего покалорийнее, новобрачные отправились в аэропорт, где их ждал рейс до Арубы. На острове они проводили время примерно так же — лежали на солнце и объедаясь самой лучшей и сытной снедью, какая только там сыскалась.

С медового месяца Марибет вернулась уже 132-килограммовой. Во время поездки она как следует подумала и приняла ряд решений. Во-первых, она решила бросить колледж, потому что чувствовала, что пора устраиваться на настоящую работу. Во-вторых, она планировала стать для своего мужа лучшей супругой, какая только может быть.
Джефф устроился бухгалтером в компанию, которая производила пироги и пирожные для фирменных обедов. Марибет работала операционисткой в крупном супермаркете, периодически навещая знакомую пекарню.
Вскоре сласти, которые Джефф периодически приносил домой, начали откладываться на телах супругов, и без того весьма обильных (на работе Джефф также создал достаточный запас снеди, чтобы хватило пожевать и ему самому, и его пухленькой секретарше Диане). Марибет, в свою очередь, несколько раз перекусывала в течение дня, а с работы приносила запасы съестного, которым наддежало быть уничтоженными не далее как вечером. Придя с работы, она готовила обильный ужин на двоих; Джефф приносил большой пакет сладостей и кормил Марибет, пока она заканчивала готовить. Она встречала его в дверях и первым делом протягивала супругу большую банку пива. После обеда (две или три порции на каждого) оба в обнимку устраивались на массивном диване перед телевизором, имея с собой солидный запас закусок и пива (Марибет теперь могла приговорить немалый его объем), и если одежда оставалась застегнута, то вскоре с нее начинали отлетать пуговицы.

От такой вот семейной жизни Марибет за несколько недель поправилась до 142 кило. Живот, хотя и постоянно набитый снедью, отвисал все ниже, а одежда неизменно оказывалась слишком тесной. Болтая по телефону с мамой, Марибет пачками поглощала печенье, точно как в колледже. Мама деланно жаловалась на отца, который в последнее время что-то стал весьма игрив; ей льстило, что она до сих пор удерживает его внимание, даже поправившись до 104 кило. Потом она попросила Марибет привезти печенья с шоколадом и кокосовым маслом, для сестренки.
— А то она сидит у телевизора и поглощает его прямо из коробки, — сказала мама, впрочем, добавив, что и она сама прикладывается к дочкиным вкусностям.
Мимоходом дожевав вторую пачку печенья, Марибет заверила мать, что конечно же скажет Джеффу взять несколько коробок. Налила себе очередной стакан молока, решила, что печенья осталось всего ничего и уж лучше доесть его сразу.
Взяв из пачки последнее печенье, Марибет мысленно пробежалась в прошлое. Как же переменилась ее жизнь после встречи с Анжелой и Джеффом! Да, она растолстела, и в таком режиме растолстеет еще больше — но ее это не беспокоило, ведь она обожает покушать, а Джефф обожает итоги этой любви.